Вы не поверите

© Наталия Ухова, 2017

ISBN 978-5-4490-1354-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это было невероятно!

Невозможно!

У меня возникло ощущение, что я вовсе не взрослая девушка, не спеша идущая по Покровскому бульвару, а переливающийся всеми цветами радуги чудесный мыльный пузырь, невесомый и искрящийся, парящий над раскаленным от жары тротуаром. Ног я буквально не чувствовала. Неистовые сигналы автомобилей, пытающихся куда-то прорваться в московских пробках, доходили до меня, будто издалека. В груди все ликовало и пело, и где-то глубоко-глубоко я точно знала, все это так и есть, это правда, правда, правда! Это возможно, и это случается со мной! Я чувствовала – именно это изменит всю мою жизнь. Счастье было где-то не за горами. Но дальше воображение не двигалось, оно пугалось, ощущая величие того неведомого мира, к которому я подступила так близко. Внезапно я ощутила легкую усталость от этой эйфории, и в тот же миг сознание услужливо сбросило меня в далекое февральское утро, с которого, собственно, и началась вся эта история.

В шесть утра будильник, как обычно, зазвонил чудесной нежной трелью, но в глубоком, тяжелом сне мне показалось, что в голову впились сотни железных гвоздей и сейчас она расколется на части. Ну почему уже вставать? Вроде как и не ложилась. Или можно еще чуть-чуть поспать… Тело явно сопротивлялось, но голова привычно скомандовала, и ноги послушно опустились с кровати, приятно утонув в мягкости пушистого коврика.

Как, наверно, чудесно быть котом и спать на этом коврике часами…

Тело предательски продолжало искать зацепки понежиться. Почти не открывая глаз, я на автопилоте дошла до ванной и нехотя взглянула в зеркало. Результат был предсказуем – настроение, плохое и до этого, совсем куда-то исчезло. И я словно превратилась в робота. Неважно, что сейчас все так ужасно, я просто буду делать важные дела, а потом, когда-нибудь, когда все уладится, я приведу себя в порядок, наши отношения – в порядок, решу, как мне жить дальше, всегда же все как-то образовывается.

Но в это утро привычная формула не сработала. Направившись сварить кофе, я почувствовала, как все вокруг меня расплывается и я сама себе не принадлежу и даже не могу тихо присесть на пол, поняв, что голова едет кругом. И понимаю, что если сейчас грохнусь без сознания, муж и дочка страшно перепугаются, но уже ничего не могу сделать. И темнота, и тишина.

Похоже, сознание покинуло меня вполне деликатно – первое, что пришло в голову, когда я очнулась и увидела рядом мужа. Катюшка не выскочила из своей комнаты, а значит, ничего не слышала и спала, а муж, видимо, почуяв неладное, вышел из спальни. «Ну, это уж совсем никуда. Умеешь ты себя загнать. Спасибо, организм умный, головой не соображаешь, что нельзя столько на себе тащить, так тело выключается», – муж с тревогой и какой-то особой нежностью, как на непослушного ребенка, смотрел на меня. И я вроде была готова поплыть за его сильным голосом и раствориться в этом, но изнутри как шипящие змеи поползли ядовитые мысли: «Конечно, нельзя столько тащить, но если бы ты нашел работу и не валялся целыми днями на диване, тупо врубив телевизор, я бы и не тащила. Кто будет решать все проблемы? Мама в больнице. Перед работой в реанимацию ношусь каждый день поговорить с врачами, договориться с массажистом, купить лекарства, оттуда – ракетой в офис через всю Москву, две пересадки в метро – и силы здесь уже заканчиваются. На работе, собрав волю в кулак, переключаюсь, пытаясь сконцентрироваться на несчастном финансовом отчете, но ни цифры, ни все, что за ними маячит, в голову уже не впихивается». В этот момент я вспоминаю, что в придачу ко всему у Катюхи в школе сегодня родительское собрание и как было бы хорошо не торопясь привести себя в порядок, забежать в салон и с красиво уложенными волосами, правильным маникюром и какой-нибудь сумочкой от Chanel не спеша вплыть в класс.

«Так, сегодня ты никуда не идешь. Отменяется все: и больница, и работа. Марш в кровать, пока не случилось чего похуже», – скомандовал мой дорогой, и я послушно, понимая, что он прав и все равно я сегодня ничего не могу делать, поволоклась в спальню. Сбросив сообщение шефу на телефон, я мгновенно уснула, а проснулась, когда на город уже тихо опускался вечер. Смеркалось, в доме напротив одно за другим вспыхивали желтым светом окошки, оповещая, что все потянулись с работы по домам. «Сил стало побольше, но что же так тоскливо?» – подумала я. И оттого, что завтра опять настанет такой же безрадостный день, тихонько заплакала.

Раньше утро приносило мне ощущение абсолютного счастья. Всегда немного приоткрытое окно нашей спальни для меня было дверцей в волшебный мир. Иногда, проснувшись, я даже не успевала открыть глаза, а вливающийся в окно пряный запах сентябрьской желтеющей листвы и еще теплого по-летнему дождя окутывал меня каким-то детским уютом и в то же время будоражил нарастающим желанием поскорее выскочить на улицу и насладиться, пока не пришла ноябрьская слякоть. В ноябре с наступлением холодов окошко по утрам звенело от ветра, и в эти моменты я особенно остро ощущала радость, что утром мы можем вместе, не спеша, попить кофе, а его горьковатый запах наполнит меня ощущением того, как хорошо дома вместе. Декабрь приносил снежок, и я любила прежде, чем начался мой день, рано утром посмотреть за его неторопливым падением. Предновогоднее ощущение счастья, потом предвесеннее, а там уже и лето… Куда все это делось? И сколько лет я даже не вспоминала об этом чудесном состоянии – два года, три? И что со мной происходит этим утром? И где мое счастье? И где вообще Я? И кто Я? И тут я отчетливо ощутила себя каким-то камешком. Бесчувственным. Тяжелым. Стремительно летящим вниз. Я лихорадочно стала искать точку опоры: зацепиться бы хоть за какое-то светлое чувство, хоть за какую-то спасительную мысль. Но с ужасом поняла, что уперлась спиной в стену. Для меня это было невероятно, но никакого выхода я не видела, и даже врожденный оптимизм, выручавший меня не раз, то ли дремал где-то в глубине подсознания, то ли, будучи совсем невостребованным за последние годы, сбежал в компании с моим счастьем.

Я жила на свете уже почти тридцать пять лет и знала, что если проблема накрывает тебя с головой, а ты совсем не знаешь, что делать, нужно просто ждать. Дальше, со временем, происходят еще какие-то события и ты замечаешь еще какие-то нужные вещи. И вдруг неведомым образом все части проблемы, как кусочки трудной мозаики, начинают собираться, понемногу складываться, и в один прекрасный миг ты видишь: так вот же как, вот это о чем и вот что надо делать. И удивляешься, как ты раньше этого не поняла, не увидела, не заметила. Самое главное – набраться терпения и не жевать без конца эти ужасные безрадостные мысли.

Но одно дело – понять это, и совсем другое – так и делать. Весь последний год я только и занималась, что постоянно «искала выход». И мысли эти меня вымучивали. Я даже физически от них уставала, но избавиться не могла: как бы у мужа все образовалось на работе, а вот хорошо бы он реализовал новый проект, и тогда бы уж точно ему подняли зарплату, и как меня злит, что у него ничего не получается. И здесь, я уже знала, я всегда переключалась на мысли о его маме и вступала с ней в диалог:

– Вот сынок-то ваш ничего не может, ни черта у него не получается.

– Да, на мужчин нельзя полагаться, – соглашалась она со мной. – Только на себя. Вот я всю жизнь так прожила. И если бы не я, ничего бы у нас сейчас не было. А так давно на пенсии, а деньги отложили, у мужа всегда все забирала до копеечки, он не умеет распоряжаться ими, все бы растратил. А так, случись что у вас, мы всегда поможем. Да, мой супруг никогда ничего не умел толком сделать. Вот ремонт: пока я не придумаю, что делать и как делать, так все и стоит на месте. А отдыхать: пока не решу, куда едем, так и сидим.

После этих мыслей мне всегда становилось еще хуже, прямо физически подташнивало, и я никак не могла понять, почему же она своим мужем так недовольна: ее «на руках всю жизнь носил», зарабатывал большие деньги. И как он, человек, который проработал всю жизнь на высокой должности, не умел ни решений принимать, ни распоряжаться заработанными деньгами, и если ее послушать, вообще бы без нее пропал.

У моего мужа дела шли все хуже. Странная должность «советник генерального директора», на которой он проработал почти три года, стала казаться не просто непонятной, но еще и очень зыбкой. Когда-то его пригласили на эту работу курировать финансовую часть большого проекта, в который компания вложила огромные деньги. Вначале все шло очень хорошо – казалось, впереди прекрасные перспективы: вот сейчас муж себя покажет, он талантливый и умный, ему поднимут зарплату и поручат что-нибудь еще более грандиозное. Но потом что-то изменилось, проект стал реализовываться совсем не так, как было задумано, на предприятии начались проблемы, сокращения сотрудников, и через некоторое время муж остался совсем без работы.

День ото дня он становился все мрачнее и теперь без конца цеплялся то ко мне, то к Катюшке. По вечерам я и раньше часто задерживалась на работе, но теперь, чувствуя себя единственным кормильцем в семье, вообще перестала сопротивляться вечерним совещаниям и ненавистным инициативам шефа, за глаза называемым нами «весеннее обострение». «Периоды обострения» отличались тем, что тот ни с того ни с сего вдруг начинал требовать завершения расчета очередного проекта за три дня, хотя до этого предполагалось ваять его как минимум еще неделю. На деле это означало, что он опять поругался с женой, ищет возможности занять себя на работе и сейчас оторвется на нас по полной программе. Рабочий день волшебным образом увеличивался еще на три-четыре часа. Он вызывал к себе с отчетами руководителей подразделений, цеплялся к мелочам, нес ахинею из своего жизненного опыта. Все это, как правило, не имело никакого отношения к проекту, но остановить шефа было невозможно. Ему требовался отрыв, и в какой-то момент он срывался и начинал истошно орать. Это невероятно выматывало, и я, научившись четко просекать его настроение, иногда под тем или иным предлогом отпрашивалась пораньше, чтобы не попасть под раздачу. Но теперь, опасаясь испортить отношения, тихо помалкивала, а у него, как назло, наступил период непрекращающихся битв с женой, из-за чего все наши полмиллиона сотрудников стали практически жить на работе.

Мой дорогой был в бешенстве. Если и раньше он не особо был доволен моими ночными возвращениями, то теперь, когда я приходила, он с порога начинал язвительно цеплять меня намеками на романы на работе, советами, а не снять ли шефу для меня квартирку у работы, чтобы было поудобнее. К тому же он лупил в больное: что ребенок у меня брошен и что он не может заменить ему мать, даже если будет очень сильно стараться. И что родной отец вообще ребенка забыл. И таким людям вообще надо запретить рожать детей. Меня душили слезы. Ну чем я виновата, что все так сложилось? Вроде, наоборот, стараюсь как лучше. Попробуй сейчас возразить что-то шефу – вмиг останешься без работы. А жить на что? Здесь муж начинал вопить, как раненый зверь. Он ругал все вокруг: и страну, и правительство, и президента своей бывшей компании, – но дельного ничего не предлагал. Ему тоже нужно было снять стресс, и он выносил мне мозг.

С одной стороны, я ему сочувствовала, я его любила, и он был моим чудесным другом. И даже когда я была не права, и когда делала что-нибудь совсем не правильно и ошибалась, он умел рассказать мне, что все не страшно, что мы имеем право на ошибку и нечего об этом переживать. Но с другой стороны, мне уже было так тяжело все тащить самой. И от этой тяжести вся моя жизнерадостность и оптимизм с каждым днем все таяли, ощущение, что я легко, красиво и с удовольствием парю по жизни было уже давно забыто, а вместо этого неведомые мне раньше злость и обида разрывали душу, расцвечивая мир в холодные мрачные краски.

Иногда мне удавалось вытащить себя в хорошее настроение и даже какое-то время его удерживать, но жизнь становилась все тяжелее, сил было все меньше, и в голову как-то постепенно стали проникать мысли – а может, одной жить вообще легче? Ведь я умею. Когда развелась с первым мужем и осталась с маленькой Катюшкой одна, да не здесь, а в далекой Софии – ничего, выжила, в Москву, правда, вернулась. Пожив пару месяцев с мамой, бросилась искать квартиру («Ну что, вернулась? Муж твой так и не научился вести себя по-человечески? Все гуляет? Приключений себе ищет? А я тебе говорила, так и будет. Но ведь ты умная, сама все решаешь»). Надо было спасаться и отсюда. И я, посчитав свой невеликий бюджет, сняла маленькую квартирку, правда, далеко от центра и от работы, но мне стало спокойно, и потихоньку я начала налаживать новую жизнь.

Через пару лет на корпоративной вечеринке я встретила того, о ком мечтала много дней подряд. В то утро я проснулась с отчетливым ощущением, что день точно будет необычным. Мысль, как бы так уложить волосы, чтобы и на работе не выглядеть вычурно, но и вечером соответствовать уровню мероприятия, отпала сама собой, когда я увидела, как красиво и неожиданно изысканно волосы легли сами, высохнув после душа. Взглянув на себя в зеркало, я поняла, что выгляжу необыкновенно хорошо, меня пронизывает легкость и игривость, а вокруг распространяется ощущение всеобъемлющего, не знающего границ счастья. И каким-то волшебным образом я поняла, в чем дело – в моем сердце крепла уверенность, что сегодня именно тот день, когда я встречу самого лучшего мужчину в своей жизни. И от этого мне хотелось петь и танцевать, а еще лучше – взлететь и парить над миром, щедро делясь с ним своей радостью.

Чудесное предвкушение встречи не покинуло меня до самого вечера. Более того, день оказался полон сюрпризов, которые еще больше наполняли меня счастьем. Утром, когда я бежала на остановку автобуса, на перекрестке остановилась машина, и вполне себе приятный молодой человек, улыбнувшись, предложил меня подвезти. Потом в метро из моих рук выскользнул ежедневник, который я просматривала в дороге, опасаясь забыть что-нибудь из важных рабочих дел. И симпатичный парень, подняв его, посмотрел на меня как-то продолжительно и непросто и попросил номер телефона. Но внутренний голос тихо нашептывал: «Нет, нет, не торопись, это не он». Не то чтобы я была обделена мужским вниманием и рада была броситься в объятия любого, вовсе нет. Но его взгляд принес мне не просто признание обаяния, а восхищение и преклонение. Подтверждение было получено – сегодня я нравлюсь всем. И когда вечером в разгар общего веселья ко мне подошел он, я чувствовала себя королевой. Я танцевала весь вечер, каким-то магическим образом волна мужского восхищения наполняла меня еще большей привлекательностью. И первый же взгляд друг на друга принес сладкое замирание сердца: «Вот оно!»

Уже через пару месяцев мой дорогой перевез нас с Катюшкой в свою квартиру, и началась новая, такая чудесная, полная радости и надежд наша совместная жизнь.

Но когда все это было? В какой жизни? Теперь он меня все чаще выводил из себя. Нет, просто бесил. Мало того, что весь диван пролежал, так еще то здесь, то там нахожу пустые бутылки – это дружок его, от которого жена ушла, приходит поддержать, сидит тут часами. Я чувствовала, что и сама раздражаю мужа. Вроде он был и рад, когда я, придя с работы, рассказывала, как у меня удачно получилось одно или другое или что шеф решил мне выписать премию, но потом как-то уходил в себя, мрачнел, вообще переставал разговаривать. И вот уже не первый месяц спать я уходила одна, сразу проваливаясь в тяжелые сны, в гостиной до утра гремел телевизор, и только к утру, когда я уже вставала, муж приходил в спальню.

Так мы жили уже не первый год, и все становилось только хуже и хуже.

Февраль, за ним март, а потом и апрель проволоклись совершенно безрадостно и однообразно. Маму выписали из больницы, и перед работой я ездила к ней домой что-нибудь приготовить и немного убраться. Чтобы ей было повеселее, мы вместе делали гимнастику, которую дал массажист из больницы, я бодрила ее, как умела, и заметила, что дела пошли на поправку. Сначала мама вновь научилась стоять, хотя давалось ей это нелегко, потом аккуратно пошла. И как-то майским утром, когда мы переделали все наши дела и я уже торопилась на работу, в прихожей мы вместе оказались у зеркала. Каково же было мое изумление, когда в нем я увидела маму, почти цветущую, веселую и бодрую (даже не верилось, что еще три месяца назад она так тяжело болела, что могла и не выжить), и себя, измученную, осунувшуюся и беспросветно грустную. «Странно, как будто я отдала все силы маме», – пронеслось у меня в голове.

Сейчас я даже не вспомню, как у нас родилось решение поехать в отпуск. Но, так или иначе, конец мая ознаменовался поездкой в Болгарию. В нашем пакете отпускного счастья под номером один стояло море, и недорогая знакомая Болгария вполне нам подходила. Новые планы оживили наши будни, мы обсуждали, чем будем заниматься на пляже, как обязательно поедем на ледниковые озера высоко в Рильские горы, куда раньше так и не собрались, и к тому же я наконец-то отосплюсь. Посчитав финансы и поняв, что на обновление купального гардероба и себе, и дочке денег не хватит, я привычно уговорила себя потерпеть. Зато Катюшке был приобретен чудесный белый купальник, который на ее смуглой коже смотрелся весело, задорно и поднимал настроение.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.