Чужой в стране Советов

Глава 2.

Июль 1945 год. Москва. Стажёр уголовного розыска.

До обеда мы мотались по трамваям, на одном маршруте, от кольца до кольца, так здесь называют конечные остановки маршрута трамвая. Может и у нас, в 21-ом веке, также конечную трамвая называют, только я не помню, чтобы ездил в трамваях. В школу меня отвозил отец, а потом своя машина появилась. Так что в той жизни я такого «счастья» не получал, и сейчас с тоской вспоминал свою прошлую жизнь, а главное свою машину, комфортный спорткар.

– Олег, почему мы на одном маршруте? – спросил я напарника, отвлекаясь от грустных дум.

– На этом маршруте чаше всего происходят кражи. Маршрут проходит мимо рынка, народ в трамвае с деньгами. После обеда на других покатаемся. Слушай и запоминай. Карманника надо брать с поличным, иначе сбросит кошелёк и всё, доказательства нет, приходится отпускать. Если заметишь, постарайся зажать его руку вместе с кошельком, не давай возможности сбросить. Щипачи часто пользуются заточенной монетой или бритвой, подрезают сумку и вытаскивают кошелёк, могут и карман подрезать. Карманник квалификация среди воров уважаемая, как правило, они не хуже нас законы знают. Тащат из кармана, некоторые умудряются даже из внутреннего кармана лопатник1 вытащить. Короче тухлое это дело, поймать такого вора, очень сложно. Ну да будем пробовать, никуда не денешься, – расстроено рассказывал Олег, такая работа ему явно не нравилась.

До обеда мы никого не высмотрели, катались впустую. Зашли пообедать в рабочую столовую. Цены мне показались вполне демократичными, еда простая и сытная, без изысков. Щи из капусты, картошка с мясом, серый хлеб и чуть-чуть сладкий чай. Тем не менее я наелся. А после обеда сели на другой маршрут.

– Ты завтра одевайся попроще, не стоит таскать хороший костюм, по транспорту и на работе вообще. Кстати, где таким костюмом разжился, поделишься секретом? – спросил Олег.

– В Берлине на тушёнку выменял. Там немцы за жратву, много чего отдают, – не стал скрывать я очевидное.

Мы болтались по трамваям до восьми вечера. Но так никого и не приметили. Жили мы теперь в одной общаге, так что домой двинулись вместе. По пути зашли в магазин, Олег купил картошки и репчатого лука.

– У меня тушёнка есть, придём пожарим. А хлеба возьмём у завхоза, у него жена на хлебозаводе работает, так что прикупим булку, он часто для своих приносит, – сообщил Олег.

– У меня чай хороший есть и сахар, ещё с Германии, – добавил я.

– Шикарно, значит живём, – обрадовался Машков и хлопнул меня по плечу.

Всю неделю мы таскались по трамваям и автобусам, но результата не было. Вечером покупали продукты. Я тоже закупал, даже пару раз на рынке купили колбасы, чем обрадовал своего соседа по комнате. Деньги у меня были, ещё с Германии почти две тысячи рублей. Между делом я раздумывал, как сделать небольшой гешефт. Плюсом нужны деньги, чтобы провернуть сделку с присвоением пистолета «браунинг», который я отобрал у немца в Германии. Напарник Ганса, как раз таким пистолетом размахивал, ну а я его приватизировал. Плюс такой же «браунинг» от родственника остался, вроде наследства. Надо было продать женское нижнее бельё и чулки. Но как на это посмотрят мои соратники? Наверняка всех предприимчивых людей считают барыгами. Думаю, что знать им об этом необязательно, даже вредно наверняка. Костюм я сменил на полевую форму с фронта, что имелась без погон. Туфли заменил на сапоги, теперь ничем не отличаюсь, от всего остального трудового народа. В эту неделю, не только по трамваям толкались, пришлось учиться заполнять документы. Краев напрягал Машкова, а так как я был в прицепе у Олега, меня естественно с целью обучения запрягли на это нудное занятие. В институт я сходил, документы подал, и заявление на заочное обучение написал, препятствий никаких не возникло. По вечерам, перед сном, я думал, как бы мне устроиться получше. В который раз приходила мысль попробовать писать книги. Вот только что писать в стране Советов? Про революцию и прочие рабочие подвиги? О пламенных комсомольских стройках? Об искоренении преступности? Только я об этом мало что знаю, если ещё не меньше. Фантастику? А нужна фантастика пламенным комсомольцам и оголтелым коммунистам? Фантастику про Светлое будущее? Могут не понять моей шутки. Им всё больше про строительство коммунизма подавай. Нужна информация о местной жизни, заодно и своды местных законов почитать. А то вляпаюсь в какую-нибудь историю по незнанию. Решено, сначала надо тщательно изучить обстановку. Писать идеологические книги совсем не хотелось, а то запрягут в комсомольские активисты. Один раз позволишь одеть на шею хомут, потом не снимешь. В институте меня взяли на второй курс юридического факультета. Ольга Зузыкина, узнав об этом, сообщила, что она только-только поступила в этом году. Ольга была москвичкой и жила с матерью в двухкомнатной квартире. Её отец военный, подполковник, и до сих пор не вернулся с фронта, хотя пишет, что жив и здоров.

В один из вечеров, в общежитии, Олег вытащил из кармана свой револьвер, стал разбирать и чистить. Я удивился, что у него старая модель, но Олег пояснил, что ему нравится револьвер.

– Олег, а почему ты не пользуешься кобурой? – спросил я его.

– Неудобно, клапан пока расстегнёшь. Ну и ходим мы в гражданской одежде, на ремень не повесишь, – ответил товарищ.

Я подумал, что в моём будущем. Или в прошлом? Непонятно, как и считать. В моей той жизни, использовались открытые кобуры. Или скрытого ношения под мышкой. Я такие видел и не раз. Надо перенести опыт будущего в это время, хотя возможно в спецслужбах такими кобурами пользуются.

– А чего не пользуешься открытой или скрытого ношения, удобней намного? – спросил я.

– Поясни, это как? – заинтересовался Олег, усевшись напротив меня, на свою койку.

Я взял лист бумаги и нарисовал два варианта, чисто эскиз.

– Есть знакомые мастера по коже? – спросил я, показывая рисунки.

– Где ты такое высмотрел? – заинтересовался Олег.

– На фронте, у нас в разведке применяли. Один мастер перешивал, – соврал я.

– Найдём такого мастера-скорняка. Завтра же сходим к одному дедку, он сапоги ремонтирует, ну и обувь всякую. Надеюсь и кобуры сошьёт, может возьмёт недорого.

На следующий день прямо с утра зашли к обувному мастеру. Пожилой дядька, лет шестидесяти, ремонтировал обувь в будке возле рынка. Олег захватил свою кобуру. Следующие двадцать минут я объяснял деду что надо сделать. Решили заказать Олегу кобуру скрытого ношения. Удобно, одел куртку или ветровку и оружия не видно. Дед покрутил рисунки, что-то себе пометил на бумаге и выдал. Называли деда просто по отчеству, Кузьмич.

– Завтра к вечеру сделаю. С тебя, Олежек, сто пятьдесят рублей.

– Ты сдурел, дед, – возмутился Олег.

– Можно сто, тогда вместо кожи кирзу от старых сапог сделаю.

– Делай из кожи, Кузьмич. Вещь нужная, точно говорю, – успокоил я деда и Олега, и потянул товарища на выход, решив, что доплачу из своих средств.

Всю дорогу до работы Олег ворчал, что никто ему денег на службе не вернёт. А я шёл и думал, что работаем мы реально без выходных. Зарплата у опера, около семисот рублей в месяц. По ценам, что я успел увидеть и понять, такая зарплата просто слёзы. Ладно хоть за общежитие ничего не вычитают. Как на такие деньги жить? А я привык жить хорошо. Надо что-то думать. Иначе стану я оборотнем-милиционером, начну взятки брать. Меня поймают и посадят. Да-а, коммунизм воочию передо мной, со всеми своими прибамбасами. Или социализм? Что-то мне всё здесь не нравится. В начале следующей недели рабочий день начался с того, что наш отдел уголовного розыска, посетила Мария Семёновна Круглова, наш начальник.

– У меня объявление. Жукову Ивану Николаевичу пришёл боевой орден «Боевого Красного знамени». Мне поручено вручить, подставляй, Иван, грудь, – сообщила подполковник и пожала мне руку, вручая документ и коробочку с орденом.

По кабинету раздался дружный возглас «о-о-о-о». Опера стали подходить жать руку и поздравлять.

– Ну Иван, рассказывай, как отличился, – попросил капитан Ваганов.

– Он генерала собой, от пули закрыл, – проявила осведомлённость Круглова.

– Никого я не закрывал. Просто бежал, бежал, а тут генерал, я его оттолкнул, чтобы не мешал бежать дальше. А немец, собака сутулая, в меня, вместо генерала, выстрелил. Слепой он был что ли, в смысле фашист? – решил пошутить я, чем вызвал дружный смех коллег.

– Ладно, Жуков не скромничай. В связи с этим, наш отдел не останется в стороне. Вчера я подписала приказ, о переводе тебя из стажёров в сотрудники уголовного розыска, но с испытательным сроком. Так что сегодня до обеда получай удостоверение и личное оружие, сокращаем тебе срок стажировки.

– Обмыть бы орден надо, – добавил эксперт Славин.

– Потом обмоете, если время будет, – строго заявила Круглова, погрозила кулаком и вышла из кабинета.

Я отправился получать удостоверение, которое мне выдали в отделе кадров, благо фотографии я заносил туда, ещё неделю назад. А потом пошёл в полуподвал, там сидел оружейник. Из предложенного оружия выбрал ТТ, у него если что, гораздо шустрей можно будет обойму поменять. А то возись с револьвером, там патроны пока поменяешь, уже и пулю схлопочешь. Ко всему прочему у патрона ТТ вполне хороший останавливающий эффект. Тем не менее отмазаться от обмывания ордена не получилось, вечером всей компанией пошли в рюмочную, там я и оплатил угощение. Ладно хоть на ресторан не раскрутили. На следующий день зашёл к обувному мастеру, заказал ему солдатские сапоги из кирзы 42-го размера для постоянной носки, армейские решил поберечь, и кобуру скрытого ношения, только попросил сделать противовес, карманчик под запасную обойму, под правой подмышкой. Кузьмич содрал с меня двести рублей за работу и велел приготовить ещё двести за поношенные сапоги. Днём я выбрал момент и пошёл на барахолку. Нужна была какая-нибудь куртка, если одену полевую форму. А что? Сейчас многие фронтовики в такой одежде ходят и без погон, да и не только фронтовики. На барахолке поспрашивал про женское бельё и чулки. Некоторые барыги на базаре, даже смеялись над тем, что мужик своей бабе трусы покупать собрался. Одно слово тёмный народ, совсем непродвинутый и необразованный. Я бы сказал нетолерантный. Или как говорили в моём времени «нецивилизованный», кроме светлого будущего ни о чём не думают, будто их в светлом будущем мёдом кормить будут. А я-то точно знаю, что нет там никакого мёда. Живут по принципу «хочешь жить – умей вертеться». Я вышел с барахолки и направился на работу, в отдел. Но меня догнала женщина, лет тридцати пяти.

– Мужчина, вы о женском белье спрашивали и о чулочках. Интересует, сколько нужно комплектов? – спросила она улыбаясь.

– У меня другой интерес. Я из Германии вернулся. Есть чулки нейлон и нижнее бельё шёлковое и дорогое, но женское, нужен покупатель, – ответил я.

Дама какое-то время подумала, что-то прикидывая.

– Приноси завтра покажешь. Я за прилавком не стою. Спросишь у торговки женским платьем, что у будки ключника, её зовут Наталья, меня Елена, я швея. Подождёшь немного, я сама подойду вскорости, – и женщина, развернувшись ушла.

Вечером я не стал открывать чемодан при Олеге, мало ли какие мысли ему в голову полезут. Он же комсомолец, с вывертом мозгов. Подождал, когда он уснёт, взял один комплект белья и пакетик с чулками. Завернул всё в газету и перемотал бечёвкой. А насчёт возраста Олега я ошибался оказалось, что он старше меня всего на два года. Хотя, как посмотреть, в прошлом будущем мне двадцать три. Эх жизнь грешная, за каким чёртом меня сюда перебросили? С такими мыслями я лёг спать.

На следующий день я подошёл к майору Краеву с совершенно решительным видом.

– Товарищ майор, мне бы на барахолку забежать. Куртку надо присмотреть, надо бы попроще одеваться, чтобы слиться с толпой. Незаметным быть полезно, если придётся за кем-нибудь последить.

– А какую хочешь, потянешь кожу? – спросил Краев.

– Желательно бы такую, как у вас, кожаную.

В кабинете все засмеялись. В этот момент зашёл Машков, чем отвлёк внимание от меня, стал хвастаться новым приобретением в виде скрытой кобуры.

– Олег, где такую раздобыл? – спросил капитан Ваганов.

– Сшил обувщик. Иван подсказал и нарисовал, они такими на фронте пользовались, – выдал моё участие Олег.

Ольга и Ваганов тут же пристали к Машкову, чтобы он заказал им такие же. У них у обоих были револьверы. А вот Краев ходил с ТТ. Я всё же отвлёк Краева к своему вопросу.

– Есть дело, Иван, возьми список свидетелей и на опрос по адресам. Ольга введёт тебя в курс дела, там по адресу кража квартиры. Это рядом с барахолкой, вот и появится у тебя хорошая возможность, присмотреть себе что-то на базаре. А то в костюме ты действительно, как пижон смотришься или буржуазный элемент. Хотя полезно, если надо будет где-то покрутиться среди богатых барыг, – тут же резюмировал Краев.

Разрешение получено, двинулся я по адресу опрашивать свидетелей. Оказывается, опрос уже был, но потребовался повторный разговор со свидетелями. А вообще я поражался от количества преступлений за каждые сутки по всей Москве. А ещё меня бесило то, что опера везде ходят на своих ногах, никто не торопится предоставить транспорт. Хоть бы велосипед дали, желательно горный, с большим количеством скоростей. Половину списка, я всё же опросил и показания записал, а потом двинул на барахолку. Нашёл там торговку Наталью и передал ей, что ищу швею Елену. Сам же продолжил обход барахолки. Вскоре ко мне подошла уже знакомая женщина.

– Принёс, покажешь? – спросила Елена.

Я отдал свёрток. Она развернула и долго, придирчиво рассматривала вещи, внимательно просматривая швы на белье, чулки слегка растягивала.

– Откуда такое богатство, или секрет? – спросила она.

– Из Берлина, немецкое производство.

– Хм, один комплект, или ещё есть?

– Есть и ещё, если по цене сговоримся.

– Дам за комплект белья не больше тысячи, за чулки пятьсот рублей. Кстати, слышала, как ты про куртку из кожи спрашивал. Мне один «деловой» заказывал, только зарезали его. Куртка осталась, отдам за восемьсот рублей, – предложила Елена.

– Пойдёт, лишь бы размер впору подошёл. А вот по белью у меня предложение. За комплект белья тысячу триста, чулки отдам по шестьсот. Такие вещи не для простых женщин. Только обеспеченные смогут носить. Заметь, что привёз из Германии, такого здесь не купишь.

Елена задумалась, что-то подсчитывала в уме, беззвучно шевеля губами. Я её не торопил.

– Хорошо. Вот тебе адресок, через два дня приходи и приноси товар, заодно и куртку заберёшь. Сколько у тебя комплектов? – согласилась Елена, подавая мне бумажку с адресом.

– Сотня упаковок с чулками и пятьдесят комплектов белья, сообщил я.

Елена вновь начала подсчитывать в уме. В этот раз думала не меньше трёх минут, решая свои финансовые вопросы. Однако согласилась и мы сговорились, а я пошёл снова по адресам свидетелей. Ближе к вечеру вернулся в отдел, там меня сразу запряг Машков заполнять документы. А потом был допрос задержанного, которого привели постовые девушки. Мужик спьяну, пытался угрожать ножом жителю, одного из домов, на нашем участке. К вечеру голова уже опухла от количества информации. Хотелось просто спать.

Мы вышли из отдела с Олегом после десяти вечера. Так хотелось спать, даже чувство голода притупилось. Я с тоской подумал, что такая жизнь мне совсем не нравится. Эх, как хорошо было жить в прошлой жизни. Не зря говорят «что имеем не храним, потерявши плачем», но назад меня никто не вернёт. Или вернут? Да нет, даже не стоит питать иллюзии.

– Вань, я в общагу не пойду. Со одной вдовушкой договорился. Так что до завтра, на работе увидимся, – сообщил мне Машков.

Транспорт я ждать не стал, трамваи в это время ходили редко. Пошёл пешком благо идти всего четыре квартала. Через два квартала, проходя мимо арки одного из домов, услышал женский вскрик. Может это был писк. Я остановился и прислушался. А главное, я не понял в какой стороне. Вновь послышался звук похожий на стон, так бывает, если зажать человеку рот рукой. Вроде во дворе за аркой. Пошёл туда, прислушиваясь к звукам. Когда прошёл арку, слева увидел тёмные тени, там блеснуло что-то светлое, может платье или лицо. Так бывает, что лицо бликует ночью. Некоторый опыт на Донбассе добавил мне знаний, о которых я даже не подозревал. Из темноты материализовалась фигура, лица я не мог рассмотреть, но это был мужик, в сапогах, кепке и бушлате. Вновь пискнула женщина. Я подошёл ближе и остановился, не доходя шагов пять до фигуры. Мужик цыкнул сквозь зубы.

– Слышь, фраер2, тебе чего надо? Ступал бы ты своей дорогой, петушок облезлый, пока я тебя не обидел, – мужик явно был из «блатных» или успешно косил под такого.

Его фразы ему же показались забавными, от чего он заулыбался, показывая фиксы в зубах. Вот что в таких случаях делать? Кричать я из милиции? Бежать? Искать помощи? Вот же кони педальные, я почему-то разозлился. Тем временем из тени вышел второй гопник3. Оба мужика крепкие, а жертва пытается мычать, значит есть третий, который зажимает рот несчастной. У меня пистолет «ТТ» под мышкой, достать его не долго, но вот пока затвор передёрну, могут и ножичком пырнуть. Я в прошлой жизни не был «ботаном», хоть и относился к «золотой молодёжи». Напротив, от драк никогда не бегал, порой и сам задирался, да и драться умел. Не зря пот проливал в спортзале, кроме классического бокса, увлекался тайским боксом. Отец отдал меня в секцию пулевой стрельбы, чтобы отвлечь от глупостей и драк. У моего отца, в прошлой жизни, есть кредо – «чем бы солдат не занимался, лишь бы задолбался». Потому свободное время, с лёгкой руки отца, всегда сокращалось. Обычно, когда я сталкивался с «гопотой» 21-го века, я сам начинал наезжать на таких, в результате, инцидент всегда заканчивался дракой. Решил также поступить и здесь.

– Назовись, кто ты есть по жизни. Может ты сявка4 с переулка и мне с тобой даже базарить в падлу5, – начал разгонять я сам себя, припомнив все блатные словечки, которые знал.

– Чаво? Ты на кого катишь, падла? Я, Саня Чемодан. Меня в Москве серьёзные люди знают. А вот ты кто такой? Одет как фраер, – загундосил6 гопник, растопырив пальцы на руках для пущей важности.

Сегодня я был одет в костюм, правда без галстука, но в шляпе. А что? Мне нравится, чем-то я похожу на американского мафиози, времён Вито Корлеоне из фильма «Крёстный отец».

– Если я тебе скажу, что из милиции, поверишь? – спросил я, улыбаясь.

– Да ты мусорок7 никак? Вали отсюда, пока я не рассердился, – начал угрожать Чемодан.

– Послушай, Чемодан. У меня предложение к тебе, ты забираешь своих шавок, бабу оставляете и вернёте вещи, если забрали. Тогда, я так и быть, постараюсь о вас забыть. Устал я сегодня, а оформлять вас, значит время потратить придётся. Совсем не хочется бессонную ночь проводить в отделении милиции, – сделал я предложение хулиганам.

– Бусый, проверь у него карманы. У такого фраерка, точно должны гроши водиться, – приказал Чемодан своему подельнику.

Больше тянуть не было смысла. Гопник по кличке «Бусый» направился ко мне. Я выхватил ТТ, быстро передёрнул затвор и не целясь выстрелил Бусому в колено. Я, в 21-ом веке, ещё в семнадцать лет сдал норматив на кандидата в мастера спорта по стрельбе из пистолета, а мой предшественник в разведке воевал, по всей видимости воевал храбро и умело, не зря у него столько орденов и медалей. Так что способности сложились в «ёлочку», совпали у обоих. Гопник упал и заорал, как кастрированный поросёнок, с повизгиванием, схватившись за ногу. Чемодан сунул руку в карман, видимо там было оружие. Ждать я не стал и выстрелил ему в пах. Бандит упал и застонал, зажимая рану руками, пытаясь остановить кровь. Третий жиган бросился бежать, быстро скрывшись в темноте, преследовать его я не стал. Я подошёл к стене дома, там сидела женщина и всхлипывала, понятное дело напугали барышню. Надо было обыскать бандитов, что я сделал. У Бусого только финка, а вот у Чемодана револьвер системы «Нагана». Кроме этого, у бандитов были деньги, восемьсот тридцать рублей. Без зазрения совести положил их к себе в карман. Что с боя взято – то свято. Вещи у женщины они отобрать не успели, так что возвращать ничего не пришлось. Я взял бандитский револьвер через носовой платок, чтобы не оставлять следов своих рук, и выстрелил в том направлении, где я стоял, три раза. Рапорт писать мне так и так придётся, укажу, что в меня стреляли. Послышались переливистые свистки постовых милиционеров. Видимо выстрелы услышали. Вскоре в арку забежали три девушки, две с погонами рядовых, одна в звании сержанта. На меня наставили карабины. Я заранее достал удостоверение, и предъявил патрульным.

– И что здесь произошло, товарищ старший лейтенант, – спросила девушка в звании сержанта после того, как я представился.

– Грабёж с применением холодного и огнестрельного оружия, плюс нападение на сотрудника милиции. Оформляйте их, сержант, – велел я начальнику патруля.

Как я и думал, уйти домой не получилось. Вызвали дежурную бригаду, медиков. Потом мы в отделении отписывались. Точнее отписывался я, а с пострадавшей взяли заявление и свидетельские показания в дежурке. Дежурили наши, капитан Ваганов и Зузыкина, ещё был следователь от прокуратуры. Вся эта тягомотина закончилась в семь утра. А через час к нам в кабинет зашла Круглова.

– Жуков, ну и как это понимать? Устроил стрельбу на улицах Москвы, – подполковник была явно в плохом настроении.

– Самооборона, Мария Семёновна. Бандиты целых три раза в меня стреляли. Я пробовал их уговорить, увещевал, взывал к совести, но они не послушались. Пришлось стрельнуть. Я в рапорте всё указал, – начал я оправдываться.

– Ты мне дурочка из себя не строй. К совести он взывал. Клоун! Одного ты убил, точнее он сам умер от потери крови, а второй говорит, что ты напал первый.

Я хотел промолчать, но подумал, что молчание в данном случае неуместно.

– Ну вот, такой здоровый бандит, а крови у него мало. Да и совести совсем нет. Я же его ранил, он был живой. Вот если бы я его добил, тогда я виноват. А в данном конкретном случае произошёл форс-мажор. Было бы лучше, если бы они первыми продырявили мою голову? Сейчас они вам много расскажут, договорятся до того, что это я женщину грабил, а они мимо проходили. И что говорит пострадавшая? Хулиганы могут наговорить, что я ещё и ограбил их.