Твое сердце

ПРЕДИСЛОВИЕ

Уважаемый читатель,

Перед вами – не просто книга. Это сердце, заключенное в бумажную обложку. Это история, которая живет в каждом из нас, но которую редко решаются рассказать.

«Твое сердце» – это больше чем роман. Это исследование самой природы любви в ее самых крайних проявлениях. Любви, которая начинается с ненависти и заканчивается величайшей жертвой. Любви, которая способна осветить даже самую густую тьму человеческой души.

Когда эта рукопись впервые попала ко мне, я прочитал ее за одну ночь. И затем перечитал снова, пытаясь понять: что заставляет нас любить тех, кого мы «не должны» любить? Почему иногда самые светлые чувства рождаются в самых темных уголках нашей жизни?

Эта книга – о Джули и Джоне. Двух подростках из разных миров, чьи пути пересеклись в маленьком южном городке. Она – из благополучной семьи, с блестящим будущим. Он – хулиган из неблагополучного района, не верящий в добро. Их история начинается с ненависти и неприятия, но постепенно превращается в нечто большее – в любовь, которая бросает вызов обществу, семье и самой судьбе.

Но это также история о выборе. О выборе между легким и правильным путем. О том, как наши попытки защитить тех, кого мы любим, иногда причиняют им самую сильную боль. И о том, как одна ошибка может изменить все – но не может убить настоящие чувства.

Особую глубину этой истории придает ее временной контекст – начало 2000-х. Эпоха, когда любовные письма еще писали от руки, а не отправляли мгновенными сообщениями. Когда музыкальные кассеты с самостоятельно записанными треками могли сказать больше, чем тысячи слов. Когда чувства были такими же острыми и настоящими, но выражать их приходилось иначе.

Эта книга заставит вас плакать. Предупреждаю сразу. Но она также заставит вас задуматься о том, что действительно важно в жизни. О том, что значит любить и быть любимым. О том, какие жертвы мы готовы принести ради тех, кто нам дорог.

Когда вы дойдете до последней страницы, положите руку на грудь. Прислушайтесь к биению своего сердца. И вспомните, что у каждого из нас есть шанс любить так сильно, чтобы наша любовь продолжала жить даже тогда, когда нас самих уже нет.

Лето 2003 года в Хармони, Джорджия, было таким знойным, что даже магнолии склоняли свои восковые листья к земле. Воздух был густым и сладким, пах жасмином и свежескошенной травой. Для шестнадцатилетней Джулианны Прескотт этот запах стал символом изгнания.

Она сидела на ступеньках своего нового дома – слишком большого, слишком белого, с колоннами, которые казались неуместными в этом сонном южном городке. Всего неделю назад она прощалась с огнями Чикаго, со своей лучшей подругой Мэгги, с планами на выпускной в своей старой школе. А теперь… тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад.

Ее длинные каштановые волосы были собраны в небрежный хвост, открывая изящную шею и тонкие черты лица. Большие карие глаза, обычно полные жизни, сейчас смотрели в пустоту с выражением тоски. Она была одета в простые джинсы и белую блузку, но даже в этой скромной одежде в ней угадывалась породистость – наследие семьи, где несколько поколений женщин учились в Смите и выходили замуж за выпускников Гарварда.

Из открытого окна доносились приглушенные голоса родителей.

– Я уверен, это лучшее решение, Элли, – говорил Артур Прескотт. Его голос, обычно такой уверенный, сейчас звучал устало. – В Чикаго она бы связалась с дурной компанией. Ты видела, с кем она начала дружить в последнее время.

– Но она была так счастлива там, Артур, – тихо отвечала Элеонора. – Ее друзья, ее школа… Она так старалась попасть в литературный кружок.

– Здесь тоже есть школы. И хорошие семьи. Она найдет новых друзей. Подходящих друзей.

Джули сжала свой дискман так, что костяшки пальцев побелели. В наушниках играла "Clocks" Coldplay, но даже музыка не могла заглушить гулкую пустоту внутри. Она чувствовала себя птицей в золотой клетке – в безопасности, но в неволе.

Они думали, что спасают ее от бурь большого города, не понимая, что везут прямо в эпицентр урагана по имени Джон Картер.

Часть 1: НЕНАВИСТЬ И ВЛЕЧЕНИЕ

Первый учебный день в старшей школе Хармони начался для Джули с унизительного представления перед всем классом. Она стояла у доски, пока миссис Эванс, завуч с лицом, напоминающим высохшее яблоко, представляла ее как "нашу новую ученицу из большого города Чикаго".

Она чувствовала на себе десятки глаз – любопытных, оценивающих, враждебных. Ее темно-синяя блузка от Gap и джинсы Levi's, бывшие ее обычной униформой в Чикаго, здесь выглядели чужеродно на фоне ярких топов и расклешенных юбок местных модниц.

– Надеюсь, вы все поможете Джулианне освоиться в нашей дружной школьной семье, – закончила миссис Эванс.

Джули пробормотала "спасибо" и поспешила на указанное место, чувствуя, как горит ее лицо. Она была чужим щенком, брошенным в вольер к взрослым собакам.

Спасение пришло на большой перемене в лице рыжеволосой девушки с лицом, усыпанным веснушками.

– Ты та самая северянка! – просипела она, хватая Джули за локоть. – Я Сара-Бет Уолкер. Пойдем, покажу тебе, где тут можно выжить, пока тебя не сожрали заживо.

Сара-Бет оказалась незаменимым гидом по сложной социальной экосистеме школы Хармони. Она тащила Джули по коридорам, без остановки болтая и жестикулируя.

– Вон те, в кожаных куртках с гербами – футболисты. Местные боги. Капитан, тот красавчик с волосами как у куклы – Томми Уилкс. Не связывайся, у них руки как у осьминогов. А это – чирлидерши. С ними тоже осторожнее, когтистые. А это… – ее голос понизился до драматического шепота, – наша "гремучая смесь". Держись от них подальше. Особенно от него.

Джули посмотрела в указанном направлении. У грязных шкафчиков, расписанных граффити, стояли трое парней. Двое были типичными задирами – коренастый в бейсболке козырьком назад и долговязый прыщавый. Но третий…

Он стоял чуть поодаль, прислонившись к шкафчикам, заложив ногу на ногу. Высокий, с широкими плечами, в потертой черной кожаной куртке поверх серой футболки. Его темные, почти черные волосы падали на глаза, но даже сквозь эту завесу Джули почувствовала его взгляд – тяжелый, пронизывающий, полный немого вызова и скуки. Он не улыбался, не хмурился. Он просто изучал ее, как хищник изучает новую добычу на своей территории.

– Это Джон Картер, – прошептала Сара-Бет, таща Джули прочь. – Глава этой банды. С ним шутки плохи. В прошлом году он сломал руку парню из футбольной команды. Ходят слухи, что его отец был гангстером.

Джули успела заметить, как его губы тронула едва заметная усмешка, когда один из его приятелей что-то громко крикнул ей вслед. Джон даже не повернул головы, просто ткнул того локтем в бок, и тот тут же умолк.

"Интересно", – мелькнуло у Джули в голове. В нем было что-то харизматичное и опасное, как лесной пожар.

Кабинет литературы миссис Клэрборн стал для Джули первым убежищем в новой школе. Пахло старыми книгами, мелом и кофе. Стены были увешаны репродукциями картин и портретами писателей.

Миссис Клэрборн, пожилая учительница с седыми волосами в пучке и лучистыми глазами, была живой легендой школы. Она обожала Фитцджеральда и пыталась заразить этой любовью учеников.

Джон Картер сидел сзади у окна, всем своим видом показывая, что ему плевать на трагедию Гэтсби. Он смотрел в окно, рисуя что-то угловатое на полях тетради.

– Мистер Картер, – голос миссис Клэрборн прозвучал мягко, но настойчиво. – Как вы думаете, почему Гэтсби, достигнув всего богатства, так и не обрел счастья?

Джон медленно перевел на нее взгляд.

– Потому что он был лохом, – равнодушно бросил он. – Разбогател, а все равно повесился на какой-то бабе из прошлого. Бессмысленно.

Несколько парней сдержанно захихикали. Но Джули, сидевшая двумя рядами впереди, почувствовала, как по спине разливается жар возмущения. Она обернулась.

– Он не "повесился на бабе"! – ее голос прозвучал громче, чем она планировала. – Он верил в идеал! В зеленый огонек, который символизировал его мечту!

В классе воцарилась мертвая тишина. Все смотрели на нее и на Джона. Он уставился на Джули с таким изумлением, будто ее стул заговорил.

– О, извините, у нас тут новый литературный критик, – его губы искривились в ядовитой улыбке. – Твой "идеал" накормит тебя, когда нет денег на ужин?

– Это не оправдание для цинизма, – тихо, но четко парировала Джули.

– А я и не просил твоих оправданий, принцесса, – отрезал он и повернулся к окну.

После урока, проходя мимо ее парты, он нарочно задел ее учебник. Тот с грохотом упал на пол. Джули, сжимая зубы, наклонилась собирать разлетевшиеся листки. Он наклонился рядом, делая вид, что помогает. Их головы оказались совсем рядом.

– Смотри под ноги, северянка, – прошипел он так, что слышала только она. – А то тут пол неровный.

В его глазах, так близко, она увидела не просто злость. Глубокую, животную боль.

– Я уже падала. И знаю, как подниматься, – ответила она, глядя ему прямо в глаза.

Она вышла из класса, чувствуя его горящий взгляд у себя в спине. Ее сердце бешено колотилось.

Последующие дни Джули пыталась игнорировать Джона, но он, казалось, сделал своим развлечением выводить ее из равновесия. В ее шкафчике то и дело появлялись смятые бумажки с грубыми рисунками или просто с одним словом: "УБИРАЙСЯ". Он отпускал колкости, когда она проходила мимо: "О, принцесса спустилась с Олимпа!", "Чикагский ветерок задул".

Но парадоксальным образом, он всегда оказывался рядом, когда ее донимали другие. И это бесило ее больше всего, потому что ставило под сомнение ее собственную независимость и силу.

На одной из вечеринок у озера, на которую ее буквально затащила Сара-Бет ("Ты должна познакомиться с народом, а то все думают, что ты сноб!"), атмосфера быстро накалилась. Пахло дешевым пивом, дымом от костра и подростковой пошлостью. К Джули, которая пыталась отсидеться в тени деревьев, пристал Грег Мэллори, старшеклассник из футбольной команды, уже изрядно набравшийся.

– Эй, северянка! – он тяжело рухнул на бревно рядом с ней, обняв ее за плечи липкой от пота рукой. От него разило перегаром. – Скучаешь по своим небоскребам? Давай, я покажу тебе наши местные достопримечательности! – Его рука сползла ниже, к ее талии.

Джули, которую в Чикаго мать с десяти лет водила на карате, почувствовала, как по телу разливается холодная ярость. Она уже мысленно прокручивала болевой прием, как вдруг между ними возник Джон. Он появился так тихо, что они оба вздрогнули.

– Отвали, Грег, – его голос был низким и ровным, но в нем была такая стальная угроза, что у Грега рука сама собой отдёрнулась.

– Да ладно, Джон, я просто шучу!

– Я сказал, отвали. Она не твоя.

Грег, который был крупнее Джона, почему-то съежился и ретировался.

Джули, дрожа от ярости, повернулась к Джону.

– Я сама могла с ним справиться! Мне не нужна твоя защита!

Он усмехнулся, но в его глазах мелькнуло одобрение.

– Вижу, огонек. Но здесь свои правила. Ты со своим карате одного бы уложила, а он бы позвал дружков.

– Я не просила тебя быть моим телохранителем!

– А я не спрашивал, – бросил он через плечо, уходя.

Его друзья тоже начали проявлять к ней интерес. Когда Тодд отпустил похабный комментарий, Джон молча ткнул его локтем в ребра.

– Заткнись. И не смотри на нее, – сказал он тихо, но так, что стало понятно – это приказ.

Джули прошла мимо, гордо подняв голову, но внутри все кипело. Он защищал ее даже от своих друзей. Это грубое проявление "права сильного" было одновременно отталкивающим и завораживающим.

Однажды после школы он подкараулил ее у выхода. Он стоял, засунув руки в карманы своих потертых джинсов, и курил, игнорируя запрещающие знаки.

– Пошли гулять, – заявил он, когда она попыталась пройти мимо.

Джули от неожиданности фыркнула.

– Ты что, с ума сошел? После всего, что ты мне говорил? Нет.

– Почему? – он нахмурился, будто ее отказ был чем-то иррациональным.

– Потому что ты грубый, неприятный тип, и я не хочу с тобой гулять! – ее голос дрожал. – Ты меня травишь, потом защищаешь… Это шизофрения!

Его лицо исказилось от злости.

– Думаешь, ты слишком хороша для таких, как я?

– Я думаю, что я слишком хороша для того, чтобы со мной так обращались!

На следующее утро в ее шкафчике лежала кассета с миксом. Вечером Джули слушала ее. Сторона "А" – агрессивный рок, сторона "Б" – меланхоличные баллады о любви и одиночестве. Это сбило ее с толку. Кто этот парень на самом деле?

Тот вечер в заброшенном парке "Уэйферфилд" навсегда остался в памяти Джули как момент, когда мир перевернулся. Она возвращалась из библиотеки, в руках clutching томик Диккенса для завтрашнего урока, когда ее ухо уловило непривычные звуки – не пьяный смех местных подростков, а сдавленные, горловые рыдания, полные такого отчаяния, что у нее сжалось сердце.

Любопытство и тревога заставили ее свернуть с тропинки вглубь парка, к старому дубу, который был местной достопримечательностью и, как она позже узнает, его личным убежищем.

И там, на сломанных качелях, которые скрипели при каждом его движении, сидел он. Джон Картер. Тот самый парень, который днем ходил по школе с таким видом, будто ему принадлежит весь мир. Сейчас он был сломлен. Его мощные плечи тряслись от беззвучных, но оттого еще более пронзительных рыданий. Сжатые кулаки были в ссадинах и крови – он, видимо, бил ими о дерево или стену. Рядом на земле валялся разбитый смартфон "Nokia" – тот самый "кирпич", который славился своей неубиваемостью, но теперь представлял собой жалкое зрелище с паутиной трещин на экране.

Джули замерла, затаив дыхание. Она видела его злым, насмешливым, опасным. Но таким – уязвимым, сломленным, беззащитным – его не видел, наверное, никто. Инстинкт велел ей тихо уйти, не вмешиваться в чужое горе. Но что-то более сильное, какое-то щемящее чувство жалости и странного понимания, удерживало ее на месте. Это была та самая боль, которую она иногда ловила в его взгляде, но которую он мгновенно прятал за маской агрессии.

Она сделала неосторожный шаг, хрустнув веткой. Он резко поднял голову, как раненый зверь, почуявший опасность. Его глаза, обычно такие холодные и насмешливые, были красными от слез, полными животного стыда и ярости от того, что его увидели в такой момент.

– Прескотт? – его голос сорвался на хрип, он смахивал слезы тыльной стороной ладони, оставляя на щеке грязный след. – Чего тебе надо? Убирайся к своей идеальной жизни! Убирайся к своим богатым родителям и их деньгам! У тебя же все есть!

– Джон… – она не знала, что сказать. Она стояла, чувствуя себя не в своей тарелке. – Что… что случилось?

– Ничего! – он рявкнул, отворачиваясь, но его плечи снова затряслись. – Просто отстань! Иди читать своих Диккенсов и не лезь не в свое дело!

– Это не «ничего», – настаивала Джули, медленно приближаясь, как к дикому и опасному животному. Она села на соседние, скрипучие качели, сохраняя дистанцию, но показывая, что не уйдет. – Ты… ты плачешь. И твои руки в крови.

Он фыркнул, но звук вышел больше похожим на новый рыдающий всхлип.

– Мужчины не плачут, да? Это для слабаков. Так вас учат в вашем идеальном мирке? Что все нужно решать за кружечкой капучино и разговорами с психологом?

– Меня учат, что плакать – это нормально, – тихо, но твердо сказала она. – Что сдерживать боль внутри – вредно. И что сила не в том, чтобы скрывать свои чувства, а в том, чтобы иметь смелость их признать.

Он покачал головой, сжимая окровавленные костяшки. Молчание длилось несколько минут, наполненное лишь его прерывистым дыханием, шелестом листьев и отдаленным гулом машин.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.