- -
- 100%
- +
Глава 14 Месть Феба
Прорицательница, убитая горем, стояла перед ними. Она видела все это прежде во сне, а теперь и наяву, но не думала, что реальность может стать такой кошмарной, такой жестокой.
– Вы все погибните из-за своей безумной матери, она опомнится, но будет поздно.
– Я не стану щадить ту, которая даже не стремится что-то понять и исправить, детям была наказанием, такая мать, ничего хорошего их не ждет с ней, все напрасно.
Артемида была яростнее брата своего, и если у него можно было о чем-то попросить, заставить отступить, то теперь не стоило на это и надеяться. Но она все время пристально и зло смотрела на Ниобу. Та молчала, содрогаясь от ужаса и боли, она не просила.
Аполлон видел, что сестра его не может остановиться.
Ниоба опомнилась, когда увидела свою последнюю дочь. Даже ее не собиралась щадить грозная богиня, а ведь теперь силы их были не равны, у Лето оставалось двое детей, у нее только один, но нет, ничего она не хотела больше знать. Она, наконец, закричала:
– У меня остался один ребенок из 14-ти и этого ты хочешь забрать?
Аполлон услышал эту мольбу первым, он повернулся к сестре, надеясь, что она остановится.
– Не проси меня ни о чем, она сама во всем виновата, а я привыкла все доводить до конца, раньше надо было думать, но спесь затмила ей разум, вот и пусть все так остается.
Ниоба рухнула на камни в тот миг, когда засвистела в воздухе последняя стрела, и она поняла, что все кончено… Но девочка стояла, ей только показалось, что она упала на пол, стрела просвистела где-то мимо.
Артемида помедлила немного, развернулась и удалилась… Раз она в первый раз промахнулась, значит так и должно быть, ей не хотелось слышать упреков матушки
№№№№№№№№
Лето уже знала обо всем. Она сотрясалась от жестокости своих детей и никак не могла прийти в себя, разве можно так поступать в ответ на слова глупой царицы, которая и сама не ведает, что творит.
– Зачем? – спросила она задумчиво, – почему они так поступили с этими несчастными, которые не могли им ответить?
Особенно пугала ее жестокость Артемиды, ей следовало остановить брата, а не рваться вперед и не толкать его к расправе. Они вернулись молчаливые, но спокойные, словно исполнили тяжкое, но необходимое дело. Они ничего не говорили о том, что случилось в Фивах.
– Ниоба больше не станет хвастаться своим выводком, – усмехнулась неожиданно Артемида.
Лето молчала.
– Мы не могли поступить по-другому, – твердил Аполлон.
– Ты слишком добра и слаба, а мы не может быть такими благодушными, – снова заговорила Охотница.
Зевс все время неотступно следил за близнецами, как только Гермес сообщил о том, что они отправились в Фивы.
Он не собирался их останавливать. Хорошо, что они не дадут себя в обиду. И именно Гере они должны быть благодарны за то, что родились такими сильными и стойкими.
№№№№№№№№
Артемида не хотела долго оставаться в родительском доме, она быстро ушла в лес, чтобы развеять там своим сомнения, и оставаться собой. Перед ней тут же появился Пан, впрочем, как и всегда было прежде.
– Ты все правильно сделала, – произнес он, – этот род надо было уничтожить, ничего хорошего из детей Ниобы бы никогда не получилось.
– Мне хотелось оставить ей детей, – призналась Арти, – хотя бы двоих, но она даже не пыталась их защитить, гордыня съела все, что ты называешь душой, осталась только черная дыра. Нельзя хвастаться детьми, боги обидчивы и мстительны.
Люди не понимают многого, но о самосохранении можно было подумать. Она переживала все происходившее с ними снова и снова. Пан молчал. Он не хотел ее упрекать ни в чем. А потом черная туча нависла над ними. Первым вздрогнул Пан, Артемида смотрела куда-то вглубь леса.
Сам Зевс стоял так близко, что до него можно было дотронутся рукой. Нечасто ему приходилось так близко видеть отца. Наконец заметила его и Артемиды.
– Я защищала свою матушку, и не желают чтобы кто-то, даже ты меня за это упрекал, ведь ты пришел не с Паном встретиться, ты же ко мне явился.
– А разве я тебя за что-то корю? – удивленно спросил Зевс.
Он снова удивился – как она несговорчива и упряма. Но и Гера на этот раз оказалась поблизости, она знала, куда направлялся Зевс, и тоже решила встретиться с упрямой девицей. Вот из-за спины мужа она и появилась:
– Ты расправилась с беззащитными детьми, бездушная, – говорила она, – а смеешь меня упрекать в жестокости, у меня в руках ни разу не было лука со стрелами, а ты что творишь? Да нет тебе равных в жестокости и не будет никогда, пусть твой отец любуется на то, что он породил, а мне на тебя смотреть противно.
Она развернулась и молча отправилась прочь. Гера ее в чем-то обвиняла, а Зевс, как всегда, не заступился, она пожалела о том, что была его дочерью.
– Их мать спокойно отдала их на растерзание, в чем меня может обвинять твоя Гера? – возмущалась Артемида.
– Ты убила не мать, а детей, они ни в чем не виноваты. А за это придется нести повинность и смывать кровь со своих рук, ведь это даже не дракон, – он повернулся к Аполлону, – а малые дети.
Ушел и Аполлон, Гермес его настойчиво куда-то звал, ему не хотелось разбираться в том, что было совершено и все равно не изменить.
Артемида осталась одна. Она знала, что никогда не поднимется на Олимп, куда так стремился ее брат, но не это пугало ее, а то, что ее никто не понимает, никогда не поймет, и мир жесток и страшен. Нет, ей остаются только леса и Пан. Этого достаточно для счастья, надо еще с Агамемноном разобраться.
Глава 15 После расправы
Только сейчас вспомнила Артемида о несчастном царе Амфионе, который убил себя после гибели сыновей. Это странное происшествие, на которое она прежде и внимания не обратила, теперь ее вдруг потрясло.
– Почему ему, доброму и наивному, такое пережить пришлось? – спрашивала Артемида.
– Замолви перед богами за него слово, ведь у него такой ад на земле был, – посоветовал Пан, невольно подталкивая ее к Олимпу, – пусть они приютят его там и не посылают на вечные муки. Но это происшествие заставило ее вспомнить об Агамемноне, недавно убившем ее лань просто так, чтобы что-то доказать и Гере и Гераклу, вот в ком все зло таится. Он все еще не мог двинуться в путь, потому что никакие ветры не приближались к тем лесам, и даже не был наказан, Артемида увлеклась другой местью. Но теперь черед и до него дошел, наконец.
Аполлон, взглянув на корабли, напомнил ей о случившимся. Она хорошо помнила явление и упреки Геры, но не собиралась отступать. Она накажет его так же, как наказала Ниобу. Он заплатит за лань и отдаст ей самое дорогое из того, что у него есть. И тогда будет торжествовать справедливость.
– Знаю, что ты задумала, но не убивай девицу, – услышала она голос Аполлона, наверное он мог угадать ее мысли, – пусть он верит, что девчонка убита, но оставь ее в живых. Сделай своей жрицей, какой тебе толк от мертвой, но пусть отец помучается хорошенько. Гера ждет от тебя убийства, но в том нет необходимости, нам еще за этих расплачиваться придется.
Артемида исполнила бы просьбу брата, если бы даже не согласилась с ним, но она была согласна.
№№№№№№№№№
Оракул объявил Агамемнону, что ему сделает предпринять для того, чтобы корабли и воинство отправились в путь.
Богиня могла издалека наблюдать за его муками. Но это не приносило ей такой радости, как когда она мстила Ниобе.
Только принятое решение о жрице могло немного успокоить.
Царь рвался в сражение, он жаждал мести за похищенную Елену, но пока его самого ждало тяжкое испытание, Елена могла томиться в том мире, куда ему не добраться.
Артемида понимала его, но оставалась тверда, как никогда прежде не бывала.
Ему все время виделось каменное, безжизненное лицо жены, которая и так ревновала его к младшей сестре и никогда не потерпит такого предательства, но разве у него оставался какой-то выбор? Не может же он вернуться назад, и оставить ее навсегда в троянском плену, нет, за то, чтобы продолжить путь, он мог отдать что угодно.
Чтобы Клит появилась тут вместе с Ифигенией, он должен ее обмануть.
Победителей не судят, а на войне все средства хороши. Но это никак его жены не касалось. Она жила по другим законам. Он не мог бы отступить, даже если бы захотел это сделать.
№№№№№№№
В тот момент, когда жрец готов был убить девицу, она выхватила ее, а на том месте, где должна была лежать девица, оставалась убитая лань.
Только один жрец мог видеть это, но никому ни слова не сказал. Он же отправился вместе с девицей, погруженной в глубокий сон в Тавриду, так далеко от того мира, в котором все происходило, что здесь никто не смог бы ее узнать никогда. В том храме Артемиды она должна была начать новую жизнь. Для того мира она была Незнакомкой, для этого раз и навсегда умерла.
Богиня и предположить не могла, что спасенная жизнь может показаться наказанием, и никакой радости она переживать в одиночестве, в чужом мире не будет. А в воздухе пахло войной. Противостояние и ожидание и без того оказалось таким долгим, что давно пора было что-то делать.
Успокоился в Трое царь Приам, он решил, что греки не пожалуют к нему, хотя оракул не собирался его радовать, но царь убеждал и себя, и неугомонную Кассандру, что им удастся избежать страшной беды, все обойдется на этот раз
Последние мирные дни выдались на диво ясными и светлыми.
Глава 16 Чужестранка
Море бушевало у ног. Она знала, чувствовала, что мать склонилась около нее. Девочка смотрела вдаль и ничего не могла понять. Кто она такая, как тут оказалась? Какая сила толкнула ее в открытое море? Но она точно знала, что море и лицо матери – это лучшие из ее воспоминаний, а потом и на нее и на весь мир неожиданно пала кромешная тьма. И стала понятно, что нет выхода. Она ничего не могла поделать.
И вдруг она увидела диковинные растения, услышала женский и мужской голос. Она узнала грубоватый голос воителя. Он был ее отцом. Но он не терпел неповиновения, потому она невольно сжалась в комок, хотя и не хотела показать ему, что боится. Но и тот, другой спуску ему не давал, хотя и казался нежным и ласковым.
– Хорошо, что хоть кто-то есть тут, – с грустью и горестью думала в тот момент девушка. Она устала от одиночества и пустоты, окружавшей ее со всех сторон: ни друзей, ни близких не было рядом.
И порой ей казалось, что она была обречена оставаться одна. Водя плескалась рядом.
Люди или боги, она так и не поняла, кто они такие, куда-то незаметно исчезли, хотя они должны были оставаться где-то рядом. Не может быть, чтобы хоть кого-то не было поблизости. Но и хорошо, что она была почти свободна. Ей никто не мешал, к ней не приставали с вопросами, на которые она не знала ответов. Она не понимала всего происходящего. И так будет всегда? Память не вернется к ней. Но кто мог лишить ее памяти? А если память вернется, но ничего хорошего она не сможет вспомнить?
Пока девица мучительно раздумывала, богиня с любопытством разглядывала ее издалека. Ее, равнодушную к людским судьбам, страшно от них далекую девушка странно взволновала. На время она бросила даже свою любимую охоту. И рядом не было никого, ни вечно любопытных охотников, ни жрецов, ни просто любопытных, вечно карауливших ее в потаенных местах. Они ничего не боялись, хотя многие знали, как она была жестока с теми, кто стремился нарушить ее покой. Она не пустила сюда сатиров или нимф, или иных духов, а последовала сама.
В отличие от девушки, ничего не помнившей, она знала эту историю, знала, как несправедливо обошлись с ней те, кто считался близкими людьми (Артемида знала, что они чаще всего и бываю самыми жестокими созданиями). Она не была поборницей справедливости никогда, для богов это непозволительная роскошь. И с детства она вольна была поступать, как ей вздумается. Теперь она устремилась навстречу к девушке имени, которой толи никогда не слышала, толи умудрилась забыть.
№№№№№
Артемида слыла девственницей, и сама страдала от страшной несправедливости. Вот и решила вмешаться, когда почувствовала в незнакомке родственную душу. Она вспомнила о том времени, когда ее мать, богиня Лето, рассказала ей о милостях собратьев. В наказание за то, что она посмела оставить и родить их с Аполлоном, была загнана грозной Герой на остров, которые плыл в океане и никогда не остановился бы, если бы батюшка не приказал его остановить в тот момент, когда у нее начались роды.
Бог морей не смел его ослушаться и остановил около двух скал. Тогда они и появились на свет, гонимые и обездоленные. Правда, позднее Аполлон стал любимцем богов, но любви женщин он так и не добился, все его любовные истории скверно заканчивались. Но он жил в окружении муз и самых разных девиц. Но любой Пан мог бросить ему вызов. Он оказался уязвим для всех. Об этом обо всем она и говорила Пану, который чаще других с ней рядом появлялся, и был по натуре своей добрым малым. Он и сам пережил столько невзгод, что на троих хватило бы.
Слушал он ее внимательно, сочувствовал ей, только проку от этого было немного. Он пытался неуклюже за ней ухаживать, но быстро отступился. Они остались друзьями. Это избавило его от одиночества и от мести Аполлона, он никогда не допустил бы, чтобы его сестра была с таким чудовищем. Но она одна из немногих совсем не боялась его. А это уже немало. Ведь до сих пор не только женщины, но ни одна живая душа не переносила его, вот и поживи после всего этого в мире, который так странно устроен. Он вспомнил, как пришлось ему соревноваться с Аполлоном, презиравшим и ненавидевшим его родство, а потом всегда преследовал и задирал беднягу. Но даже Артемида тогда встала на его защиту. Хотя он и говорил, что ничего не делал сам, все произошло по воле богов. Им всегда нравились такие глупые потехи.
– Мир устроен так несправедливо. В этом мы на каждом шагу убеждаемся. Все зависит от их настроений и капризов, оттого, куда подует ветер. Богов много, они вечно враждуют друг с другом. А нам приходится за это расплачиваться, – снова повторяла она. Страдают невинные, а виноватые чувствуют себя героями.
Глава 17 Пан
– Этого нельзя изменить, – задумчиво говорил Пан, – возможно, этот мир и интересен, иначе все было бы совсем скверно, мы померли бы от скуки.
– Она очнулась вроде бы, – снова заговорил он.
– Тогда проводи ее в мой храм, – предложила почти ласково богиня.
Он и сам рад был для этой девочки хоть что-то сделать. Но думал о том, как хорошо то, что она ничего не помнит. Воспоминания даже для таких юных созданий бывают порой такими жуткими.
Богиня успела исчезнуть к тому мгновению. Это было ее любимым развлечением – исчезать и снова появляться где-то в неожиданном месте. Он не успел даже напомнить ей о том, что девицы его очень боятся, и эта, как только разглядит его, может убежать на край света. Если даже она и потеряла память, то сейчас все видит и слышит. А ведь мать родная его с горы сбросила, когда увидела – таким чудовищем он родился. Он всегда был волосат и уродлив, дико кричал, как только появился на свет, так, что все затыкали уши и разбегались в разные стороны. Будто ему самому большое удовольствие доставляло появляться на белом свете, чтобы весь мир своим уродством пугать.
Артемида его убеждала в том, что Аполлон тоже страдает. Но такому красавцу и пострадать не большой грех. Если они любуются тобой, замирают от восторга, тогда это совсем другое дело. Но с другой стороны, как смогли бы узнать они, насколько прекрасен Аполлон, если бы не сравнивали их. Но он знал, что об Аполлоне ему лучше совсем не думать. Более кичливого и коварного создания и не представить себе. И хотя Артемида его сестра родная, но разве можно их сравнивать.
Хотя и ее порой не понять, бросила его с девчонкой и убежала непонятно куда, а ты выпутывайся и думай о том, что нужно делать дальше. Она вроде жива, но не умрет ли, как только увидит его? И как не убить ее после всего, что происходило тут.
Сама Артемида ни усмешки, ни брезгливости на своем прекрасном лице не изображала, и это было странно сознавать. Надо было подождать, пока она очнется. Но сегодня для него был не самый худший день. И это Пана немного успокоило. В лесу он не наткнулся ни на кого постороннего. Она, скорее всего не сбежит – обратиться ей будет не к кому – он тут обитал в полном одиночестве. Благоразумие и покорность были написаны на его физиономии. Она должна понять с самого начала, что он – бог природы и повелитель в этом странном мире. От этого настроение его немного улучшилось.
Одиночество невыносимо было ему только в первые 300 лет, а потом значительно проще и легче, – размышлял он и ничего не оставалось, как только примириться с происходящим. Потом и к нему привыкаешь, и тогда начинаешь ценить любое общество. И он растворился в природе, и успокаивал себя тем, что и деревья, скалы и горы тоже все время остаются в одиночестве и ничего, а они и двигаться не могут. Он снова возвращался к реальности. И пусть была у него не самая приятная наружность, но она служила ему верную службу.
Девушка взглянула на него, и в глазах ее вспыхнула радость – это было что-то невероятное. Уж не сам ли Аполлон перед ней появился? Но нет, все те же волосатые и кривые руки и ноги. Аполлон бы умер от тоски, если бы увидел собственное отражение таким неуклюжим и страшным. Рога напомнили ему о том, что он оставался в своей ужасной красоте, и ничего нового и необычного не произошло после вторжения незнакомки.
– Я знала, что лес только кажется пустым, я тут обязательно кого-то должна была встретить, – говорила девушка. Но я так рада, что первым был ты, Пан.
Он слушал и не верил своим ушам. Она ничего не перепутала, она знает его имя. Это и есть самое удивительное из того, что с ним могло произойти. Но голос ее звучал так искренне, что он не поверил, будто она может притворяться.
– А почему это ты мне рада, я вообще-то пугаю многих, – неожиданно напомнил ей новый знакомый, не помню, чтобы кто-то радовался встречи со мной, это что-то новенькое.
– Да все очень просто, я была уверенна, что оказалась в мире Аида. Но здесь так светло, да и сам ты там, наверное, никогда не бывал. Видно и я все еще жива, хотя и не могу понять, как такое могло случиться. Кто и за что должен был меня жизни лишить, я не помню, но это происходило.
И она улыбнулась при этом как-то открыто и весело.
– И на самом деле не знает, – про себя отметил Пан, и лучше, если не будет знать как можно дольше, хотя рано или поздно ей все будет известно.
– Мы все еще успеем во тьму, а я так мало еще ходила по этой земле, так хотелось на какой-то срок тут остаться.
Эта смертная чем-то была так похожа на его любимую Артемиду, словно она была ее родной дочерью.
Пан понимал, что он хорош только в сравнении с богом Гадесом. И не знал, радоваться ли ему этому или огорчаться. Все это было и печально и смешно сознавать.
Но это было уже что-то, и он мог от души повеселиться, походить, пусть и недолго в любимчиках. Для кого беда случается, для кого и радость немалая.
Глава 18 В новом мире
Сейчас он думал о том, что толком и сам не знал, какая это девушка, что с нею случилось. Но может это и лучше, пусть она с этим сама разбирается. Он так долго упивался природой и не замечал того, что происходит в этом мире. Природа не так обидчива, не так зловредна, как люди. Там не происходит чего-то жуткого и несправедливого. Но на этот раз все в жизни его переменилось. Он больше не мог оставаться в стороне оттого, что творилось вокруг. Он догадывался, что за этой историей стоит что-то скверное, какое-то предательство, иначе Артемида не стояла бы за нее так упорно. Он уверял себя в том, что когда меньше знаешь, то и спиться спокойнее, и все-таки уже был невольно втянут в то, что там происходило.
Тем временем богиня промелькнула где-то между вековыми деревьями, и сразу же она его заметила (Не заметить его было очень трудно). Но после того, когда она простилась с Паном, особенно приятно было взглянуть на Аполлона. Но на губах ее почему-то появилась не ласковая улыбка, а насмешка, ее боялись увидеть и смиренный пан, и брат ее милый не привык к такому отношению к собственной персоне. Но даже он, бог красоты никак не мог понять, ни богинь, ни женщин, такими непостоянными и непредсказуемыми они всегда оставались. Да и что о нем говорить, если сам Зевс так все время от них страдает. Но он не страдал, он был разгневан, да так, что забыл даже и поприветствовать ее. А ведь зачем-то она пришла к нему.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.