Богиня тьмы Никта. Мифы и легенды

Глава 1 Начало мира

В те давние времена в мире царил хаос. Здесь еще не было тогда никакого намека на порядок. Но мир менялся, в нем что-то появлялось и зарождалось.

Даже Кронос, отец Зевса и всех остальных богов еще не появился в этом мире в те времена старинные. А уж о тех богах, к которым мы так привыкли, не могло быть и речи. Но и до них, оказывается, жизнь текла своим чередом, поджидая их прихода, хотя не было о них еще ни слуха и ни духа.

И были до них боги и богини в этом мире. Одной из первых появилась богиня тьмы и ночи Никта. Сколько потом не расспрашивали у мудрецов и чародеев, никто из них не мог узнать, откуда она пришла, как появилась.

Но правила она зарождавшимся миром яростно и властно. И нравилось ей только темное одеяние, потому что именно в нем во тьме она была невидима, могла появляться и исчезать, когда ей вздумается.. И эти внезапные вторжения такой ужас наводили на всех существо, которым доводилось с ней сталкиваться, что хохотала от радости богиня. О, как ей нравилось метаться в полупустом мире. Она тогда обладала полной властью над ним и ни с кем эту власть делить не собиралась. Была она такой темной, коварной и страшной, что многим казалось, что никакой свет никогда не пробьется сквозь эту кромешную тьму.

Она была великолепна, по крайней мере, в этой кромешной тьме. Быстро привыкла Никта к своей безграничной власти. Она была уверенна в том, что никогда ничего не изменяется, и пока на самом деле не менялось.

Она любовалась темным миром, и по мере необходимости наводила в нем своим порядки. Как великолепно все, если ты рождена богиней, и нет у тебя соперниц. И получила она в наследство от Хаоса мир тьмы – великолепный подарок.

Быть единственной – так привыкла себя ощущать в беспорядочные дни Никта. Она понимала, что если изменится что-то в ее мире, то бороться она станет до конца. Но пока все ее устраивало вполне.

С самого начала знала богиня, что ей дарована вечность, пока она не подозревала только о том, что скука может настигнуть внезапно и сразить ту, которую нельзя уничтожить. Но кто в молодости своей заглядывает так далеко вперед?

И вдруг наступил такой день, когда ей надоело быть единственной, и захотелось богине каких-то перемен. Ей захотелось, чтобы появились те, кем она станет повелевать. Но надо было полагать, что они принесут ей не одни радости и огорчения. Но когда появилось такое желание, то о скверном и не думала богиня совсем.

Служанка, которую она себе отыскала, наконец, сообщила о приближении Эреба. Он и стал Богом Тьмы на все времена и ее первым и верным другом и помощником.

И был этот бог злейшим созданием, но это только забавляло Никту. Когда он приблизился к мерцавшим огням, она заметила, что он несколько староват и очень угрюм, но выбирать ей особенно не приходилось. А если он сам идет в ее объятия, то с ним следовало бы сохранять добрые отношения. Многих ли еще в такой тьме разглядишь? Не каждый, если и найдется, то так спокойно к тебе явится. Она думала о союзе ночи с тьмой. Что из этого могло получиться, даже представить трудно. Но никаких других союзов ей пока не было обещано.

Тогда и появились у нее маленькие создания – их дети. И разглядывая первого своего младенца, Никта была страшно удивлена. Она даже и не понимала еще, что это она его породила. Но первое любопытство прошло. Она не собиралась долго с ними возиться, и заботиться о них богине было некогда. Но они вопили, все время напоминали о себе и не давали ей вольно и спокойно жить.

Когда она стала жаловаться мужу своему, он возмутился:

– Раньше надо было об этом думать, а теперь их надо вырастить и пустить в этот мир. А вдруг они потом нам пригодятся.

Но какими же беспокойными были эти детишки, Никта стала злой и раздражительной, служанки от нее разбежались, потому что они измучились с ними.

И когда она расточала свои угрозы, то Эреб объявил ей, что она не сможет их убить – они бессмертные.

От такого откровения Никта разозлилась еще больше. Она понимала, что ее уютный мир больше никогда не будет прежним, но кто в этом кроме нее самой был повинен? Да никто. Она сама создала себе первые проблемы.

Глава 2 Дети Никты

Все пристальнее вглядывалась Никта в собственных детей. Первым на свет появился прекрасный Эфир. И сам он, излучавший свет, казался ей великолепным. И тьма уменьшилась с его появлением, она не была больше такой кромешной. И стал он богом вечернего света. Пришлось смириться родителям, что тьмы уменьшилось, только ворчал старый Эреб. Никта пыталась отшутиться, как-то его успокаивала, и стала привыкать к вечернему свету, к полутьме.

Впервые могла богиня себя хорошенько разглядеть. И хотя она и не особенно в черном своем наряде красива была, но могло быть и хуже.

– Я больше не стану света бояться, – говорила она мужу своему. Еще больше света добавила в этот мир ее дочь Гемера. И стала она после упорной борьбы со своей матушкой богиней белого дня. И хотя это был еще совсем не тот день, о котором потом думалось и мечталось людям, когда ночь снова наступала, но белый свет преобразился. Никто, словно опомнившись, брала в очередной раз верх над своими детьми, тогда снова ночь наступала, но они тоже ей спуску не давали. И установили они определенное время для того, чтобы в этом мире оставаться. Тогда она удалялась в самые высокие горы, самые дальние пещеры, и оставалась там, пока они свои порядки в мире наводили.

В минуты отдыха и раздумий должна была признать Никта, что породила она не совсем то, что хотела, но вернуть назад все равно ничего уже нельзя было.

И все чаще видели они ее молчаливой и угрюмой, потому что радоваться особенно нечему было.

А увидела она, какой неуютной, неустроенной оказалась земля при дневном свете, как много изъянов и недостатков скрывала тьма. Словно бы все темное и скверное обнажилось в одночасье, и спрятать этого больше никуда нельзя было. И хорошо, что она прикрывала этот мир, но ненадолго.

Эреб тяжело вздохнул и поведал о том, что теперь придется обустраивать мир и управлять им.

– Свет мы ему сами подарили, вот и будем порядки наводить. Но напрасно и себя, и ее пытался он утешить, потому что покой никак отыскать не мог.

И стал прятаться от них Эреб все дальше и дальше. Два любимых места теперь было у него – это дно морское и подземный мир. И понял он, что там все будет так, как ему хочется, и никого из детишек своих шустрых пускать он туда не собирался. А сам он далек от них и спокоен там будет.

Было там дико, безлюдно, и тьма кромешная. Но Никта оставила своего мужа. Она не собиралась отпускаться в подземный мир или на дно морское. Ее устраивал этот мир, да и от Эреба хотелось отстраниться, пусть он остается сам по себе.

– Свет не останется без тьмы, он не будет царить в этом мире, – говорила она, когда они снова столкнулись с Эребом.

– Как замечательно было, когда света не было вовсе, – тяжело вздохнул он, да что было говорить о том, чего больше в этом мире не будет никогда.

Так Никта вступила в долгую и изнурительную борьбу с наследниками своими.

Глава 3 В новом мире

Ее первыми и главными врагами стали дочери, которых она сама себе подарила. Она яростно пожирала тот свет, который возникал в этом мире, его на какое-то время становилось и на самом деле меньше. Но они вырывались из тьмы, и ей приходилось все начинать сначала. И чувствовала она себя виноватой в том, что породила их, и сама с ними боролась. Богиня стала понимать, что нет выхода из этого замкнутого круга.

Она сама первая сказала о том, что нужно договориться о равном сроке для того, чтобы быть и действовать в этом мире. Одну половину суток, так это стало называться, она проводила на земле, а вторую уступала своей дочери. На большее она согласиться не могла.

Когда старик Эреб удивленно взглянул на женушку свою, она только и сказала ему в ответ:

– Мы будем на земле равное время, пусть они сравнят ту прелесть жизни, которая была во тьме, с тем, что они получили теперь, и сами делают свой выбор.

В глубине души богиня надеялась на то, что они потребуют тьмы и откажутся от света. Она не могла поверить в то, что этого не случится, она будет им совсем не мила и не интересна. Память у них коротка, они так неблагодарны. Она еще не верила в то, что старое не вернется. И снова осталась в одиночестве, только теперь уже при живых детях. А к свету стали привыкать. Только в первый момент земля показалась им страшной и неуютной. Но они обустраивали ее и сами приводили в порядок, все было не так уж и страшно, со временем они понимали это.

Согрелись люди на солнце и расправили плечи. Свет казался им теперь благом, они устроили празднество в честь юной богини, его подарившей. Каково же было богине ночи ощущать такое предательство. Никто из нас и представить себе не может, как трудно отдать полную власть. Но Никта успокоилась и перевела дыхание. Она тоже решила извлечь из этого какую-то радость, у нее уже было не так много дел, как прежде. Она полюбила подземный мир, где чувствовала себя, как дома, и все чаще там и оказывалась. Она упорно хваталась за свое прошлое, с которым никак и при желании не смогла бы расстаться.

И только Эреб все время был у нее на пути, требовал каких-то объяснений, и упреки сыпались на ее голову. Их мир стали называть Тартаром. Это было довольно пустым, необитаемым подземным пространством, где можно было спускаться все ниже и ниже, и не было конца ему и крася никакого. Но именно он и напоминал землю в прошлом, где она так любила обитать. Эреб сто раз говорил ей, что она просто утешает себя. Но в первый раз он ее от души пожалел, и не стал ругать – в этом не было никакого прока.

Сам он за это время навел в Тартаре свои порядки, и убеждал себя в том, что это будет его мир, никто больше сюда не пожалует. Он страшно заблуждался. Но он не стал прогонять Никту, она так обжилась там. И сам бог Тартара был теперь ее возлюбленным. И невероятная страсть вспыхнула в черных душах.

А потом, оглядываясь назад, богиня поняла, что это было не самое худшее время в ее жизни. Тогда от Тартара она и родила бога Смерти Танатоса. И он необходим был в этом мире, потому что люди так расплодились, что самых старых и немощных из них срочно пришлось убирать. Они оказались в этом мире лишними. А чтобы люди отдыхали и набирались сил, рожден был бог Гипнос. О, какую радость отдыха приносил он тогда людям, они освобождались от страшной усталости. Но горе было тому, на кого злился бог Гипнос, тогда их сон больше был похож на смерть саму. При приближении его люди приходили в ужас. Но он чаще только пугал, в то время как Танатос многих забирал навсегда, хотя и не казался на первый взгляд таким уж страшным созданием.

Те, кто в этом мире оставались, видели, как уходят другие, и понимали, что раньше или позднее это случится и с ними тоже.

Глава 4 Танатос

Люди стали умолять его, приносили свои жертвы, они не хотели умирать. И Танатос долго терпел их мольбы, старался не слышать их, но ему надоело это. Тогда он и решил обратиться к ним с грозной своей речью:

– Вы так неразумны, разве непонятно, что люди должны в свой срок покидать этот мир. Вас и девать скоро будет некуда, – говорил он сердито. Уступите свое место детям, а сами отправляйтесь в Аид к повелителю моему.

Они понимали, что он прав, но никак не могли смириться с тем, что придется уходить очень скоро. Но можно ли доверять богу смерти.

И все чаще и чаще отправляла на землю Танатоса Никта. Так в Тартаре и стали появляться первые умершие. Они беспомощно метались во тьме, натыкались друг на друга и на каменные стены, потому что оставались совершенно слепыми и беспомощными. И каждый из них в те минуты хотел только одного – вернуться назад. Тогда и поняла Никта, что должна она сотворить воду забвения, чтобы испивши ее, они навсегда тут и оставались, и не помнили, куда им идти надо, и не метались, точно безумные.

Они охрипли от криков и замолчали, пока еще не было той самой Леты, и стали понимать, что оставаться им тут придется до самого конца.

– Не надейтесь и не ждите, что кто-то отсюда выберется, все так устроено, что обратного пути не для кого нет и быть не может. И снова не поверили они богу тьмы. И понимали, что только со временем могут в том убедиться, все проверялось временем, которого у них было теперь больше, чем достаточно.

Тьма уже не казалась такой непроходимой, они сразу узнавали и могли разглядеть сурового, непроницаемого бога, и радовались, когда появлялся Гипнос и насылал на них беспробудный сон, который успокаивал многих и надолго.

Ему так понравилось усыплять мертвых, погружая их в покой, что он скоро добрался и до живых, ведь с теми было еще интереснее, чем с этими. И такой покой наступал, что и ему можно было передохнуть от всей души и порадоваться за наступивший мир. И просыпались они тогда, когда ему самому этого хотелось. Но если случались какие-то провинности у людей, то он поступал иначе и совсем лишал их сна – вот это было настоящим наказанием для них. Тогда маялись они и умоляли о покое. Ему так нравилось властвовать и повелевать этим миром, он так увлекался, что никогда бы не отказался от этой диковатой забавы. Да и некому его пока было останавливать.

Никта в те дни все больше отдалялась от земли. Она понимала, что исполнила свое предназначение, и сделала она для этого мира больше, чем остальные: она породила свет, и сон, и смерть. Это казалось забавным, но она испытывала гордость за свои творения. Она должна была признать, что не так уж плохо все у нее получилось.

Но в средине всех ее трудов тяжких появился Эреб. Ему страшно надоело оставаться в одиночестве, а никто из живых существ к нему не стремился особенно. Он напомнил Никте о том, что она остается его супругой верной, и они должны быть вместе. И воссоединились они в Тартаре уже во второй раз. Тогда и появился их пятый ребенок. Этим ребенком, которому навсегда суждено было оставаться во тьме, оказался Харон – перевозчик мертвых из одного мира в другой. Не особенно приятным было это занятие, но кому-то надо было заниматься этим. Он не особенно переживал, потому что не знал другого мира и никогда туда не заглядывал. Он родился с печалью на челе, и встречал своих подопечных в роковой час с такой грустью и болью, что даже самые отважные из них терялись и пугались, но, испив воды, привыкали, и сами становились во многом на него похожими. Глядя на него богиня говорила задумчиво:

– Он никогда не улыбается (Тартар в тот момент заглянул к ней, чтобы посмотреть, как она в его владениях устроилась).

– Ничего, – отвечал тот, зато умершим он не оставит никакой надежды – это самое главное, тогда и они окончательно успокоятся.

Он пытался как-то утешить разочарованную Никту.

– Вряд ли у него тут будут соперники, – говорила она, разглядывая своего ребенка, – никто из детей новых богов не захочет во тьме задерживаться, даже если случайно тут и окажется однажды. Порой Харон выражал кому-то сочувствие, но это случалось так редко, что не о чем было волноваться остальным. А вот усмирять буйных приходилось ему очень часто.

Харон научился быть полезным, незаметным и незаменимым – это стало очень важным для всех делом.

Глава 5 Преобразования

И все бы ничего, но все большую вину чувствовала Никта за Гемеру – повелительницу света. Она завоевала полную власть над тем миром. Этому помогло то, что сама Никта так быстро удалилась и исчезла. Она знала, что рано или поздно это так и завершиться, но даже не боролась, не смогла показать, что на многое способна.

И она должна была признаться в беседе с Тартаром, что больше никакой власти над светом у нее нет, он только усмехнулся, выслушав ее.

– Они не смогут без тебя обойтись, это им только кажется пока, на самом деле все совсем не так, как они думают.

Вот в такие тяжкие минуты разочарования и поняла Никта, что она снова беременна. Тартар сюда не случайно так часто наведывался.

– Каким будет мой шестой ребенок? Что с ним приключится в этом мире? Для чего он предназначен? Пока там творилось много несправедливости, многие уходили от заслуженного наказания. Самое большое, на что они были способны – это лишить их жизни, немного раньше, чем тех к кому смерть придет в свой назначенный час. И тогда она породила Немесиду, ее она с самого начала учила всему сама. Она должна была стать богиней возмездия. Порой она казалась невыносимой. Но с самого начала уговаривала ее Никта:

– Если не ты, кто еще на такое будет способен в этом мире. Ты должна установить хоть какую-то справедливость.

Девочка, привыкшая к тьме, по рассказам своей матери, усвоила, какую важную роль в этом мире она играет. Она знала, что Никта не позволит ей делать ничего другого. И как когда-то ее мать, пьянила ее власть над миром и судьбами людей, возможность наказать тех, кто творил зло. И еще какое-то время верили насильники и иные преступники, что наказание не последует, но видя ее пристальный взгляд, чувствуя ее дыхание за спиной, они убеждались в обратном, и порой останавливались, или шли до конца, уничтожая все на своем пути и себя самих в первую очередь.

Никта могла гордиться Немезидой – она очень хорошо делала свое дело, но и каждый из ее детей исполнял то, что ему было поручено.

№№№№№

Меньше всего хотела породившая тьму, становиться многодетной и заботливой матерью, но так нужно было поступить в самые глухие времена. Она довольствовалась подземным миром, и радовалась тому, что ее окружало. Это ее дети из беспросветного хаоса старались соорудить хоть какой – то порядок, и пусть не всегда, но часто у них это получалось. На радость или горе свое тогда породила Никта Апату – богиню обмана. Она знала, что та не знает ни слова правды, и другим голову морочит, но она убедилась в том, что и эта своенравная девица была им необходима, порой ложь ее оказывалась для слабых людей спасительной, а правда была смерти подобна. Она стала главной врагиней для Немезиды, но в бесконечном мире для них обеих пока еще находилось достаточно места.

Глава 6 Развитие

Если до сих пор люди и боги не знали обмана и не пользовались никакими хитростями, то теперь все это росло и процветало. И обманщики со дна могли подняться на самые вершины, а если богиня возмездия не успевала, то они какое-то время и жили прекрасно, подавая другим самый дурной пример.

Они забывали о Немезиде, потому что обман разрастался, и она везде не успевала больше. Но надеялись они напрасно, в момент, когда они теряли страх, настигала их снова богиня возмездия. И никуда больше не могли они от нее укрыться, как ни старались. Слаб и немощен оставался человек перед богами, каким бы сильным и могущественным не казался он в самом начале. И когда поняла Немезида, что она не успеет везде, то и породила Керр – богинь насильственной смерти. Она и сама не была больше одинокой, появились у нее помощницы.

Не понимал даже Тартар, зачем нужно было Никте насилия в то время, когда казалась она уже таким мирным созданием, от старой ее воинственности и следа больше не оставалось.

– Пусть они знают, что есть сила, которая настигнет и покарает их. И тогда покинут они мир раньше срока.

Тартар понимал, что она только ему работы прибавляет, Но ничего знать и слышать не хотела об этом Никта. А люди уже понимали, что не все от них самих зависит, а может и ничего не зависит, и стали они на небеса оглядываться с опаской, хотя там пока еще никаких богов не было, но ведь кто-то уже распоряжался их судьбами.

Так в детях своих и вернулась Никта в тот мир, который пришлось ей покинуть, и снова власть свою немалую ощутила богиня тьмы, пока не было у нее никаких соперников там. Так в страшных противоречиях от тьмы к свету, от зла к добру и обратно, богиня тьмы изменяла этот мир, стараясь соорудить из хаоса хоть какой – то порядок. Она часто и сама не понимала, что и как делает, что из действий ее получиться может, но что-то неизменно получалось и шло дальше. Она упорно и шла по этому трудному, никому не ведомому пути к какой – то иллюзорной цели. У нее не было никаких планов, она понятия не имела о том, что нужно сделать, что она будет делать завтра. И оставалось только одно – двигаться вслепую, ничего не понимая и не сознавая.

Дочь Хаоса творила мир и порядок, жаль, что новые боги, которые придут на смену старым, не особенно будут помнить об этом. Но с Керрами появились уже Эриннии, которыми повелевала Немезида, теперь ей больше не надо было разрываться на части. Она издалека следила за тем, что творилось, и только отдавала приказания. Никакие оправдания не могли спасти людей от наказаний. Эриннии не оставляли им никакой надежды. А когда на земле удалось вырастить прекрасный сад, то там тоже поселились дочери богини Тьмы – Геспериды. И был этот сад на самом краю света, куда почти никто добраться не мог, потому не о чем им было волноваться. Из одного зернышка вырастили они и стали бережно охранять удивительное дерево, на котором росли золотые яблоки. Позднее, когда героев развелось столько, что хоть пруд пруди, пришлось им изловить дракона, чтобы не каждый приблизиться мог к тому чудесному дереву. Это были особенные плоды. Вкусившие их получали молодость и красоту. Но слишком велик был сей дар. Пока даже среди небожителей не было тех, кого могли бы порадовать богини. Но они казались в те давние времена самыми невинными и славными из детей богини Тьмы, а если и погибали там какие-то смельчаки, так потом что нарушили все законы, которые в том мире существовали тогда.

Глава 7 Вольности

Однажды сама Немезида не удержалась и заглянула в их сад, чтобы полюбоваться чудесным деревом, о котором столько говорилось вокруг. Они встретили ее приветливо, ласково суетились и щебетали вокруг матери своей. Но даже ей не предлагали яблоки свои. И это страшно обидело Никту, когда она узнала обо всем. И Немезида решила больше не появляться у дочерей своих без особой надобности. И не было конца обидам на неблагодарных дочерей. Ни дерево, ни их самих не было бы в мире, если бы она не породила их, да память у них оказалась так коротка. А богиня тьмы в то время все более благосклонно стала относиться к смертным, потому что она была дальше, и они уже не казались ей такими скверными.

А к тому времени появились и первые предсказатели, к которым и сама Никта порой наведывалась, потому что хотелось ей знать, что и как будет с ней дальше. И такие интересные вещи о грядущем они рассказывали, что хотелось богине тьмы поскорее приблизить те времена. Она узнала о чудовищном сыне Урана Кроносе, который ради собственного спасения, будет пожирать всех своих детей. И она уже знала, что пошлет к нему богиню возмездия однажды. Но оракул в тот момент и сказал ей:

– Ничего страшного, родится Зевс и спасет он всех остальных, они не такие уж беспомощные, как тебе кажется. Тогда Никта первый раз услышала имя самого младшего из верховных богов, и оно врезалось ей в те времена в память. Но сколько дней ночей и лет отделяло ее от того времени, она не могла знать этого и путалась во времени и пространстве.

– Зевс, это хорошо или плохо? – пыталась понять она.

Кроноса она с самого начала терпеть не могла, и сочувствовала его бедной жене богине Гее, которая столько с ним натерпелась, и оставалась при этом спокойной и безропотной. И был он никчемен, случайно оказался на вершине, пока все они были заняты своими делами, и понимал, что найдется тот, кто сбросит его оттуда рано или поздно, а этого Кронос даже в мыслях допустить не мог. Она терпела его только потому, что умных боялась еще больше, понимала, что с ними мороки будет еще больше, и даже представить трудно, чего они натворить смогут. Но кто-то уже рассказал ему о пророчестве, вот он и зверел окончательно, и творил такое, что и не представить себе, словно бы ему удастся избежать предначертанного, она точно знала, что никому и никогда не удавалось этого, и он не сможет.

В те роковые времена все началось даже быстрее, чем она могла себе представить. Зевс уже подрос где-то, он освободил братьев и сестре своих из отцовской утробы. И удивительно было то, что у поверженного бога не нашлось сторонников, никто не пытался защищать его.