Подруги по расчёту. Том 1

Глава 1. Свержение с пьедестала

На этот раз всё было серьёзнее некуда. Жанна нервно покусывала губу и рассматривала свежий нюдовый маникюр, лишь бы только не встречаться глазами с отцом, и, хотя в глубине души она понимала, что этим только оттягивает неизбежное, не могла заставить себя сказать ни слова. Да и что тут скажешь, если её вина была очевидна и на этом фоне любые оправдания выглядели бы жалким лепетом, который ни на что не повлиял бы.

Взгляд отца был по-особенному суров. Если честно, Жанна так редко его видела, что не знала, как он ведёт себя, когда злится, но интуиция подсказывала ей, что дела совсем плохи, поэтому она продолжала мяться, переступая с ноги на ногу. Молчание затягивалось, отчего нервы были на пределе, а воздух, казалось, вот-вот готов был заискриться от напряжения.

– Может, всё-таки объяснишь? – повторил отец заданный несколькими минутами ранее вопрос.

Жанна наконец-то нашла в себе силы поднять на него глаза, но тут же пожалела об этом и, вздохнув, снова их опустила.

– Так получилось… – промямлила она и вернулась к рассматриванию несчастного маникюра.

Как и ожидалось, лицо отца при этих словах скривилось от раздражения, а сам он заёрзал на велюровом диване. Жанне показалось, что он сейчас чем-нибудь в неё запустит, но вместо этого отец уронил голову на руки и шумно выдохнул. Ещё секунд десять у него ушло на то, чтобы собраться с мыслями, а затем он снова посмотрел на Жанну.

– Мы много раз это обсуждали, – устало сказал отец, потирая руки. – Ты уже не маленькая девочка, я не могу и не должен контролировать каждый твой шаг, но ты этого, кажется, не понимаешь. Жанна, пора взрослеть, пора брать на себя ответственность за свою жизнь. И учиться тоже надо, ты как собираешься жить без нормального образования?

– Ну пап, – заныла Жанна, – я не виновата, что это всё так скучно. Все эти формулы, запятые… Вот зачем мне это нужно? Если я захочу что-то посчитать, то у меня калькулятор на телефоне есть, а все эти запятые мне вообще не нужны, я таких длинных сообщений не пишу.

Услышав это, отец нервно рассмеялся и уткнулся лицом в ладони, а Жанна окончательно растерялась, так как не ждала от него такой реакции. Что всё это означало? Ещё есть надежда или всё совсем плохо?

А началось всё с вызова в кабинет директора, которому Жанна не придала особого значения – иногда ей казалось, что там она бывала чаще, чем на занятиях. Вот и сегодня ей приходилось тратить свободное время после уроков на то, чтобы объяснять причины своего поведения, в котором она ничего плохого не видела.

– Жанна, перед каникулами мы с тобой всё обсудили, ты обещала, что начнёшь учиться, и что я вижу сейчас? – спросил директор. – Почему ты постоянно подводишь нашу гимназию?

Константин Семёнович, немолодой, но ещё не оторванный от реальности человек с тёмными короткими волосами, сидел за большим дубовым столом, сцепив руки в замок, и внимательно смотрел на неё, однако в ответ Жанна лишь виновато опустила глаза и вздохнула. Настенные часы неторопливо отсчитывали время, и она расправляла складки своей форменной юбки, просто выжидая, когда эта воспитательная беседа закончится. Впрочем, директор её повадки хорошо знал, поэтому его не вводили в заблуждение ни её миловидное личико, на котором Жанна старательно изображала сожаление, ни прядь собранных в высокий хвост светлых волос, которую она якобы от нервов накручивала на палец. Он продолжал неотрывно смотреть на неё, ожидая объяснений, чем вынуждал её сказать хоть что-нибудь.

– Я стараюсь, честно, – соврала Жанна.

– Стараться, Жанна, значит что-то делать. А насколько мне известно от преподавателей, ты даже к занятиям не готовишься.

С этим поспорить было трудно, поэтому она промолчала. Ей вообще казалось странным, что в частной гимназии, год учёбы в которой стоил как трёшка в центре города, вообще нужно было переживать из-за таких вещей. В конце концов, её отец за одиннадцать лет столько денег сюда ввалил, что напечатать бумажку с хорошими оценками ей могли хотя бы из уважения к нему. Но говорить этого, естественно, Жанна не стала, чтобы не обострять и без того непростую ситуацию, в которой она оказалась.

– Ты понимаешь, – сказал директор, – что у нас элитное учебное заведение, которое показывает самые высокие результаты среди выпускников? Мы не можем позволить, чтобы среди наших учеников были… – на секунду замялся директор.

«Такие тупорезки», – мысленно продолжила его речь Жанна.

– Те, кто не стремится к учебным успехам, – обтекаемо выразился он, чем заставил Жанну усмехнуться про себя, потому что она не видела особой разницы между своей формулировкой и словами директора. – Пойми, мы все здесь – одна большая команда, и достижения каждого учащегося влияют не только на него, но и на его товарищей. Если кто-то получит аттестат просто так, то кто поверит, что остальные выпускники заслужили его своим старанием и усердием?

Звучало это всё, конечно, красиво, но больше напоминало зомбирование в какую-то секту. По крайней мере Жанна не замечала у своих друзей желания быть «командой», но высказываться на эту тему она не стала.

– Я буду готовиться, честно, – опять соврала она, изобразив полную искренность.

– Это я слышал ещё до каникул, и в начале учебного года, и в предыдущем году. К сожалению, верить тебе на слово я больше не могу, поэтому вынужден поставить вопрос о твоём отчислении. Сегодня я позвоню Григорию Викторовичу, чтобы обсудить с ним это.

Упоминание отца заставило Жанну напрячься. Для него вопрос учёбы был принципиальным, так что новость об её исключении привела бы к грандиозному скандалу, последствия которого представить было страшно. Он вполне мог запереть её дома и пускать к ней только репетиторов, чтобы все экзамены она сдала на высшие баллы. Нужно было срочно что-то придумать или хотя бы выиграть немного времени, поэтому Жанна задействовала все свои актёрские способности.

– Не беспокойтесь, я сама ему всё скажу, – ответила она. – У него сейчас сильная загруженность на работе, поэтому раньше одиннадцати его лучше не беспокоить.

– Хорошо, ты свободна, – кивнул директор и погрузился в изучение документов.

На Жанну он больше не смотрел, но она всё равно придерживалась своего образа растерянной и устыженной девушки. Неспешно поднявшись со стула, она процокала каблуками к выходу и только в коридоре наконец-то сбросила маску, раздражённо выдохнула и еле сдержалась, чтобы не пнуть ногой стеллаж, в котором расположились книги, а также фотографии учеников с разных поездок и мероприятий. Останавливало её не столько то, что это мог услышать директор, как то, что её туфли были сделаны специально для неё известным дизайнером и существовали в единственном экземпляре. Не стоила эта ситуация подобного расточительства.

Вокруг было тихо, и только со стороны комнаты отдыха были слышны весёлые голоса, однако Жанна туда не пошла. Сейчас ей нужно было побыть в одиночестве и придумать что-то, что позволило бы держать отца как можно дольше в неведении, поэтому она направилась в противоположную сторону, к кабинетам, где после занятий редко кого можно было встретить.

По пути Жанна судорожно искала решение, которое позволило бы ей выкрутиться из этой ситуации. Времени было катастрофически мало, день, максимум два, так что любое промедление играло против неё. Во-первых, этим вечером нужно будет попытаться закрыть хотя бы часть учебных долгов, которых всего за несколько недель у Жанны накопилось прилично: пара презентаций, промежуточный отчёт по выпускному проекту, практика по иностранному… Сделать это всё к завтрашнему дню было нереально, но для того, чтобы продемонстрировать преподавателям и директору желание исправиться, хватало. Во-вторых, нужно, чтобы свидетелем этой самой подготовки стал отец. Домой он приходил действительно поздно, так что можно устроиться в столовой и к моменту его возвращения сделать вид, будто она заснула, засидевшись с уроками.

О том, что будет дальше, Жанна предпочитала не думать. Она прекрасно понимала, что отличницы из неё не выйдет, и рассчитывала скорее на то, что ей удастся разжалобить отца, и его гнев не обрушится на неё с той силой, на которую был способен. С остальными же препятствиями Жанна планировала разбираться по мере их возникновения.

В большом холле учебного корпуса, куда она пришла, на одном из диванчиков с ноутбуком на коленях сидел парень из класса младше, Артём. Он был погружен в свои дела и не обращал внимания на то, что происходит вокруг, поэтому не заметил Жанну, даже когда она присела рядом с ним.

– Не работает? – спросила Жанна, пронаблюдав за его мучениями около минуты.

На экране монитора появлялись и исчезали строчки на непонятном языке с кучей символов. Она никогда не понимала, зачем тратить свободное время на такие сложные и скучные вещи, но за последние годы успела привыкнуть к этим странностям Артёма.

– Работает, но лучше бы не работало, чем так, – ответил он, не отрывая пальцев от клавиатуры. – Еженедельный визит к директору окончен? Ждём следующего вызова?

– Уже ничего не ждём, – раздражённо сказала Жанна и откинулась на спинку дивана. – Меня исключают.

От неожиданности Артём перестал печатать и с удивлением посмотрел на неё, а его брови чуть на затылок не улетели.

– Ничего себе новости. Тебе же осталось всего четыре месяца до выпуска.

– Наверное, поэтому и исключают только сейчас, – фыркнула Жанна и скрестила руки на груди. – Уверена, они специально тянули до последнего, чтобы выжать из отца побольше денег, а теперь, когда поняли, что ничего больше не получат, решили меня вышвырнуть.

В том, что именно это стало решающим фактором, она ни капли не сомневалась. В договоре, который каждый год подписывал отец, был пункт о том, что в случае исключения из-за неуспеваемости деньги за семестр не возвращаются, и хотя директор уже несколько лет проводил с ней воспитательные беседы, до отчисления почему-то додумался только сейчас.

– Какие, однако, коррупционные семы вскрываются, – усмехнулся Артём и снова запечатал на клавиатуре. – Что делать собираешься?

Если бы на этот вопрос было так просто ответить, Жанна не сидела бы тут, а давно действовала бы. Она и к Артёму подошла исключительно из-за того, что он был умным и мог что-нибудь посоветовать.

– Не знаю… Уваров сказал, что отцу позвонит, а я сказала, что он сейчас занят и сам свяжется с ним, – ответила Жанна. – Постараюсь выиграть хотя бы пару дней, чтобы успеть исправить по учёбе хоть что-то.

– Можем попытаться выиграть пару недель, – внезапно заявил Артём, не отрывая взгляда от экрана.

Теперь настала очередь Жанны удивляться. Она пока ещё не понимала, к чему он клонит, но явно заинтересовалась и даже села прямо, навострив уши.

– Это каким образом? – спросила она.

– Я могу позвонить Уварову и представиться твоим отцом, – предложил Артём.

– Да, он конечно же тебе поверит, – с сарказмом сказала Жанна. – Тём, ты извини, но я сомневаюсь, что шестнадцатилетний парень сможет изобразить голос моего отца.

– Я-то, может, и не смогу, а вот компьютер с парочкой нужных программ – легко. Изменим голос, представимся твоим отцом, скажем Уварову, что мы не в городе, попросим отложить решение этого вопроса на пару недель. Не думаю, что он что-то заподозрит, твой отец постоянно в разъездах.

Этот план казался безумным, и, хотя именно это могло сыграть им на руку, Жанна не спешила соглашаться. С одной стороны, идея Артёма спасла бы её, предоставив дополнительное время, которого ей так не хватало, но с другой – в случае провала всё стало бы ещё хуже, чем было сейчас.

– Нет, Тём, я не хочу рисковать, – покачала головой Жанна. – Если отец узнает, что я такое устроила, он придёт в бешенство. Лучше я попытаюсь как-нибудь его разжалобить.

– Как знаешь, – пожал плечами Артём, продолжая набирать и стирать символы на экране. – А вообще, Жанн, бросала бы ты этой ерундой страдать, нельзя же так и дальше жить.

Грубить ему не хотелось, поэтому она промолчала, но подобные разговоры её уже порядком достали. То отец пытался вправить ей мозги, то директор, и все как роботы повторяли одно и то же о важности учёбы, поступления в университет, карьере… Как будто жизнь обязательно должна быть сложной и полной препятствий. А Жанну и так всё устраивало, зачем её заставляли напрягаться?

К счастью, беседу с Артёмом прервали громкие голоса и смех, которые с каждой секундой приближались. Вскоре в холл ввалилась шумная и весёлая толпа, в которой были не только одноклассники Жанны, но и учащиеся десятого и даже девятого классов. Впрочем, у них в гимназии разделение на классы было весьма условным, так как учились все по индивидуальной программе, и компании собирались не по каким-то формальным признакам, а из тех, кто успел сдружиться между собой.

– Вот вы где, – радостно воскликнула Офелия Старовойтская, активная и суетливая брюнетка-выпускница, с которой Жанна часто тусовалась. – А мы вас повсюду ищем, вы что, телефоны поотключали? Ладно, неважно, мы в «Denisoff» собираемся, вы с нами? Хотя зачем я спрашиваю, конечно же вы с нами!

Не успела Жанна опомниться, как друзья подхватили её под руки и потащили за собой, несмотря на её слабые попытки сопротивляться. Артёма тоже буквально поволокли к выходу, однако он почти не пытался протестовать, так как ему было всё равно, куда отправляться, лишь бы там была розетка, от которой можно было зарядить ноутбук. Ну а шум и веселье вокруг с его уровнем концентрации ему в принципе не способны были помешать. В отличие от него, у Жанны такой силы воли не было, поэтому она попыталась отказаться:

– Подождите, ребят, я не могу, у меня дела важные.

– Жанетт, ну какие дела в пятницу вечером? – рассмеялась Офелия. – Самое время отрываться! Выходные впереди, успеешь ещё разобраться, а сегодня нужно от-ды-хать! – по слогам продекламировала Старовойтская, широко раскинув руки в стороны.

Её энергичность и жизнерадостность моментально передались Жанне, а вместе с тем зародили сомнения. Дел действительно было много, но необязательно же скидывать все задания преподавателям прямо завтра, в конце концов, у них выходные, так что это всё вполне могло подождать до воскресенья, а то и до понедельника… К тому же вечер только начинался, и пара часов на отдых не сильно помешала бы в подготовке, наоборот, помогла бы разгрузить голову…

Жанна на ходу взглянула на изящные наручные часы с корпусом и браслетом из розового золота. Стрелки приближались к пяти. Вообще-то не так уж и поздно, времени хватит и на то, чтобы развлечься и на то, чтобы разобраться с долгами, если вернуться домой часам к восьми. Придётся, конечно, засидеться допоздна, но Жанна в любом случае планировала дождаться отца, чтобы задобрить его своим рвением к учёбе.

– Ладно, но только ненадолго, – наконец согласилась она, и её слова утонули в радостных криках друзей.

***

Выпавший накануне снег ещё не успел смешаться с грязью от дорог и тротуаров, поэтому он ярко искрился под светом фар белого внедорожника, который подползал к воротам элитного жилого комплекса. В закрытом дворе, куда могли попасть лишь избранные, было привычно тихо, и эту гармонию нарушал только хруст льда под колёсами, который гулким эхом разносился по территории. Вскоре машина остановилась возле одного из подъездов, и полудремавшая на заднем сиденье Жанна встрепенулась.

– Спасибо, Сергей, до завтра, – улыбнувшись, попрощалась она с водителем и накинула сумку на локоть.

– Пока, – по-простому ответил немолодой мужчина и как-то странно посмотрел на неё в зеркало заднего вида.

В полумраке Жанна не заметила этого, поэтому легко выпорхнула из салона и хлопнула дверью. Мороз моментально пробрал её до костей, и она, вздрогнув, выдохнула облачко пара, после чего поспешила в тёплый подъезд.

Как и ожидалось, этот вечер прошёл весело и зажигательно, но немного затянулся, из-за чего Жанна возвращалась не в восемь, как планировала, а в десять часов. Обычно отец всегда работал допоздна, а иногда и вовсе ночевал в офисе, поэтому особого повода для беспокойства не было, но она всё равно немного нервничала, представляя себе его реакцию, когда он узнает об отчислении. А ведь он рано или поздно узнает, такую новость долго в тайне держать не получится.

Зеркальный лифт плавно поднимал Жанну на последний этаж, пока она стояла с закрытыми глазами, обессиленно привалившись спиной к одной из его стенок. В таком состоянии Жанна совершенно точно не смогла бы сконцентрироваться на учёбе, поэтому мысленно она представляла, как наведёт себе горячую ванну с пеной, зажжёт свечи с ароматом лаванды, включит лёгкий джаз и как следует расслабится после такого насыщенного и тяжёлого дня. Ну а потом можно будет хоть до утра просидеть над заданиями.

Добравшись до квартиры, Жанна приложила палец к электронному замку, который считывал отпечатки. Дверь открылась, но едва она сделала шаг в прихожую, как тут же напряглась: в гостиной горел свет, хотя смена у домработницы должна была давно закончиться. Возможно, та забыла его выключить, но Жанна на всякий случай решила ничего не проверять, а сразу подняться к себе на верхний этаж по винтовой лестнице. Однако стоило ей только коснуться ногой первой ступеньки, как из гостиной послышался грозный голос отца.

– Жанна, подойди сюда, – позвал он.

Сердце замерло и камнем упало в пятки, а в голове судорожно заметались мысли, среди которых не было ни одной обнадёживающей. Отец никогда не возвращался так рано и уж точно не дожидался её возвращения, а значит, произошло что-то очень серьёзное. Например, он узнал, что её исключают из гимназии – ничего другого на ум не приходило.

Охватившая Жанну паника подсказывала самые нелепые способы избежать встречи с отцом. Например, прямо сейчас развернуться и убежать из дома или упасть, изобразив обморок, однако Жанна взяла себя в руки и, поборов оцепенение, повиновалась приказу и направилась в гостиную.

В большой комнате, оформленной в серо-золотых тонах и освещённой несколькими двухярусными люстрами с хрустальными подвесками, на велюровом диване сидел отец. Выглядел он, как всегда, безупречно: аккуратная короткая стрижка на каштановых волосах с лёгкой сединой, тёмно-синий костюм, сшитый на заказ в лучшем ателье города, – и только лицо выдавало его сильную усталость. Он смотрел в одну точку перед собой и не повернул головы, когда Жанна вошла, а она не решилась присесть, поэтому остановилась на безопасном расстоянии от него и обняла себя за плечи. Молчание затягивалось, напряжённая тишина давила на уши, но нарушить её первой Жанна не осмеливалась.

– Ты не хочешь мне ничего рассказать? – наконец спросил отец и взглянул на неё.

Жанна растерянно забегала глазами по полу. Она не думала, что правда вскроется так быстро, поэтому, естественно, не подготовила извинительную речь полную раскаяния и сожаления, так что просто стояла и молчала, мысленно проклиная Уварова за то, что он её сдал.

Дальнейшая беседа с отцом проходила так же непродуктивно и немногословно. Жанна мялась на месте, цеплялась взглядом за маникюр и никак не могла объяснить причины своего поведения, а отец от этого ещё больше раздражался.

– Ты понимаешь, что взрослым людям нужно на жизнь зарабатывать? – спросил он нравоучительным тоном, который Жанна ненавидела. – Ты как работать собираешься без нормального образования?

– Ну у меня же ты есть, – ответила она и по-детски доверчиво посмотрела на него.

– Жанна, я не вечный, – продолжал настаивать отец. – Ты понимаешь, что эти деньги есть, пока я работаю, а что будет, когда меня не станет? Ты как таким крупным бизнесом управлять собираешься, если ты даже базовую программу освоить не в состоянии? Да тебя за пару недель разведут и выставят на улицу!

– Я могу замуж выйти, тогда мой муж будет работать, – предложила Жанна беспроигрышный вариант, который, как ей казалось, убедит отца оставить её интеллектуальное развитие в покое.

Отец во второй раз не смог сдержать нервного смеха, а Жанна взглянула на большую семейную фотографию, которая висела на стене. Это был последний снимок, на котором они все втроём были такими счастливыми. И вообще последний снимок, на котором они были вместе… Почему всё получилось так глупо и так жестоко? Будь мама сейчас здесь, она точно заступилась бы за неё, и ей не пришлось бы стоять тут перед отцом и изображать раскаяние, что, к слову, получалось у неё довольно плохо.

– Всё, с меня хватит, – строго сказал отец. – Я устал объяснять тебе очевидные вещи. Если ты не хочешь меня услышать, по придётся донести это до тебя по-другому. Во-первых, я больше не буду тратить деньги на твоё образование, раз тебе это не нужно, поэтому из гимназии ты уходишь и идёшь учиться в обычную бесплатную школу.

Жанна едва заметно поморщилась, услышав слово «бесплатная», но ничего не сказала. В конце концов, до выпускного оставалось всего-ничего, поэтому ей было не так важно, где она будет числиться ученицей. Может быть, в этой обычной школе к ней будут меньше цепляться, ведь раз за учёбу в ней никто не платит, то кто там вообще будет работать?

– Во-вторых, – продолжил отец, – если ты провалишь экзамены и никуда не поступишь, то тебе придётся съехать из моего, – подчеркнул он, – дома и начать самостоятельную жизнь. Помогать и финансово содержать тебя я после этого не буду.

Это новость уже вызвала у Жанны тревогу. Даже если бы она засела за учебники на все двадцать четыре часа в сутки, сдать экзамены ей помогло бы только чудо, но это слишком ненадёжная идея, чтобы верить в неё.

Ну а в-третьих, – сказал отец и поднялся с дивана, чтобы подойти к ней, – карту.

Он протянул руку, но Жанна не шелохнулась. Слишком сложно было принять, что её идеальная жизнь рушится у неё на глазах, и сделать с этим она ничего не могла.

– Что? – растерянно переспросила она.

– Карту, – настойчиво повторил отец, не убирая руку.

К такому Жанна оказалась не готова. Остаться без денег было равносильно смерти, но споры с отцом ни к чему хорошему не привели бы, поэтому она принялась рыться в сумке. Несмотря на то, что Жанна намеренно тянула время, на отца этот спектакль никакого впечатления не производил, и ей пришлось-таки отдать ему карту.

– И телефон, – добавил он.

– Что? – снова переспросила Жанна.

– Чуть позже тебе привезут другой, на котором не будет банковских приложений и возможности расплачиваться в твоих бесконечных кафе и магазинах.

Почувствовав себя загнанной в угол, Жанна достала из кармана телефон, со злостью передала его отцу и обиженно надулась.

– Завтра же ты идёшь в новую школу, твои документы уже приняли. Расписание и всю необходимую информацию тебе сообщит Лида. Я поехал обратно в офис.

Отец покинул гостиную, ясно дав понять, что разговор окончен, а Жанна так и осталась стоять на месте. Это был крах всего. Она знала, что новость об исключении разозлит его, но ей и в голову не приходил подобный вариант развития событий. Жанна была уверенна, что отец наймёт ей с десяток репетиторов, которые будут с утра до вечера грузить её знаниями, или, может быть, будет возить её с собой в офис, чтобы лично контролировать её, но представить, что он отберёт у неё все деньги и заставит учиться под угрозой изгнания из дома… Это было за гранью понимания.

Входная дверь закрылась с лёгким щелчком, и Жанна наконец-то смогла дать волю чувствам. Со злости она швырнула сумку на диван, после чего подошла к панорамному окну в пол, заменявшему одну из стен гостиной, и уставилась на город, который с высоты двадцать пятого этажа раскрывался во всём своём великолепии. Подсвеченные фарами и фонарями прожилки автострад, которые соединялись в причудливый узор, яркая иллюминация торговых центров, кинотеатров и стадионов, тёмные провалы парков и пустырей, блестящий изгиб покрывшейся льдом реки, которая пересекала город… Жанна любила поздними вечерами сидеть у окна или на открытой веранде верхнего этажа и любоваться этими видами, но сейчас она словно не замечала этого всего. В голове крутился только один вопрос: как жить дальше?

Больше всего Жанну пугало то, что свои решения отец никогда не менял, и простыми извинениями тут отделаться было сложно. Его можно было убедить только конкретными результатами, а для этого нужен был план, которого у неё пока не было. Как не было и денег, что напрягало Жанну гораздо больше. Вообще из всего, что произошло, она не могла простить себе не того, что забивала на учёбу и не того, что пыталась провести отца, а того, что не догадалась снять хотя бы немного наличных. Это было фатальное упущение, но сожалеть об этом было поздно, поэтому Жанна в последний раз окинула взглядом город, подняла с дивана сумку и поплелась в свою комнату.

Следующим утром она старательно маскировала перед зеркалом тёмные круги под глазами – последствие бессонной ночи, в течение которой Жанна пыталась найти выход из ловушки, в которую попала. Выбор был небольшой: либо согласиться с требованиями отца и встать на путь исправления, пусть и чисто формальный, либо смириться с тем, что денег от него больше не будет, и начать жить самостоятельно. Второй вариант Жанна отмела сразу же, так как понимала, что без отца просто не выживет. Она даже приблизительно не представляла, где люди находят жильё и откуда берут деньги, поэтому вынуждена была наступить на горло собственной гордости. Нет, Жанна не сдавалась и не собиралась выполнять все требования отца, но ей нужно было время, и ради этого она была согласна поизображать примерную дочь.