Седьмое небо. И ангелы бывают грешными

© Екатерина Терехина, 2022

ISBN 978-5-0056-6856-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Седьмое небо

Благими намерениями вымощена дорога в ад.

(Джеймс Босвелл)

Пролог

Небо. Как много, и как мало мы знаем о нем. Сколько тайн и загадок хранит в себе его глубина, манящая своим бескрайним множеством звезд, что, будто в черной смоле, тонут в вязком пространстве космоса, гаснут, и снова зажигаются, отражаясь в омуте широко распахнутых глаз. Как отрадно и волнительно стоять морозной зимней ночью, и, не чувствуя замерзших пальцев, тянуть к нему руку, стремясь прикоснуться к черной, манящей своей загадочностью и таинственным молчанием бездне. И этот миг самый лучший на свете. И в мире не найдется того человека, кто не испытал бы в тот момент этого трепета перед чем-то великим, но в то же время таким родным. Трепета и тоски. Непреодолимой тоски, ломающей ребра. Тоски по чему- то любимому, но давно забытому.

Эта тоска живет где-то глубоко, на самых задворках подсознания. В его самых дальних и черных чуланах, куда никогда не попадает свет солнца. Так глубоко, что мы порой сами не осознаем, не слышим ее тихого шепота, лишь только, подняв глаза вверх, чувствуем, как сердце замирает и, наполнившись неосознаваемой, сладкой и в то же время мучительной истомой, издает свой решительный стук. И этот стук не похож ни на один из предыдущих. Вместе с твоим, бьется сердце вселенной. В этот момент ты и сам вселенная. Каждый твой вдох- это дыхание тысячи планет. Ты их часть, как и они – часть тебя. И в этот миг нет уже земли под твоими ногами. И тебя уже нет. Есть только бескрайнее черное небо, что зовет к себе, заставляя сбросить тяжелую гирю, привязанную к измученным, стертым в кровь ногам и вернуться домой. Вернуться туда, где тебя давно уже ждут и, куда так рвется твое сердце.

Будто здесь ты всего лишь гость.

Будто ходишь по грешной земле, дожидаясь своего часа. Того мгновения, когда сможешь вернуться и обрести покой. Словно какая-то часть твоей души, а может быть и ты сам, затерялись где-то в небесных чертогах, и лишь только хладная тень, лишенная огня и жизни, бродит по миру, обреченная на изгнание и забвение.

А может это действительно так? Может быть, человек всего лишь потерянный странник, и его истинный дом где-то далеко, а он просто забыл об этом, подчиняясь беспощадному водовороту времени. И, лишь оставшись наедине с собой, в тот момент, когда весь мир замер, окунувшись в томительный омут дремоты, взглянув на холодный отблеск луны или бледные мерцания далеких звезд, он на мгновение остановится, пытаясь вспомнить, кто он.

Пытаясь услышать зов крови. И услышит…

И мир вокруг растворится, навсегда потеряв свои четкие грани.

В венах каждого течет небо. Оно, словно память поколений, наполняет собой наше сознание. Ведь недаром древние легенды гласят, что во времена создания миров, небо и земля являлись единым целым и были отделены друг от друга волей незримого творца. Их разлучили, но память осталась, души помнят, свой покинутый дом. Ведь его осколки еще бьются в каждом живом сердце, звездной пылью растекаясь по венам. Небо всегда будет для нас чем-то таинственным и манящим, покинутым раем, куда нам уже не вернуться, но куда каждую ночь рвется упрямое сердце.

И кто знает, может быть это правда, и, когда-нибудь, после завершения земного пути, наши мятежные души смогут взмыть над земной твердью, распахнув белые крылья, и, рассекая пространство и время, войдут в прекрасный светящийся чертог, на границе Седьмой сферы бытия, что именуется Седьмым небом и, наконец, обретут свой потерянный дом…

Вернутся туда, где их любят и ждут такие же, как они.

Недаром великий мудрец Аристотель верил, что именно там, на седьмой хрустальной сфере, которая невидимым куполом опоясывает собой земную твердь, живут ангелы, что незримо наблюдают за нашими судьбами, иногда вмешиваясь в ход земных событий.

Кто знает, может быть это действительно так, и нужно только научится правильно смотреть, чтобы увидеть и на мгновение прикоснуться к непознанному, что на самом деле все это время было совсем рядом, стоило лишь протянуть ладонь…

Глава 1

Густое, темное пространство маленькой комнаты озарилось яркой вспышкой, похожей на всполох зарницы, и в одно мгновение я опустилась на холодный пол незнакомой квартиры. Не теряя ни секунды, я осторожно огляделась по сторонам и поняла, что нахожусь в детской.

Вернее, так чаще всего я представляла себе данное помещение.

Большие плюшевые медведи были аккуратно рассажены по стульчикам в дальнем углу комнаты и мирно пили чай из крохотных чашечек. Красивые куколки, с большими синими глазами под приклеенными ресницами, с нескрываемым любопытством смотрели прямо перед собой, неуклюже расставив руки в стороны, словно поправляя края своих кружевных платьев, и иногда кокетливо поглядывая в сторону разукрашенного клоуна в разноцветном костюме, а маленький плюшевый заяц, укутанный лоскутным одеяльцем, мирно спал, уткнувшись розовым носиком в край небольшой расшитой подушки.

Я медленно направилась к входной двери, стараясь побыстрее покинуть это сказочное королевство, в котором чувствовала себя некомфортно, как вдруг чудо, что сладко посапывало в кроватке, зашевелилось.

Я застыла на месте, стараясь даже не дышать.

– Кто ты? -спросила маленькая девочка, сонно потирая свои большие серые глаза, – Ты фея?

– Я… – неуверенно ответила я из полумрака, – Ммм, да.

Девчушка оживилась…

– Я знала! Знала! – задыхаясь от волнения, закричала она, совсем позабыв про сон, – Я знала, что вы существуете! А папа не верил…

Одним резким движением руки она включила ночник, стоящий на прикроватной тумбочке, и, сквозь его тусклый и неживой свет, принялась жадно разглядывать меня, словно стараясь запомнить каждую мелочь.

– А где Ваши крылья? – спросила малышка, осторожно заглядывая мне за спину.

– Крылья? – удивилась я, присев на край кроватки.

– У каждой феи должны быть крылья, – пояснила она, – А где Ваши?

Она несмело поглядывала на край плаща, что вился по моей спине, обрамляя едва различимый в тусклом свете силуэт, облаченный в строгий серый мундир канцелярии, надеясь за ним разглядеть прозрачные, похожие на тонкую кромку октябрьского льда, крылья феи.

– Мои… я сегодня на пегасе, – быстро ответила я, опасаясь, что мой обман раскроют.

Глаза девчушки засияли от счастья.

– На пегасе?! – воскликнула крошка, снова будто подпрыгнув, – На самом настоящем?

– На самом настоящем, – ответила я и невольно улыбнулась.

– А можно… -спросила она, слегка ерзая от нетерпения, изо всех сил борясь с нахлынувшим вдруг волнением, – А можно мне его погладить? Хотя бы минутку, – добавила малышка, и опустила глаза, явно смутившись от своей просьбы, но вскоре любопытство взяло верх, и она робко добавила, – Я осторожно.

– В следующий раз, – ответила я, понимая, что своей малой ложью зашла слишком далеко, – Он сейчас на важном задании.

Девочка поникла.

– Будешь хорошо себя вести, – шепотом ответила я, быстро поправив край ее одеяла, – Я тебя на нем покатаю.

– Честно-честно? – недоверчиво спросила малышка, стремясь поймать мой взгляд.

Ее большие серые глаза смотрели на меня неподвижно, словно пытались заглянуть в самую душу, отчего мне становилось как-то неловко.

– Честно-честно, – тихо ответила я, – Обещаю.

На одно мгновение наши взгляды встретились и по моему телу, словно пробежал легкий разряд тока, а в груди, как-то по-человечески защемило. Какое-то странное, до этого момента незнакомое мне чувство охватило душу и сдавило горло, не давая даже пошевелиться. Чувство, будто это все уже было со мной. Было, но когда-то давно. Или во сне? Будто бы я уже видела эти глаза раньше. Видела, но не помню об этом.

Я все еще находилась в оцепенении, когда почувствовала легкое прикосновение к своей холодной, лишенной румянца, щеке.

– Какие же вы феи тёплые, – пролепетала малышка, быстро поцеловав меня, и, укрывшись одеялом, еле слышно засопела.

– Спи, – прошептала я, еле слышно ступая сапогами по холодному полу, и вышла из комнаты.

Горячий поцелуй все ещё пылал на моей щеке и, раз за разом возвращал мою душу к чему- то родному, но давно забытому, к чему-то, что я отчаянно пыталась, но никак не могла вспомнить. Эта буря эмоций терзала мое сердце, выбивая из колеи.

– Нужно собраться, – приказывала я себе, – Вспомни, кто ты и зачем ты здесь.

Воспоминания о цели моего визита в мир людей снова вернули меня из царства розовых единорогов в серую и суровую реальность, разрушив все воздушные замки, в которых я потерялась.

– Не должно быть ничего, кроме высшей миссии, – словно робот повторила я вслух.

Носитель духа 7682/13 своими помыслами и деяниями нарушил всеобщий закон Верховного кодекса Небесной Канцелярии, за что подлежал наивысшему наказанию – ликвидации в двух сферах бытия, с последующим удалением энергетического тела из внешнего информационного поля планеты. Исполнить приговор на земле и сопроводить смертного на суд Совета Справедливости предстояло мне.

Мне, самому лучшему карателю со времен создания Канцелярии.

Самому искусному воину, или всего лишь убийце, не знавшему сострадания и жалости? Как знать. Но точно самому преданному солдату. А что еще требуется от идеального винтика хорошо налаженной системы? Просто делать свое дело, не задавая лишних вопросов. Исполнять приказы не выпытывая, и не требуя похвалы. В этом я была лучшей.

Я никогда не задумывалась о личностях своих подопечных. Мне было совершено неважно, что конкретно они совершили, сколько зла принесли в этот мир, и за что их смертные души приговорены к столь суровому наказанию- удалению из энергополя двух миров. Я просто исполняла приказ.

Приказ, который исходил сверху, безропотно подчиняясь высшей воле членов совета. Порою безжалостно и хладнокровно.

Но так было до сегодняшнего дня.

Сегодня что-то пошло не по плану. Какое-то странное, доселе незнакомое мне чувство острыми иглами касалось моей полуспящей души, отдаваясь легкой дрожью в холодных пальцах. И это мне совсем не нравилось.

Плотно притворив дверь в детской, я прошла по коридору в соседнюю комнату.

На этот раз за дверью меня ждала белокурая женщина. Она спала неспокойно, время от времени вздрагивая и что-то бормоча во сне. Я медленно прошла вдоль кровати и, склонившись над спящей, слегка принюхалась.

– Мерзкая дама, – невольно вырвалось из моих уст, и я резко закрыла нос, краем рукава своего мундира, стараясь перебить едкий запах грязной души смертной.

Этот смрад был настолько сильным, что я одной рукой невольно потянулась за своим жезлом, спрятанным в отвороте мундира. Направив его на солнечное сплетение спящей, в то место, где в человеке спрятана душа, в одно мгновение я получила краткое досье в виде едва различимого бледно-голубого облака, похожего на предрассветный туман.

– Жаль, – тихо произнесла я, глядя на незнакомку, – Но это не мой клиент. Хотя мною в темноту были сопровождены души и более высокого порядка. Интересно, что же держит ее на земле?

Мой взгляд снова остановился на женщине, как вдруг из темноты, недалёко от кровати послышалось хриплое рычание. Повернув голову, я заметила оскалившуюся крохотную, трясущуюся то ли от холода, то ли от страха собаку.

– Не доверяю собакам! – мгновенно пронеслось в моей голове, – Это существа, лишенные свободы воли, обреченные безропотно обожать того, кто их приручил. Им не важно, кто перед ним: убийца, трус, предатель – они все равно будут безоговорочно и слепо обожать своего человека, только за то, что он является хозяином, возводя тем самым даже самую низкую людскую душу в статус божества, и даруя ему безграничную власть над собой. Этим существам не дано выбирать. И самое страшное, даже испытав предательство со стороны своего бога, даже в тот момент, когда в его руке будет зажат камень, а каждый мускул натянут, как струна, готовясь нанести смертельный удар, пес все равно будет глядеть ему прямо в глаза, с трепетом и обожанием.

Так и сейчас, крохотное существо просто любит своего бога, и ему все равно, что эта душа не достойна такой любви, но именно эта преданность и держит, словно канатами, грешную душу на земной тверди.

– Глупое ты создание, – подумала я, тяжело вздохнув от несправедливости.

Словно услышав мои мысли, четвероногое чудовище заскулило и спряталось под кроватью, где все еще недовольно мурзилось, искоса поглядывая на меня своими огромными черными глазами, будто выжидая удобного момента для нападения.

Выйдя из комнаты, и закрыв за собой дверь, чтобы мой новый враг не покинул своего убежища, я молча направилась дальше по коридору, где находилась последняя комната.

– А вот и мой подопечный, – подумала я, вглядываясь в худощавое лицо темноволосого мужчины.

Он спокойно спал на небольшом диване, закинув руку за голову и еле слышно посапывая. Слабый свет, что исходил от фонарей и убывающей луны за окном, освещал его тонкий нос и выдающиеся из-за природной худобы скулы, что придавало его лицу почти дворянские черты.

Я огляделась по сторонам, чтобы лучше рассмотреть убранство помещения, пока есть время до рассвета и в комнату не проникли первые лучи солнца. Хотя по моим приблизительным подсчетам рассвет был почти близко. Но время еще есть, а я почему-то так хотела продлить эту ночь, хотя такое поведение было не свойственно для меня ранее. Словно старый робот-солдат в моей груди на мгновение уступил место сентиментальному мечтателю.

Мой взгляд рассеянно блуждал по комнате, пока не остановился на самом отдаленном от двери углу.

Рядом с диваном, на котором спал мужчина, возле самого окна стоял широкий письменный стол, на котором были разбросаны разные книги и ворохи бумаг, исписанных тонким мелким почерком.

– Окрыленный мечтатель, – произнесла я, рассматривая кипу книг, небрежно разбросанных на столе, – А это даже приятно. В кое то веки мне достался интересный человек, а то лишь любители денег да острых ощущений. Иной раз становится мерзко смотреть на нынешний мир. До чего же низко пали людские души. Они пусты и раздуты, как дешевые воздушные шары: снаружи разноцветные, а ткни – ничего не останется. Ну да ладно, – прервала я свои рассуждения, взглянув на покрывающееся оранжевыми искрами черное небо, – Нужно двигаться дальше, тем более, что скоро рассвет. Сейчас закончу и…

Я, достала из-за ворота мундира свой жезл и склонилась над мужчиной, чтобы выполнить то, зачем пришла: забрать его душу и препроводить в место исполнения смертного приговора, как вдруг что-то меня остановило.

В его руке я увидела себя…

Глава 2

Быстро осветив с помощью жезла комнату, я пыталась разглядеть таинственный рисунок, крепко зажатый в теплых ладонях осужденного, как почувствовала ледяную волну паники, что неспешно, словно вязкая смола, растекалась по моим венам. На измятом белом листе бумаги действительно были изображены мои черты.

– Что это? – шептала я, вытаскивая скомканный листок и дрожащими от волнения пальцами разглаживая его, – Откуда? Как вообще такое возможно? Смертным не дано видеть нас… им не позволено знать свой исход. Здесь какая-то ошибка.

Я снова направила тусклый свет, исходящий от жезла на портрет, в надежде на этот раз увидеть кого-то другого, будто все происходящее сейчас всего лишь сон, иллюзия, что вот-вот развеется, и все встанет на свои места, но этого не случилось. Не было никаких сомнений, на рисунке была я.

Осторожно присев на пол рядом со спящим, я обхватила голову руками, стараясь не позволить новой волне паники, что так и норовила завладеть моим разумом, продвинуться дальше, но

мысли, словно рой пчел хаотично жужжали в моей голове и безжалостно стремились ужалить новой порцией ядовитого страха.

– Тайна Канцелярии раскрыта, – шептала я, – Если смертные знают о существовании Седьмой сферы, то Совет Справедливости будет вынужден совершить перезагрузку информационного поля. И тогда…

Тяжелый вздох вырвался из моей груди.

Внимательно разглядывая рисунок, я пыталась вспомнить, где могла нарушить тайну и проявиться в мире людей. Ведь это строжайше запрещено всем служителям канцелярии. Для сохранения целостности миров, Седьмая Сфера полностью сокрыта от глаз живых до определенного срока. Пока не наступит момент покинуть земное пространство. Да и приходят ко многим «вчерашним живым» ребята совсем другие… лица из департаментов низшей иерархии канцелярии, за их грубую манеру доставки именуемые в определенных кругах «извозчиками».

Так что же такого мог совершить этот парень, чтобы за ним отправили именно меня? Даже не старших «извозчиков», что для обычных смертных не являются лучшим вариантом ухода в небытие, а именно карателя? Так еще и карателя третьего, самого высшего, уровня? Это более, чем странно.

За долгие годы своей службы в Небесной Канцелярии в списках карательного отряда я много повидала разных людских душ. Вдыхала едких запах подлости, что исходил от их сущности, перемешанный с терпкими нотками алчности и похоти… вся эта гамма ароматов просто сводила с ума своим разнообразием человеческих пороков и заставляла с легкостью находить их увязшие в грязи души и сопровождать в места наказания. Но сегодня все происходило по-другому. Мне потребовалось время, чтобы я смогла определить место нахождения своего подопечного.

Я могла бы поверить, что лишилась своих способностей, но это нет так. Запах грешной души я слышала пару минут назад в соседней комнате. А его ни с чем не перепутаешь.

Все это странно. Более чем странно.

Резко поднявшись, и еще раз достав из-за ворота мундира жезл, я осторожно склонилась над кроватью, рядом с обвиняемым и принюхалась. Медленно вдыхая запах его тела, я будто чувствовала, как по моей спине снова пробежали мурашки.

– Здесь определенно какая-то ошибка! – будто набатом ударило в моей голове, – Это не мой клиент!

Я все еще обнюхивала его запястья и солнечное сплетение, в надежде уловить до боли знакомый, вызывающий тошноту, запах греха, но ничего не чувствовала, кроме накатывающего, словно ледяная волна, ужаса.

– Там что-то напутали! – твердила я, в панике расхаживая среди разбросанных на полу книг, – Он не заслужил удаления! Совет вынес несправедливый приговор… я не могу его забрать. Я не должна.

Снова осветив пространство, я вгляделась в черты лица мужчины и вдруг застыла будто заворожённая. Все в его облике казалось мне знакомым… как и в глазах той девочки.

– Что это со мной происходит? – вырвалось из моих уст, – Я совсем слетела с катушек или здесь действительно что-то не то? Осужденный, девочка… откуда я их знаю? И откуда они знают меня?

Я непроизвольно коснулась своей щеки.

– Я не могу, – сказала я вслух, сжимая листок с портретом в кулак, – Я должна разобраться, прежде чем исполнить приговор!

Подойдя к письменному столу, я принялась рыться в разбросанных бумагах, в надежде отыскать еще что-то, что могло бы мне помочь в разгадке тайны этой ночи, но не нашла ничего не обычного. Какие-то записи, книги с пометками на полях, рисунки.

Да, это было не то, что я привыкла видеть у осужденных ранее. Совсем не то.

Вдруг, сквозь тишину послышался чей-то голос. Я вздрогнула и застыла, прижав жезл к себе, тем самым стараясь окутать свой облик мраком, чтобы никто из смертных снова меня не увидел. Но мужчина так же мирно спал, отвернувшись к стене. Он лишь тяжело вздыхал и что-то еле слышно шептал сквозь сон.

Я облегченно вздохнула, и этот вздох, словно вернул меня в реальность. Я совсем не заметила, как за окном багряным заревом разлился рассвет, а это означало, что времени у меня совсем нет, и уже пришла пора уходить. Скоро откроются врата, и все ангелы вернутся в Канцелярию после ночного дежурства.

Схватив со стола первую попавшуюся тетрадь с записями, я, спрятав ее в отворот мундира, осторожно встала на подоконник и уже приготовилась к телепортации, как снова услышала голос, что звучал почти за моей спиной.

– Ты здесь? – спросил мой подопечный, приподнявшись над подушкой, – Ты снова мне снишься…

Он в полудреме смотрел на меня сквозь тусклый мрак комнаты, наполненной серебряным мерцанием гаснущей в предрассветном молчании луны, и нелепо улыбался.

– Солнце взойдёт, и все забудется, – сказала я, и дрожащей рукой коснувшись холодного стекла, обернулась.

Мужчина все сидел, опершись длинными пальцами на разноцветную подушку, и рассеянным взглядом смотрел в мою сторону.

– Забудь, – выдохнула я и сделала шаг вперед, превратившись в крошечную серебряную искру, что вскоре растаяла в первых лучах восходящего солнца.

Глава 3

В одно мгновение, переместившись в самый дальний угол темного чердака старого заброшенного здания на конце города, я, наконец, достала добытую мною измятую тетрадь и напряженно погрузилась в чтение, пытаясь собрать как можно больше информации о новом подопечном перед возвращением в канцелярию. Времени у меня было совсем мало, я должна была успеть до открытия небесных врат.

Мои руки все еще тряслись, а тело била мелкая дрожь, будто бы я была маленькой испуганной девочкой, а не безжалостным ангелом смерти. Я искала хоть какие-то крупицы информации, чтобы предстать перед Советом Справедливости с прошением о пересмотре приговора для осужденного, ведь сомнений в его невиновности у меня не было.

Я шумно, одну за другой, перелистывала тонкие, исписанные страницы, но мелкие буквы, выведенные старательной человеческой рукой, трудно поддавались моему пониманию, как будто бы на них было наложено древнее заклятие морока.

– Неужели, – подумала я, внимательно вглядываясь в белые листы, но все равно ничего не понимая, – Впервые за столько лет? Неужели и вправду магия? Не может быть…

Отчаянно пытаясь унять дрожь, я снова достала жезл.

Взглянув на рукопись сквозь бледное мерцание небесного кристалла, я, наконец, стала распознавать очертание букв, что сейчас словно поворачивались ко мне лицом, выстраиваясь в причудливую вереницу, образовывающую слова. Постепенно, я стала понимать, что же там было написано. На белых страницах под тонким переплетом мелким аккуратным почерком были описаны необычайные путешествия удивительного человека, совершенные им во сне. Здесь, между строк и на полях всюду были сделаны сноски и поясняющие рисунки, что уводили меня далеко за пределы нашей реальности, в мир чужих мифов и грез.

Я с жадностью, страница за страницей, читала повествование, совершенно не заметив, как небо на секунду озарилось ослепительной вспышкой, заставив замереть все живое на земле, и гигантский огненный шар, именуемый солнцем, лениво выкатился над сонным городом. Наступило утро.

Теплые, озорные лучи, стремясь напоить собою весь мир, осторожно просачивались сквозь мутное стекло потрескавшихся, полуразбитых окон, прогоняя промозглый мрак чердака, и оставляли оранжевые блики на темной бетонной стене, раскрашивая ее золотыми и багровыми красками. И вместе с ними какое-то ленивое, но в то же время ласковое чувство тепла и уюта медленно растекалось по моим венам, заполняя уставшую от людской грязи душу жизнью, словно она была частью этой холодной серой стены, наконец-то обогретой лучами восходящего солнца. Словно не было этих долгих веков, словно я была человеком.

– Врата закрылись, – подумала я, подставив бледную щеку только что ворвавшемуся лучу, – Я не успела.

Но это меня словно вовсе не беспокоило. Меня лишь волновало гигантское солнце, поднимающееся над крышами домов, и тетрадь, все еще зажатая в мое холодной руке.

– Как хорошо, что у меня есть жезл, – снова подумала я, стараясь заставить вернуться себя в суровую реальность, – Я могу перемещаться между мирами, не привязываясь к предрассветному смещению сфер. Такова привилегия солдат. Извозчики же подчиняются распорядку. Это, пожалуй, единственны плюс службы в карательных отрядах. Во всем остальном здесь кромешный ад, и будь у меня право выбора, я бы начертила себе иную судьбу. Но, увы, путь каждого предрешен еще до его рождения, и вряд ли кому-то из живущих на земле удастся обмануть сценарий, сотворенный системой, имя которой Фатум. Какой бы сильной ни была бы его душа- это невозможно.

Резкий порыв ветра ворвался в мое наполненное солнечным светом убежище, заставив меня окончательно проснуться и вспомнить, зачем я здесь.

– Мне не стоит вызывать подозрения командиров, – подумала я, встрепенувшись, – Нельзя задерживаться здесь. Тем более, что я не доставила осужденного. Вернувшись в общем потоке, у меня есть шанс выиграть время. Если из-за волокиты первый департамент не успеет распределить всех прибывших смертных согласно их протоколам, то часть из них будет определена в чистилище, на минус первый уровень материи, дожидаться своего назначения, а это значит, что у меня еще будет время на то, чтобы в случае доказательства виновности моего подопечного, без вреда для себя доставить его душу в застенки канцелярии. Но если его хватятся? Тогда мне не сдобровать. За неповиновение солдату грозит удаление из матрицы… без права на помилование и воссоздание души. А это значит, что мое сознание будет разбито на миллионы наночастиц, которые не смогут самостоятельно существовать в рамках информационного поля и со временем начнут гаснуть, стирая даже память о несчастной душе из общего разума двух миров. А если частицам все – таки удастся объединиться, то уровень их сознания будет настолько низок, что их автоматически отбросит на первый уровень эволюции, на границу с нижним астралом, но оттуда еще никто не возвращался. Конечно, чисто в теории, душа, если ее не съедят низкочастотные твари, что просто кишат там, в поисках пищи, может выжить и даже эволюционировать, но для того, чтобы снова стать человеком, ей потребуется тысяча лет, без права на ошибку, что практически невозможно осуществить, обитая на земле. Да, не самая завидная меня ожидает участь в случае провала, но куда страшнее осудить на такой исход невинную душу.