- -
- 100%
- +
Нелли безропотно выполняла все указания подруги. Это отложилось в ее сознании еще с больницы, делать то, что говорят. «Это необходимо Тебе». И больной мозг исполнял команды.
Потом они втроем завтракали. После завтрака Дмитрий уезжал на работу, а Лара вела подругу на прогулку. В основном, это были походы по магазинам. За продуктами или другими товарами. Задача Лары была заинтересовать Нелли покупками. А в самый первый день Лара отвела Нелли в парикмахерскую. Нелли сделали модную стрижку и покрасили волосы в каштановый, почти ее родной, цвет. Дома Лара сделала подруге макияж:
– Придет с работы Дмитрий, он тебя не узнает. Мы его удивим.
Дмитрий действительно был удивлен внешностью жены и восхищенно сказал Ларе:
– Лара, ты просто волшебница!
Лара вся светилась. Это была только маленькая толика того, что она хотела дать подруге. Ежедневно, по чуть-чуть, она вытаскивала подругу на белый свет из темноты. Нелли не проявляла интереса к своей внешности сейчас, но Лара всячески старалась пробудить этот интерес в подруге:
– Нелли, ты очень бледная, тебе необходим макияж. Тебе необходимо купить что-нибудь новое, веселенькое. Помнишь, ты всегда любила яркие цвета.
Нелли смотрела на подругу, как казалось Ларе, с удивлением, пожимала плечами:
– Правда? Я не помню.
Но уже то, что Нелли что-то помнила или пыталась вспомнить, вопросительно поднимала брови, все эти проявления Лара воспринимала как победу. Лара хотела, во что бы то ни стало, растормошить подругу, пробудить в Нелли участие к жизни, ко всему тому, что происходит вокруг нее.
Нелли «продвигалась» с трудом. Слишком велика была утрата, и очень неустойчива, несмотря на интенсивное лечение, ее психика. К счастью, Нелли поправлялась, очень медленно, но поправлялась.
Лара уже три недели жила у Смолиных. Они все вместе завтракали и ужинали. Лара великолепно готовила, и Дмитрий постоянно нахваливал ее кулинарные блюда. Подруга жены с удовольствием улыбалась, но всегда уточняла:
– Дим, мы готовим вместе, ты же знаешь.
Конечно, Дмитрий знал, что Лара так говорит специально для жены. Он допускал, что Нелли помогает Ларе на кухне, но роль ее минимальна. Когда в выходные дни они с Нелли оставались вдвоем, Дмитрий видел, как жена готовит пищу сейчас, как она режет хлеб, как открывает холодильник. Во всех ее движениях все еще чувствовалась скованность и заторможенность. Нелли могла подойти к столу или другому предмету и остановиться в нерешительности. У нее появилась привычка как-то странно, слегка набок наклонять голову. Вся ее фигура говорила о том, что она соображает, какие действия совершить. Через некоторое время Нелли вспоминала и продолжала начатое. Но все то, что Нелли могла приготовить, не имело вкуса, и Дмитрию оставалось учиться готовить самому.
И теперь, с удовольствием уплетая приготовленный Ларой ужин, Дмитрий говорил:
– Молодцы, девочки, – и гладил Нелли по руке.
Нелли улыбалась. Но эта была совсем другая улыбка, она никак не соответствовала выражению глаз. Дмитрий смотрел на жену, пытаясь понять, о чем она думает. Он переводил взгляд с одной женщины на другую. Он помнил, что когда-то давно Нелли была красивее своей подруги. Она была высокой, стройной, с красивой фигурой и необыкновенными глазами. Глаза искрились радостным блеском. Сейчас эти глаза были безжизненны. В них иногда что-то мелькало, но что? Дмитрий уже не мог понять наверняка.
Лара была шатенкой небольшого роста. Миловидная, хотя красавицей не назовешь. Но с возрастом Лара приобрела шарм счастливой женщины, благодаря чему стала очень обаятельна. И теперь ее вполне можно было назвать красивой женщиной. Даже дома Лара всегда была очень хорошо одета и порхала по кухне как яркая бабочка. Не как какой-нибудь ночной мотылек, а как грациозный махаон или благородный адмирал. Она заразительно смеялась, в ее глазах сверкали веселые лучики. На Лару было приятно смотреть. И Дмитрий смотрел!
Нелли ничего этого не замечала. А Лара видела взгляд мужа подруги и прекрасно понимала, что он означает. Дмитрий остался таким же, как прежде. Красив строгой, не слащавой, мужской красотой. Трагедия почти не отразилась на нем внешне. Он просто выглядел старше своих лет. Ларе Дмитрий всегда нравился. Она даже была в него когда-то влюблена и втайне завидовала своей подруге. Об этом не знала ни Нелли, ни, конечно, Дмитрий. К счастью для Лары, она встретила своего будущего мужа, и все встало на свои места. Влюбленность осталась в прошлом, сохранилось лишь хорошее расположение. И вот сейчас, Дмитрий смотрел на нее так, как когда-то он смотрел на свою жену. Как любой другой женщине, Ларе, конечно, это было приятно, но не более того.
Четвертая неделя пребывания Лары в доме Смолиных заканчивалась. Надо было уже возвращаться домой окончательно. Супруг уже не один раз прозрачно намекал Ларе, что хочет не только по выходным, но и в будние дни спать со своей женой на одной кровати. Да и маленький Никитка скучает по маме целую неделю. Последний разговор с мужем у Лары состоялся в среду, а в четверг Дмитрий вернулся домой позже обычного. Но Нелли с Ларой его ждали. Они старались без него не ужинать. Лара хотела, чтобы Нелли поняла, у нее есть семья. После ужина все вместе посмотрели по телевизору развлекательную передачу. Нелли даже иногда улыбалась и бросала реплики. Невпопад. Но все равно, это было лучше, чем ничего. Дмитрий и Лара переглядывались и тоже улыбались. Затем все трое разошлись спать по своим комнатам.
Около часа ночи Лара вышла из комнаты. Было душно, и ей хотелось пить. На кухне горел свет. Неужели Нелли? Лара быстро прошла в кухню. За столом сидел Дмитрий, обхватив голову руками.
– Дим, что-то случилось, неприятности на работе? – участливо спросила Лара.
Дмитрий поднял голову, посмотрел на Лару. Так получилось, что именно сейчас, Лара надела халат, не завязав поясок. Через распахнувшийся халат Дмитрий видел красивые ноги Лары, округлости груди в глубоком вырезе полупрозрачной ночной рубашки. Распущенные длинные волосы. Лара не успела опомниться, как Дмитрий моментально оказался около нее, а она в его объятиях. Они смотрели в глаза друг другу. «Это – наваждение», мелькнуло в голове у Лары. Дмитрий поцеловал Лару в губы. Поцелуй был сильный, горячий и глубокий. Лара чувствовала, как будто она попала в омут, что хочет выбраться на поверхность и не может, ее стремительно тянет вниз. Через мгновение наваждение пропало, и она ясно ощутила, как по спине пробежали мурашки. Лара оттолкнула Дмитрия и оглянулась. В проеме двери стояла Нелли.
– Нелли, дорогая, – Лара бросилась к подруге, – пойдем в комнату.
Нелли смотрела на мужа. Оба молчали. Дмитрий не знал, что говорить, и нужно ли это делать. Лара вглядывалась в лицо подруги. «Она все поняла, все поняла, господи…». Нелли повернулась и прошла обратно в комнату. Лара присела к ней на кровать, из глаз у нее текли слезы:
– Дорогая, извини меня, я что-то сделала не то. Ничего не случилось, ничего. Все хорошо, дорогая. Я люблю тебя, и Дима тебя очень любит. Мы все тебя любим.
Она сильно сжимала руку Нелли. Нелли легонько сжала ее руку и вполне осознанно сказала:
– Я знаю. Иди спать.
Лара поцеловала подругу. Встала и со слезами на глазах вышла из комнаты. Через несколько минут Дмитрий вошел в спальню к жене. Он тоже взял ее за руку. Рука Нелли казалась ему безжизненной. Он поцеловал кончики пальцев, сказал глухим, чужим голосом:
– Прости меня, если сможешь. Я не знаю, что на меня нашло. Я люблю только тебя, ты же знаешь… Можно мне остаться с тобой?
Нелли медленно отняла руку, покачала головой:
– Не сегодня,…пожалуйста, уйди…
Дмитрий поднялся с кровати, вышел из комнаты, тихо закрыл за собой дверь. Нелли смотрела вслед мужу. В ее измученной голове проскакивали картинки из прошлого ее когда-то счастливой семьи. Никто из людей никогда наверняка не знает, когда в жизни начинается следующая точка отсчета. И Нелли не знала. Она только чувствовала своим израненным сердцем глухую боль. По щекам ее текли слезы.
Судьба готовила Нелли еще одно испытание.
Лара уехала на следующий день. Теперь Нелли была полностью предоставлена сама себе. Дмитрий возвращался домой поздно, но днем старался позвонить жене, хотя с каждым месяцем его ежедневные звонки становились все реже. Они обменивались односложными, ничего не значащими фразами. К разговору о той ночи ни Нелли, ни Дмитрий никогда больше не возвращались. Возможно, Нелли об этом и не помнила. Во всяком случае, Дмитрию так думать было удобно.
С момента отъезда Лары Дмитрий стал ловить себя на мысли, что он все с меньшей охотой возвращается домой. Несмотря на то, что это был его дом, а дома была его жена, его Нелли. Дмитрий видел, лечение пошло Нелли на пользу, она стала вести себя вполне нормально, и он уже не боялся оставлять ее дома одну. Но все было не так, как прежде. Дмитрий понимал, что, по-прежнему быть уже не может. Та жизнь закончилась с гибелью сына. Безвозвратно. Сына нельзя воскресить. Дмитрий стремился начать новую жизнь, а Нелли все еще оставалась в прошлой.
Дмитрий с грустью вспоминал, какая жена была раньше. В ней было столько шарма, и какая-то особая, только ей присущая, изюминка. Она заливисто смеялась, ее глаза лучились счастьем, в ней жила искорка. Он помнил, что когда-то с работы мчался домой. Ни друзья, ни партнеры по бизнесу не могли его заставить пробыть с ними больше, чем это требовалось по этикету. Дмитрий летел домой. Ведь дома была Нелли – любящая и все понимающая жена, умница, красавица, великолепная хозяйка и страстная женщина. Теперь ничего этого не было. «Ни-че-го», – проговаривал про себя Дмитрий.
В настоящее время его дома ждали невкусный ужин и «холостяцкая» постель, как Дмитрий с ухмылкой называл свой диван, и Нелли с ее новой внешностью, к которой Дмитрий никак не мог привыкнуть. Он помнил, что раньше, уложив сына спать, они вдвоем долго просиживали на кухне. Дмитрий мог часами, если позволяло время, беседовать со своей собственной женой. Он рассказывал ей о работе, политике, проблемах бизнеса. Его всегда интересовало мнение жены. Нелли внимательно слушала мужа и делала тонкие замечания. У них находилось множество общих тем для разговора, они были просто неисчерпаемы. Бывало, они спорили, и каждый старался доказать свою точку зрения, с позиции мужчины или с позиции женщины. Во время таких споров у Нелли ярким блеском вдруг вспыхивали глаза, щеки чуть краснели, она становилась необыкновенно красивой, доказывая свою правоту. У Дмитрия даже дух захватывало. Все такие споры обычно заканчивались в спальне. Дмитрий хватал в охапку жену, и они потом еще полночи находились в состоянии бешеной страсти. И неважно, что Дмитрию надо было рано вставать на работу, после такой ночи ему хватало двух-трех часов на сон, и он уезжал из дома в абсолютно бодром состоянии.
А сейчас Дмитрий не знал, о чем ему говорить с Нелли. Она часто теряла смысл разговора, неожиданно замолкала или начинала вдруг говорить совершенно на другую тему. В гости или в театр вместе они уже не ходили. Сначала было не до этого, а потом Дмитрий вдруг понял, что стесняется жены. У него появилась навязчивая привычка – сравнивать Нелли с другими женщинами, чужими женами, подругами друзей. К Нелли он стал испытывать легкое раздражение, которое с каждым днем росло. Возможно, Дмитрию просто не хватило терпения.
Дмитрия стало раздражать, как Нелли одевается. Раньше у его жены был безукоризненный вкус, но теперь Нелли могла надеть на себя все то, что подвернулось под руку, что не сочетается ни по цвету, ни по стилю. Могла накраситься слишком ярко, что становилась похожей на дешевую проститутку. Дмитрию приходилось, еле сдерживаясь, чтобы не повысить голос, настаивать на смене макияжа. Иногда, устав на работе больше обычного, он срывался:
– Я же просил тебя так не краситься!
Потом Дмитрий спохватывался и начинал извиняться:
– Дорогая, прости, я сорвался.
Но было уже поздно, у Нелли начинали дрожать губы:
– Тебе не нравится? Я так старалась. Хорошо, я все смою…
Она уходила в ванную и долго не появлялась. Когда возвращалась, Дмитрий не мог смотреть на нее без жалости, настолько Нелли выглядела поникшей, безжизненной и постаревшей.
В ее, еще неустойчивом сознании жила любовь к мужу. Благодаря лечению и точным Лариным наставлениям, из памяти Нелли время от времени импульсами выскакивали напоминания, что к приходу мужа ей нужно приготовить вкусный ужин, убрать квартиру, а самой быть красивой и привлекательной. Ведь Нелли когда-то была образцовой домашней хозяйкой. Но мысли набегали одна на другую и перемешивались. Ее обычная заторможенность сменялась метанием. Нелли начинала готовить еду, потом вдруг «вспоминала», что в доме нет какого-нибудь продукта, одевалась и шла в магазин за покупками, хотя все необходимые продукты находились в холодильнике. Они были куплены накануне или раньше, в выходные дни, когда они с Дмитрием вместе выбирались в ближайший универсам. Но Нелли об этом забывала. Иногда Нелли, вообще, приходила в магазин без денег. Кошелек оставался дома, или он был пустой. Дмитрий не успел положить деньги на мелкие расходы, а Нелли не помнила, что надо проверить, как она это делала раньше.
Возвратившись из магазина, Нелли начинала приводить себя в порядок. Она доставала из шкафа свою одежду, раскладывала на кровати и долго примеряла, что ей надеть. За это время на кухне что-то пригорало и к приходу Дмитрия превращалось в совершенно неупотребляемое блюдо. В довершение всего Нелли опять встречала Дмитрия в неудачно сочетаемой одежде и неподходящем макияже. У нее никак не получалось нормально совместить все. Нелли улыбалась мужу, ожидая его одобрения. Дмитрий натянуто улыбался, хотя на душе у него было тоскливо, и в душе была только одна мысль: «лучше бы она всего этого не делала». Но он старался говорить ей мягко:
– Дорогая, не надо к моему приходу стремиться быть королевой. Меня вполне устроит только вкусный ужин.
Нелли пыталась делать так, как говорит муж. «Вкусный ужин». На следующий день или еще несколько дней она, казалось, об этом помнила, и у нее иногда получался вполне сносный обед. Они сидели друг напротив друга. Нелли была бледная, без макияжа, глаза выражали растерянность. Отросшие после стрижки волосы были собраны в хвост, а не струились крупными локонами. Седина белела на висках и проступала пятнами у корней окрашенных волос.
Да, супруги Смолины жили вместе, в одной квартире. Но у каждого давно была своя жизнью. Теперь их ритм не совпадал. Смерть сына развела мужа и жену по разные стороны. Нелли шла своей дорогой медленно. Кризис прошел, и сейчас ей была нужна постоянная поддержка мужа. Каждый день, каждый час. Но Дмитрий не мог находиться около жены постоянно. И никого из родных людей рядом тоже не было. Анна Федоровна выхаживала своего мужа, отец Нелли очень тяжело перенес инсульт и теперь передвигался в инвалидной коляске. Еще оставалась Лара. Но Лара больше не приезжала, хотя звонила часто. Несмотря ни на что, подруги сохранили привязанность друг к другу, и Нелли ни разу ей ничего не сказала. Вероятно, она не помнила. А возможно, Лара вымолила прощение у Господа Бога.
Редкие попытки Дмитрия наладить семейную жизнь успехом не увенчались. Нелли никак не могла переступить невидимый барьер. Этот барьер находился внутри ее сознания, в его самой темной, глубокой части, где болезнь еще жила. Находясь в постели вместе с мужем, у Нелли не получалось отвечать на его ласки. Внутри все немело, тело становилось деревянным. Из темноты сознания всплывали обрывки тягостных воспоминаний. И тогда ее начинала колотить мелкая дрожь, к горлу подступала тошнота. Дмитрий вздыхал. От безысходности происходящего и полной неудовлетворенности он скрежетал зубами, и снова перебирался на диван. А потом он просто перестал приходить к Нелли в спальню. Сама Нелли ни на чем не настаивала. Наверное, она боялась снова разочаровать мужа или боялась чего-то другого. Может быть, Нелли и не думала обо всем этом и продолжала жить в своем, только ей одной понятном мире.
Дмитрий уже не испытывал к Нелли влечения. Он копался в себе, за что бы ему зацепиться, чтобы сохранить их с Нелли союз. И не находил. Дмитрий совершенно устал от такой семейной жизни. Он много пережил. И он устал. На работе также все происходило не гладко. Смена партнеров, борьба за руководящие должности. Все, как положено в этом мире. Дмитрий находился на взводе, в состоянии постоянного раздражения. От той жизни, которую они с Нелли когда-то создали вместе, не осталось и следа. Все закончилось, в лоне семьи плескались лишь одни обязательства.
Домой Дмитрий уже не спешил. Каждый раз находил повод, чтобы задержаться. Прежние обязательства в нем еще жили, и он периодически звонил Нелли, предупреждая, что вернется поздно. Да, конечно, у него действительно было много работы, хотя это было полуправдой, и Дмитрий как бы оправдывался. Нелли все принимала за чистую монету, безропотно и без расспросов.
Нелли жила дома. Дмитрий вне дома. На нужных для бизнеса корпоративных вечеринках он появлялся один. Дмитрий был лакомым кусочком, вокруг него вились другие женщины. И Дмитрий сделал шаг. Остановиться он уже не смог.
С момента гибели Венечки прошло четыре года. А еще через полгода Дмитрий встретил женщину, с которой захотел начать новую жизнь и создать семью.
Решение разойтись принял Дмитрий. Когда-то его и Нелли связывали любовь, понимание, одно счастье на двоих, вернее, на троих. Теперь веревочки, которые их связывали, стали рваться. Одна, другая, третья… Сейчас уже не связывало ничего.
Нелли не смогла одновременно восстановить здоровье и сохранить семью. Ей нужно было больше времени. Нелли не выстояла, у нее не хватило сил противостоять судьбе.
Решение мужа Нелли приняла как данность. Без истерик, ругани и лишних расспросов. Она, вообще, в последние годы делала то, как ей советовали или просили. Родные говорили: «тебе так будет лучше», и Нелли соглашалась. Дмитрий поступил точно так же. Разговор состоялся после ужина. Дмитрий весь день на работе обдумывал, как ему сказать Нелли о своем решении. Он начал издалека:
– Знаешь, в последнее время я поздно прихожу домой, ты устаешь меня ждать. Готовишь еду, а я еще часто не доволен, – Дмитрий пытался непринужденно улыбаться, но у него это плохо получалось.
Нелли смотрела на мужа настороженно, молчала. Дмитрий не мог понять, улавливает ли она нить разговора.
– Тебе, наверное, это в тягость, – Дмитрий продолжал, потом кашлянул и добавил, – нам лучше жить отдельно.
– Почему? – Нелли посмотрела на мужа.
– Ты же знаешь, я давно живу на диване, – Дмитрий взглянул на Нелли и добавил, – ты понимаешь, о чем я говорю?
– Понимаю, – тихо сказала Нелли, она говорила медленно, с остановками, осмысливая каждое слово, – но, я,…но, мы, … ты хочешь… развестись со мной?
«Поняла», – облегченно подумал Дмитрий и вслух ответил:
– Да, так будет лучше, и тебе, и мне.
Нелли посмотрела на мужа взглядом, которому он не мог дать точное определение. В этом взгляде отражалась смесь чувств, которая наполняла ее израненную душу. Смесь безысходности, безнадежности и безразличия. Взгляд был как бы потусторонний, нездешний. Потом Нелли моргнула, сказала обыденным голосом, Дмитрий удивился, что она так спокойна и рассудительна:
– Хорошо, я согласна, раз так будет лучше. Тебе… и мне…
– Ты не бойся, – поспешил заверить Дмитрий, – я буду тебя содержать.
Но Нелли, вероятно, уже его не слышала. Она молча поднялась и вышла из кухни.
В эту ночь Нелли почти не спала. Она лежала на кровати и смотрела в окно. Сквозь не задернутые занавески струился свет. Аккуратный лунный диск, как будто нарисованный циркулем, висел в темноте окна. Нелли смотрела на этот яркий диск, и из ее глаз сами собой тихо вытекали слезы. Она не рыдала. Нет. Просто в голове была бездонная черная пустота, Нелли не видела никаких картинок. Она беззвучно плакала и улыбалась той самой улыбкой, которую не мог выносить Дмитрий. Заснула Нелли только под утро, когда начало светать. Она не слышала, как Дмитрий зашел в комнату и взглянул на нее. «Ну, слава Богу, спит», – с облегчением подумал Дмитрий и вышел из комнаты.
Нелли и Дмитрий развелись. В ноябре 1999 года. В декабре разменяли квартиру. Нелли переехала в небольшую однокомнатную квартиру. И с этого дня у нее пошел отсчет самостоятельной жизни.
Снова с переездом помогала Лара. Она руководила и нанятыми Дмитрием грузчиками, и занималась расстановкой мебели. Нелли оставалась безучастной к происходящему, она механически складывала вещи и запаковывала коробки. Когда все было перевезено, и Лара закрыла дверь за последним рабочим, Нелли села в прихожей на коробку, положила руки на колени и долго смотрела в одну точку. Она была бледна и выглядела очень уставшей. Лара села рядом с подругой, обняла за плечи и заплакала:
– Нелька, Нелька, я не смогу быть с тобой, мы надолго расстанемся. Муж подписал контракт, мы уезжаем в Америку на три года. Боже мой!
Нелли повернула к Ларе лицо. Лара с удивлением обнаружила, что Нелли грустно улыбнулась.
– Не плачь, – сказала Нелли, – ты же будешь мне писать письма?
– Да, да, конечно, – с готовностью ответила Лара, вытирая слезы, – часто-часто.
Потом Лара помолчала и добавила:
– Дорогая, прости меня.
– За что? – спросила Нелли, и ее огромные, теперь уже всегда, грустные глаза увлажнились.
– За…, – Лара медлила с ответом, – за то, что меня не будет рядом.
Нелли вздохнула и тихо сказала:
– Значит, так нужно.
Несколько месяцев Нелли привыкала к новому месту жительства. Она почти не выходила из квартиры. Только за самым необходимым. Ела Нелли мало. Купленных продуктов хватало надолго.
Дважды приезжал Дмитрий. Он привез Нелли сберкнижку и счета на оплату коммунальных услуг.
– Я буду регулярно переводить деньги на твой счет. Сбербанк в соседнем доме. Звони, когда тебе будет нужно.
Нелли пристально посмотрела на бывшего мужа:
– Ты собираешься жениться?
Дмитрий смутился. Он не ожидал, что Нелли может задать ему такой вопрос.
– Тебе это неприятно?
Нелли покачала головой и опять повторила заученную фразу:
– Нет, значит, так нужно…
От Лары приходили письма, а также денежные переводы. Нелли хватало средств на жизнь. Если бы сейчас Нелли требовалось найти работу, то сделать это ей было трудно. После окончания института она сразу вышла замуж и вскоре родила ребенка. В семье был достаток, а сама Нелли была домохозяйкой. Практики работы по специальности не было. Да и где работать ей сейчас? И кем? После всего того, что случилось. Пока у Нелли, не возникали мысли о работе как о средстве к существованию. Она, к счастью, не бедствовала. И это было снисхождение свыше.
Когда наступила весна, Нелли стала выходить на улицу ежедневно. Даже в плохую погоду. И стала подолгу не приходить домой. Нелли прогуливалась по улицам, разглядывала витрины магазинов, иногда заходила внутрь, когда надо было купить продукты или какие-либо хозяйственные вещи. Но однажды Нелли случайно зашла в комиссионный магазин и увидела в одном из отделов соломенную шляпу с огромными полями и красным цветком на боку. Нелли долго примеряла шляпу с интересом ребенка, а потом ее купила. Выйдя на улицу, Нелли тут же надела эту шляпу, несмотря на то, что на улице было совсем не жарко. Нелли не понимала, что подобная шляпа могла быть уместна на южном курорте, но никак не в Москве, где даже в солнечную погоду бабушки-пенсионерки постеснялись бы надеть такой головной убор. Нелли ни о чем этом не рассуждала. В ней будто что-то ожило. Она шла и улыбалась, а люди смотрели на нее с удивлением, оборачиваясь в след.
В этой шляпе Нелли появлялась на улице вплоть до глубокой осени. Нелли пришила к шляпе атласные голубые ленты, чтобы ветром головной убор не срывало, и завязывала ленты бантом под подбородком. Перед выходом на улицу она теперь долго прихорашивалась перед зеркалом. Это стало чем-то вроде ритуала. Нелли причесывалась, красила глаза, накладывала румяна и тени. Макияж был далек от совершенства, но Нелли казалось, что она очень хорошо выглядит, и это ей придавало уверенности. На улице Нелли не замечала, что некоторые прохожие, оглядываясь на нее, вертели пальцем у виска, и не слышала, как толпившиеся обычно вечером у подъезда подростки частенько беззлобно бросали ей вслед: «опять наша ненормальная куда-то пошла».
Понемногу Нелли освоилась на новом месте. Если раньше она не уходила далеко от дома, ее пугало, что она не найдет дорогу обратно, то теперь маршруты становились длиннее. Нелли открывала мир заново. В основном, она ходила пешком, лишь изредка пользовалась наземным транспортом. Подземку Нелли не любила и раньше, а теперь она никак не могла заставить себя спуститься в метро и подсознательно избегала этого вида транспорта.
К родителям Нелли не ездила, для нее это было пока очень далеко. Она созванивалась с матерью по телефону. Анна Федоровна была крайне обеспокоена разводом дочери, и сначала хотела забрать Нелли к себе, но потом передумала. Анна Федоровна была сильно привязана к своему мужу, и, кто знает, как каждодневное присутствие несчастной дочери может повлиять на его здоровье. Анна Федоровна решила не экспериментировать, и успокаивала себя тем, что дочь уже достаточно окрепла, может жить самостоятельно и строить свою личную жизнь.