Семейная сага. Сборник. Книга I

Глава 6

Белое кимоно.

Накидка из крепа и парчи заткана журавлями, черепахами, пышнохвостыми карпами. Символы счастья, мудрости, богатства.

Оби обхватил тонкий стан.

Чио – видение, лунный свет, ласкающий взор Рюу.

Трижды пьют они из священной чаши. Обмениваются душами. Становятся единым целым.

Кимоно красное. Золотые нити поблёскивают. Сверкают глаза невесты. Гости провожают молодых в ночь.

В первую ночь Рюу и Чио.

Туман клубится у дверей рекана.

_____________

⠀

Рюу просыпается от дикого крика. Чио рядом нет. Циновка смята. Одеяло валяется в стороне.

Крик доносится сверху. Сто третий. Покои госпожи.

Рюу вылетает из комнаты. В коридорах толпятся постояльцы, бегают слуги. Рюу вырезается в брата.

– Не ходи туда, – брат трясёт его за плечи, сам весь трясётся.

Рюу отталкивает его. Крик Чио рвёт ему душу. У них ведь теперь общая душа.

Бабка держит Чио за руки, отец за ноги.

– Отпустите её, – Рюу готов убить их. Он делает шаг и замирает. Не в силах пошевелиться. Лишь смотреть.

Госпожа откидывает вуаль. Прижимается иссохшими губами к нежным губам Чио. Лицо девушки колеблется, как вода, перетекает к старухе. Разглаживает морщины, возвращает персиковый цвет щекам, зажигает погасший взор.

Госпожа оборачивается к Рюу.

– Хочешь меня поцеловать? – она забрала все. Чистый лик, звонкий голос, стройное, белое тело, лунный свет, исходящий от него.

Хакусана отбросила руки потерявшей сознание Чио. Отец опустил её ноги. Он старался не смотреть на поседевшие волосы, на покрывшуюся рытвинами кожу. Выбежал из комнаты, лицо в ладонях.

– Твое желание исполнено, Хакусана!

Госпожа смеялась, гладила крутые бёдра, щипала упругие щёки, играла волосами.

– Я предложу тебе обмен, Рюу, когда твоя душа треснет и тьма заполнит её!

Она прошла по всему рекану прежде, чем растворилась в тумане. Говорили, что её нёс на руках самурай.

Хакусана вышла следом. Не глядя на внука.

Оцепенение спало. Рюу бросился к Чио. Для него она все ещё была прекрасной.

– Чио!

Она не отвечала. Он решил, что она умерла.

Пламя поглотило рекан быстрее, чем ожидал Рюу. Он ощутил себя драконом, несущим огонь. Хотел превратиться в дракона, пожрать всех.

Гости искали спасения в онсене. Хакусана рвала на себе волосы. Отец вытащил Рюу из горящего дома.

– Она жива, жива, Рюу. Сынок, помоги спасти рекан.

Слезы душили Рюу. Он плакал от бессилия и ненависти.

Чио лежала в сто третьем. Покои Госпожи огонь не тронул. Она не смогла умереть. Госпожа наградила род Хакусаны вечной жизнью, Чио успела стать его частью. Девушка в теле старухи.

У смерти теперь лицо Чио.

– — –

– Он предложит меня? – Мичи плевать на великую любовь Рюу, – Хочет выторговать свою Чио, заменив её мной?

– Если Госпожа согласится, – спокойно отвечает человечек.

– Зачем я сюда приехала? – Мичи воет в голос. – Как вообще ему удалось выкинуть мою душу вон?

– Рюу давно стал духом. Как и мы все. Он многому научился.

– Но я не хочу становится духом! Я живая, я человек!

– Была человеком. Теперь ты дух рекана. Ты можешь лишь наблюдать. Госпожа скоро явится. Все решится.

– Если не согласится?

– От тебя не останется ничего.

От рева Мичи дрожит весь отель.

– — –

Госпожа снимает шелка. Она позвала его. Она решила.

– Я сделаю, как ты хочешь, Рюу.

– Что в замен?

– Ночь.

– Ещё одна ночь? Покои твои. Ты вольна оставаться, сколько пожелаешь.

– Ночь с тобой.

Ту ночь он не вырвет из сердца. Она навеки переплелась с их единственной ночью с Чио.

– Я приду через год. Подбери достойную.

– — – – —

Мичи. Хорошее имя. Прислала скан документов. Красивая. Необычные глаза.

Синие. Хотя, может, линзы?

Рюу подтверждает бронь.

Госпожа одобрит выбор.

Больше всего на свете Рюу ненавидит двоих. Бабку Хакусану. И самого себя.

Глава 7

Мичи следует за Рюу молчаливой тенью. Маячит у плеча, когда он заселяет гостей. Наблюдет во время обеда. Пытливо смотрит, как заносит в программу информацию о свободных номерах. Только к Чио вместе с ним не заходит.

Рюу видит слезы, которые она старательно прячет.

– Откажись, – просит Чио, – не втягивай её.

– Сын, ты ведь не такой, – твердит отец.

Хакусана растягивает губы в омерзительной улыбке всякий раз, как он проходит мимо. Убеждена, внук поддастся уговорам.

Бабка часто разговаривает с фотографией мужа. Думает, никто не знает о её слабости. Дедушка сумел вырваться в начале прошлого века. Старик сбежал из отеля. Бдительное око Хакусаны замылилось. Что взять с пьянчужки, решила она. Ослабила надзор.

Скорее всего дед развеялся в дым, переступив землю проклятого рода. Возможно ли, что он сумел дожить остаток жизни счастливо? Свободно.

Рюу тоже хотел уйти. Сжимая в объятиях Чио. Вновь юную и прекрасную. Прочь из рекана, пусть даже в неизвестность.

– Не смотри на меня так, – он не выдерживает. Стена безмолвия падает, водопадом льётся поток брани и ярости. У Мичи не только воображение богато, но и словарный запас. Рюу узнает много новых слов. Кое-что можно будет испытать на Хакусане. Или нерасторопном брате.

Юноша даёт Мичи выговориться. Не перебивает, не спорит. Постепенно ругань сменяется мольбами.

– Неужели нет другого пути? – спрашивает она и замолкает.

– Нет.

– Ответ звучит как выстрел. Плечи девушки опускаются

– Что же мне делать?

«Умереть я тебе на дам!» – Рюу сжимает губы, чтобы не выдать себя. Чем меньше посвящённых, тем больше шансов на успех.

– Иди наверх, – приказывает он, – жди указаний с остальными.

Подчиняется. Обездоленным душам ничего другого не остаётся. Скоро она станет бледной тенью прежней Мичи. Если у Рюу не получится.

«Пусть лучше считает меня чудовищем».

___________________________

– Когда Госпожа переходит из тела в тело, она всего лишь дух. Это твой шанс, мальчик. Не упусти его.

Самурай не снимал шлема. Рюу думал, что под доспехами пустота. Тьма. Ещё одна личина его страданий. Он ошибался.

– Отчего ты помогаешь мне?

– Я помню любовь. Помню её до того, как она стала смертью.

Самурай не объяснил. Но Рюу понял.

– — – – —

– Справишься?

Рекан готовится к прибытию Госпожи. Рис, красные бобы, тофу, рыба.

Умиротворенные гости. Они будто впадают в оцепенение перед её появлением. Даже пар источников замирает. Туман спускается с гор.

Руки Асу дрожат. Рюу обнимает мать.

– Все получится.

– — – – —

Туман. Сколько она себя помнит вокруг туман.

Когда-то он переливался звездной пылью. Затем долго плёлся позади сединой волос. Сейчас он напоминает ей лепестки сакуры.

Туман однажды становился сакурой. Она встретила своего самурая. Только в волосах ужа серебрились нити.

Самурай остался. Серебро покрыло голову. Туман обернулся паутиной.

Ей же хотелось облака нежных лепестков.

Свежесть Чио вернула весну. Её бы хватило надолго. Но время изменилось. Изменился мир.

Рюу подыскал ей новую одежку. Подстать новому миру.

Вдруг туман снова засверкает звёздами? Как было до начала времён?

Госпожа непривычно поёжилась. Воспоминания о начале знаменуют конец.

Ей надоел рекан. Пора подыскать другое пристанище.

Глава 8

Хакусана стоит рядом с Рюу у ворот рекана. Она не позволит ему первым увидеть госпожу. Угроза повисла в воздухе, лёгкие женщины вспомнили щекочущий ужас болезни. Она закашлялась.

– Нездоровится, бабушка? – участливо спрашивает Рюу.

– Ты идиот, – скрипят зубы.

– У меня отличный учитель.

Когда-то Хакусана обожала его. Умного, заботливого, смелого. Когда-то он любил властную бабку.

Появление Госпожи неизменно. Туман. Самурай. Белый шёлк.

– Рада видеть тебя, Рюу!

Хакусана захлебнулась кашлем.

– — –

⠀

Асу заглядывает сыну в глаза. Пытается разглядеть ответы.

– Мам, положи мне ещё рыбы.

– Сегодня?

– Желательно сейчас.

– Все случится сегодня?

Рюу вздыхает.

– Рыбы, ма…

– — – – —

⠀

Джун моет деревянные ванны. Отдыху постояльцев ничего не должно мешать. Щётка стучит по стенам громче обычного.

– — –

⠀

Удивительно за какой короткий срок, Мичи привыкла к новому окружению. Они стали ей друзьями. Добрый человечек в соломенной шляпе заботился о покинутом теле девушки. Огромный скелет любил разгадывать кроссворды. Два паукообразных создания, причмокивая, делились сюжетами снов гостей. Скромный водяной приносил ей горячие камни в знак симпатии. Молчаливая девочка рисовала её портрет. Они предлагали ей принять другую форму. Иногда хотелось обернуться птицей, распахнуть широкие крылья. Или взобраться по стене проворной ящерицей. Духи утверждали, что у неё получится. Мичи не поддавалась соблазну, изменить образ – признать себя мертвой.

– Почему Чио не изменит облик? – Мичи топчется у каморки. Войти туда не решается.

Чио заперта в этом теле.

Мичи представляет, как душа девушки мечется в оковах.

– Чио, – зовёт она, чуть приоткрыв дверь.

Тишина.

– Ты освободишься. Рюу спасёт тебя.

Что-то переменилось в Мичи. Она не может понять причины.

Родное тело лежит на циновке бледное, одинокое. Листы незаконченного романа веером раскинуты на столе. Как далеко, как давно…

Рекан меняет людей. У Мичи чешутся руки. Знакомое волнение охватывает пальцы. Сесть за стол. Выплеснуть на бумагу. Написать. О несчастной Чио, о спятившем Рюу, о незадачливой Мичи. Об отеле, где отдыхает смерть.

Слезы падают на белые листы. Чио плачет в темноте каморки.

_________________

– Ты готов, Рюу? – Госпожа касается плеча юноши.

– А ты готова? – он стоит полубоком у входа в женское отделение онсена.

Слетает кимоно. Она входит в горячие воды, манит рукой.

– Мы договаривались об одной ночи, – рот наполняется горечью. Рюу с трудом перебарывает желание подчиниться призыву.

– Солнце ещё не село, – воркует Госпожа. Чёрные волосы цветком распускаются по глади вод. Она наслаждается обжигающим теплом.

– Позови своего самурая.

– Он ничто без доспехов.

– Ты омерзительна.

– И все же ты не сводишь с меня глаз.

Она погружается в источник с головой.

Госпожа закончит омовение. Рюу подаст кимоно. Они поднимутся к девушкам, плачущим по обе стороны каморки. Все получится, твердит Рюу, проговаривает про себя план.

Из рекана доносится шум. Крики. «Мама», – узнает Рюу. Что-то случилось. Случилось именно сегодня.

Брат лежит у стойки. На рубашке расползается пятно крови. Кровь капает с тонкого лезвия катаны.

– Воля Госпожи, – самурай кланяется Рюу. Он всего лишь слуга.

Рюу зажимает рану. Брат еще жив. Он стонет. Отец обнимает лишившуюся чувств мать. Позади Хакусана. Во взгляде ликование.

«Братик, я вырасту и буду, как ты. Смелым и сильным». «Мужчина должен защищать свою семью». «Ты влюблён, брат. Ты краснеешь, такой глупый вид». «Рюу, рекан наш дом, ты всегда будешь его частью». Младший, беспокойный, неловкий, следующий правилам. Преданный семье. Преданный Рюу. Заметающий за ним следы. Тянется окровавленной рукой, оставляет страшный след на щеке старшего брата. Заглядывает в глаза, ищет помощи. Он не обвиняет. Он никогда не скажет, что Рюу виноват.

Виноват. Во всем…

– Чтобы ты не наделал глупостей, мальчик, – с волос Госпожи стекает вода. Не облачилась в кимоно. Нагота как издевка над умирающим.

– Госпожа, – это Хакусана, ещё надеется.

– Нет, – госпожа слегка толкает Рюу ногой, – пойдём.

– Самурай вытирает меч. Ему велено сопровождать их.

Глава 9

Духи разбегаются. Порывом ветра, как только открывается дверь. Мичи вжимается в стенку.

Рюу входит, низко опустив голову. Его шатает. На лице кровь. Мичи слышала крики. Что же случилось внизу?

За ним возвышается человек в доспехах. Сжимает в руках меч. Мичи разглядывает его, забыв о страхе.

Последней появляется женщина.

Вот она какая… Изящные руки, маленькие ступни, тонкий стан. Томящий сердце взор. Кожа сияет перламутром.

Госпожа подходит к Мичи, берет за подбородок, поворачивает голову девушки из стороны в сторону.

– Мне нравится, Рюу. У тебя хороший вкус.

– Ты выполнишь свою часть сделки?

Палец Госпожи указывает в пол.

– Он умрет, если что-то пойдёт не так.

– Я согласен.

Женщина выгибается дугой. Откидывает волосы назад. Идёт к телу Мичи мягко, как кошка.

– Мичи… Ты бы прожила очень долгую жизнь, если бы не он. Знай это. Где другая?

Самурай выводит из каморки Чио. Седые волосы тянутся по полу. Она кутается в них, закрывает лицо. Дрожит, спотыкается на каждом шагу, подводят ноги. Самурай придерживает её за плечи.

– Останься с мальчишкой, – приказывает Госпожа.

– Не вмешивайся, – самурай навис над Рюу. Закрыл от Госпожи. Рукоять катаны обожгла ладонь. Она не заметила. Она давно не замечала своего самурая.

Госпожа разглядывает старуху перед собой. С отвращением скользит взглядом по морщинам, сжатым губам, скрюченным пальцам.

– Я совсем забыла тебя. Забыла, что была тобой. Ты всё не отпускаешь меня. Но на этот раз всего лишь миг. Краткий миг…

Комната вязнет в тишине. Чёрные волосы переплетаются с седыми. Это похоже на круги на воде. Рябь бежит по лицам обеих. Черты смазываются. Морщины оживают, ветвятся, покрывают обеих коричневыми прожилками. Затем отступают, изгоняемые белым сиянием. Свет окутывает, скрывает обмен душ. Девушка падает без чувств.

Старуха вытирает губы. Поворачивается к телу на циновке. Боль пронзает Мичи.

Тело заполняет чужая воля. Госпожа торопится исторгнуть свою суть, покинуть ненавистную древнюю плоть. Найти прибежище в желанной юности. Мичи мечется по номеру. Боль сменяется пустотой. Она смотрит на свои руки, сквозь них видно пол. Исчезает. Она исчезает!

Госпожа слегка отстраняется от тела Мичи. Сила, стремящаяся из неё, огромна. Снова разгорается слепящий свет. Не станет Мичи, будет лишь Госпожа.

Катана срослась с рукой. Свист стали подобен песне. Это поёт месть Рюу.

Меч пронзает старуху. Кровь не стекает по лезвию. Вместо крови тлен и прах. Тряпьё оседает на пол.

Самурай не обманул. Во время перехода, она всего лишь дух. Катана верного слуги не знает разницы между человеком и духом. Она сама вручила катаны своему самураю.

Он любил её. Он не мог видеть то, кем она стала.

– Рюу! – закричала Мичи и подскочила на циновке.

Рую отбросил катану. Оба бросились к Чио, все ещё лежащей без сознания.

– Она жива? – Мичи спрашивает Рюу.

– Кто-то должен занять её место, – лицо его все также непроницаемо.

– Что? О чем ты?

– Смерть не может исчезнуть.

Мичи не верит ушам.

– Рюу, нет. Столько лет ты…

– Он сказал мне выбирать. Как всегда выбирать. Тебя я не мог обречь на такую судьбу. Я итак использовал тебя, подверг опасности. Чио мечтала стать собой.

Он касается лба возлюбленной легким поцелуем.

– Теперь она будет вечно прекрасной.

Рюу обнимает Мичи, уводит прочь из сто третьего.

Мичи перешагивает порог. Замирает. До неё доходит только теперь. Проверяет каждую чёрточку, каждый сантиметр кожи.

– Рюу? Я вернулась! Я вернулась!

Он находит в себе силы улыбнуться.

– Прости, что пришлось пережить весь этот ужас.

– Скажи лучше, это приключение! Я ведь вернулась…

– Мичи, брат умирает. Я должен быть рядом.

Они бегут вниз.

Веки Чио дрожат. Самурай подаёт руку новой Госпоже.

Глава 10

Чио осознаёт все. Себя в первую очередь. Тьма слетела с глаз, они распахнулись, очистились от мутной пелены слез. Сознание прояснилось.

– Рюу, – губы шепчут желанное имя. Её губы, только её.

Не Рюу преклонил перед ней колено. Она не боится слуги Госпожи. Не дрожит, не отшатывается от предложенной руки. Она ощущает силу внутри, холодную, спокойную, обволакивающую туманом.

Перед ней расстилается мир. Открываются тысячи дорог, повороты, переплетения. Люди идут по ним. Сердца как свечи. Впервые зажжённые, сгоревшие до середины, тлеющие огарки. Сердца тех, кто собрался внизу, на первом этаже рекана. Среди них одно, огромное, горячее, единственное важное ей. Рюу…

– Это твоя заслуга, ты победил, – Чио хочет, чтобы он услышал. Его сердце обливается слезами. Одна свеча погасла.

– Зонтик, тогда ты отдал мне свой зонтик. Сегодня ты отдал мне…

– Вечность, – подсказывает самурай.

– Что мне вечность без него?

Самурай снимает шлем. Он сед и стар.

– Ничто.

Печальный старец прав. Они с Рюу стали единым целым в день, когда он, вымокший до нитки, привёл её рекан. Не поцелуи, не первая ночь, но его зонтик и шаги под проливным дождём.

Чио поднимается. Самурай помогает, поддерживает, подаёт кимоно. Сила бушует в ней. Раньше Чио думала, что Госпожа само зло. Да разве назовёшь покой злом, наречешь им свободу? Посмеешь стихию вместить в рамки добра и зла?

– Отчего она не находила покоя? К чему ей рекан, ведь умиротворение в себе несла?

– Она жаждала того, чем с избытком владеешь ты. Оттого не знала покоя.

– Молодости?

– Нет, юная Госпожа, любви. Той, которую отдаёшь, не требуя ничего взамен. Любовь – весна души, любовь – истинное бессмертие. Ты узнаешь, когда полюбишь каждого, кого уведёшь за собой. Ты сумеешь дать им то, чего она не могла даже понять. Я помогу тебе в этом.

– Ты не покинешь меня?

– Со мной ли хочешь разделить это бремя?

– — –

⠀

Хакусана заперлась в комнате. Грудь горела, горло раздирал кашель. Она взяла с полки фото мужа.

– Ты ждёшь меня?

На стекло брызнула кровь. Фотография упала на пол, трещина разорвала алые капли на осколки.

Пальцы Хакусаны тянулись к дорогому лицу, но так и не смогли его коснуться.

__________________

Рюу скорбит у ног брата. Цена оказалась огромной. Чио предупреждала, напоминала, что придётся расплачиваться. Он думал откупиться своей жизнью. Ничьей другой.

Джун обнимает жену. Асу перебирает волосы младшего сына. Маленьким он любил положить голову ей на колени и рассказывать долгие истории. Она помнила все до единой. В них её мальчик непременно был героем, защитником.

Тихий, скромный, преданный дому. Верный. Ведь его так и звали, Нобуо, «преданный человек».

Мичи сидит рядом с ними. Она невольно стала частью семьи. Они воспринимают её одной из них, скованной общей печалью.

– Рюу, ты не виноват, – Асу утешает старшего, находя в этом утешение для себя самой.

– Я забыл, что играю со смертью.

– И все же ты обыграл её.

– Нет, она взяла своё. И не исправить…

– Рюу… Рюу… Рюу – раздаётся отовсюду перекличка голосов.

Словно песочные часы перевернулись и песчинки взлетают вверх, подхваченные ветром. Духи окружают их. Источают золотой свет.

– Рюу, мы свободны! Спасибо, спасибо!

Рюу не поймёт, что происходит. Крохотными мотыльками улетают духи, растворяются под сводами потолка.

– Желание Хакусаны держало их долгие годы, обрекая на существование между мирами. Нынче пробил её час, они вольны уйти дальше.

– — – – —

В любимые глаза не насмотреться. Они тонут друг в друге. Чио облачилась в кимоно заботой самурая. Рюу вновь грезит видением лунного света.

– Чио… как ты прекрасна, – она подходит, он прижимается к её коленям, вдыхает аромат шелков, – Ты проводишь душу моего брата? Не оставишь его во тьме?

Пряча своё горе в одеянии любимой, он не видит, что она улыбается. Не видит, как в изумлении открывает рот Мичи. Как радостью светится отец. Как мать произносит одними губами, не веря ниспосланному счастью: «Нобуо, сынок!» Он молится явившейся к нему богине. Мысленно взывает к Госпоже Чио. Просит забрать его жизнь.

Смерть читает мысли людей. Чио читает сердце Рюу.

– Любовь моя, взгляни. Он сам нашёл дорогу к свету.

– Ты что, плачешь? – удивлению нет предела. – Что вы сделали с моим братом? Рюу, эй, Рюу!

Нобуо смеётся так громко, что точно перебудит весь рекан.

Глава 11

Асу хлопочет над младшим сыном. Мичи летает вместе с ней. Нобуо готов удрать от них, спрятаться за спасительной стойкой ресепшена.

Или не готов? У Мичи стройные ноги. С пола ракурс особенно хорош.

Нобуо краснеет. Радуется тому, что Рюу поглощён Чио.

Они стоят за порогом. Двери отворены. Ночь дышит прохладой. Слышен разговор звёзд. В нем тоска. Нобуо вздыхает.

– Больно? – Джун ищет следы страдания на лице сына.

– Нет, папа. Странно… Посмотри на Рюу. Мама, Мичи, что-то происходит.

Чио целует руки Рюу. Она сияет. Свет, о котором столько твердил Рюу, теперь видят все. Они похожи на призраков. Туман тянется к ним, окружает прозрачной мантией. Самурай передаёт катаны Рюу. Юноша опускается на пол. Чио за ним. Сайкейрей. Самый почтительный поклон.

– Не вам кланяться, – самурай спешит поднять обоих.

– Мы в неоплатном долгу, господин, – одной рукой Рюу прижимает к груди Чио, другой катаны.

– Из всех живых и мертвых нет никого, кому я обязан больше, чем тебе. Не знаю, что вручаю с этими мечами, дар или проклятие. Но кто-то должен занять и мое место. Госпожа не может без верного рыцаря. Мое служение окончено, отныне ты пойдёшь с ней рядом. Я же отправлюсь искать мою Госпожу. В одном из миров я снова встречу её.

Самурай поднимает голову к небу. Раскрывает руки. Небеса звенят. Сегодня зажглись новые, яркие звёзды.

– Это души всех, кто жил и будет жить в нашем мире. В других мирах. Они откроются вам. Помните одно: где есть любовь, там не боятся смерти.

Лес бушует многоголосием листвы. Звёзды встречают древнюю жизнь. Почтительно расступаются, принимая в свои ряды усталого путника.

Рюу подходит к семье. Нобуо отстраняет мать, поднимается, тоска усиливается. Ему хочется закричать, как в детстве «братик», бросится к старшему брату на шею.

– Отец, позаботься о бабушке. Она у себя. Рассыпалась в прах, подобно другой старухе. Хозяйка рекана удостоена почести умереть, как Госпожа.

– Мама, я люблю тебя. Без тебя, я бы не справился.

– Брат, отель твой. Отныне вы простые люди. Я уверен, ты достойно распорядишься оставшимися годами.

С Рюу произошли неуловимые перемены. Он сделался выше, суровее, старше.

– Мичи, если бы боги подарили нам с Чио дочь, я бы хотел, чтобы она походила на тебя. Ты тропа в будущее, Мичи.

– Я не хочу прощаться.

Мичи цепляется за рукава рубашки. Рюу обнимает девушку, целует в макушку.

– Рекан открыт в любое время.

– С тобой я тоже не хочу прощаться. Мне ведь надо как-то отомстить за вероломное посягательство на мое тело.

Сердце Рюу колотится. Быстрее, чем у обычного человека. Жар исходит от него.

– Увлекательная вышла история, не так ли?