Длинная тень ожиданий

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© Соболева Л., 2024

© ООО «Издательство „АСТ“», 2024

1. Безмолвие

День перевалил за полдень, ветер утих внезапно, будто выключили гигантский вентилятор, вокруг все замерло, как на картине, готовясь встретиться с вечером, потом погрузиться в ночь. Обязательно звездную, ведь на небе ни облачка, а за городом звезды сверкают чертовски ярко, чертовски притягательно.

И хочется чего то эдакого… чего никогда не делал, стишок там написать, спеть, не имея ни голоса, ни слуха, допрыгнуть до луны, на руках станцевать «цыганочку». Мда, весной нечто романтическое так и норовит заполнить мозг глупыми эпитетами, образами, метафорами, даже если никогда стихов не писал, впрочем, и не собирался.

Видимо, Викентий примерно так думал, решила Милана, украдкой поглядывая на него, потому что, когда он выкручивал руль на кривой проселочной дороге, на его губах играла улыбка. Характер у нее скверный, как несправедливо думают некоторые, не удержалась она от скепсиса:

– Чего это ты лыбишься без повода, как блаженный?

– Ты мне? – бросил он, не глядя на нее.

– Я не знала, что здесь еще кто-то есть.

В сущности, Викентий привык к ядовитостям сестрички жены, уж его то она забрасывала ими не скупясь, однако сегодня он в итоге рассмеялся, а не огрызнулся по привычке. Затем обрисовал ближайшее будущее, которое радовало его, и чтобы на ее вечно кислой физиономии появилось хотя бы подобие улыбки.

– Повод есть. Сейчас как сядем за стол… Я чертовски устал за эту неделю, ведь у меня в клубе ремонт, ел абы что. А Ния обещала удивить нас кулинарными изысками…

– Только почему-то на звонки не отвечает, звоню ей, трубку не берет. Дуется, что ли? Любопытно, с какого перепугу?

Покручивая руль, Викентий успокоил ее:

– Да бросила где-нибудь наверху сумку, а сама внизу. Приедем, отругай ее, а то и я не могу дозвониться.

– Сам ругаться не умеешь? Вот не сказала бы, что ты эстет.

– Я муж, блюду в семье комфортную атмосферу. – И через паузу размечтался: – Приедем – и все, никуда не надо спешить, спокойно выпьем вина… красного! Съедим по куску ароматного мяса, разве это не повод радоваться? А вечером разведем огонь и поджарим прямо в пламени перепелок!

– Понятно. А некоторые упрекают меня в обжорстве. Не знаешь случайно, кто именно у нас бестактный?

Разумеется, намек на него, но Викентий, не обидевшись, снова рассмеялся. Они подъехали к воротам. Он резво выскочил, чтобы их открыть, нужно всего-то просунуть руку между прутьями и отодвинуть изнутри массивную задвижку, когда уезжают, вешают на нее навесной замок. А ворота открыты, их только развести в стороны осталось. Викентий объехал загородный дом и заглушил мотор под навесом рядом с машиной жены. Гараж еще не построен, несколько лет одни разговоры, что надо построить гараж, а пока обходятся надежным навесом, да и вокруг ограда из профильных трубок, вполне надежно.

– Ния! – громко позвал Викентий, переступив порог дома. – Ния, встречай! Мы приехали! Где оркестр и бой барабанов?

Имя жены – Агния, домашние с детства называли ее Ния, что, по мнению Миланы, подходит ей – мягкой, ласковой, позитивной. А полное имя звучит как вызов, противостояние, в нем заключена сила, перечисленные свойства не соответствуют младшей сестре.

– Может, дашь и мне пройти? – буркнула сзади Милана.

– Ой, прости, – не оглянувшись, сказал он и вошел в дом.

Небольшую прихожую от гостиной отделяет арка, отсюда можно попасть на просторную кухню, куда и направилась Милана, чтобы отнести пакеты с продуктами.

– Жена-а! – орал Вик. – Я привез Язву Георгиевну! Ау! Ты где?

Вернулась Милана, что характерно, она совершенна в своей бесстрастности, иногда кажется, удивить ее невозможно ничем, вывести из себя проблематично. Нет, она не флегма, не старуха, прожившая жизнь и сделавшая вывод: на этом свете ничто не стоит драгоценных нервных клеток. Милана женщина в самом расцвете сил и здоровья. Лишний вес, но не критичный, не мешает ей садиться на шпагат; тридцать шесть не приводят в уныние, напротив, это возраст деятельности, идей и успеха; на неудачи она смотрит свысока, а главным своим достижением считает независимость, что позволить себе могут только королевы. Она довольна жизнью, однако отнюдь не оптимист, но и не пессимист, скорее реалист, мало кто пользуется ее доверием, пожалуй, одна Агния, остальные – так себе.

Из кухни она пришла явно озадаченной, на ее белом личике с бледно-голубыми глазами и матовым румянцем, будто нарисованным, но естественным, обозначилось недоумение. Оказывается, эмоции не чужды и ледяным статуям. Милана плюхнулась в кресло, вымолвив обиженным тоном:

– Судя по идеальному порядку, нас не ждали.

– На что ты намекаешь?

– Я намекаю? – пожала она плечами. – Изволь, скажу без намеков: обещанного угощения никто не собирался готовить, на кухне даже не пахнет едой.

– Тебе бы только о еде… – упав в кресло напротив, проворчал Викентий, без сомнения, озадаченный, он даже как-то сник. – Давно на диету пора сесть, скоро в дверной проем не втиснешься.

– Вот не надо, – вяло бросила Милана, не оскорбившись, еще чего. – Не надо преувеличивать, сам недавно слюной чуть не подавился. И вообще, хорошего человека должно быть много, вот смотри на меня и знай: перед тобой хороший человек. Хотя до идеала мне еще много килограммов наедать.

Ее попытки шутить Вик пропустил мимо ушей, он задумался, а она, видя отстраненность с его стороны, протянула руку к столику, взяла из вазы яблоко, которое аппетитно захрустело на ее крепких зубах. В паузе поглядывала на мужа сестры, у Миланы для него нашлось другое сокращение – Кент, почему-то ему не нравилось, мол, это блатной жаргон. А раз не нравилось Викентию, то слетало с языка Миланы чаще, иногда вместе с утешением:

– Не злись, Кент. Во-первых, это вторая часть твоего имени: ВиКентий. А во-вторых, известны два города в Америке с названием Кент и графство в Англии есть, так что я тебя обзываю почти графом.

Издевалась. Немножко, чтобы позлить, так она же стерва по общепризнанному мнению. А если серьезно, Викентий не нравился ей, без причины не нравился, ничего плохого не сделал ни разу, напротив, доброжелателен и предупредителен. Ну, там шпильку вставит иногда, это не повод не любить мужа Агнии, хотя бы ради нее. Она ведь такая славная, милая, ее интеллектуальный уровень гораздо выше, однако предпочла взять именно Кента в мужья, а не более достойного. Милане всегда казалось, что он… никакой, внутренне никакой. Бог, впрочем, не обидел его, это что касается экстерьера, однако внешность находится в конфликте с внутренним содержанием, отсюда он получается какой-то усредненный, неинтересный в ее понимании.

Пережевывая яблоко, она присмотрелась к нему заново, словно покупатель к товару, раньше он не занимал ее, однако повод есть изменить свое отношение: вон как разволновался, не застав свою Нию на месте. Ревнует. И это хорошо, значит, любит, за любовь ему можно простить невысокую планку. Наверное, все ее рассуждения и есть когнитивный диссонанс. Милана отвернулась, отгрызла большой кусок яблока, еле поместившийся во рту, и жевала, не желая заниматься скучным делом – аналитикой родственников.

– Куда она могла деться? – проговорил Викентий.

Посмотришь вот так прямо на него, вполне себе ничего: и рост, и фигура, и черты рожицы, а отвернешься – и не помнишь, как он выглядит. Так было у нее, пока не привыкла к нему. Возможно, тонкие и острые черты лица виноваты, ее отталкивают подобные физиономии, есть в сладкой красивости какая-то неправда, вероятно, поэтому Викентий вываливался из памяти. До смешного доходило, когда не узнавала его, столкнувшись нос к носу, он решил, что родственница жены близорука. Милана не стала его переубеждать, не любительница она что-то там доказывать, все эти споры столько силы забирают… да ну их.

– Заснула Ния, что ли? – Внезапно Викентий подскочил, едва не испугав гостью резвостью. – Сбегаю наверх, посмотрю.

Как сайгак, он поскакал на второй этаж по крутой лестнице, за которую Милана пилила Агнию. Дом компактный, планировка продумана, исходя из функциональности: ни одна архитектурная деталь не должна занимать много места, но обязана быть удобной. Так вот лестница неудобная, подниматься еще ладно, можно руками ступеньки перебирать, как собака, а спускаться – смотришь вниз, и чудится: сейчас оступишься и шею свернешь.

Но Милана любила этот дом (кроме лестницы), здесь с ранней весны до глубокой осени классно расслабляешься, ради разнообразия можно покопаться в цветнике, сходить на причал и поплавать вместе с лягушками в пруду. В свое время дед Агнии успел ухватить участок с береговой частью даром, которую остаток жизни расчищал и углублял, отец продолжил.

– Слушай, – спускаясь по лестнице, подал голос потерянный Викентий, – Нии наверху нет. Ничего не понимаю… Куда она делась?

– Чего ты так всполошился? Может, окунуться пошла…

– Мы еще не открывали купальный сезон.

– Полагаю, она без твоего разрешения способна нырнуть в пруд, май вон какой теплый. Чего стоишь? Беги туда, ищи Нию на берегу.

Викентий умчался, словно укушенный, за помощью, а Милана поднялась с места, решив слегка размяться, то есть без цели побродить по гостиной, в окошко посмотреть, а то есть хочется… но к плите становиться не было желания. Сделав несколько шагов, она задержалась у камина. Если б Милана не была ленива, обязательно построила бы такой же компактный домик с балкончиками и камином, слушать по вечерам треск огня так упоительно…

– А это что? – озадачилась.

Она наклонилась, держась за колени руками и рассматривая на полу бордовое пятнышко с четкими краями размером с рублевую монету. А недалеко от пятна заметила несколько пятнышек поменьше.

– Что ты там ищешь? – послышался голос Викентия.

– Да вот смотрю и гадаю, что за пятна на полу, м?

Викентий приблизился, тоже согнулся, но сразу выпрямился и сказал так многозначительно, что Милана едва удержалась от смеха:

– Краска, я думаю… А ты почему спросила?

– Капли похожи на кровь, – выпрямилась и она.

– Что ты несешь, какая кровь, откуда? – запыхтел Викентий.

– Не кровь? – произнесла Милана, снова стоя буквой «Г» и присматриваясь к пятнам. – Тогда что вы красили? В кроваво-красный цвет?

– Мы? – пожал он плечами. – Ничего не красили… Наверно, Ния надумала что-то… в бордовый…

– Покрасить? Сама? Что-то не замечала я за ней страсти к профессии маляра. Кстати, нашел ее? Она в пруду плавает?

– Нет ее там. Пирс пустой, только лодки и… и все.

– Но ты так быстро вернулся… – второй раз выпрямилась она.

– Я не спускался вниз. Зачем? Из беседки все как на ладони.

Сунув руки в карманы брюк, он водил растерянными глазами по гостиной, словно искал Агнию в вазах, на полках антикварного шкафа с книжными полками, за стопкой книг, даже рядом с маленьким бюстом Пушкина на каминной полке. Милана пожалела несчастного и дала ценный совет:

– Звонить не пробовал?

Он стукнул себя по лбу ладонью и кинулся в прихожую, где оставил свою сумку. Оттуда шел, глядя в смартфон. Вдруг… Раздался звонок, это звонил телефон Нии. Викентий огляделся, затем кинулся назад в прихожую, а вернулся со вторым телефоном, который трезвонил. Когда достал трубку жены из плоской сумки, та от его неловкости упала за шкафчик для обуви, Викентий не стал ее доставать, вернулся в гостиную, демонстрируя звонивший смартфон.

– Ну, вот, – снисходительно улыбнулась Милана, – Ния просто вышла и наверняка скоро вернется. Может, руку порезала? И побежала в село к фельдшеру.

– Думаешь, порезалась? – ужаснулся он.

– Дождемся и узнаем.

– А зачем ей бежать? У нее машина есть…

Этому тормозу приходится все объяснять:

– Да тут будешь выезжать – кровью истечешь, легче ножками сбегать.

– Хм… Разумно. – Он сел в кресло, машинально взял журнал, открыл его и замер. – Но почему не позвонила?

– Кент, вообще-то телефон Ния забыла.

– Я помню. Почему до того, как ушла, не позвонила?

– Вот ты зануда, – плюхнулась в кресло рядом с ним Милана, вырвала журнал из его рук. – Отдай! Этот журнальчик для красивых девушек вроде меня. Ждем Агнию. И не психуй, посмотри лучше телик.

Прошел час… Спокойно это время Викентий не провел, он то и дело подскакивал с места, выходил во двор, не выдержал и сбегал в фельдшерский пункт, вернулся и развел руками:

– Мила, Ния не приходила к фельдшерице.

– Нам ничего не остается, кроме как ждать ее. Я сварю кофе.

Прошел еще час. Викентий звонил приятелям, выясняя, не с ними ли Агния, в ответ слышал одно слово «нет». Милана делала вид, что не видит его метаний, кстати, вот главная черта, которая ее раздражала в муже сестры – он нервический пацан, короче, холерик. Для мужчины данное качество совсем не good, да и не качество это вовсе, а брак.

– Сколько можно ждать! – пыхнул неугомонный муж.

Милана уже хотела ответить в своем эксклюзивном стиле, который бесит Викентия, но он, решительно подойдя к окну, раздернул занавески, чтобы света стало больше, дело ведь шло к вечеру, и застыл. Окно панорамное во всю стену, сбоку есть дверь с выходом в сад, а подоконник примерно сантиметров сорок высотой или чуть больше. Викентий так и держал в руках занавески, опустив голову, видимо, глядя на подоконник. Милана бросила ему:

– Что нашел, пополам. Я гостья, мне положена бóльшая часть.

– Оторви от кресла свою недвижимость и иди сюда, – оставил он без внимания ее слова.

Сказал настолько сдавленным тоном, что Милане пришлось встать и без ответных шпилек подойти к нему. Разумеется, первым делом она посмотрела на подоконник, куда уставился Викентий.

На поверхности красовалась четкая пятерня с растопыренными пальцами, вторая менее четкая рядом, третья накрывает мизинец второй и размазана до самого края подоконника. Но и на полу пятна, причем размазанные, тут уж и Милана разволновалась, выговорив:

– Это не краска. Отойди, ты как раз наступил… Боже мой…

– Куда отойти? – Он осмотрел пол вокруг своих ног и, отступив на несколько шагов, чертыхнулся: – А, черт! Черт… Не краска, говоришь? А что? Кровь, да? Скажи прямо, это кровь?

– Надеюсь, нет. Мне все это не нравится. Вызывай полицию.

Он кинулся к столику за телефоном, а Милана присела на корточки, рассматривая пятно на полу и слушая заполошные повизгивания Викентия:

– Я же сказал: жена пропала… Какие три дня! Вы что! Здесь пятна, похожие на кровь… Труп? Нет, трупа нет… Я осмотрел весь дом и сад, нет трупа, а кровь есть… Кажется, кровь… А я не эксперт, чтобы отличать краску от крови. Сами приезжайте и разбирайтесь…

Видимо, там отключились от связи, не желая тратить время на тех, кто не понимает русского языка. Викентий в ярости заходил по гостиной, шепча явно ругательства. Успокаивать мужа Агнии бесполезно, да и неохота, он паникер, а паникеры слушают только себя. Милана поднялась и тоже двинула за телефоном, через минуту она разговаривала со знакомым:

– Леха, привет. Прости, но я к тебе за помощью… Да, у нас тут, по всей видимости, проблема. Мы приехали с мужем Нии на дачу, а ее нет. Смартфон здесь, машина здесь, дом открыт, а хозяйки нет… Часа три ждем, муж бегал в село в медицинский центр… Ну, в пункт фельдшера. Думали, Ния порезалась и пошла обработать рану… Я не сказала? Ой, прости, мы обнаружили пятна на полу и на подоконнике, похожие на кровь… Да кровь, кровь! Пятерня на подоконнике явно кровавая, точнее три пятерни, пятна на полу размазанные… Здесь что-то случилось, боюсь даже предположить, что именно… Знаю, по прошествии трех дней принимаются заявления о пропаже человека – дурацкий закон, какой дебил его придумал? Если ребенок пропадает, то поиски начинают сразу, именно первые два часа приносят положительный результат, а взрослого не надо искать?.. Не могла в город уехать, машина здесь, а левитацией она не владеет… Пешком топать черт-те куда! И зачем, когда машина на ходу?.. Ладно, сейчас узнаем. Викентий, есть дома кто-нибудь? Я имею в виду городскую квартиру.

– Уже вряд ли, – очнулся тот, хотя слушал Милану как будто внимательно. – Сегодня Раиса Петровна убирала квартиру, но она закончила, думаю, давно.

– Думает он, – фыркнула она. – Звони.

Викентий подчинился, через минуту выяснили: Агния не приезжала домой, Милана снова позвонила знакомому:

– Леха, мы сделали, как ты просил, хотя ответ и так ясен… Конечно, не приезжала… А как с кровью быть? Она же высохнет… Леха, но кто-то же должен нам объяснить, что все это значит! Вызови следователя и всех, кто там у вас на преступления ездит… Тогда сам приезжай… Слушай, мальчик, Ния близкий мне человек, она как мои дети, я их не разделяю. Может, ей сейчас нужна помощь, а мы с Виком не знаем, куда ткнуться… И ты не знаешь? Хм! А какого хрена тогда зарплату получаешь? Один раз я обратилась к тебе как к правоохранительному органу, а ты меня посылаешь на три дня!.. Это другой разговор, ждем-с.

Она назвала адрес, описала в подробностях, как доехать, ведь загородные усадьбы в этом районе расположены хаотично, но все же система и в хаосе существует. После диалога кинула трубку на диван и сообщила Викентию:

– Леха приедет.

– Это кто? – спросил он без всякого интереса.

– Работает в отделе полиции, с охраной связан, с этими… сигнализация и все такое. Сказал, привезет с собой знающего мужика.

Симпатяге Лехе с рыжеватыми волосами и конопатым носом, соседу Миланы, около тридцати, выглядит значительно моложе, потому что худой и быстрый, он способен обаять одной улыбкой, а улыбался постоянно. Прибыл не один, а в компании двух мужчин, однако Викентий встретил их, можно сказать, неприветливо, хмуро, Милана не замедлила упрекнуть его, правда, шепотом:

– Кент, ты не на похоронах, скорбеть рано. Ребята приехали помочь нам, а ты надутый, как… не знаю кто.

– Мне что, плясать? – огрызнулся Викентий.

– Просто будь вежливым, приветливым.

Леха привез пожилого и сухощавого мужчину в круглых очках, который мгновенно признал, что пятна не что иное, как кровь, а чья – хозяйки дома или кого другого, пообещал выяснить. Пока пожилой возился у окна, Леха и молодой человек Рудаков Иван, смахивающий на цыгана без табора, осмотрели дом. Ничего, что указывало бы на борьбу в доме, не обнаружили, тут даже дилетанту понятно: крови без борьбы, точнее без сопротивления жертвы, не бывает. Откуда она взялась, вопрос остался открытым.

– А отпечатки ладоней на что указывают? – спросила Милана.

Ответил Леха, он находился ближе остальных «гостей»:

– Только на то, что твоя сестра исчезла.

Леха знаком с Агнией, встречал ее у Миланы не раз, он любит зайти к соседке попить чайку и поболтать, а мужа ему не приходилось встречать.

– Вы все же скажите, – подхватил Викентий, – куда могла деться моя жена? Согласитесь, это странно: утром мы расстались, ничего не предвещало нелепых событий, я обещал привезти Милану. Когда закончил работу в клубе, заехал за ней, мы купили все, что просила купить Ния, можете убедиться – пакеты в кухне, приезжаем, а тут никого. Что мне думать?

– Что нам думать, – подчеркнула слово «нам» Милана, намекнув, что она тоже обеспокоена. – Мы приехали больше пяти часов назад, до сих пор Ния не вернулась, не сообщила о себе, это очень нетипично для нее.

– Не знаю, – пожал плечами Леха. – Я не спец в этих делах.

К ним подошел Рудаков, решивший изложить свои выводы, ради чего Леха и привез его:

– Если ваша Агния не объявится в ближайшее время, то можно рассматривать три версии: либо она сбежала…

– А кровь? – не дослушал Викентий.

– Но мы же не знаем, чья это кровь, – сказал Рудаков. – Не исключено, что ваша жена кого-то поранила…

– Кого? – недоверчиво спросила Милана.

– Да кого угодно, – ответил Рудаков. – Сейчас хватает любителей поживиться, а дача особняком стоит, издалека видно: хозяева люди не бедные. Да тот же житель соседних поселков, возжелавший проверить, что тут плохо лежит.

– Нет-нет, – решительно перебил Викентий. – В любых обстоятельствах Ния не станет резать человека, скорее, убежит. Вы сказали три версии, остались две.

– Вторая версия: похищение, возможно, ради выкупа, – ответил Рудаков. – Самый крайний вариант – убита.

– Убита? – вытаращилась Милана. – Этого не может быть. Она сто пятьдесят раз ночевала здесь одна, и ничего, никто не приходил… Убить… фу!

– Сожалею, – развел руками Рудаков. – Но такое случается. Даже безмотивные преступления сейчас встречаются все чаще, то есть без повода.

Викентий взволнованно заходил туда-сюда, потирая то подбородок, то плечи, то лоб, наконец остановился напротив Рудакова и Лехи.

– А тело? Если убили, где тело Нии?

– Без паники, – сказал Рудаков. – Я пока предположил, а не утверждал. Это первое, что пришло в голову, то есть чаще попадается в статистике. Может быть, есть другая причина исчезновения, не знаю… Будущее покажет.

Ответ не удовлетворил Викентия, он снова заходил, но сделал всего несколько шагов и вернулся с вопросами:

– Если убили, тело куда дели? С собой унесли? Зачем?

– Господи, Вик, почему ты застрял на слове «убили»? – поежилась Милана. – Зачем и кому ее убивать? Меня больше убеждает слово «похитили».

– Ты оптимистка, – огрызнулся он, – а я пессимист, ты сама называла меня хроническим пессимистом. Я хочу знать, где искать мою жену…

– Вы правы, Викентий, – прервал его Рудаков, не любил он в мужиках нервозность, свойственную слабому полу. – Нам тоже хотелось бы знать, где тело, а оно может лежать неподалеку. По логике преступник избавился от тела, например в овраг сбросил. Оврагов здесь полно. Или в пруду утопил. Но повторюсь: это крайний случай, крайний! Надеюсь, до трагедии дело не дошло. Давайте подождем, другого не дано пока.

Несчастный муж не унимался:

– Ну, в оврагах я с утра посмотрю, а в пруду как проверить? Он, черт возьми, большой и глубокий.

– Водолазов вызвать, – подсказал Леха.

– А у нас водолазы есть? – удивился Викентий. – Вроде ни моря, ни реки судоходной поблизости нет, одни протоки.

– Найдутся специалисты, – заверил Рудаков.

– В таком случае зачем ждать? Ясно же: пропал человек, тем более женщина, нужно срочно ее искать. А если Нии нет в пруду, что тогда?

– Заведут дело, но после трех дней. Поймите, взрослый человек может уйти по самым разным причинам и так же неожиданно вернуться. А если вам тяжело ждать, обратитесь в детективное агентство, они вызовут водолазов.

– Я согласен. Не подскажете, куда обратиться?

– Подумаю и позвоню. Только учтите, сегодня никто не приедет, уже стемнело, под водой ничего не видно.

– Я на завтра договорюсь.

Начали собираться, однако Викентий решил ждать жену на даче, вдруг она вернется. Леха вызвался доставить домой Милану и Рудакова, который уходя предупредил хозяина:

– Советую вам тщательно запереть дом и вернуться в город. Внутри нужно оставить все как есть, это для следственной группы, вы и так много наследили.

– Да, да, понимаю, – машинально закивал Викентий и остановился на террасе. – Просто хочу… хочу побыть здесь один, а потом… До свидания.

Очень скоро стихли звуки мотора, и на одинокого Викентия обрушилась всей тяжестью тишина, словно в уши вставили герметичные заглушки. Бывает так: ни ветерка, ни звуков, ни шелеста листвы, которой вокруг слишком много, нереальная тишина. Мучительная. Пронизывающая все нутро, все кости и сосуды безотчетным страхом, в сущности, причина этого страха в необъяснимости и непонимании.

– Ния… где же ты? – произнес сдавленным голосом Викентий.

В какой-то момент ему почудилось, будто темнота знает и готова ответить, но человек на террасе боялся ответа и, чего с ним никогда не случалось, испугался темной массы перед глазами. Тем не менее он еще долго стоял на террасе, не решаясь убежать, напряженно вглядываясь в кромешную тьму, которая начиналась всего в нескольких шагах от дома. В том ночном сгустке, казавшемся живым, пряталось нечто неизведанное и устрашающее. Он понял глупое выражение «тишина кричит», во всяком случае, тишина давила на уши, словно тысяча децибел, их неслышно, но они есть. Неожиданно для себя он сорвался, лихорадочно запер дом, сел в машину и рванул к городу.

Леха, забросив необщительного Рудакова домой, выехал на оживленную улицу. Он мчался к своему району, а на его лице отсвечивали разноцветные огни реклам кислотных оттенков, словно на картинке в стиле киберпанк. За окнами авто по обеим сторонам все сверкает, создавая мнимый праздник, а на душе паршиво, во всяком случае, внутри Миланы образовалась тревожная пустота.