Решения Федерального Верховного суда Германии по гражданским делам в 2020 г. 11—18

Изображение на обложке К.Ф. фон Савиньи. Картина Ф.Крюгера, 1856 г., музей Гогенцоллерн

Переводчик С. Трушников

© С. Трушников, перевод, 2021

ISBN 978-5-0055-0700-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Настоящая книга продолжает перевод решений Федерального Верховного суда Германии (далее – ФВС Германии) по гражданским делам, принятым в 2020 г. (первую книгу см: Решения Федерального Верховного суда Германии по гражданским делам в 2020 г.: 1—10. – М.: Издательские решения, 2021). В качестве кассационной инстанции судом рассмотрены актуальные споры в области договорного, вещного и деликтного права.

При отборе судебных актов за 2020 г. особое внимание было уделено судебным актам, предметом которых является анализ фактических обстоятельств дела применительно к принципу добросовестности (True und Glauben).

Согласно утверждению Рене Давида, немецкая пословица XVI века гласила, что «юристы – это плохие христиане» (см.: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности: пер. с фр. В. А. Туманова. – М.: Международные отношения, 1999. С. 32). В условиях, когда на территории немецких княжеств в то время, с одной стороны, все еще мог применяться древнегерманский институт вергельда (денежной компенсации за причинение ущерба), а с другой – казуистика письменного следственного судопроизводства не оставляла шанса на состязательность, христианские ценности, безусловно, казались современникам более справедливыми.

В Германском Гражданском Уложении (далее – ГГУ), вступившем в силу на рубеже XIX—XX веков принцип добросовестности стал одной из «заповедей» немецкого гражданского права, которая лишила основания для обвинений юриспруденции, подобным упомянутой выше пословице XVI века. Согласно §242 ГГУ «должник обязан осуществлять исполнение добросовестно, как это требует обычаи оборота». Поразительно, насколько одно лаконичное положение закона, вобрав в себя должную степень абстрактности, в состоянии управлять конкретными цивилистическими институтами и задавать стандарты поведения участников гражданского оборота.

В литературе на русском языке самым полным сравнительно-правовым исследованием принципа добросовестности в ФРГ и РФ является работа К. В. Нама (см.: Нам. К. В. Принцип добросовестности: развитие, система, проблемы теории и практики. – М.: Статут, 2019. Научную работу на соискание степени доктора юридических наук «Принцип добросовестности. Основы теории и правоприменения в контексте немецкого правового опыта» см.: https://www.hse.ru/sci/diss/428825373).

Как справедливо отмечает автор исследования, данный принцип носит во многом декларативный характер, однако применение данного принципа позволяет привести весь массив позитивного гражданского права в соответствие с «духом закона», обеспечивая внутреннее единство права. При этом отечественными цивилистами указывается, что в обязательственном праве принцип добросовестности в динамичном плане позволяет в рамках развития судебной практики выводить все новые и новые конкретные правила поведения, формально не закрепленные в законе или в договоре (см.: Комментарий к гражданскому законодательству Глосса: Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к ст. 307‒453 ГК РФ. С. 42: https://m-lawbooks.ru/index.php/product/book_1).

Какие примеры применения принципа добросовестности в немецкой правоприменительной практике нашли отражение в сборнике решений ФВС Германии за 2020 г.?

Во-первых, это утрата заемщиком по договору потребительского займа права на отмену договора, когда при наличии формального основания данное право недопустимо долго – по делу 5 лет – не использовалось им после исполнения договора (см. решение №12, бн. 12,15,17).

Во-вторых, это исключение нарушения добросовестности, когда несмотря на истечение исковой давности по требованиям заказчика подрядчику запрещается требовать оплату выполненных работ при условии, что имеется недостаток результата данных работ (см. решение №13, бн. 23,24).

В-третьих, это учет принципа добросовестности при определении действительной воли участника при обещании приданого, которое как самостоятельный правовой институт неизвестен немецкому праву. Одновременно с этим указывается, что при реальном дарении и уже исполненном обещании дарения необходимость в защите дарителя от поспешности отсутствует, поскольку для него является достаточно очевидным фактическое отчуждение дара посредством одностороннего пожертвования. В таких случаях правовая стабильность не может обременяться возможностью истребования уже переданного дара (см. решение №14, бн. 21, 37).

В-четвертых, это учет принципа добросовестности для вовлечения третьих лиц в круг субъектов, интересы которых подлежат защите контрагентом в рамках договора о возмездном оказании услуг (см. решение №15, бн. 7,12,16).

В качестве дополнения к переводу решений ФВС Германии в настоящей книге прилагается материал о немецкой правоприменительной практике привлечения к гражданско-правовой ответственности за ущерб от использования пиротехники на футбольных матчах. В целом урегулирование вопросов ответственности за нарушение правил проведения спортивных мероприятий остается проблемным и актуальным, что еще раз продемонстрировал завершившийся 12 июля 2021 г. чемпионат Европы по футболу.

Для удобства читателя электронный вариант настоящей книги снабжен встроенными в текст ссылками на анализируемые нормы права и размещенные в сети Интернет судебные решения (ссылки актуальны на 01.06.2021 г.). С редакциями основных немецких законов (до 2006 г.), ссылки на которые встречаются по тексту решений, можно ознакомиться на портале: https://www.buzer.de/index.htm. В случае, когда в решении встречается ключевое понятие либо цитата, в переводе приводится также оригинал на немецком языке.

Автор настоящей книги хотел бы выразить сердечную благодарность ветеринару Венской ветеринарной клиники д-ру Юлии Израилофф за помощь в подготовке перевода решения, связанного с оценкой признания синдрома «целующихся позвонков» у лошади фактическим недостатком по договору купли-продажи.

11. Возврат займа несостоятельного должника третьему лицу – решение Федерального Верховного суда Германии от 27 февраля 2020 г. – IX ZR 337/18

Возврат займа третьему лицу несостоятельным должником не может быть оспорен в качестве возврата субординированного займа, если займ был предоставлен третьим лицом участнику общества, которое позднее стало несостоятельным, и его супруге, а участник использовал его для предоставления займа обществу.

Примененные нормы Положения Германии о несостоятельности:

§135. Субординированные займы

(1) Оспоримой является сделка должника, которая по требованию участника о возврате займа по смыслу п. 5 ч. 1 §39 Положения Германии о несостоятельности либо аналогичному требованию:

2. направлена на его исполнение, если такое действие совершено в течение одного года, предшествующего подаче заявления о признании должника несостоятельным, или после его подачи.

РЕШЕНИЕ

IX ZR 337/18

27 февраля 2020 г.

IX Сенат по гражданским делам Федерального Верховного суда Германии на судебном заседании 27 февраля 2020 г. в составе председательствующего судьи проф. д-ра Кайзер, судей Ломанн, д-ра Шоппмайер, Роль и д-ра Шульц постановил:

по жалобе ответчика отменить решение 3 Сената по гражданским делам высшего земельного суда г. Карлсруэ (земля Баден-Вюртемберг) от 30 ноября 2018 г. и решение 5 Сената по гражданским делам земельного суда г. Хайдельберг от 24 мая 2017 г. в части, ущемляющей интересы ответчика;

в удовлетворении исковых требований отказать;

судебные расходы по делу возложить на истца.

Описательная часть:

1 На основании договора займа от 12 января 2012 г. ответчик предоставил супругам В. 1 млн евро с процентной ставкой 4% годовых. 450 тыс. евро подлежали возврату не позднее 29 февраля 2012 г., 550 тыс. евро, а также все подлежащие уплате проценты – не позднее 31 марта 2012 г. Согласно договоренности сторон займ предназначался для восстановления ликвидности общества «Autohaus P. V. GmbH» (далее – должник), единоличным участником и руководителем которого являлся супруг В. Ответчик перевел денежную сумму, равную 1 млн евро, непосредственно должнику. В целях обеспечения возврата займа должник уступил ответчику право требования к обществу «R. AG» и приобретателю 48 транспортных средств. 27 февраля 2012 г. должник возвратил непосредственно ответчику часть займа в размере 450 тыс. евро. 30 марта 2012 г. ответчик и супруг В. согласовали условие о возврате оставшейся части займа, равной 550 тыс. евро, на тех же условиях в срок не позднее 30 сентября 2012 г. Указанная сумма была переведена должником ответчику 5 октября 2012 г.

2 19 июня 2013 г. супруг В. обратился с заявлением об открытии производства по делу о несостоятельности в отношении должника. 27 июня 2013 г. производство по делу о несостоятельности должника было возбуждено с назначением в качестве арбитражного управляющего истца по настоящему делу. Истцом было заявлено требование о возврате 550 тыс. евро и процентов. Суды нижестоящих инстанций удовлетворили исковые требования, включая взыскание части процентов. Допущенная Сенатом кассационная жалоба ответчика направлена на отказ в удовлетворении исковых требований.

Мотивировочная часть:

3 Решения судов нижестоящих инстанций подлежат отмене с отказом в удовлетворении исковых требований по следующим основаниям.

4 В обоснование своих выводов суд апелляционной инстанции указал следующее. Требование истца о возврате 550 тыс. евро и процентов вытекает из положений ч. 1 §143, п. 2 ч. 1 §135, п. 5 ч. 1 §39 Положения Германии о несостоятельности (Insolvenzordnung, InsO, далее – ПоН). По мнению суда апелляционной инстанции, займ ответчика приравнивается к займу участника несостоятельного должника. Ответчик совместно с супругом В. осознанно выбрал такую модель финансирования, которая позволила бы должнику произвести возврат займа без угрозы его оспаривания [anfechtungsfest]. Данный вывод был подтвержден судом первой инстанции по итогам исследования доказательств. Решающим здесь является вопрос о том, можно ли экономически действия третьего лица приравнять к предоставлению займа со стороны участника несостоятельного должника. Подобная ситуация присутствует в тех случаях, когда речь идет о займе из средств либо за счет средств участника или аналогичного ему лица. Присутствует попытка обхода правил параграфа 135 ПоН с участием третьего лица, когда займ участника осуществлен за счет средств собственно другого займа, а участник привлечен лишь для уклонения от риска оспаривания сделки. По настоящему делу ситуация обстоит подобным образом. Тем самым возврат 550 тыс. евро был осуществлен в ущемление интересов сообщества кредиторов должника.

5 Данные выводы суда апелляционной инстанции нельзя признать законными и обоснованными. Согласно п. 2 ч. 1 §135 ПоН сделка является оспоримой, если она направлена на удовлетворение требования о возврате субординированного займа по смыслу п. 5 ч. 1 §39 ПоН или аналогичного требования, если такое действие совершено в течение одного года, предшествующего подаче заявления о признании должника несостоятельным, или после его подачи. Очевидно, что касательно взаимоотношений с третьим лицом данные условия оспаривания не соблюдены.

6 1. Согласно п. 5 ч. 1 §39 ПоН субординированными являются требования о возврате займа, предоставленного участником общества, являющегося таковым по смыслу предл. 1 ч. 4 §39 ПоН и не обладающим правом на исключение из этого списка в связи с малой долей участия в обществе [Kleinbeteiligungsprivileg] согласно ч. 5 §39 ПоН. Ответчик не являлся и не является участником общества.

7 2. В особых случаях в отношении третьего лица, не являющегося участником общества, могут действовать правила о субординированном характере требований. Данными правилами охватывается финансовая помощь со стороны третьего лица, если с экономической точки зрения третье лицо можно приравнять к участнику. Условием к тому является совершение действий третьим лицом, которые с экономической точки зрения соответствуют предоставлению займа участником. В частности, это касается займов аффилированных организаций [Darlehen verbundener Unternehmen]. Взаимосвязь может быть выстроена вертикальным образом, когда третье лицо обладает долей участника должника. Однако она может быть выстроена и горизонтальным образом, когда участник обладает долей в обоих обществах, в займодавце и заемщике, причем в последнем – в значительном объеме (ср. решение ФВС Германии от 15 ноября 2018 – IX ZR 39/18, WM 2019, 180 Rn. 12 ff, 14). Участник не вправе уклоняться от своей ответственности путем привлечения одного или нескольких обществ (см. решение ФВС Германии от 15 ноября 2018, aaO Rn. 15).

8 По настоящему делу данные условия не выполнены. До момента заключения договора займа с участием ответчика и супругов В. отсутствовали какие-либо взаимоотношения между ответчиком и должником в качестве заемщика, с одной стороны, и ответчиком и супругами В. в качестве заимодавца, с другой. Ответчик не обладает какой-либо возможностью оказывать влияние на решения должника.

9 3. Лишь подозрение в обходе норм об оспаривании сделок само по себе не допускает применение положений п. 2 ч. 1 §135 ПоН. По общему правилу условия оспаривания считаются выполненными только при наличии указанных в законе обстоятельств дела. Модель финансирования, выбранная ответчиком и супругами В. для предоставления займа супругам В., в целом не позволяет обойти условия оспаривания согласно п. 2 ч. 1 §135 ПоН. Если ответчик заключил бы договор займа непосредственно с должником, возврат суммы займа за год до подачи заявления о несостоятельности исключал бы применение п. 2 ч. 1 §135 ПоН. Ответчик не был и не является участником должника и не может быть приравнен к таковому. В свободном усмотрении ответчика находилось решение вопроса о том, заключать ли договора займа, а если да, то с каким лицом: должником, супругами В. или только супругом В.

10 По указанным основаниям обжалуемое судебное решение подлежит отмене (ч. 1 §562 ГПУ Германии). Поскольку отмена судебного решения суда нижестоящей инстанции связана лишь с неправильным применением закона при установленных фактических обстоятельствах дела, суд кассационной инстанции находит возможным рассмотрение и разрешение дела по существу (ч. 3 §563 ГПУ Германии). Истцом в дополнение к своим требованиям было заявлено о применении правил об оспаривании согласно ч. 1 §134, ч. 1 §133 ПоН в редакции, которая действовала до 5 апреля 2017 г. (см. ст. 103j Закона о введение в действие ПоН, EGInsO). Однако, исходя из представленных истцом доводов, данные условия оспаривания по настоящему делу отсутствуют.

11 1. Согласно ч. 1 §134 ПоН безвозмездное исполнение должника может быть оспорено, если оно было совершено в течение 4 лет, предшествующих обращению с заявлением о возбуждении производства по делу о несостоятельности. Истец полагает данное условие выполненным, поскольку договор займа действовал только между ответчиком и супругами В., а не между ответчиком и должником. Вопреки позиции истца на этом основании возврат денежных средств нельзя признать совершенным без правового основания. Платежом от 5 октября 2012 г. должник выполнил свои обязательства перед супругами В. по возврату денежных средств. Одновременно с этим были исполнены обязательства супругов по возврату займа согласно договору с ответчиком. С получением платежа, совершенным 5 октября 2012 г., ответчик утратил право требования к супругам В. по возврату суммы займа. Таким образом, полученное исполнение не являлось для него безвозмездным.

12 a) в двухстороннем отношении исполнение подлежит признанию в качестве безвозмездного, если по содержанию сделки ему не противостоит встречное исполнение, то есть когда в отношении исполнителя не совершается исполнение, равное стоимости утрачиваемого им имущества. Если третье лицо участвует в ходе такого исполнения, то не является существенным, получает ли должник возмещение, равное его распоряжению. Определяющим является то обстоятельство, оказывает ли адресат со своей стороны встречное исполнение. Данный вывод соответствует критериям, предусмотренным параграфом 134 ПоН, который предусматривает, что адресат исполнения утрачивает право на защиту своих интересов, когда он не предоставляет достаточного встречного исполнения. Встречное исполнение адресата, обязательство которого исполняется перед третьим лицом, как правило, будет заключаться в утрате обладающего ценностью требования к должнику в результате исполнения, которое он согласно ч. 2 §267 ГГУ (исполнение третьим лицом – прим. пер.) вправе отклонить только при наличии возражения должника. Таким образом, надлежащим ответчиком по иску об оспаривании сделки в связи с ее безвозмездным характером является не адресат исполнения, а его должник (см. решение ФВС Германии от 3 марта 2005 – IX ZR 441/00, BGHZ 162, 276, 279 f; решение ФВС Германии от 16 ноября 2007 – IX ZR 194/04, BGHZ 174, 228 Rn. 8; см. также HK-InsO/Thole, 9. Aufl., §134 Rn. 8).

13 б) указанные выше правила не применяются, если требование адресата платежа к его должнику в момент исполнения экономически не представляет ценность. В таком случае адресат ничего не утрачивает из того, что можно было бы рассматривать в качестве встречного исполнения. При таком условии оплата чужого долга является безвозмездной сделкой (см. решение ФВС Германии от 3 марта 2005, aaO S. 280; решение ФВС Германии от 16 ноября 2007, aaO; см. также HK-InsO/Thole, 9. Aufl., §134 Rn. 9 f). Бремя доказывания безвозмездного характера сделки должника возлагается на арбитражного управляющего (см. определение ФВС Германии от 9 марта 2017 – IX ZA 16/16, NZI 2017, 393 Rn. 8 mwN; HK-InsO/Thole, 9. Aufl., §134 Rn. 21). Истцом было оспорено утверждение ответчика и показания опрошенного в качестве свидетеля супруга В. о том, что супруги В. были в состоянии вернуть 550 тыс. евро. Однако фактов, которые указывали бы на безденежность супругов В. и тем самым утрату ценности требования из договора займа в момент оплаты, истцом не было представлено, как равно и доказательств, подтверждающих его оспаривание.

14 2. Согласно ч. 1 §133 ПоН в прежней редакции сделка является оспоримой, если она была совершена должником в течение 10 лет, предшествующих обращению с заявлением о возбуждении производства по делу о несостоятельности или после такого заявления, с умыслом на нарушение интересов сообщества кредиторов, когда другая сторона на момент совершения сделки знала об умысле должника. Данное знание презюмируется, если другой стороне было известно об угрозе неплатежеспособности должника и нарушении интересов сообщества кредиторов.

15 Обязанность по представлению фактических обстоятельств и доказательств по условиям оспаривания согласно действовавшему в прежней редакции предл. 2 ч. 1 §133 ПоН также возлагается на истца (ср. решение ФВС Германии от 18 декабря 2008 – IX ZR 79/07, WM 2009, 615 Rn. 8 mwN), который утверждал, что ответчик предоставил рассрочку оплаты долга, когда супруг В. заявил о невозможности оплаты в согласованную дату. По мнению истца, ответчик должен был исходить из наличия других кредиторов должника, являющегося коммерческой организацией. Получив прямую оплату от должника, ответчик получил несогласованное удовлетворение [inkongruente Deckung] своего права требования. В свою очередь ответчик заявил, что предложение о продлении займа было сделано им по доброй воле [aus freien Stücken]. Ответчик также оспорил, что ему было известно об умысле должника на ущемление интересов кредиторов. Опрошенный земельным судом в качестве свидетеля супруг В. подтвердил показания ответчика об обстоятельствах продления займа. Достаточные основания, указывающие по настоящему делу на несогласованность удовлетворения, отсутствуют, поскольку здесь речь можно вести не о неплатежеспособности супругов В. в качестве заемщиков, а о неплатежеспособности должника. Иных доводов, свидетельствующих об умысле ответчика на ущемление кредиторов, угрозе наступления неплатежеспособности или ее наличии в момент совершения оспариваемой сделки, а также знаний ответчика о данных обстоятельствах, истцом представлено не было.

Судьи Кайзер, Ломанн, Шоппмайер, Роль, Шульц

Предыдущие судебные инстанции:

решение земельного суда г. Хайдельберг от 24 мая 2017 г. – 5 O 265/16;

решение высшего земельного суда г. Карлсруэ от 30 ноября 2018 – 3 U 15/17.

12. Об утрате права при попытке отмены договора после его исполнения – решение Федерального Верховного суда Германии от 18 февраля 2020 г. – XI ZR 25/19

По прошествии 5 лет после досрочного исполнения договора потребительского займа должник утрачивает право требовать отмены договора, когда кредитор нарушил порядок уведомления должника о праве на отмену, но имел основания полагаться на истечение данного права.

Примененные нормы ГГУ:

§355. Право на отмену потребительского договора

(первоначальная редакция, действовала до 11.06.2010 г.)

(1) Если потребителю в силу закона предоставлено право на отмену договора в соответствии с настоящим правилом, то он не связан своим волеизъявлением в отношении заключения договора, при условии, что потребитель отменил его в установленный срок. Отмена не требует обоснования и о ней надлежит заявить предпринимателю в течение двух недель в форме текста либо посредством возврата вещи; для соблюдения срока достаточно своевременной отправки.

(2) Срок начинает течь с момента передачи потребителю ясно составленной инструкции о его праве на отмену договора, в которой с соблюдением требований к применяемым средствам связи, в форме текста разъясняются права потребителя, а также содержатся данные об имени и почтовом адресе лица, которому следует заявить об отмене договора, указывается на начало срока и на положения второго предложения части 1.

…

(3) Право на отмену договора прекращается не позднее чем через шесть месяцев после заключения договора. При поставке товаров срок не исчисляется до их поступления получателю. В исключение положений первого предложения право на отмену договора не прекращается, если потребитель не получил в надлежащем порядке разъяснения относительно его права отменить договор.

(действующая редакция, вступила в силу 13 июня 2014 г.)

(1) Если потребителю в силу закона предоставлено право на отмену договора в соответствии с настоящим правилом, то он и предприниматель не связаны волеизъявлением в отношении заключения договора, если потребитель отменил его в установленный срок. Отмена договора осуществляется посредством заявления предпринимателю. Из заявления потребителя должно однозначно вытекать его решение отменить договор. Отмена не требует обоснования. Для соблюдения срока достаточно своевременной отправки.

(2) Срок права на отмену договора составляет 14 дней. Если не предусмотрено иное, данный срок начинает течь с момента заключения договора.

(3) В случае отмены все полученное по договору должно быть незамедлительно возвращено. Если закон предусматривает предельный срок для возврата, то для предпринимателя данный срок начинает течь с момента получения волеизъявления об отмене, а для потребителя – с момента его отправки. Для потребителя данный срок считается соблюденным при отправке товара. Риск возврата товара при отмене договора лежит на предпринимателе.

§495. Право на отмену договора

(1) Заемщику по договору потребительского займа принадлежит право на отмену договора в соответствии с §355 ГГУ.

§242. Добросовестное исполнение

Должник обязан осуществлять исполнение добросовестно, как это требует обычаи оборота.

РЕШЕНИЕ

XI ZR 25/19

18 февраля 2020 г.