- -
- 100%
- +
Нелли неожиданно кивнула и оглядываясь по сторонам, спросила
– Здесь санаторий?
– Да-да, конечно, – подтвердила Жанна Юрьевна, – здесь всем очень хорошо отдыхать.
– А где моя семья? Где Дима, где Венечка? Я хочу их видеть, – Нелли сказала, на удивление, длинную фразу. Это был уже прогресс!
– Они скоро приедут, пойдем, уже надо обедать, – поспешно ответила Жанна Юрьевна.
Вернувшись с Нелли в палату и проведя с ней необходимые процедуры, Жанна Юрьевна направилась с внеурочным докладом к Веронике Геннадьевне, благо она сегодня дежурила. Нелли осталась в палате с медсестрой.
Выслушав доклад сиделки, Вероника Геннадьевна решила внести некоторые коррективы в распорядок дня своей пациентки. С этого момента родственникам и знакомым было разрешено навещать Нелли чаще и совершать совместные прогулки.
Родители и Дмитрий чередовались. Дмитрий старался выбираться к жене каждые три-четыре дня, как позволяла работа. Они гуляли по аллеям больничного парка, Дмитрий говорил о своей компании и будущих планах, об общих знакомых. Он пытался вызвать Нелли на разговор, заинтересовать ее беседой, так как уже знал от врача, что Нелли начала разговаривать, хотя односложные и порой весьма отвлеченные фразы трудно было назвать разговором, но, все равно, это было продвижение вперед. Но в состоянии Нелли это был явный прогресс!
Нелли слушала мужа, и изредка на ее лице появлялась слабая улыбка. Дмитрий старался избегать тем, прямо или косвенно связанных с гибелью сына, или вообще, с детьми. Дмитрию и самому было тяжело говорить на тему о детях, к тому же, это было и строгое указание Вероники Геннадьевны. Врач сказала Дмитрию:
– Нелли сейчас проходит фазу остаточных толчков, ее психическое состояние реорганизуется. И наша общая задача обратить ее к будущему, нацелить на построение дальнейших жизненных планов. Но пока не затрагивайте детских тем. С Нелли обязательно нужно будет об этом говорить, но намного позже того периода времени, какой бывает в среднем у других людей, потерявших близких, – помолчав пару секунд, Вероника Геннадьевна добавила:
– Простите меня, я знаю, что Вам самому крайне тяжело. Но, как врач, я вижу, что Ваш организм справился без медицинского вмешательства, а психика Вашей жены оказалась очень неустойчивой, и возможные патологические изменения могут быть опасны. И в первую очередь, для нее самой. Но будем надеяться на лучшее, к тому же, основания для этого есть. Поэтому, приезжайте, навещайте, говорите с ней на различные темы как можно больше. Она должна заново привыкнуть к окружению своих родных, постепенно сжиться со своим настоящим и не хоронить себя в прошлом. К тому же, лекарственные препараты уже оказали свое действие, нам удалось заблокировать развитие негативного процесса, но до полного выздоровления еще далеко.
Январь выдался морозный и солнечный. Но Нелли никогда не чувствовала холода. Одетая в шубу из натурального меха, идя под руку с Дмитрием или с кем-либо из родственников, она смотрела вниз на искрящийся снег или поднимала голову вверх. Иногда она останавливалась и, глядя на небо, что-то беззвучно шептала. Идущие рядом с ней люди, замирали, боясь что-либо спросить. А однажды, гуляя вместе с Дмитрием (неутомимая Жанна Юрьевна обычно сопровождала поодаль), Нелли увидела на ветках березы нахохливших снегирей. Их красные грудки сверкали на солнышке, и они казались яркими шариками на новогодней елке.
– Снегири, – Нелли остановилась, показывая Дмитрию на птичек. Дмитрий с радостью отметил, что жена даже вспомнила, как называются птицы.
– Как жалко, что нет Венечки, он бы обрадовался, – Нелли говорила спокойно, и Дмитрий не мог понять, отдает ли она себе отчет в том, что говорит. Но потом Нелли произнесла фразу, и Дмитрий с глубоким сожалением понял, что жена еще в прошлом.
– Почему Венечка не приехал, он заболел?
Дмитрий молчал, не зная, что ответить. Он смотрел на жену и видел, как в ее глазах появляется испуг, лицо меняется на гримасу, она вот-вот начнет рыдать. Дмитрий обнял жену, прижал к себе. Подбежала Жанна Юрьевна:
– Нелли, дорогая, пойдем скорее, холодно.
Они вернулись в корпус. Жанна Юрьевна сделала Нелли укол. От обеда Нелли отказалась, легла и вскоре уснула, подействовало лекарство. Жанна Юрьевна посоветовала Дмитрию уехать.
Дмитрий ехал в Москву, с силой сжимая руль автомобиля. По щекам его текли слезы.
Тянулись дни, недели, месяцы. Наступила весна. Общее состояние здоровья Нелли шло на поправку. Во всяком случае, ее внешний облик был намного лучше, чем раньше, когда она поступила в клинику. Она уже не выглядела старухой, но по-прежнему была взрослее своих лет. Серо-зеленый цвет лица сменился на бледно-розовый, щеки округлись. В теле не было изможденности. Болезненное состояние души выдавали только глаза да тусклость волос. У Нелли теперь была короткая стрижка. Длинные роскошные волосы, имеющие когда-то неповторимый оттенок, спадающие крупными волнами на плечи, гордость ее мужа, исчезли. Дмитрий всегда раньше любовался своей длинноволосой красавицей-женой, он не признавал стрижек. Теперь волосы Нелли потеряли свой природный блеск, были редкими и седыми, и коротко подстриженными.
Выписали Нелли в конце апреля. Дмитрий получил подробную выписку из истории болезни и рекомендации лечащего врача. Напоследок он спросил Веронику Геннадьевну:
– И все-таки, доктор, я очень боюсь, когда мы приедем навестить сына, – Дмитрий откашлялся, – когда будем стоять у его могилы, вдруг с женой что-нибудь опять случится, что тогда?
– Как скоро Вы собираетесь поехать? – спросила врач.
– Вместе с Нелли? Не знаю, – медленно ответил Дмитрий, – год будет в августе.
– Раньше и не надо. Не форсируйте события, пока она сама не захочет съездить к сыну, – ответила Вероника Геннадьевна.
– А если она, вообще, не захочет? – спросил Дмитрий.
– Этого не может быть, она же – мать, – ответила врач.
– Нет, Вы меня не правильно поняли, если она не захочет ехать именно на могилу? Понимаете, на могилу. Она периодически вспоминает о сыне, как будто ничего не произошло. Венечка в ее сознании еще живой.
– Да, это действительно так, – сказала Вероника Геннадьевна, – но было бы хуже, если она, вообще, забыла, что у нее был ребенок. Длительность реабилитации у всех разная. Это состояние сменится другим. С Нелли все будет в порядке, это я Вам говорю, как врач.
– Может быть, Нелли еще рано выписывать? – робко спросил Дмитрий.
– Нет, не рано, – ответила Вероника Геннадьевна, – в любом лечении есть свои плюсы и минусы. Как известно, могут быть побочные эффекты, важно, не перегнуть палку. Сейчас Нелли нужно заканчивать реабилитацию в домашних условиях, и Вы ей, пожалуйста, в этом помогите. Будьте рядом с ней, чтобы она чувствовала Вашу поддержку. Ей так будет легче ОСОЗНАТЬ утрату и смириться с ней, – врач специально сделала акцент на слове «осознать».
На деревьях уже зазеленели почки, воздух был наполнен свежестью. Из квартир на улицу потянулись бабушки с внучатами, молодые мамы с колясками. Во дворах стояло радостное детское щебетанье.
Нелли сидела с матерью на заднем сиденье. Дмитрий вел машину. Анна Федоровна пыталась разговорить дочь. Но Нелли отвечала односложно, смотрела в окно. Они проезжали по оживленным улицам. Нелли отвыкла от городского шума и воспринимала действительность с некоторой опаской. Дмитрий время от времени бросал взгляд на зеркальце, пытаясь рассмотреть лицо жены, уловить ее состояние. А Нелли не понимала, что с ней происходит. Вернее, не осознавала. Длительное лечение, долгое отсутствие, приближение к дому, в котором она когда-то была счастлива. В памяти клоками вплывали отдельные, не связанные друг с другом картины.
Сердце гулко стучало.
Когда подъехали к дому, Нелли вдруг вцепилась в ручку машины. Несколько минут она так сидела, не шевелясь. Потом она посмотрела на Дмитрия, в глазах ее читалась боль. «Вспоминает», – пронеслось у Дмитрия в голове. Он попытался улыбнуться как можно беззаботнее:
– Дорогая, я сейчас выйду, открою дверцу, помогу тебе, хорошо?
Нелли кивнула. Дмитрий вышел, подал жене руку. Анна Федоровна вышла с другой стороны. Дмитрий вытащил из багажника сумку с вещами жены, поставил машину на сигнализацию. Анна Федоровна взяла Нелли под руку, повела к лифту.
Нелли входила в квартиру осторожно, как будто она чего-то боялась. Потом, не раздеваясь, прошла в комнату сына. Нелли застыла на пороге, оглядывая всю комнату. Здесь все осталось по-прежнему. Детская кроватка, застеленная любимым покрывалом сына, с изображением Карлсона, столик с аккуратно сложенными альбомом для рисования, карандашами и красками, игрушки, полки с книжками и солдатиками. Нелли подошла к кровати, опустилась рядом на колени, взяла мягкую игрушку сына, которая так и осталась лежать на подушке. Это был медвежонок-коала, с серо-голубым мехом и черным приплюснутым носом. Венечка очень любил своего коаленка и без него никогда не засыпал. Нелли купила эту игрушку, когда Венечка только-только начинал говорить. Нелли тогда объясняла сыну, что это не простой медвежонок, а австралийский, что он ест листья только одного дерева – эвкалипта и называется этот медвежонок – коала. Венечка не мог произнести это сложное для него слово, и он говорил:
– Ко-ла, ко-ля.
Так и получилось, что медвежонка назвали Колей.
Нелли погладила медвежонка Колю, прижала к груди. Несколько минут она молча сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, как будто баюкая ребенка. По щекам беззвучно текли слезы. Затем Нелли положила игрушку обратно на подушку и заговорила быстро-быстро:
– Коленька, ты не плачь, не плачь, Венечка вернется, обязательно вернется. Он заигрался на улице, но скоро придет домой. Обязательно придет.
Дмитрий и Анна Федоровна переглянулись. Анна Федоровна инстинктивно зажала рот руками, чтобы не разрыдаться, отвернулась и ушла на кухню.
Разговаривая с игрушкой, Нелли постепенно перестала плакать. Потом, продолжая гладить игрушку, улыбнулась какой-то странной нездешней улыбкой. Встала и медленно вышла из комнаты. Дмитрий закрыл дверь в комнату сына.
Нелли прошла в спальню, потом в гостиную. Снова вернулась в холл, прошла на кухню. Не зная, что сказать дочери, Анна Федоровна спросила:
– Нелли, ты хочешь есть?
Нелли посмотрела в сторону матери безучастным взглядом, несколько секунд молчала, соображая, что от нее требуют, потом покачала головой. Снова ушла в спальню, легла на кровать. И так пролежала до вечера. Потом Нелли встала и вышла в коридор, начала одевать плащ. Дмитрий подошел к жене и спросил:
– Нелли, ты куда?
– Мы с Венечкой идем гулять.
Дмитрий посмотрел на жену со страданием. Видимо, Нелли поняла выражение его лица, она опустилась на табуретку, закрыла лицо руками и заплакала. Дмитрий обнял жену. Нелли шептала:
– Боже мой, боже мой…
Ночью, лежа в кровати, Дмитрий придвинулся к жене, обнял ее, поцеловал в шею. Он столько времени был один. Но Дмитрий понимал, что Нелли нужно время, чтобы она снова могла воспринимать его как мужчину. Он с нежностью погладил ее по голове:
– Спи, дорогая, я рядом.
Нелли ничего не ответила. Когда Дмитрий уснул, и Нелли услышала его ровное дыхание, она тихо встала и прошла в комнату сына. Зажгла свет и села на кровать. Глядя на игрушечного медвежонка, она улыбнулась и сказала:
– Я пришла пожелать тебе спокойной ночи. Завтра мы пойдем гулять.
Она вернулась в спальню и заснула.
Утром Дмитрий уехал на работу. Нелли осталась дома с Анной Федоровной. За завтраком Нелли выпила чашку чая с печеньем, потом сказала матери:
– Я ухожу на улицу.
Анна Федоровна с опаской посмотрела на Нелли:
– Тебе не стоит выходить одной. Я пойду вместе с тобой.
Нелли посмотрела на мать с удивлением:
– Я буду не одна. Я иду гулять с Венечкой и Колей.
Видимо взгляд Анны Федоровны был настолько выразителен, что Нелли поняла: она сказала что-то не то. В ее сознание опять произошел процесс совмещения с реальным временем. Она заплакала и тихо сказала:
– Боже мой, боже мой…
Первый месяц после возвращения Нелли из больницы Анна Федоровна жила вместе с дочерью и зятем. Мать старалась не оставлять дочь одну в квартире. Они вместе выходили на улицу купить продукты или просто подышать свежим воздухом, благо жили недалеко от Битцевского парка. Но Нелли все делала безучастно. Она шла рядом с матерью, которая постоянно вела с ней разговоры о погоде или на подобные темы, отвлекая, как ей казалось, от тяжелых мыслей. Но Анна Федоровна не могла знать, какие мысли посещают Нелли, и есть ли они, вообще.
Они постоянно встречали кого-нибудь из соседей, здоровались с ними. Нелли автоматически кивала головой, иногда улыбалась своей странной, только ей одной понятной, улыбкой. Глядя на Нелли со стороны, можно было сказать, что она находится «где-то не здесь». А бывшие подруги Нелли, вместе с которыми и их детьми она с Венечкой когда-то гуляла, сразу замолкали или тихонько шушукались, когда Нелли с матерью проходили мимо них. Нелли сильно изменилась, и многие знакомые смотрели на нее с сочувствием и жалостью.
Дмитрий приезжал домой очень поздно. Фирма, в которой он работал, переживала смену руководства. Нужно было держаться на плаву, и Дмитрий очень много времени проводил на работе. О больной жене он помнил. Когда Нелли только выписали домой, Дмитрий по несколько раз в день звонил Анне Федоровне узнать, как дела у Нелли. Сама Нелли не подходила к телефону, и Дмитрий разговаривал с тещей. Но работа вскоре захлестнула Дмитрия целиком. Иногда он с горечью сознавал, что воспоминания о трагедии все дальше отодвигаются в прошлое, и облик сына бледнеет в его памяти. А потом у Дмитрия все чаще не оставалось времени позвонить домой.
Но Нелли все-таки выпадали дни, когда у мужа были выходные. Эти дни Дмитрий старался полностью посвятить жене. Они ходили гулять в парк, как и многие семьи. К сожалению, на них больше всего обращали внимание. Даже незнакомые люди. Дмитрий это чувствовал. Или ему так казалось. Теперь его и Нелли нельзя было назвать гармоничной парой. Почему-то этот факт не давал ему покоя. Если Дмитрий остался почти таким же, как прежде, то Нелли была другой. Выглядела старше Дмитрия, хотя в действительности была его моложе. А однажды, гуляя, Дмитрий и Нелли встретили знакомую семью из дома. Вслед Дмитрий случайно услышал, как девочка сказала, обращаясь к своим родителям:
– Кто эта тетя с дядей Димой?
– Это его жена.
– Фу, какая страшная! А где тетя Нелли?
– Тише, – мать оборвала девочку, и Дмитрий уже дальше не слышал их разговор. Он посмотрел на Нелли. Ее лицо ничего не выражало. Возможно, она просто не слышала слова ребенка. Дмитрий искоса рассматривал лицо жены. Действительно, горе сильно изменило ее. Исчезла искрящаяся радость, веселые лучики вокруг глаз, которые когда-то он так любил целовать. Исчезла гордая походка с высоко поднятой головой и копной красивых волос. Дмитрий тяжело вздохнул. Слова ребенка глубоко засели ему в душу.
Дмитрий понял, что следует сменить обстановку. Это необходимо для Нелли, в первую очередь. Он нанял агента. Скорее переехать в другое место, другую квартиру, чтобы ничего не напоминало о трагедии. Нужный вариант нашелся довольно быстро. Квартира, правда, была меньше, но тоже трехкомнатная. Зато район был другой, Дмитрий поменял юг на север. И расположение комнат в квартире было совсем другое. Дмитрий допустил большую оплошность, что не решил вопрос с квартирой раньше, пока Нелли находилась в больнице. Возможно, ее приезд из клиники сразу в другую квартиру благоприятно бы повлиял на состояние здоровья. Начать новую жизнь на новом месте. Удивительно, что в клинике Дмитрию по данному поводу не дали рекомендаций, а сам он догадался поздно. К тому же период нахождения Нелли в клинике совпал со сложностями на работе, хотя эти проблемы помогли Дмитрию справиться с горем. Да и квартира, в которой они жили, находилась в новостройке четырехлетней давности, была просторной и великолепно отремонтирована. Свой дом Нелли раньше называла ласково «гнездышком». Видимо, и Дмитрий надеялся, что они смогут жить здесь и дальше, поэтому мысли о переезде его долго не посещали.
Теперь переезд был делом решенным. Вещи помогали упаковывать самые близкие родственники и друзья. Дмитрий подключил всех, кто, по его мнению, мог помочь Нелли собраться, а заодно и настроить на жизнь в новом месте. Дмитрий боялся, что у Нелли возникнуть какие-нибудь вопросы относительно переезда. Но он ошибся. Когда Дмитрий впервые объявил жене, что они переезжают в другую квартиру, Нелли не задала ни одного вопроса. Она и так была немногословна. Но Дмитрий смог прочесть в ее глазах, пусть мимолетное, но что-то, похожее на благодарность. Или ему это показалось.
Нелли укладывала вещи автоматически. Ей помогала подруга Лара. Комнату Венечки освобождали последней. Когда комнату открыли, Анна Федоровна и Лара зашли первыми. Потом вошла Нелли и опять подошла к кроватке сына, остановилась в нерешительности. Оглянулась на мать и подругу. «Господи, – от ее взгляда у Лары мурашки пробежали по спине, – она все помнит! А меня уверяют в обратном. Бедная, бедная Нелька! Упаси и сохрани от такого, Господи!». Лара еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Она откашлялась и сказала:
– Нелли, я сейчас принесу коробки, и мы будем складывать вещи, хорошо?
Нелли посмотрела на подругу и сказала тихим бесстрастным голосом:
– Мне ничего не нужно, я возьму только Колю.
Она взяла игрушечного коаленка и вышла из комнаты. Анна Федоровна и Лара переглянулись. Обе беззвучно заплакали.
В новой квартире все было по-другому. Первое время Нелли с трудом ориентировалась в этом пространстве. Она была крайне заторможена. Заходила в комнаты, натыкалась на еще не разобранные тюки и коробки. Останавливалась на некоторое время в нерешительности, соображая, что от нее требуется. Несмотря на пробелы в памяти, она многое делала автоматически. Как будто еще находилась в Той квартире. Шла туда, где по ее мнению должна была находиться кухня, а не маленькая комната, направлялась в спальню, а натыкалась на темную комнату.
Анна Федоровна не забывала о лечении дочери. Нелли постоянно принимала лекарства, какие ей прописали в клинике. Курс психосоматической реабилитации продолжался. Родственники никаким образом не напоминали Нелли о Венечке, не говорили о нем в ее присутствии. Сама Нелли никогда больше не спрашивала о сыне, и родные не знали, что она думает о нем и думает ли, вообще. На всякий случай Нелли не брали на кладбище, на годовщину Дмитрий ездил на могилу сына без жены. Никто и ничто не докучали Нелли тягостными воспоминаниями.
Новая обстановка, а также время, хоть и медленно, но все-таки благоприятно влияли на состояние здоровья Нелли. Она стала замечать окружающих, чем их очень радовала. Стала больше говорить, а также заниматься домашним хозяйством. Все меньше и меньше Нелли пребывала в заторможенном состоянии. Находясь с матерью в магазине, Нелли стала проявлять интерес к покупкам. Поступь ее становилась все более уверенной. Она даже стала одна выходить из дома до ближайшей палатки за хлебом. Правда, Нелли не ездила на лифте, а спускалась и поднималась по лестнице, так как квартира находилась на третьем этаже. И выглядела теперь Нелли тоже намного лучше. Ее тело приобрело прежнюю форму. Только лицо оставалось другим. Как и она сама.
Или Дмитрию все это мерещилось. Он пытался найти в своей жене черты той Нелли, которую сильно любил. И не находил. Дмитрию нужна была его жена Нелли, прежняя, веселая, красивая, ласковая. Ему нужна была семья. Он не оставлял мысли о том, что у него, вернее, у них, еще будут дети. Но ребенка надо было зачать! А Дмитрий не был близок с женой с того самого дня, как случилась трагедия. Когда Нелли вернулась из клиники, Дмитрий боялся заявлять о своих мужских потребностях. Да у него и самого не было острого желания. Сказалось и горе и сильная усталость. Но постепенно все восстановилось. И Нелли теперь находилась рядом. Они по-прежнему спали на одной кровати. Дмитрий решил рискнуть.
Анна Федоровна на выходные дни уезжала к себе домой. В последний месяц она это делала регулярно. Анна Федоровна видела, что дочь чувствует себя лучше, и лишняя опека может ей навредить. Нелли нужно заново обрести себя и начать с мужем новую жизнь.
В один из таких выходных Нелли с Дмитрием вернулись с прогулки. После ужина посмотрели какую-то развлекательную передачу по телевизору. Дмитрий искоса смотрел на жену. Она ни разу не улыбнулась. Потом в полном молчании поднялась. Дмитрий спросил:
– Ты куда?
– Приму душ и лягу спать.
Дмитрий вошел в спальню, когда свет уже не горел. Спросил не громко:
– Дорогая, ты спишь?
– Нет, – тихо ответила Нелли.
Дмитрий юркнул под одеяло, обнял жену. Его обдало жаром ее разгоряченного тела. Он начал осторожно ее ласкать. Нелли всегда раньше быстро откликалась на его ласки. В супружеских отношениях у них была полная идиллия. Но не сейчас. Нелли не реагировала на его прикосновения. Более того, она остановила его руки, сказала:
– Не надо.
– Но, почему, Нелли? Почему?
– Я не могу, – тихо сказала Нелли и заплакала.
Дмитрий с досадой перевернулся на спину. Он почувствовал досаду впервые. Но все-таки погладил жену по голове, поцеловал ее в щеку, сказал:
– Хорошо, спи, в другой раз.
Он встал с кровати и пошел на кухню курить. Когда Дмитрий вернулся, Нелли уже спала или делала вид, что спала. Во всяком случае, он так подумал.
Дмитрий понимал, что жене нужно больше времени. Она еще не окрепла, поэтому он не стал настаивать. Время от времени Дмитрий предпринимал новые попытки, и однажды ему это удалось. Но Нелли не была уже той, как прежде, любящей и страстной. Она оставалась безучастной к любовным играм.
В следующий раз Дмитрий попытался поговорить с женой, настроить ее на то, что им нужен ребенок. Она родит девочку. Обязательно! Дмитрий намеренно не говорил о сыне. Он нежно целовал ее плечи:
– У нас будет маленькая девочка. Как ты. Красивая и умная. Ты хочешь девочку?
– Девочку? – переспросила Нелли, – да-да, и девочку, ведь, у нас уже есть мальчик, Венечка, – Нелли приподнялась на кровати, зажгла свет, посмотрела на Дмитрия неясным взглядом, – я давно не видела Венечку, где же он?
Несколько секунд они с Дмитрием смотрели друг на друга. Дмитрий не знал, что ответить. Вдруг Нелли изменилась в лице, странность во взгляде пропала. Она закрыла лицо руками, ее плечи вздрагивали. Нелли повалилась на кровать. Ее стало тошнить. Дмитрий обнял жену, начал гладить по голове, как маленького ребенка. Мужское желание у него пропало.
Дмитрий решил не докучать жене и не мучить себя, он перебрался на диван в другую комнату, хотя намерения наладить отношения с женой не оставлял. Он так объяснил Нелли свое поведение:
– Дорогая, чтобы твой сон был в порядке, я буду спать в другой комнате. А к тебе буду приходить только по праздникам, хорошо? – Дмитрий натянуто засмеялся.
– По праздникам? – Нелли вновь улыбнулась своей странной улыбкой и посмотрела на мужа, – хорошо.
Дмитрию стало не по себе. Он не знал наверняка, поняла она его сейчас или нет. Правильно ли он поступает? Может быть, еще рано?
А потом случилось несчастье с отцом Нелли. Инсульт. Георгий Сергеевич сильно переживал трагедию дочери и смерть внука. Внешне держался. Каждый день ездил на работу, несмотря на пенсионный возраст. Теперь его парализовало, и Анна Федоровна была вынуждена находиться все время рядом с мужем. Нелли оставалась дома одна. Дмитрий был вынужден договариваться с кем-нибудь из родственников, чтобы они по очереди находились с Нелли. Он все еще боялся за нее.
Подолгу никто с Нелли находиться не мог. Свои дела и житейские проблемы, да и морально тяжело. Вариант платной компаньонки тоже не устраивал, не хотелось иметь в доме чужого человека. И Дмитрий решил уговорить Лару, самую близкую подругу жены, на некоторое время переехать к ним. Несмотря на то, что у нее была своя семья, муж и маленький ребенок.
Но Лара согласилась сразу, так как у нее все было хорошо, и она даже чувствовала что-то наподобие вины перед подругой. Когда-то давно они обе учились в одном классе. Затем обе удачно вышли замуж, Нелли даже на год раньше. Обе родили сыновей и были счастливыми домохозяйками.
Лара, конечно, спросила разрешения мужа. Договорилась со своей матерью, чтобы та присмотрела за ее четырехлетним сыном Никиткой. Лара стала жить у Нелли. Смеялась, что она у Смолиных, как в школе-интернате, на пятидневке. На выходные она уезжала к собственному ребенку.
В доме у Нелли неожиданно для себя Лара стала играть главную роль. Она ввела следующий распорядок дня. Вставала раньше всех и готовила завтрак. После этого она тихонько пробиралась в комнату к Нелли и будила подругу, говоря ей с нежностью:
– Вставай, лежебока, завтрак готов.