Мама в подарок
- -
- 100%
- +
Хотя я знал, что меня опасались не только все слуги и ближайшие соседи, даже сам король говорил со мной чересчур вежливо. Боялся, видимо, моей магии и драконьего облика, который я принимал по ночам.
Эта же девушка совершенно не опасалась. И это было поразительно.
– Ты совсем не боишься меня? – озвучил я свои мысли, снова затягиваясь сигарой.
– Почему я должна? Вы пока не сделали мне ничего плохого. Наоборот, накормили, теперь отдаете платья жены. Мне пока здесь все нравится, и вы тоже, – сказала она и даже мило улыбнулась.
Улыбка украсила ее тонкое миловидное лицо, и я отчего-то, как глупец, залип на ее губах. Она стояла от меня всего в трех шагах. Я чувствовал, что хочу рассмотреть ее поближе. Какого цвета у нее глаза? Какие-то светлые.
Резкая невыносимая боль в ногах заставила меня опомниться.
Я мотнул головой. Какого рожна я глазею на эту нищую рабыню? Она мне не ровня! Пусть знает свое место, еще улыбаться мне вздумала! Тут же разозлился на себя. Естественно, решил сразу поставить ее на место.
– Не привыкай! – процедил я. – Ты здесь ненадолго. На месяц, не более. И то если Мишель признает в тебе мать. Если нет – завтра же выставлю вон из своего дома.
Она нахмурилась, и улыбка исчезла с ее лица.
– Я поняла, мессир. Так я могу взять Эжени в помощь вместо Марты?
Вот упрямица, так и жаждет, чтобы я уступил ей. Но я не хотел уступать. И что ей далась эта Эжени? Неужели с остальными слугами уже успела поссориться?
– Так и быть, пусть Эжени, – все же согласился я, не понимая, зачем это делаю. – Ступай и жди за дверью, я позову ее.
Однако внутренне недовольство из-за уступки разъедало. Я разозлился на себя. Никогда такого не было, чтобы я менял свое решение изначально имея другое. От возмущения своим глупым поступком, у меня даже сперло в горле.
И тут же ощутил, что начинается новый приступ. Быстро отложил сигару, желая, чтобы эта девица поскорее вышла, не хотел, чтобы она видела очередной мой приступ. Это было унизительно.
Она же, как назло, еле ползла к выходу.
Я поднялся на ноги и в следующий миг сильно закашлялся. Вытянул кружевной платок из кармана.
– Вам опять плохо? – спросила она и ту же обернулась.
Это было невыносимо! Еще не хватало ее жалости! Я суровый властный дракон, гроза всего королевства, выносливый и сильный физически.
«Когда-то был», – с прискорбием подумал я.
Но все равно не позволю себя жалеть!
Она уже была рядом, участливо смотрела на меня.
Я все кашлял, злясь на себя, на нее, оттого что она не ушла и видит мою немощь, и на болезнь, которая не отпускала мое тело, разрушая его.
Когда герцог вдруг закашлялся, я напряглась и остановилась. Опять этот удушливый хриплый кашель. Де Моранси, который еще миг назад казался таким суровым и высокомерным, теперь как-то весь сжался. Его широкие плечи сгорбились, он не мог прокашляться, прикрываясь рукой.
Я заметила кувшин с водой на столе. Быстро подошла к нему, наполнила фужер и протянула его мужчине.
– Выпейте, это остановит ваш кашель, – велела я.
Он как-то мрачно взглянул на меня и тут же вцепился в фужер и начал жадно пить. Действительно ему стало легче. На последних глотках он кашлянул еще раз, и все прошло. Он пару раз глубоко вздохнул.
– Вы бы не курили так много, это вредно, – сказала я, принимая из его рук пустой фужер и отмечая, что мужчина выше меня на целую голову. – А то так кашляете, что даже страшно.
– Что ты знаешь, девчонка?! Я курю, чтобы хоть немного заглушить боль! – возмутился он и тут же расправил плечи. И я отметила его мощную фигуру и широкую шею с железным подбородком.
– Боль в ногах? – ляпнула я, именно это отчего-то показалось мне верным ответом.
– Откуда ты знаешь про то? – прорычал он грозно, и его поза стала угрожающей. – Я не намерен говорить об этом с тобой. Еще с прислугой не обсуждал такое.
Он пронзил меня мрачным взглядом зеленых глаз, словно хотел напугать. Но меня отчего-то это не тронуло. Я ощущала, что внутри герцог совсем не такой грозный, каким хотел показаться сейчас. К тому же я воспринимала его как больного человека, который злится, оттого что очень плохо себя чувствует.
– Ну, я не прислуга. Вы же наняли меня играть роль. Я актриса, – улыбнулась я.
– Опять решила бесить меня?! – процедил он.
– И вовсе нет, – насупилась я. Какой же он вспыльчивый и нетерпимый. – Вам, наверное, надо меньше курить. Это очень вредно. Вы больны. И обязательно надо позвать лекаря.
– Какого еще лекаря? – прохрипел он, сверкая на меня глазами. – Хочешь, чтобы завтра надо мной потешалось все королевство?
– Отчего? – округлила я глаза, искренне не понимая.
– Потому что я маг! А маги не лечатся у лекарей.
– А-а-а…
Конечно, я помнила, что маги могли одним заклинанием вылечить любую хворь и не только у себя, но и любого другого. Правда, делали это редко, чтобы не тратить свою энергию. И таких было по пальцам пересчитать в нашем королевстве.
Но сейчас герцогу самому была необходима эта магия. Почему он не лечился сам? И почему не лечил своего сына, если тот был при смерти? Что-то не сходилось.
– Тогда, наверное, я бы могла помочь вам.
– Ты? Мне? – опешил он и тут же возмутился: – Мне на нужна помощь какой-то сопливой девчонки! Я верховный магистр королевства!
Он сказал это так напыщенно и высокомерно, что я даже улыбнулась.
– А кашляете как простой смертный.
– Еще слово… – с угрозой начал он.
– Я могу сварить вам целебный отвар, мессир. И никто не узнает, что вы им лечитесь.
– Маги не лечатся отварами, как крестьяне.
Ясно. Лекари неугодны, отвари тоже недостойны его сиятельства герцога.
– Тогда отчего вы не лечитесь сами, как маг? – спросила непонимающе я. – Вам надо лечиться, мессир. Вы очень больны.
Он открыл рот и как-то мрачно уставился на меня.
Глава 12
Филипп де Моранси
Мне показалось, что она говорила искренне, и в ее голосе не было жалости, а только участие и сострадание. Она даже смотрела на меня как-то по-дружески. Я был поражен ее реакцией. Она первая за последнее время, кто не считал меня жалим, когда я кашлял, а пытался помочь.
Я даже растерялся. И отчего-то растрогался.
Опять разозлился на себя. Еще немного, и расскажу ей обо всех своих бедах.
Да, Филипп, докатился ты.
Грозный и устрашающий герцог де Моранси говорит по душам с прислугой. Но сейчас она не была похожа на эту самую прислугу, а больше походила на друга, который искренне хотел помочь излечить меня.
Пахло от нее чем-то нежным, цветочным ароматом. Мои ноздри жадно раздулись, когда я вдыхал ее едва уловимый сладковатый запах.
А они были бледно-голубыми. Ее глаза. Как цвет морозного неба зимой. Я как раз разглядел их в этот миг. Она по-доброму смотрела на меня.
Просто ужас! По-доброму! А должна была со страхом или уж на крайний случай со смиренным почтением, как на своего господина. Ну что за непонятная девчонка?
– Не твое дело, – грубо ответил я, чтобы уже отделаться от нее. Ее близость вызвала у меня странные реакции. – Ступай и жди за дверью.
В тот вечер герцога я больше не видела. Эжени с радостью согласилась показать мне хозяйственные помещения на первом этаже и баню. Оставила меня там мыться. Даже дала чистое полотенце. Вещей у меня было всего ничего, маленький узелок.
После бани Эжени проводила меня в мою комнату. Спальня оказалась маленькой, но очень уютной. И такой чудесной. В нежных голубых тонах, с расшитыми гобеленами на стенах.
Именно здесь мы с Эжени расстались до завтра. Было уже за полночь. И, естественно, никаких платьев герцогини мы не успели посмотреть. Решили сделать это завтра поутру, до завтрака.
Я прикрыла дверь своей комнаты и прошла внутрь. Большое окно с синими портьерами, кресло, стол и мягкая постель казались такими красивыми. У меня никогда не было своей комнаты. В аббатстве я спала на кровати с другой такой же сиротой, в общей комнате, а у трактирщика вообще на лавке за печкой в кухне.
Сейчас же, оказавшись одна в этой спаленке, я ощутила, что у меня наконец-то появилось какое-то подобие дома. Хотя бы временного. Возможно, скоро я должна буду отсюда уйти, как сказал де Моранси, но все же на краткий миг я могла почувствовать себя человеком. Свободным и заслуживающим хоть какого-то уважения.
Я тихонько присела на удобную кровать, на которой даже было белье и светлое покрывало, и вдохнула аромат комнаты. Она мне очень нравилась.
Смотрела на падающие снежинки за большим окном и ощущала себя совершенно счастливой в этот миг. Я была сыта, чиста после бани, сидела на мягкой постели в своей собственной комнате!
Нет, господин герцог был слишком щедр ко мне! И почему люди говорили, что он жесток и у него нет сердца? Явно это была ложь. Он совсем не такой.
Конечно, высокомерный, вспыльчивый, даже вредный. Но уж точно не жестокий. Трактирщик был жестоким, это да, не брезговал отвесить мне оплеуху, как и его толстая женушка, если я провинилась в чем-то.
Поправив уголья в небольшом камине, чтобы они не погасли, я решила ложиться спать. Завтра предстоял важный ответственный день. Надо было подружиться с маленьким Мишелем и сыграть его матушку. И я уже знала, как себя вести.
Раздевшись до рубашки, я улеглась в прохладную чистую постель. Прикрывшись теплым одеялом, долго смотрела в потолок, лежа в темноте. Почти не верила в свое счастье.
Как же мне повезло, что этот герцог заехал к нам в трактир и увидел меня. Нет. Это определенно случилось не просто так. Я искренне верила в это.
Пожелав спокойной ночи своему ангелу-хранителю, я прикрыла глаза и мгновенно уснула.
Проснулась я внезапно, от чьего-то крика. Такой испуганный и несчастный вопль, от которого сжималось все нутро.
Резко распахнула глаза. Была глубокая ночь и темень. Лишь бледный лунный свет проникал в комнату.
Кричала женщина или ребенок, спросонья не разобрала.
Снова раздался тот же рвущий сердце звук.
Я быстро села на кровати, сунула ноги в свои дырявые ботиночки и подбежала к двери. Распахнула ее. Выглянула в коридор. Снова все было тихо.
Мне показалось, что крик слышался со стороны ближайших от меня спален.
Я быстро последовала по мрачному коридору, даже забыв захватить свечу. Однако падающий свет луны достаточно освещал пространство. Через минуту я добралась до конца коридора.
Громкий истеричный вопль раздался снова и тут уже перешел в плач. Я точно поняла, откуда он доносится. Стремительно подошла к нужной двери и чуть приоткрыла ее.
Замерев на пороге темной огромной спальни, я окинула взглядом комнату. Едва различила большую кровать с балдахином, шкафы, потухший камин, еще какую-то мебель.
И тут снова раздался несчастный голосок, полный страдания:
– Не надо, не трогай меня! Я хороший! Уходи!
Теперь я явственно поняла, что это испуганный детский голосок, доносившийся из кровати. В первый миг подумала, что обращаются ко мне.
– Уходи, чудовище! – снова закричал ребенок.
Малыш заплакал. Я поняла, что он говорит не со мной.
Озираясь по сторонам, осторожно приблизилась к кровати с балдахином. В ночном мраке разглядела на ней маленькое тельце ребенка. На вид светловолосому малышу со спутанными волосами было года четыре или меньше. Он лежал головой на высокой подушке и испуганно прикрывался одеялом до самого носа. Смотрел куда-то в сторону окна.
Я тут же повернула голову. Невольно заметила у портьеры какую-то тень. Однако в ночном мраке было ничего не разглядеть. Снова обернулась к мальчику, уже подходя к кровати.
– Малыш, что случилось? – тихо спросила я, стараясь не напугать ребенка.
Мальчик резко обернулся ко мне и замер. Его глазенки в темноте ярко сверкали, а лицо выражало такой страх, что я решила, будто напугала его. Но через миг малыш чуть опустил одеяло и тихо пролепетал:
– Матушка, это вы?
Глава 13
Тут же сбоку послышался громкий шорох, я невольно взглянула в сторону окон. Увидела, как занавесь и тюль чуть приподнялись и опустились. Я нахмурилась. Там кто-то был?
Но тут же снова обернулась к мальчику и медленно подошла к кровати.
– Мишель, что случилась? – спросила я, прекрасно поняв, кто передо мной.
Естественно, в такой большой спальне с четырьмя окнами не мог спать никто, кроме сына герцога, да и возраст сходился.
– Матушка, это правда вы?
Видя, что мальчик чуть успокоился, я улыбнулась и тихо ответила:
– Я, Мишель…
Не знаю, какой глупый порыв заставил меня так ответить. Я приблизилась к изголовью кровати, понимая, что мое присутствие успокаивало малыша. Он перестал плакать и говорил без страха в голосе.
В этот миг я боялась одного, что сейчас он разглядит, что я не его мать, и снова заплачет. А мне не хотелось пугать его.
– Матушка, вы вернулись? – спросил малыш и даже привстал на локтях.
– Да, дорогой. Я уезжала, а теперь вернулась, – ответила я, склоняясь к нему.
Он вдруг протянул ко мне тонкую ручонку. Даже в темноте было видно, как его большие глаза на тонком лице радостно загорелись. Я прекрасно поняла, что он хочет. Присела рядом с ним на широкую постель, взяла его ладошку в свою.
– Вы живая, матушка, а Мадлен и Марта говорили, что вы умерли! – выпалил мальчик. И тут же обнял меня, обхватив мою талию ручками.
– Нет, я жива, Мишель. И вернулась к тебе, – ответила я, гладя его по спутанным русым волосам.
Вдруг раздался какой-то странный шум. Приглушенный и едва слышимый. Мишель резко повернулся в сторону окна. Как-то напряженно посмотрел туда и сказал:
– Вы прогнали его, матушка! Благодарю вас!
– Кого? – не поняла я, приподнимая мальчика и прижимая его к своей груди.
Слава Богу пока он не заметил подмены и вроде совсем успокоился. Даже слезы высохли на его глазах.
– Чудовище! Оно хочет меня сожрать, – дрогнувшим голосом произнес Мишель.
– Что ты такое говоришь, милый?!
– Оно там было, у окна. Оно приходит ко мне! А я так боюсь его!
Теперь было понятно, отчего Мишель так кричал и плакал. Ему, видимо, приснился страшный сон, кошмар. Но, может, у окна действительно кто-то был? Когда я вошла в спальню мальчика, на миг мне показалось, что я увидела какую-то тень.
– Погоди-ка, – сказала я, мягко высвобождаясь из плена детских ручонок.
Стремительно подошла окну. Быстро отодвинула качающуюся занавесь и увидела чуть приоткрытое окно. Стекло было до пола, полностью открывая взору заснеженный балкон. Выглянула наружу в приоткрытую створку. Никого не было видно. Я поняла, что ветер распахнул окна и потому занавесь шевелилась, испугав Мишеля.
Неудивительно, что ему снились кошмары. Такая огромная спальня, а он такой маленький.
Я не понимала, почему он спит один? Почему с ним не оставили няню или кого из прислуги. Чтобы ему не было так страшно. Или, на крайней мере, зажгли бы свечу у кровати.
И только тут я увидела, что стою босая. До этого выбежала из своей комнаты на крик Мишеля, даже не заметив, что не надела ботиночки.
Быстро закрыв створку окна, я задернула занавесь и вернулась к мальчику. Зажгла свечу, стоявшую на его тумбочке у кровати.
– Это всего лишь ветер, Мишель, – объяснила я, снова присаживаясь на кровать. – Он распахнул окно и трепал занавесь. Там нет никакого чудовища.
– Оно было! Оно приходит ко мне, матушка. Я не вру. Никто не верит мне. И ты тоже? – добавил он нервно, и его глаза опять увлажнились.
При свете я смогла рассмотреть его лучше. Изможденное бледное лицо с черными кругами под глазами. Худенькая фигурка и тощие руки. Губы его были обкусаны и тонки.
Я видела, что он вот-вот опять заплачет.
– Ты что, Мишель? – Я погладила его по голове. – Я верю тебе.
– Правда?
– Да. Но сейчас все уже хорошо, чудовище ушло, ты не должен бояться.
– Оно придет снова, она всегда приходит, – со страхом заявил Мишель.
– Не придет. Обещаю. Если хочешь, я посижу с тобой.
– Да, матушка, хочу, чтобы вы остались. С вами не страшно.
Я прилегла с мальчиком рядом, обняла его, и он прижался ко мне. Начала гладить его по голове, успокаивая.
– Хочешь, я спою тебе песенку, чтобы ты снова уснул?
– Да.
Облегченно вздохнув, я улыбнулась. Все же и при горящей свече он не понял, что я не его настоящая мать. Видимо, герцог был прав, и я очень походила на покойную герцогиню.
Я затянула тихую колыбельную, которую однажды слышала и запомнила. Вскоре почувствовала, как Мишель перестал дорожать, и мое сердце тоже забилось ровно.
– Я не верил, что вы умерли… – произнес в какой-то момент мальчик, зевая. – И няня моя сказала, что вы обязательно вернетесь. Я ждал вас, матушка. Очень-очень.
От его слов я даже растрогалась. И сама прекрасно знала, каково это, жить в этом мире без близких людей. Сама с детства никому была не нужна. В этот миг мне казалось, что Мишель такой же, как и я когда-то в детстве. Одинокий и несчастный мальчик.
Когда Мишель уснул, я осторожно переложила его головой на подушку и укрыла одеялом. Мальчик забылся тревожным сном, чуть подергивая руками. Я немного посидела с ним, на случай если он снова проснется.
Спустя полчаса, оставив горящую свечу на прикроватной тумбе и поправив ее, чтобы она не упала ненароком, я вышла из спальни маленького герцога. Тихонько прикрыла за собой дверь, чтобы не разбудить малыша.
Вернулась в теплую постель в своей комнате и мгновенно уснула снова. События последнего дня измотали меня.
Глава 14
На удивление, проснулась я рано, едва забрезжило зимнее утреннее солнце.
Быстро заправив постель, я умылась из кувшина с водой, который приготовили накануне чьи-то заботливые руки. Решила спуститься вниз. Найти Эжени. Надо было исполнять приказ герцога, найти что-то из приличной одежды покойной герцогини. А еще очень хотелось есть. Хотя вчера я плотно поужинала наваристым супом.
Заплетя две толстые косы, я снова облачилась в свою серенькую заштопанную блузку и темную юбку в пол. Заправила за ухо непослушный локон, отметила, что за окном уже почти рассвело. Было восемь.
Выйдя из своей комнаты, я опять вспомнила о маленьком Мишеле, уже не первый раз за утро. Решила проверить, всё ли с ним в порядке. Поспешила к его спальне.
Когда я осторожно вошла, стараясь не разбудить мальчика, он отчего-то не спал. Лежал тихо и смотрел в потолок. Свеча уже догорала, но еще хорошо освещала утреннюю сумрачную комнату, в которую едва пробивались холодные солнечные лучи.
Я поняла, что Мишель все же поспал и кошмары ему не снились, раз я больше не слышала плача. Я специально оставила свою дверь приоткрытой, чтобы, если что, услышать его.
– Все хорошо, Мишель? Ты уже проснулся? – спросила я, входя и улыбаясь мальчику.
– Матушка! – тут же встрепенулся он и обернулся ко мне. – Я думал, вы мне приснились ночью. А вы правда вернулись, и вы живы!
– Да, милый. Это я.
Он довольно закивал и попытался приподняться. Я быстро помогла ему, подложив под спину большую подушку.
Сейчас, при дневном свете, я смогла лучше рассмотреть его. Де Моранси говорил, что Мишель смертельно болен. И, похоже, это правда. Лицо мальчика было так бедно, что казалось синеватым и неживым. Болезненные воспаленные глаза с черными кругами, пересохшие губы, невозможно тонкие руки. Грязные волосы его были спутаны и выглядели светлой паклей.
Это удивило меня. Пусть маленький герцог болен, но кто мешал его вымыть и причесать? Куча слуг, по крайней мере, на кухне их шестеро, а за малышом никто не ухаживает. Очень странно.
– Давай я помогу тебе умыться, Мишель? – предложила я, положив руку ему на плечо и ласково погладив.
– Нет.
– Почему? Уже утро, надо вставать, идти завтракать.
– Не хочу есть. И вставать тоже не буду! – нервно вскричал мальчик.
– Но как же? – опечалилась я. – Давай хотя бы умоемся. Я могу отнести тебя к кувшину с водой.
– Нет! Не буду!
– Пожалуйста, Мишель. Надо встать.
Я попыталась стянуть с него одеяло, но он вцепился в него тонкими пальцами и замотал головой.
– Нет! – захныкал он тонким голоском, и на его глаза навернулись слезы.
Опешив, я тут же отпустила одеяло, видя, что он вот-вот расплачется. Никак не ожидала подобной реакции на простую просьбу. Я сознавала, что сказала что-то не то. Но хоть убей не понимала что. Быстро присев на кровать, я погладила Мишеля по голове.
– Ты хочешь еще поспать?
– Неа… – сквозь слезы промычал мальчик. – Матушка, не заставляйте меня вставать.
– Хорошо, Мишель, успокойся. – Я пыталась говорить с ним как можно ласковее. – Ты просто скажи мне, что ты хочешь?
– Не хочу вставать.
– Почему? Мы могли бы позавтракать, а потом пойти гулять. На улице так хорошо, солнышко вон светит.
– Нет. Если я встану, он убьет меня!
– Кто? – опешила я.
На минуту мне подумалось, что это герцог, что отец запрещает сыну вставать с постели, оттого что тот болен. Но свежий воздух точно нужен был даже больному. Да и здесь в спальне было душно и воняло какой-то гнилью. Требовалось все проветрить.
Мальчик тут же вперился в меня испуганным взором и выпалил:
– Чудовище! Оно сказало, что, если встану с постели, оно сожрет меня.
От слов мальчика у меня даже пробежали мурашки по коже.
– Глупости, Мишель. Нет никакого чудовища. Это был ветер ночью. Тебе просто приснился плохой сон.
– Есть! Ты не видала, а я вижу его! – возбужденно выкрикнул мальчик.
Я замолчала, нахмурилась. Все было так странно. И я очень хотела понять, галлюцинации это у малыша или кошмары.
Он снова расплакался. Какой болезненный и плаксивый малыш. Может, его мучали боли? Оттого он так вел себя? Надо быть с ним помягче.
Я чуть приобняла его, осторожно спросила:
– Мишель, у тебя болит что-то?
– Нет, матушка. Я боюсь этого чудовища. Оно сказало, что придет за мной и сожрет.
Он уткнулся лицом в мою грудь, всхлипывая.
– Мишель, ну ты что? Не переживай. Мы что-нибудь решим с этим твоим чудовищем. Прогоним его.
Его тело стало напряженным, и он поднял на меня свои ярко-зеленые глазенки.
– Прогоним?
– Обещаю, – заверила я мальчика. – Я не позволю какому-то чудовищу трогать тебя. Я прогоню его.
– Вы очень добрая, матушка, – с облегчением выдохнул Мишель и даже попытался улыбнуться. – Такая же добрая, как моя старая нянюшка.
– А где она? Почему не спит с тобой в комнате?
– Ее выгнали из замка.
– Твой отец?
– Да, батюшка. А она была такая хорошая, рассказывала мне сказки и все время говорила, что вы живы, матушка, и скоро вернетесь. И она оказалась права.
– Понятно, – ответила я, гладя его по волосам. – Давай я причешу тебя и схожу на кухню за завтраком. Раз ты не хочешь вставать.
– Я не буду ничего есть. Еда гадкая, матушка.
Да что же это такое? Вставать не хотел, потому что чудовища боялся. А есть почему? Я видела, что это не капризы, а что-то другое. Но пока не могла понять что.
– Мишель, давай я принесу тебе что-нибудь вкусного? Ты просто попробуешь, а что понравится, то и поешь. Договорились? Принесу несколько блюд на выбор.
Я только надеялась, что кухарка приготовила их. Вряд ли герцог на завтрак ел что-то одно.
– Не знаю, – уже более спокойно сказал мальчик.
Я начала быстро осматривать его тумбочку, нашла в ящичке мягкую расческу. Против наведения порядка на голове Мишель ничего не имел. Даже сел сам на кровати. Я четверть часа осторожно разбирала и расчесывала его спутанные густые волосы, стараясь не сделать мальчику больно.
Глава 15
В какой-то момент дверь в спальню отворилась и вошла полная служанка, кажется, ее звали Марта.
– Завтрак для маленького господина, – произнесла она деловито, заходя в комнату.
За ней вплыла Мадлен в очередном вульгарном коричневом платье с глубоким декольте. Увидев меня рядом с Мишелем, темноволосая ведьма скорчила мину и процедила:
– А ты тоже здесь?! – И тут же обратилась к служанке: – Сюда поставь и ступай. Я сама накормлю герцога.
– Матушка, я не буду! – выпалил Мишель и уткнулся мне в грудь, обхватив ручками и как бы прячась.
– Зачем ты зажгла свечу? – спросила недовольно Мадлен, когда служанка быстро вышла. – Уже утро вообще-то! Тебя не учили экономить чужое добро?
– Забыла потушить. Свеча горела ночью, – объяснила я тут же и задула свечу. Я прекрасно знала, как дороги дрова и свечи в нашем королевстве. – Мишель боялся спать в темноте.
В этот момент Мадлен уже взяла тарелку с кашей и приблизилась к нам. От моего ответа у нее округлились глаза.
– Как спал со светом? Ты хочешь, чтобы мальчишка вырос трусливым и жалким? Он должен спать без света! Неужели господин герцог не объяснил тебе твои обязанности?