Письма из Пёрл-Харбора. Основано на реальных событиях

Глава 7

Итак, вы добрались до «Кау Кау» – хотя, наверное, теперь он называется иначе. Менеджер сказал мне, что сейчас это скорее музей, чем кафе… Увы, похоже, автокафе в нашем мире вымерли. А жаль!

Но скажу вам, дорогие мои: в наше с Джеком время это было просто чудесное место. Пишу вам и улыбаюсь, вспоминая, как мы проводили здесь теплые вечера той осенью 1941-го, когда Пёрл-Харбор все еще казался уголком рая на земле.

– Хипа-хипа!

Лилиноэ подняла стакан с колой и чокнулась с Джинни.

– Хипа-хипа, Лили!

Джинни оглядела большую стоянку автокафе «Кау Кау Корнер», наслаждаясь непринужденной атмосферой позднего летнего вечера. Здесь, в самом сердце Тихого океана, по-прежнему было удивительно тепло, и Джинни, привыкшая к холодным зимам в Теннесси, с предвкушением ждала, что тропическая жара продержится до самого Рождества. По снегу она, конечно, скучала, но им с Джеком предстояло отплыть домой в середине декабря, чтобы провести праздничный месяц с родными – тогда-то они вдоволь насладятся белизной свежего снега. А пока ей нравилось носить легкое платье в конце сентября – как, похоже, и всем остальным в этом оживленном ресторане.

– Хипа-хипа, Уилл, – сказала она, поднимая стакан в сторону своего собеседника.

Уильям Даут был одним из учеников Джинни в «Кей-Ти». Его направили служить в Пёрл-Харбор в звании лейтенанта военно-морского флота, но он мечтал летать. Он рассказал ей, что брат его тестя согласился оплатить частные летные курсы в надежде, что после получения лицензии его переведут в ВВС. Имени брата тестя он не назвал, и теперь Джинни понимала почему: сегодня она узнала, что Уилл женат на племяннице самого адмирала Хазбенда Киммела.

– Почему ты не сказал, что твой дядя – большая шишка в этих краях? – поддразнила она.

– Не хотел, чтобы ко мне было особое отношение.

– Не переживай, мое отношение к тебе не изменилось бы. Кем бы ты ни был, в первую очередь ты должен научиться хорошо летать.

– Вот именно. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то подумал, будто я хвастаюсь связями, понимаешь?

Джинни прекрасно понимала. Она и сама втайне злилась на то, что первую работу инструктора получила благодаря отцу.

– Я – могила, – пообещала она. – И летаешь ты неплохо. Еще пара уроков – и можно будет выпускать тебя в самостоятельный полет. Обещаю, к Рождеству ты станешь настоящим пилотом.

По правде говоря, Джинни не была в этом полностью уверена. Нервный Уилл был далеко не прирожденным пилотом. Казалось, он слишком боялся ошибиться, чтобы по-настоящему отдаться полету. Но если бы она озвучила это вслух, ему стало бы только хуже.

– Надеюсь, – сказал он. – Хелен только что купила билеты на круиз на «Лурлайне» для себя и детей, когда закончится учебный год. Она будет в восторге, если я подниму ее в воздух на самолете.

Его глаза загорелись, и Лили ласково погладила его по руке.

– Скучаешь, да?

– Еще как! Ни секунды не проходит, чтобы я не скучал! – Он замолчал на мгновение. – Ну не прямо каждую секунду – я же все-таки чем-то занят. Но раз пятьдесят в день точно думаю о ней!

– Пятьдесят раз? – прищурилась Джинни. – Пятьдесят раз в день ты замираешь и думаешь: «Вот бы Хелен была здесь»?

Уилл кивнул.

– А что не так?

Лили засмеялась:

– Джинни у нас в любовь не верит. Правда ведь?

Джинни пожала плечами. Лили была неисправимым романтиком и вместе с остальными вечно твердила, что однажды какой-нибудь мужчина сметет Джинни с ног и та будет только рада! Но сама Джинни считала все это каким-то наваждением. Ей и так было хорошо – твердо стоять на своих ногах.

– Пока еще не случилось ничего такого, что убедило бы меня в обратном, – сказала она Уиллу.

Тот в ответ лишь ухмыльнулся этой своей знающей полуухмылкой, которую люди почему-то считали подходящей реакцией на абсолютно логичные слова Джинни.

– Встретишь однажды своего человека, – сказал он. – Обязательно встретишь!

– Да ну вас, – отмахнулась Джинни. – О, смотрите, а вот и Джек! Эй, Джек, иди сюда!

Она замахала брату, подъезжавшему к парковке на армейском джипе в компании Эдди, светловолосого паренька, и Джо, брюнета, что сидели сзади. У Эдди на коленях устроилась Дагни, а Джо весело болтал с каким-то мужчиной, которого Джинни раньше не видела. Джек остановил машину, и вся компания гурьбой высыпала наружу.

– Билли, – сказал Джек, обращаясь к одному из парней, – это моя сестра, Джинни.

– Добрый вечер, Джинни, – лениво улыбнулся Билли. – Ты выглядишь как Джек, только красивее.

– Эй! – возмутился Джек, проводя рукой по своим коротко подстриженным каштановым волосам.

– Простите-простите, старина Джек! Победа в конкурсе красоты «Кау Кау» все равно будет за тобой!

– Да ну тебя, – фыркнул Джек. – Красивее Пенни тут никого. Джинни, познакомься – это Пенни.

Он обернулся, чтобы помочь миниатюрной блондинке выбраться из джипа, и Джинни с интересом подошла ближе. Джек как-то упоминал, что встречается с медсестрой из Госпиталя Королевы. Похоже, у них все складывается всерьез.

– Приятно познакомиться, Пенни!

– И мне, Джинни. Твой брат говорит, ты – пилот? Ничего себе!

– Здорово, конечно, но летать – это тебе не жизни спасать, – быстро вставил Джек, глядя на сестру с таким восхищением, словно перед ним стояла сама королева Кавананакоа, последняя из гавайских монархов.

– Интересно, что она тогда в тебе нашла, – поддела его Джинни.

– Да сам не знаю, – счастливо отозвался брат.

Джинни лишь драматично закатила глаза, а Билли хлопнул Джека по спине:

– Повезло тебе быть рядом с любимой. Моя жена осталась дома, в Сан-Диего, с нашей троицей пацанов, и я скучаю по ней так, что аж зубы сводит!

– По полсотни раз на дню скучаешь? – поддразнила Джинни и искоса глянула на Уилла.

– Это как минимум, – без малейшего стеснения сказал Билл. – А твоя дама сердца, дружище, тоже дома осталась?

– Дома, – с грустью кивнул Уилл. – Но она обещала приехать ко мне на Рождество.

– Держу пари, уже дни считаешь?

Пока мужчины разговорились о семьях, Джинни с досадой покачала головой. Да что ж это за эпидемия любви такая? Всех скосило разом!

– Ну что, может, закажем уже? – сказала она с нажимом. – Есть хочу – умираю.

По всей компании прошел одобрительный гул, и Джинни махнула официантке, которая тут же поспешила к ним с блокнотом в руке. Из белого здания ресторана доносилась музыка, на стоянке люди выходили из машин, кто-то пускался в пляс – вечер явно шел на ура. Солнце клонилось к закату, зажигались уличные фонари и фары автомобилей. Джинни с удовольствием приняла приглашение Билли и вышла с ним на импровизированный танцпол. Он танцевал легко и уверенно, вел ее играючи, и она с радостью поддалась ритму. К ним скоро присоединились Джек с Пенни, потом Эдди и Дагни, и даже Лили – с Уиллом.

– Тебе бы летать научиться, Билли, – сказала Джинни.

– Летать? А зачем?

– Мой инструктор говорил, что из хороших танцоров получаются отличные пилоты. Что-то там про координацию и реакцию – не помню точно.

Билли с притворной галантностью поклонился:

– Ох ты, приятно знать, что ты считаешь меня хорошим танцором. Но я, пожалуй, останусь на корабле, если ты не возражаешь. Меня скоро должны в командование перевести, жду не дождусь. У нас сейчас в должности капитана какой-то несчастный дед, и я мечтаю свалить от него на свой собственный корабль. Вот только проблема – именно он должен меня рекомендовать, так что я не знаю, как себя с ним вести: то ли выложиться на максимум, чтобы у него челюсть выпала, то ли так его достать, чтобы он сам меня куда подальше отправил.

Джинни рассмеялась:

– Ну, если достанешь, так и будешь вечность драить палубу. Или что вы там, морячки, делаете за провинности?

– Все так, все так… Ладно, надо держаться тише воды, ниже травы и надеяться на лучшее. Но скажу тебе прямо: если уж нам предстоит идти на войну, я хочу пойти на нее на своем корабле, – сказал Билли.

Вокруг звучал зажигательный свинг, смех сливался с гулом голосов, но Джинни пробирала дрожь. Хозяева дома, где она снимала комнату, каждый день обсуждали свежие новости, тыкали пальцем в газеты и бубнили про «злобных япошек». Это слово больно резало слух: почти половина жителей острова были японского происхождения. Джинни находила такие разговоры оскорбительными и отчаянно подыскивала себе другое жилье.

Хотя, надо признать, тревога была не на пустом месте. Ситуация в Тихом океане становилась все напряженнее. Президент Рузвельт якобы вел переговоры с японцами: предлагал снять нефтяные санкции в обмен на их уход из Китая, но, судя по всему, дела шли не очень хорошо. А в Атлантике и вовсе творился кошмар. Сообщения о немецких подлодках, атакующих американские грузовые суда, появлялись все чаще. Джинни было противно думать, что те же подлодки могут добраться и до этих сверкающих, безмятежных вод вокруг Гавайев.

Когда-то в детстве она боялась озер у себя дома – казалось, будто под водой затаилась огромная щука, ждущая, чтобы сцапать за ногу. И теперь, думая о невидимых стальных чудовищах, притаившихся в глубинах, от которых зависела жизнь таких ребят, как Билли, у нее мурашки бежали по спине. Нет ничего страшнее врага, который нападает исподтишка.

– Может, Черчилль одолеет Гитлера, – проговорила она, когда музыка стихла и они остановились. – Тогда мы сможем сосредоточить силы на Тихом океане.

– Было бы неплохо, – кивнул Билли. – Но сомневаюсь, что это случится в ближайшее время. Немцы прочно окопались в Европе, теперь лезут и на Восток – к русским.

– Но, Билли, ну не может же быть, чтобы нацисты добрались до Америки?

Билли пожал плечами:

– Мне так не кажется. Но если нацисты победят на Западе, а коммунисты – на Востоке, то рано или поздно они дотянутся и до нас. Ты видела знак?

– Какой знак?

– Ты не видела?

Он взял ее за руку и повел через парковку. На дальней стороне кафе «Кау Кау Корнер» возвышалась большая вывеска: «Перекресток Тихого океана». Джинни застыла, разглядывая указатели с названиями городов и расстоянием до них. До Сан-Франциско – 2090 миль. До Токио – 3450. Даже Мидуэй, ближайшая точка, был в 1150 милях от Оаху. А Лондон – почти десять тысяч миль. Почти за гранью воображения. Так, может, все-таки ничего им не угрожает?

На днях она написала Жаклин Кокран – легендарной летчице. Перечислила все свои навыки и попросила учесть ее кандидатуру, если вдруг появится шанс вступить в перегоночный корпус. Кокран была любезна: поблагодарила за письмо и сообщила, что внесла ее имя в список. Если война все-таки грянет – Джинни готова была служить. Но пока что мир под гавайским небом казался куда заманчивее.

– Кто-то сдрейфил! – крикнул Джек, и Джинни, обернувшись спиной к зловещей вывеске, бросилась обратно к друзьям.

Спустя некоторое время она возвращалась домой, держась под руку с Лилиноэ. Дом подруги, где Лили жила вместе с отцом, Калани, был как раз по пути, и Джинни радовалась, что рядом кто-то есть – вместо неугомонных сверчков и прочей тропической живности. В голове крутились мелодии, что звучали в кафе тем вечером, и шагать под них в приятной компании было особенно хорошо.

– Может, зайдешь на стаканчик чего-нибудь? – спросила Лили, когда они подошли к воротам. – Или тортика? Папа испек свой фирменный шоколадный. Клянусь, тебе понравится.

– Калани печет?! – изумилась Джинни.

– Еще как. Мама оставила нам тетрадь с рецептами, и папа печет все строго по установленному порядку. Мне кажется, это помогает ему не забыть ее.

Она грустно взглянула на их дом, и Джинни сжала ее руку.

– Обожаю шоколадные торты. Веди!

Лили смущенно улыбнулась, достала из кармана ключ.

– У нас все просто, – предупредила она. – Не знаю, привыкла ли ты к такому…

– По сравнению с тем, где я сейчас живу, это самый настоящий дворец.

И действительно – дом оказался простым, но невероятно уютным. Все в нем сверкало чистотой, а каждая деталь – от веселых штор до ваз с цветами – дышала заботой. Джинни провели на кухню, налили стакан молока и приподняли крышку с бамбуковой оплеткой: под ней оказался торт, от одного только вида которого потекли слюнки. Джинни с благодарностью опустилась на красиво состаренный временем деревянный стул.

– Какой у вас милый дом, Лили.

Та порозовела.

– Спасибо. Мы с папой тут вдвоем, сестры замуж повыходили. А мы все не решимся уехать отсюда.

Джинни вдруг выпрямилась.

– А у вас, случайно, нет свободной комнаты?

– Есть. Одна.

– А не думали ее сдавать?

– Нашу комнатку? Да кому она нужна…

– Мне, например.

Лили удивленно уставилась на нее:

– Тебе?! Да не понравится тебе у нас, Джинни. Это же… ну, конура!

– А можно я сама решу?

– Да ты не представляешь, во что ввязываешься! После той роскоши, к которой ты привыкла…

– Роскошь, Лили, – это когда тебе улыбаются, когда ты входишь в дом. Это место, где тебе уютно. Роскошь – это чувствовать себя дома.

Лили задумчиво ковыряла торт вилкой.

– С папой надо будет поговорить… но думаю, он не откажется. Только вот денег мы с тебя не возьмем – ты же наш друг.

И тут Джинни хитро улыбнулась:

– Хорошо, денег платить не буду. Я с вами рассчитаюсь… летными уроками!

Лили ахнула:

– Да ну тебя!

– Не «ну», а «да». Из тебя получится отличный пилот, ты ведь сама это знаешь!

Лили взвизгнула от восторга.

– Правда?! Ты не шутишь?! Честно-честно?

Джинни рассмеялась, пока Лили, не выпуская ее рук, уже кружила ее по кухне. В этот момент в кухню ввалился сонный Калани – в клетчатой фланелевой пижаме он выглядел еще более милым.

– А это что за дела? – спросил он, прищурившись.

– Папа, Джинни будет жить с нами! – воскликнула Лили, кружа подругу. – А в обмен она подарит мне крылья!

– Крылья? – переспросил Калани недоверчиво.

– Крылья самолета Piper Cub, папа! Она научит меня летать!

– Правда?.. – Калани выглядел так, будто вот-вот расплачется от счастья. Он повернулся к Джинни: – Мисс Мартин, моя дочь мечтает об этом много лет. Она с детства не пропускает ни одной летающей твари, постоянно читает про фей, драконов, всяких воздушных тварей. Ну она без ума от самолетов. Вы и правда ее научите?

Джинни подумала, что впервые слышит от Калани столько слов подряд. Она повернулась к нему с самой лучезарной улыбкой:

– С удовольствием, уважаемый Калани. Мы с Лили будем летать вместе.

Позже, вырвавшись из объятий радостных новых соседей, Джинни направилась в унылый дом, который уже завтра перестанет быть ее. Она поднималась на холм, ведущий к жилищу, и остановилась – посмотреть на ночной остров.

В Пёрл-Харборе мерцали огни больших красивых кораблей. За бухтой, в Вайкики, туристы расходились по домам, отелям и барам. Джинни потянулась – ноги ныли после танцев – и улыбнулась. Кажется, этот остров наконец становился ей настоящим домом.

Глава 8

– Слушаем вас!

Два механика вынырнули из-под турбореактивного двигателя, бодро отвесили Робин пятюню и снова нырнули обратно – мотор с шумом оживал. Робин улыбнулась: со статорами пришлось повозиться, но они справились. Она вышла из ангара с тихим чувством удовлетворения, пока не увидела, как солнце садится за хвост огромного аэробуса. Она опаздывала! Эшли ее убьет.

Впереди ждала третья подсказка. В последнем письме бабушка рассказывала о своих очаровательных друзьях на Оаху. Робин уже израсходовала весь отпуск, чтобы быть с бабушкой Джинни в ее последние дни, так что дополнительных выходных не светило. Она поспешила в кабинет, переобулась из офисных туфель в кроссовки – они хранились у нее в нижнем ящике стола.

Домой было быстрее добраться бегом, чем ждать автобус. Пусть и в рабочем комбинезоне – какая разница. Она выбежала из аэропорта и помчалась.

Через двадцать минут, запыхавшись, вся в поту, она вернулась домой. Лифт, конечно, не работал, и пришлось карабкаться по лестнице. Подойдя к двери, она замерла. Изнутри доносились голоса. Смех. И… да, это был звонкий смех Эшли – тот самый, как в детстве. А второй голос – мужской. Зак?!

Она распахнула дверь и застыла:

– Зак?

– О, привет, Робин! Ты в порядке?

– Робин, ты выглядишь так, словно кубарем каталась по кустам, – сладко протянула Эшли. Она была одета в бордовое платье в пол и выглядела стильно и привлекательно. Робин невольно почувствовала себя нелепо.

– Я бегом домой мчалась…

– В этом? – Зак указал на ее рабочий комбинезон. – На твоем месте я бы пересмотрел гардероб.

Робин едва не разрыдалась.

– Ну вообще-то я не по приколу в нем бежала. Просто опаздывала – не хотела тебя подводить…

Эшли снова хихикнула:

– Да брось! Я бы уж как-нибудь пережила. А мы тут с Заком мило поболтали. Он рассказал о клубе баскетболистов на колясках, который основал его друг. Интересная затея, правда?

– Дааа… поразительно, – процедила Робин сквозь зубы, не мигая.

– Так что не стоило торопиться, честное слово.

– Вижу, – отозвалась Робин с ледяной вежливостью. – Думала, тебе не терпится продолжить квест.

– Так и есть. Мы как раз им и занимались. Зак мне помогал.

Она протянула руку и игриво потрепала Зака по руке. Робин не отрывала глаз. Когда Эшли в последний раз хоть к кому-то прикасалась? Ревность кольнула неожиданно. С чего бы вдруг? Ведь сестра наконец оживает, выходит из своего панциря. Но… почему именно Зак? Ее Зак.

– Он не твой, – пробормотала она себе под нос.

– А?

– Да нет, ничего. Я… пойду воды налью. Извините, пожалуйста.

Она прошла на кухню, краем глаза заметив свое отражение в окне – потная, лохматая, в спецовке. Словно взъерошенный воробей. Очаровательно.

– Ро-обин! – крикнула Эшли. – Нас подсказка ждет!

– Уже бегу!

Но прежде чем она успела выйти, в дверном проеме появился Зак, и они столкнулись нос к носу.

– Ой, прости, – буркнула Робин.

– Не, это я виноват. Напугал тебя. – Он подхватил ее, чтобы та не потеряла равновесия, и Робин вдруг осознала, как близко его лицо. – Я вообще… нормально, что я зашел? Не хотел навязываться…

Забота в его голосе растопила ее.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

В оригинале: “dine on a bonnet”. Bonnet в американском английском – традиционный женский головной убор, что-то вроде чепца или капора. (Здесь и далее прим. пер.)