Семейная сага. Сборник. Книга I
- -
- 100%
- +
Сбылась мечта деда. Играть на праздниках на своей гармони. Держать в руках свой собственный инструмент.
Скажете – ерунда? А я скажу – нет! Нет ничего недостижимого для человека, если он действительно хочет этим заниматься. Нет никаких: «Ой, долго! Руки не из того места!». Есть: «Хочу и сделаю!
Для меня это урок о том, что к своей мечте нужно идти. И воплощать в любом возрасте. Тогда она наверняка сбудется.
Может быть поэтому, у нас в семье не говорят: «Я не умею!». Просто берут, и просто делают.
Глава 11 Когда руки не для скуки.
У бабули в комнате стоял совершенно потрясающий зелёный пиратский сундук с сокровищами. Конечно, он был не пиратский, но, определённо был волшебный.
Когда бабушка была настроена благодушно, она открывала сундук и доставала красоту. Вышитые салфетки, полотенца, кружевные воротнички. Головокружительно! Лучше, чем золотые дублоны. Все бабушкины сокровища можно было разглядывать часами. Среди вышивок водился даже портрет В. И. Ленина, крестиком. В сундучке хранились потрясающие картины гладью с фантастическими цветами и птицами.
А ведь тогда не было ничего. Ни схем, ни наборов, как сейчас. Только сарафанные курсы. Но, Боже мой, как всё красиво, ровно, ювелирно.
Надо ли говорить, что приданое нам, внукам, бабуля тоже собирала в волшебный сундук. Рушники для хлеба и соли на свадьбу. С петушками, сердечками, кольцами, надписями «Совет, да любовь».
Бабушка учила меня держать иголку с ниткой, крутить ручку швейной машинки и… терпению, которого не было. Салфетки, варежки, носочки, следочки – руки у бабушки были заняты постоянно.
Своё умение шить бабушка передала моей маме. Мама шила всегда, сколько я себя помню. Юбочки, сарафаны, платья, брюки – буквально всё! Когда появились журналы Бурда Моден, она шила наряды оттуда.
При отсутствии в то время, разнообразия в магазинах, у нас были самые модные и необычные наряды. Порой, мама шила целыми днями, успевала отшить платья и на заказ.
Мамины руки тоже никогда не знают покоя, то одно, то другое. Занятные вещицы выходят: цветы, поделки, игрушки.
Странно было бы, если б остальным игрокам нашей сборной не достались хотя бы крохи от женских способностей в семье.
По традиции, я тоже не могу сидеть просто так. Шью, вяжу по мере своих скромных способностей, а Каринуль виртуозно владеет ножницами и моделирует платья для кукол.
Таки это гены, думаю я. Или личный пример? В любом случае, всё не зря.
Глава 12 В большой семье
Нас у родителей четверо. Три девки и один, наш собственный Владимир Владимирович – младшенький.
Как мама с нами со всеми справлялась – не знаю. Известно, мамина служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как-будто не видна. Попробуй-ка накормить, обстирать, одеть, обшить, помирить, утихомирить, вылечить четверых. Непростая история.
Я помню, приходила из школы и мама кормила меня горячим обедом. Какое счастье, когда мама кормит вкуснейшими пирожками, или огненным борщом. Это начинаешь понимать не сразу.
А каково было лечить лазарет, если вдруг в дом пробирался зловредный вирус? На ногах двадцать четыре часа в сутки: померить температуру, дать лекарство, намазать горло, поставить горчичники или банки. Уроки, шитье, плита – весь день, как белка в колесе.
И все-таки, папа с мамой находили время для общения, собирались компаниями, пели, танцевали, разговаривали, обменивались книгами.
Есть у нас в семье своя традиция из детства. Что бы ни случилось, обедать и ужинать вместе за одним столом. В тишине и спокойствии, даже Владимир Владимирович за столом вели себя прилично под папиным орлиным взором.
Летом нас десантом выбрасывали на дачные просторы. Чего некоторые десантники не любили. Но, что делать? Ягода с грядки – самая вкусная, а бассейн после прополки травы особенно хорош.
Конечно, и у нас были свои развлечения и компании. Дворовая банда, Зарницы, смотря строя и песни. В моем детстве, всё было совсем по-другому. Можно было уйти утром и прийти с первыми звуками программы «Время». Так мы и росли. Весело и не очень.
Пока не выросли. И сейчас мы чувствуем себя детьми, пока рядомс нами папа и мама.
Эпилог
Пролетели трудные послевоенные пятидесятые, прошли шестидесятые и семидесятые. Благополучные восьмидесятые завершили свой бег и начались сложные, переменчивые девяностые.
Сложно было подстроиться и понять перемены. Сдюжили, выжили. Не мытьем, так катаньем.
Бартеры, макароны, сникерс кусочками на всю семью. Задержка зарплат месяцами. Выкарабкивались, как могли. Родители делали ремонты, сестра рисовала картины на продажу. Живы будем, не помрем!
Начались двухтысячные. Решились на переезд в Новосибирск. И опять, покой нам только снится. Начинать на новом месте? Можем! Стройка, обустройство, работа. Хлопоты.
И за этим всем семья. Сила рода. Если наши деды смогли, значит и нам по силам.
По силам и по плечу. Пережить не только трудности, но и суметь жить в радости.
Главное, помнить, главное не забывать. О том, что рядом с нами настоящие герои. Наши мамы и бабушки, наши папы и деды.
И пусть это поймёшь не сразу, но когда-нибудь обязательно поймёшь и оценишь.
С радостью вспомнишь походы за грибами и на рыбалку. Мандарин, принесенный «зайчиком». Мамину руку, охлаждающую горячий лоб. Бабушкины пышные, румяные пирожки. Праздники и дружные чаепития.
Каждый вспомнит своё, то, что даст силы и согреет душу в ненастный день.
То, что нужно обязательно передать своим детям.
ВИНЯРСКАЯ ЕЛЕНА
«Бородин, на выход!»
Все события, имена героев и персонажей этой саги вымышлены,
совпадения случайны и не имеют ничего общего с реальностью.
Пролог
В доме приятно пахло травами, табаком и выпечкой. Мама любила табак и он был повсюду. Нет, она не курила, просто держала его в пиалах, вазочках, розетках, коробочках и стаканчиках по всему дому. Тут было и «Золотое Руно» и «Дикая вишня» и кто знает, какие еще сорта и марки. Все знали мамину любовь к аромату несожженного табака, везли его отовсюду и, мама была довольна. Когда щепоть-другая высыхала, она могла собрать табак, завернуть в полиэтилен вместе с несколькими дольками яблока, дать отлежаться, а потом снова сложить в посуду чуть побольше. Кто курит трубки, знает этот небольшой трюк.
Младший Бородин, как всегда, опаздывал, но его никто не ругал. Так бывает. Всеобщий любимчик, домашние души в нем не чаяли, хотя он не всегда этого заслуживал. Называли его Егорка или Егорушка и, он ни в чем не знал отказа, был хулиганом и маме не раз приходилось краснеть в школе. Все его подвиги, как и буйный нрав были написаны на озорной физиономии. Физе, как говорили они сами, щеголяя друг перед другом разбитыми коленками, синяками, ссадинами и фингалами, подранными рубахами, куртками и штанами, но несмотря на все это, учился он хорошо. Видимо поэтому, его так и не перевели в вечернюю школу, куда попало большинство его дворовых приятелей.
Как давно это было…
Семья уже давно не собирается вместе: не потому что негде, а потому, что центром всех сборов и посиделок всегда была мама. Именно она умела, могла, а главное хотела объединять всех. И не важно, за столом ли, на даче, в поездках. Они сами не понимали, что Вселенная, их Вселенная всегда вращалась вокруг нее, а теперь мамы не стало. Ее сердце не выдержало и разорвалось. Она ушла тихо. Во сне.
Из суда она пришла бледная, попила чаю, ужинать не стала, а утром ее нашли уже мертвой. Никто не описывал все эти отвратительные процедуры друг другу, они и так были понятны да, и потом, никто лишний раз не хотел вспоминать события тех дней. Тогда, Егор Степанович всего этого не видел: из зала суда, после оглашения приговора, его перевели в исправительную колонию общего режима, но следователь пожалел и отпустил на похороны… Конечно же, под конвоем.
Родня косилась, но ему было плевать, тупая боль поселилась внутри навсегда. Мамы не стало… и все треснуло, как часы, которые остановились в момент ее ухода. Их было пятеро: мама Полина Ферапонтовна, папа Степан Кузьмич, Сашки двойняшки, Александр и Александра – неугомонные защитники, старшие брат и сестра, и он – меньшой. Дедушки и бабушки ушли рано, поэтому дети росли в городе, точнее в городском дворе. Мама с папой работали, а дети учились, ходили в кружки при Доме пионеров и разбойничали во дворе. Иногда их отправляли в пионерский лагерь, но это было нечасто. Большую часть времени они были предоставлены лету и самим себе. Это было здорово. Все младшего баловали. «Забаловали»… – шептались соседи и что есть силы сторонились заключенного и его конвоиров. А сестра с братом все время стояли к нему, как можно ближе, еще перед церемонией, они почти хором выдали ему громким шепотом, который не слышал только ленивый:
– Мы верим, что ты невиновен…
И он плакал, первый и последний раз в жизни, несколько непрошенных слезинок скатилось по щекам. Егор Степанович еле сдерживался, чтобы не завыть в голос: он знал, что мама ушла из-за него, но что он мог поделать… Выбрать другую профессию? Даже в мыслях это звучало абсурдно. Его сердце разрывалось и от угрызений совести, и невозможности что-либо изменить. События последних месяцев слиплись в один временной блин, в котором были дни и, почти не было ночей. Вероятно, он спал, но события изменили хронологию происходящего, а ему надо сохранять максимальную ясность рассудка, чтобы выжить – раз и, доказать свою невиновность – два. Но все это будет позже. Много позже…
Глава 1. Домашний уют
Егор Степанович Бородин сидел на нарах, сжав голову руками, от головной боли это не спасало, мысли вихрем носились в голове, перенося в недалекое далекое прошлое. Мать хлопотала на кухне, откуда доносился умопомрачительный запах домашних котлет. Никто и никогда не готовил так, как это делала Полина Ферапонтовна. Одна треть говядины и две – нежирной свинины, батон, вымоченный в горячей воде, картофель, лук и чеснок, мясо с картофелем – все два раза пропустить через мясорубку, хорошенько вымесить, посолить, поперчить, еще раз вымесить, отбив прямо с кастрюлей на деревянном подоконнике кухни сталинского дома, смочить руки в холодной воде и на сковороду с минимумом постного масла. После каждой порции обе сковороды обязательно мылись тогда не было этого отвратительного привкуса «пережарки», как у других. В желудке предательски заурчало, он вздрогнул и снова застыл. Сколько просидит так… час-два… три… Бессонница и легкие ночные шорохи, а в душе оглушительная тишина, которую нарушали слова двух Сашек: «Мы верим, что ты невиновен…», до остальных дела нет, главное – свои верят.
Ветер слегка развивал непослушные Егоркины волосы, давно пора было подстричься, да, и в школе замечания учителей становились все более колкими, кто-то предложил заплетать косы: гады, пусть только попробуют… И он тихо про себя рассмеялся тогдашней подростковой злости, максимализму и беззаботной жизни в настоящем времени. Александра слегка взъерошила ему волосы, обожая роскошную шевелюру брата и совершенно непокорный взгляд из под черных бровей.
Сестру слушался безоговорочно, даже больше, чем мать, хотя и непослушным не был. Сашка отвела младшего брата в парикмахерскую. Теперь ежик черных, как смоль, волос колол ладонь: «Ну, вот! На некоторое время от тебя отстанут», – смеясь сказала Александра и сделалась очень серьезной, – «Вроде, длина волос может изменит характер. Весь в деда. Обаятельный. Спортивный. Юморной».
– Сашка, смотри, я подстригла нашего бунтаря, – обратилась она к старшему брату, подходя к скамейке у подъезда.
– Одобрям-с, – и Александр протянул ему новый футбольный мяч. Где раздобыл, неведомо.
Егорка улыбнулся и побежал играть в футбол новым мячом.
– Снова с фингалом придет, – вздохнула Сашка.
– На то и мужик, сам разберется, – совершенно спокойно отрезал старший брат, открывая сестре двери, пропуская вперед и, поднимаясь на второй этаж.
Банда сорванцов уже ждала на футбольном поле. Эти тоже ехидно отозвались о слишком короткой стрижке. Брат оказался прав, потасовка закончилась в пользу Егорки, но свой фингал он таки получил. Молниеносная драка и такое же быстрое примирение. Игра! Два часа блаженства и движения: мальчики носились с мячом и до седьмого пота выясняли, кто лучше финтит или забивает голы в ворота противника.
Ветер принес еле уловимый запах с маминой кухни, в желудке предательски заурчало, он сосредоточился, удар:
– Го-о-ол!!! – кричала его «команда», пытаясь повалить его в траву. Он забрал мяч, простился с приятелями и помчался домой, наспех умылся, и ринулся к столу. Мать тихонько вздохнула, Сашка заржал, сестра сказала: «Ты неумолим. Ну, сколько можно драться»? Вопрос был риторический, Егорка только пожал плечами. Все сели за стол.
На столе была белоснежная скатерть, стол накрыт просто но элегантно: чашки, тарелки и салатницы из белоснежного сервиза с тонкой золотой каймой по краям. Мать недоумевала, почему из нарядной посуды нужно есть только по праздникам, так Полина Ферапонтовна научила детей не откладывать жизнь на потом, наслаждаясь малыми ежедневными радостями.
Егорка закончил школу на отлично, но золотую медаль ему так не дали по причине совершенно несносного поведения. Потом было лето, подготовка к экзаменам и институт. Поступил легко. Поэтому, и завалил первую сессию. О подвигах нашего «дворового рыцаря» без страха и упрека мы умолчим, дабы не подавать дурной пример детям. Скажем так, эти приключения были на грани фола: не отчислили и проблем с законом он тогда избежал, но декан сказал: «Иди-ка, ты, сынок… в армию. А остепенишься, добро пожаловать. Приходи и доучивайся. А покамест, прочь с глаз моих, Егор Степанович», – так его впервые назвали по имени-отчеству. Он снова усмехнулся и лег, надеясь немного поспать. Четвертый час, скоро подъем.
Глава 2. Да, здравствует взрослая жизнь!
Узкий коридор мешал развернуться, а из глаз сестры катились крупные, как горох слезы.
* * *
Молодо-зелено, когда весело больше, чем трудно, голодно всегда и, всегда в движении. Новый друг увлек его резьбой по дереву и со службы Егорка приехал с подарками. Маме – ветка рябины, Александре – панно с бегущими на свободу лошадьми, а брату – курительная трубка. Дымил Саныч, как провоз. С Колькой сидеть без дела было некогда, всегда что-то мастерили, шутили, тырили яблоки в садах подле воинской части и, вопрос Кольки прозвучал странно: «Горыч, что для тебя счастье?»
– Счастье – это просто! Счастье – это поспать на пару минут дольше, свист ветра в ушах, когда точно в цель, лицом в мокрую траву и дышать, дышать, дышать… увольнительная, встреча с любимой девчонкой, тихая песня под гитару, чувство локтя, письмо от мамы, звенящая тишина после…
Дембель. Кто служил, те знают, кто нет – завидуют молча: это не просто начищенная до блеска пряжка, лейтенантские погоны и форма с иголочки, это состояние души: Горыч заважничал, отрастил фирменный чуб. И никого не предупредил: звонок в пять утра насторожил домашних. Открывать пошел старший брат:
– Мамка! Сашка! Бузатер вернулся, – крикнул он в глубину квартиры и они с братом крепко обнялись.
Сашка оказалась в длинном узком коридоре первой, даже сонная, в шелковом халате, выглядела женственно и вызывающе. Она с удовольствием потрепала непослушный родной чуб и они дружно по-детски запрыгали по коридору в витиеватом дембельском танце: «Какой же ты стал… взрослый», – Александра была в положении, брат ослабил хватку, боясь сделать ей больно: «Ну, что ты, глупышка, не плачь. Все! Я дома и буду тебя защищать». Двойняшки уступили место матери: «Сынок…», – выдохнула Полина Ферапонтовна и, мальчишки под слезы радости и всеобщий хохот дружно внесли ее в зал на руках.
Отец уехал в деревню, сначала по работе, потом насовсем. Тянул за собой и мать, а потом привык. Их отношения были сложными, он никогда ее не понимал, да, не очень-то и стремился.
Прав был дедушка…
Что мужику надо? Так и сказал своей шестнадцатилетней дочери, которая уезжала учиться в университет: «Очень тебя прошу, не выходи рано замуж! Нам мужикам что надо… Ухожен. Накормлен. Постель, естественно. Ты такой интересный человек, столько знаешь, твоими интересами никто жить не будет. А вот, когда будешь самостоятельной, интересной, красивой, любой мужик твоим будет». Очень любил дочь, хотя отношения их простыми назвать было сложно: какой-то неуловимый дух соперничества характеров всегда прослеживался. Степан Кузьмич возмутился тогда не на шутку: «Да, как он такое сказать посмел»? «Любил меня очень. И вашу мужскую сучность знал слишком хорошо. О том и предупреждал», – отмахнулась мать, занимаясь своими делами. Дальше ссора звучала уже не интересно. А сердце ее было с детьми. Всегда!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.