Моя анимежизнь. Том 1

Сестренка Чико! 10 лет! Имоуто дэс! На фото за руку Иоши держалась милейшая маленькая девочка. Черные волосы собраны в два хвостика, она одета в джинсовый сарафанчик, на ногах – разрисованные котиками белые гольфики до колена, на ногах – сандалики. Лицом она пошла в мать, вырастет красоткой. Интересно, какие у нее отношения с Иоши? В любом случае, отношения нужно поддерживать. Чико сейчас тяжело. Развод всегда травмирует, но в 10 лет это чудовищный удар. Решено. Надо звонить, наводить связи.

Телефона в доме два. Один в коридоре около входной двери (не знаю зачем он здесь), второй висел на стене кухни. Он мне и нужен. Набрал номер. Немного потряхивало. Сложно общаться с незнакомым человеком так, словно это мать. Гудки пошли. Подождал около минуты, наконец трубку сняли. Усталый женский голос произнёс:

– Ало.

– Мама, это я, Иоши! – сымитировал сыновий энтузиазм.

– А, Иоши‑кун, рада тебя слышать. У тебя все хорошо? Готов к занятиям? Отец уже уехал?

Я набрал воздуха в грудь, чтобы ответить, и тут в трубке послышался громкий мужской голос. Слов не разобрать, но интонации явно недовольные. Мать затараторила:

– Иоши‑кун, извини, я сейчас занята, поговорим с тобой в другой раз, ладно? Люблю, пока‑пока!

Щелчок, короткие гудки. Прикольно. Такая вот мать. Ладно, слишком мало информации, чтобы делать выводы. Возможно, у нее действительно нет времени. Возможно, мужик на фоне вовсе не трахает ее прямо сейчас. Возможно, Чико‑тян любит своего нового папу. С трудом разжав стиснутые пальцы, вернул трубку на место. Чего это я? Обида, злость, ревность. Не мои. Иоши. Надо отвлечься и успокоиться. Телевизор подойдет.

Взял из холодильника яблочный сок, уселся на диван, включил новости. Показывали массовую драку на парковке. Камера стоит далеко, деталей не разглядеть. Голос за кадром «…как и прежде, делят сферы влияния. На этих шокирующих кадрах мы видим представителей двух конкурирующих семей префектуры Тотиги: Синода и Нисигути. Наш канал обратился за разъяснениями к капитану Хагино». На экране появляется пожилой японский коп с отличной выправкой. «Все полицейские префектуры изо всех сил поддерживают покой мирных граждан. Если отщепенцы из Якудзы хотят убивать друг друга подальше от чужих глаз – меня это устраивает!»

Выключил телевизор. Вот это да. Жизнь‑то кипит.

Поднялся в комнату, подошел к шкафчику с мангой. Искал что‑нибудь интересное, но вместо этого нашел 54 томика Гандама. Мать твою, Иоши! Все, решено, новая жизнь – новые интересы. Спустился в подвал, пока искал выключатель, налетел на какую‑то картонную фигуру. Нашел выключатель, щелкнул. На полу передо мной стояла ростовая картонная фигура Гандама. Как много разного мерча придумало человечество. В подвале, помимо этого, просто склад выживальщика. Вдоль стен полки, забитые консервными банками, мешками с рисом и коробками разных шоколадок. Посчитал фляги с водой – 210 литров. Батя, ты такой заботливый. Искренне не хочешь сыну голодной смерти. Спасибо!

Вытряхнул из большой коробки какие‑то консервы (на них нарисована анимедевочка, значит вкусные). Взял ее в руку, под мышку сунул фигуру Гандама. Оставил его в коридоре, с коробкой сходил наверх, скинул в нее мангу. Влезло около половины. Пока хватит. В ящике стола нашел тетрадку и фломастер, написал «Раздача манги». Руки сами вывели нужные иероглифы. Автопереводчик в голове удивителен. Кинул листочек в коробку поверх манги, туда же отправил одну из футболок с Гандамом. Оделся в джинсы и купленную вчера оранжевую футболку без Гандама. Схватил коробку, фигуру из коридора и вышел из дома. Соседей не видно.

Пришел в увиденный вчера сквер, нашел свободную скамейку. Коробку поставил слева от себя, справа – фигуру Гандама с пришпиленным ему на грудь листочком. Все, теперь ждем желающих.

Первым на халявную мангу клюнул пацан лет 7. Вихрастый, в заляпанных песочком штанах.

– Братик, ты раздаешь мангу? – обратился он ко мне. «Братик». На сердечке потеплело. Улыбнулся ему:

– Да, раздаю. Хочешь?

– А что у тебя за манга? Только Гандам?

– Да, только Гандам.

– Фу, Гандам полный отстой! – пацан отвернулся и гордо свалил. Понимаю и разделяю твою чувства, малыш.

Следующими подошла семейная пара с мальчиком лет трех. Молодой отец в стильной куртке, молодая мать в сером плаще. Карапуз в потешном костюме утки.

– Юноша, ты раздаешь свою коллекцию Гандама? – обратился глава семьи ко мне.

– Да, раздаю совершенно бесплатно. Хотите?

– А зачем ты это делаешь?

– Я разочаровался в Гандаме и решил очистить свой дом от этой скверны.

Глава семьи почему‑то покраснел и начал трястись, потом резко отвернулся и ушел. Я вопросительно посмотрел на его жену. Она слегка улыбнулась и поводила руками в воздухе:

– Не обижайся на него, он большой фанат Гандама. У него самого огромная коллекция. Видимо, твои слова серьезно ранили его.

Я кивнул, она взяла ребенка‑утку за руку и они пошли догонять мужа. Какое‑то время неприязненно смотрел на фигурку Гандама и понял, что надо мной навис какой‑то здоровый японец в расстегнутом пиджаке поверх рубахи. Навис и мрачно смотрит. Якудза? Им вроде нельзя прессовать гражданских. Откинулся на спинку скамейки, спокойно посмотрел ему в глаза. Прошло что‑то около минуты, он хмыкнул, выпрямился и сказал:

– А у тебя есть внутренний стержень, пацан. Раздаешь мангу? Решил начать новую жизнь?

– Все так, старший брат (они‑сан). Решил отдать мангу тем, кому она нужна.

– В ты знаешь, что за торговлю в этом районе нужно отстегивать семье Синода?

– Не знал, но мне и не нужно. Видишь? – показал рукой на надпись «бесплатная».

– Вижу, иначе ты бы уже не досчитался зубов! Не смей торговать здесь без разрешения, понял? – зачем‑то начал меня запугивать якудзоид.

Не хочу конфликта, поэтому перевел тему:

– А ты из семьи Синода, да? Сегодня видел по телевизору драку на парковке. Кто победил?

– Тц, проклятые журналюги. Везде их чертовы камеры. Конечно мы, парковка теперь наша!

– А ты там был? В той драке?

– Нет, – с явным сожалением ответил якудза, подвинул коробку и сел рядом со мной, откинувшись на спинку и мечтательно глядя в небо, – я пока не в семье, еще рекрут. Если не буду косячить, то через полгода примут в семью. А это, пацан, совсем другие возможности!

Якудзоид повернул голову ко мне, посерьёзел, выпрямился и сказал:

– Не смей трепаться о том, что услышал, понял?

– Конечно понял. Не хочу ссориться с Якудза.

– Молодец. Ладно, что тут у тебя? – рекрут семьи Синода наугад вытащил из коробки томик Гандама, встал со скамейки, хлопнул ладонью мне по плечу, и ушел со словами:

– Бывай, пацан.

Фух, было страшновато. Прикрыл глаза. Спокойствие, расслабление.

– Братик, братик! – какой милый писк я только что услышал. Открыл глаза, увидел четверку детей лет семи. Два мальчика и две девочки. Гендерный баланс соблюдается.

– Братик, это твоя манга? – начала допрос девочка.

– Да, но если хотите, она станет вашей, – улыбнулся детям.

– Просто так? – продолжила девочка.

– Да, просто так, – терпеливо подтвердил я.

– Братик, но ведь нехорошо принимать подарок и не дарить ничего взамен?

– Это работает только с подарками. А я просто отдаю ненужное.

– Все равно! Давай меняться, братик! Мы заберем твою коробку, а ты возьмешь нашу! – из‑за спины девочки‑дипломата вышел вихрастый пацан, в его руках небольшая коробка.

– Вот как! А что у вас в коробке? – в принципе я согласен и на высохший собачий кал, даже он лучше Гандама, но правила игры нужно соблюдать.

– Секрет! – хитро улыбнулась девочка, поднеся палец к губам.

– Эх, была не была! Забирайте!

Дети с радостным гомоном ушли, унося коробку с мангой. Покушайте Гандам, деточки.

Что же они дали мне в обмен? Открыл коробку, в ней спал котенок черно‑белой расцветки. На шее у котенка повязан огромный розовый бант. Я ошибаюсь, или дети только что повесили на меня заботу о котенке? Японские дети пугают.

Коснулся котенка, шерстка мягкая и приятная. Котенок проснулся, посмотрел мне в глаза. Зевнул. Ясно, это любовь. Возьму тебя домой. Закрыл коробку, аккуратно взял ее в руки. Оставить фигуру Гандама здесь? Нет, мусорить нехорошо. Сунул под мышку и пошел в сторону дома. По пути остановился у зоомагазина, показал котика продавщице, она умилилась, быстро подобрала мне переноску для кота, пакет с наполнителем для лотка, лоток, пакет корма, пару мисочек. Покинул магазин явно перегруженным, проклятый Гандам сильно мешал, прохожие озадаченно косились, но я упорно нес его дальше. Это моя ноша и я выдержу ее с честью.

Посмотрел на часы. Уже 6 вечера. Неплохо провел последний день перед учебой. Немного волнуюсь, со школьных времен я многое забыл, не выхватить бы проблем с успеваемостью. Ладно, в крайнем случае можно попробовать дать взятку. Может, для этого батя и оставил столько денег?

Около дома никого, хочется зайти к Фукэра, похвастаться котиком, но не хочу навязываться. Открыл дверь в свой дом, поставил переноску на землю, расстегнул молнию.

– Проходи, котик. Теперь это твой дом.

Котенок неторопливо покинул переноску, осмотрелся, обнюхал крыльцо. Я не подгонял, пускай привыкнет. Наконец он робко зашел в дом. Хорошо. Закрыл за собой дверь, поставил покупки на пол, фигуру гандама с криком «Хаййй‑йя» изо всех сил кинул в дверь подвала. Дверь выдержала. Гандам, к сожалению, тоже.

Распаковал покупки, лоток с наполнителем отправился в ванную, мисочки – на кухню. Покормил котика кормом, себя – салатом из дайкона, помидора и сельдерея. Шлифанул чаем с печенюшками.

– Надо бы придумать тебе имя. «Мелочи жизни» еще не написаны, поэтому никто не обвинит меня в плагиате, если я назову тебя Сакамото‑сан. И давай‑ка снимем это уродство с твоей шеи.

Взял Сакамото‑сана на руки, потянулся к банту, котик зашипел и задергался.

– Что с тобой? Тебе нравится ходить как клоун?

Дотянулся до узла, потянул бант, Сакамото жалобно мявкнул, потому что бант оторвался вместе с шерстью и свернувшейся кровью. Твою мать! На шее котенка огромная, гниющая рана. Похоже на укус. Собака подрала? А дети, получается, «вылечили» ранку, намотав целебный бант.

– Хорошо, что ты попал ко мне, Сакамото‑сан. Не переживай, я помогу тебе.

Поспешил в ванную, ножом (надо поискать в подвале отвертку) открыл тайник, забрал две десятитысячных купюры. На всякий случай, не знаю цен в местных ветклиниках. Нашел недовольного Сакамото между диваном и стеной, он пытался вылизывать рану, но не дотягивался. Посадил его в переноску, побежал к соседям, позвонил в дверь. Ее открыла Нана‑сан. На ней корокие легкомысленные шорты и майка. Лифчик отсутствует. Крепкая, не отвисшая двушечка. Сколько ей лет? Сглотнул слюну.

– О, Иоши‑кун, ты таки пришел поужинать с нами? Проходи, я сейчас…

Перебил ее:

– Нана‑сан, вы не знаете, где ближайшая ветеринарная клиника?

– А что случилось, Иоши‑кун?

Объяснить не успел, она заметила переноску в моей руке.

– Завел питомца, Иоши‑кун? Проходи, сейчас найду телефон.

Прохожу в дом Фукэра. Приятный цветочный запах. На тумбочке у входной двери в вазе стояла симпатичная икебана. Разулся (носки менял только что), пошел за Наной‑сан. Пришли в гостиную. Тут все примерно как у меня, диван, пара кресел, журнальный столик, у стены тумбочка, на ней большой 4:3 ламповый телевизор. Под ним стоял видеомагнитофон. Тоже хочу такой. Люблю фильмы.

– Присаживайся, Иоши‑кун. Покажи, кто там у тебя.

Сел на диван, достал Сакамото‑сана. Нана‑сан взяла его на руки, рассмотрела рану.

– Бедняжка, – печально произнесла она, вернула Сакамото‑сана мне, – сейчас позвоним ветеринару.

Она подошла к тумбочке, наклонилась, невольно генерируя неплохой фансервис. Достала записную книжку, подошла к телефону.

– Такэми‑сан? Добрый вечер! Ты еще работаешь? Свободна? Да, пациент. Котенок. Рваная рана на шее. Да, грязная. Нет, не мой. Соседского мальчика. Хорошо! Спасибо, Такэми‑сан!

Обернулась ко мне.

– Все хорошо, Такэми‑сан моя подруга, у нее своя клиника. Она очень хороший ветеринар. Вызвать тебе такси?

– Да, если можно. Спасибо вам огромное, Нана‑сан! – улыбнулся, отвесил легкий благодарственный поклон, не вставая с дивана.

Она вызвала такси, прошла на кухню, принесла оттуда два стакана с соком. Поблагодарил, отпил половину.

– Иоши‑кун, где ты взял котенка? Уже придумал имя?

Не хочу вдаваться в подробности, поэтому ответил:

– Нашел сегодня в сквере недалеко от торгового центра. Он такой милаха, поэтому решил оставить себе. Назвал Сакамото‑саном.

Нана‑сан хихикнула в ладошку.

– Какое необычное имя для котенка. Что ж, питомец – это замечательно, он поможет тебе воспитать в себе ответственное отношение к окружающим.

Мамы всегда мамы. Даже когда они чужие. Нельзя без воспитательного момента.

– А где Сэкера‑тян?

Лицо Наны‑сан окутала печаль, она перевела взгляд на пол.

– Она у себя в комнате. Сказала, что будет набираться сил перед учебным годом. Но это просто оправдание. Она добрая девочка, не хочет расстраивать мать. Уверена, она считает, что отец бросил нас из‑за меня. Не говорит об этом, но материнское сердце сложно обмануть. Она меня ненавидит.

Ну вот, нечаянно расстроил хорошую женщину. Давай, Иоши‑кун, лечи. Взял Нану‑сан за руку, она удивленно подняла на меня глаза.

– Нана‑сан, не говорите так! Дети всегда любят своих родителей! Вас не за что ненавидеть, уверен, вы замечательная мать! Сэкере‑тян сейчас тяжело, но это временно! Просто дайте ей время и не смейте себя винить! Тот мудак, который посмел уйти от такой прекрасной женщины, совершил самую страшную ошибку в жизни! Вы… – запал прошел, я покраснел и отпустил руку Наны‑сан. Удивление прошло, она благодарно посмотрела на меня с легкой улыбкой.

– Спасибо, Иоши‑кун. Извини, что расклеилась перед тобой, – улыбка стала шире, – Забавно! Ты пришел ко мне за помощью, но в итоге это ты помог мне.

Попытался придумать достойный ответ, не получилось. Ситуацию спас гудок подъехавшего такси. Нана‑сан встала, встал вслед за ней. Прошел к выходу, она проводила меня.

– До встречи, Иоши‑кун. Надеюсь, Такэми‑сан хорошо позаботится о Сакамото‑сане.

– До свидания, Нана‑сан. Спасибо за помощь! – откланялся, сел в такси. Поздоровались с водителем и поехали.

Из радио играла грустна песня, в которой японская женщина жаловалась на одиночество. Меня накрыла скорбь. Как же много в мире несчастных семей. Как много детей с покореженной родителями психикой. И починить это невозможно. Такое вот человечество, другого не будет. Надеюсь, Сэкера‑тян помирится с матерью. Я в любом случаем буду стараться помочь.

Подъехали к ветеринарной клинике. Солнце уже почти скрылось. Стандартное торгово‑офисное двухэтажное здание с кучей вывесок. Одна из них гласило «Ветеринарная клиника Такэми». Вход отдельный. Зашел, в нос шибануло медицинским запахом. Все больницы в этом плане одинаковы.

– Доктор‑сенсей? – негромко обратился я в пространство. В коридоре 3 двери, одна из них открылась, оттуда вышла стройная темноволосая женщина с прической «под гота», черным чокером на шее и в белом халате.

– А, это у тебя котенок? – спросила она, – как тебя зовут? Неси пациента в процедурную, – показала пальцем на одну из дверей, пошла туда.

– Иоши‑кун, приятно познакомиться, – зачем‑то поклонился ее спине. Рефлексы, что поделать.

Прошел за ней в кабинет, в нем шкаф с лекарствами, кушетка, полочка с инструментами, урна, стул. Доктор взяла из моих рук переноску, поставила на кушетку.

– А меня зовут Тае Такэми, не переживай, я очень хороший ветеринар.

Расстегнула переноску, достала оттуда Сакамото‑сана. Тот мяукал и упирался.

– Как зовут котенка? – это мне, – Да не упирайся ты, глупый, – а это котику.

– Сакамото‑сан.

Доктор фыркнула.

– Какое забавное имя! Так, что тут у нас?

Аккуратно прижала котенка к кушетке, осмотрела рану. Взяла с полки несколько бутылочек, одела перчатки.

– Хорошо, что ты пришел сейчас. Еще пара дней, и все стало бы гораздо хуже. Не знаешь, кто его так?

– Нет, я нашел его сегодня в сквере, на шее был повязан бант, рану заметил только придя домой, когда снял бант.

– Вот как. Понятно. Наверное местные дети пытались перевязать рану.

– Да, я тоже так решил.

Лечение продолжилось. Выбрив шерсть вокруг раны, Такэми‑сан обработала котенка чем‑то типа перекиси водорода (не знаю, пользуются ли ей японцы), налепила сверху пластырь.

– С Сакамото‑саном все будет в порядке. Но завтра нужно сменить повязку. Я буду в клинике с 9 до 7.

– Такэми‑сан, спасибо вам огромное! – поклонился, – Сколько с меня?

– 2 тысячи йен. За смену повязки еще 500 йен. Можешь расплатиться завтра.

– Нет, лучше сейчас, – отдал доктору десятитысячную, она сходила в другой кабинет, принесла сдачу и квитанцию.

– До свидания, Такэми‑сан.

Она попрощалась в ответ, я схватил переноску с котиком и вышел. Да уж, вечер пошел не по плану. Смотрю на часы – 8 вечера. Благодарно посмотрел на вход в клинику. Такэми‑сан задержалась на работе из‑за меня.

Осмотрелся вокруг. Проблема. Я абсолютно не представляю, как вернуться домой. Такси – не вариант. Мы ехали всего несколько минут, но я не знаю адреса моего дома. Следующая мысль – вернуться к Такэми‑сан и узнать у нее адрес дома Фукэра. Стрёмно. Не хочу позориться. Мужик должен быть самостоятельным! Решаю пойти пешком до реки, а потом двигаться вдоль нее. Жить на берегу удобно.

На автобусной остановке нашел большую карту со стрелкой «Ты здесь». Сориентировался, двинул в сторону реки. Дойдя до набережной, повернул налево. Уже стемнело, я шел с переноской в руке, вдыхая свежий речной воздух. Хороший момент, чтобы подумать о разном. У меня теперь есть питомец. До сих пор не видел сестренку Чико. Отношения с Наной‑сан только улучшаются. Отношений с Сэкерой‑тян нет как таковых. Исправим. Доктор Такэми красивая. Интересно, она замужем? Завтра начинается школа. Школа – это источник новых знакомств. Источник ивентов. Источник знаний, в конце концов. Интересно, в моем классе будет много красивых девушек? Хоть бы да! Еще обязательно нужно завести друзей. И вступить в школьный клуб. Какой – пока не знаю. Улыбнулся. Посмотрел на Сакамото‑сана. Он ковырял лапкой сетку переноски. Улыбнулся еще шире. Теперь в доме будет живое существо. Будет ждать меня, встречать. С ним можно разговаривать. Здорово, что дети подкинули мне такое сокровище.

А вот и мой дом. Занес внутрь Сакамото‑сана, выпустил из переноски. Зазвонил телефон. Поднял трубку.

– Ало, сын, это ты? – голос мужской, незнакомый. Но догадаться не трудно.

– Это я. Привет, бать!

– Хоо, раньше ты не называл меня батей. Но мне нравится! Как твои дела? Готов к школе?

– Дела отлично! Звонил маме, у них все хорошо, – я ведь не вру, верно? У них же все хорошо? – Нана‑сан очень хорошая, приглашает меня ужинать вместе, но я пока справляюсь сам, не хочу навязываться.

– Я рад, что ты такой самостоятельный, но все‑таки сходи. Не обижай Нану‑сан.

– Ты‑то как, бать? Устроился в Америке?

– О, у меня все замечательно. Ты же меня знаешь, работа – это моя жизнь. Но, Иоши‑кун, вас с Чико я люблю гораздо больше работы!

Верю, бать. Почему‑то верю.

– Я и не сомневался! Кстати, я нашел бездомного кота и забрал домой. Ты не против?

– Кот, да? Хм, нет, я не против. Юноше в твоем возрасте полезно заботиться о ком‑то.

Воспитательный момент – чек.

– Про школу не переживай, я полностью готов и полон энтузиазма!

– Похвально, сын. Ты молодец. Что ж, мне пора, тут сейчас раннее утро и пора хорошенько поработать!

– Пока, бать. Рад был поговорить с тобой, соскучился!

– Не скучай, твой старик еще вернется, и тогда ты поймешь всю ценность самостоятельной жизни! Пока!

Короткие гудки. Почему я улыбаюсь? Потому что в прошлой жизни я рос без отца, и наличие даже такого, «дистанционного», по сути чужого, для меня бесценно? Пусть будет так.

Положил трубку, разулся, прошел в гостиную. Увидел подарочек от Сакамото‑сана. Спасибо что не на ковер, мой пушистый друг. Взял совок, перенес подгон в лоточек. Помыл пол. Взял Сакамото‑сана, отнес к лоточку, его лапками разрыл наполнитель, закопал недавнее. Где‑то читал, что котенок к лотку приучается именно так. Принял душ, съел какой‑то кекс. Усталость жуткая. На часах 11.30. Занятия в школе начинаются в 8.45. Завел будильник на 6.30, лег в кровать. Чертыхнулся, встал, натянул ветровку (на улице темно, двор не освещается, никто не заметит, что я в трусах), вышел из дома, полил помидорки. Вот теперь точно все. Лег и моментально отрубился.