Искушение шутника. Психологический триллер

Глава 4

Алексей Юрьевич постучал в комнату дочери:

– Катя! Сколько раз я тебя просил не ставить в гараж грязную машину! Где опять тебя носило? Ощущение, что ты не в Питере живёшь, а в непролазной глуши!

– Пап, я помою! Или Димку попрошу, – через дверь крикнула в ответ Катя.

– Не Димку, а Дмитрия Михайловича. И охранник мой не обязан мыть твою машину. Открой! – Алексей Юрьевич подёргал за ручку закрытую дверь.

– Щас… – за дверью послышались лёгкие шаги, щёлкнул замок и дверь открылась. На пороге стояла заспанная Катя в пижаме.

– Я не понимаю, что за привычка дурацкая закрывать дверь на замок? – возмутился Алексей Юрьевич, заходя. – Дом нормально охраняется. Никто к тебе просто так не зайдёт. Разве что я или мама.

– Вот именно. Ты. А вдруг я переодеваюсь?

– И что? Я твой отец. Я тебя всякую видел, когда ты маленькая была, – Алексей Юрьевич уселся в кресло у окна и закинул ногу на ногу.

– Вот именно, когда маленькая была. А сейчас я уже большая. Чувствуешь разницу? – Катя села на кровать и потянулась к тумбочке за телефоном.

Алексей Юрьевич улыбнулся:

– Слушай, большая, хочу с тобой поговорить… – Катя начала в этот момент водить пальцем по экрану телефона. – Да убери ты телефон! – раздражённо сказал он, перестав улыбаться. – Хоть раз можешь поговорить с отцом без этой игрушки!

– Могу, – Катя отложила телефон. – О чём?

– О жизни твоей. Ты в университет ходишь? Или всё время проводишь со своим этим… – он сделал небольшую паузу, будто пытался подобрать слово, – артистом.

– В универ хожу. С артистом вижусь редко. Ещё вопросы будут? – она с вызовом посмотрела на отца.

– А почему ты мне хамишь?

– Тебе показалось. Я всегда так разговариваю.

– Нет, хамишь, – возразил Алексей Юрьевич, нервно постучав пальцами по подлокотникам кресла, – с мамой ты не позволяешь себе такого.

– Зато ты позволяешь, – почти равнодушно, но от этого ещё более нагло, как показалось Алексею Юрьевичу, ответила дочка. Такая её вызывающая манера общения взбесила его.

– Я?! – задохнулся он. – Если я и говорю твоей матери что-то резкое, так за дело. Чтоб она не совала свой нос куда не требуется!

– Ну, вот и ты не суй, – совершенно спокойно сказала Катя, чем разозлила отца окончательно.

Он встал, бросил взгляд на неё и нервно прошёлся по комнате. Катя сидела на кровати с лицом невинного ангела. Телефон она уже держала в руках и снова водила по экрану пальцем, рассматривая какие-то картинки, как ни в чём ни бывало.

Алексей Юрьевич подошёл ближе и остановился:

– Вот скажи мне, чего тебе не хватает? Я кручусь на работе, как заведённый. Всё для вас с мамой…

– Ага, – не поднимая глаз, подтвердила Катя, чуть кивнув головой, – и ради Элечки. Своей секретарши.

– Что? Что ты сказала?! – Алексей Юрьевич поднял руку, будто намереваясь ударить её, потом сжал кулак, при этом на скулах его заходили желваки, постоял так секунду, о чём-то размышляя, затем медленно разжал кулак и опустил руку. Постояв так ещё какое-то время, наблюдая за дочкой, которая всё так же сидела, уткнувшись в телефон, он усмехнулся и направился к двери, открыл её и, с силой хлопнув, вышел. Через мгновение дверь снова чуть приоткрылась и Катя услыхала его голос, подчёркнуто вежливый и в то же время холодный:

– Ключи от машины, пожалуйста… Быстро ко мне в кабинет на стол! – и дверь захлопнулась вновь. Послышались удаляющиеся шаги и всё стихло.

Катя отложила телефон. «Довышлёпывалсь», – подумала она с досадой, потом встала, взяла со стула сумочку-рюкзак и нашарила там ключи от Шкоды Фабиа, которую отец подарил ей на поступление в университет, на юрфак и, которую она очень полюбила. Подарил со словами, мол, раз ты девочка очень энергичная, шустрая, и даже взбалмошная, одним словом – шкода, то и ездить тебе надо на машине с таким же названием.

Катя была несказанно рада такому подарку, а слова, которыми при этом наградил её отец, она восприняла, как шутку, и нисколько на них не обиделась.

С того момента она практически каждый день ездила на своей любимой Шкоде не только в университет, но и помогала Даниле в его нынешней работе – пугала его нерадивых клиентов, сидя за рулём, на приличной скорости проносясь в нескольких сантиметрах от них, пока её друг, якобы, их спасал, выдёргивая из-под колёс. И вот теперь ей придётся отказаться от этого. И зачем только она ляпнула отцу про Элечку? Подумаешь? Ну, ходят слухи, что у него с секретаршей шуры-муры. И что? Слухам ведь верить нельзя. Надо всё проверить, а потом уж… Катя с досадой постучала себя по лбу.

«Прав, всё-таки отец. Я – взбалмошная шкода. Вот теперь на метро буду ездить, и Даньку подвела…», – мысленно ругала себя она, направляясь в кабинет отца, поигрывая ключами.

Она вошла в кабинет без стука. Отец стоял у окна и смотрел на улицу, чуть отодвинув занавеску. Когда она вошла, он обернулся.

Катя продефилировала молча к столу, заваленному бумагами, с вызовом шмякнула ключи на столешницу, и так же, не сказав ни слова, развернулась и направилась к двери.

– Извиниться не хочешь? – прозвучало у неё за спиной.

– Нет, – не оглядываясь, ответила она.

– Ну… как знаешь. Покатаешься на метро в час пик, в давках… Поумнеешь. Надеюсь, что поумнеешь.

Катя хмыкнула, хотела опять что-то сказать дерзкое про секретаршу, но вовремя передумала. Она вышла с гордо поднятой головой.

Глава 5

Данила держал в одной руке телефон, а в другой визитку Матвея Ивановича. Он всё же решился принять его предложение, получасом ранее позвонила Катя и сообщила, что не сможет в ближайшее время помогать ему, а без машины, пугать клиентов, у неё это вряд ли получится.

Данила вначале расстроился, а потом даже обрадовался: не надо ломать голову над выбором, оставаться в агентстве или же уйти в новую контору? Ситуация разрешилась сама собой. Мысль о театре, о том, чтобы вернуться, у него даже не возникла. Скромная зарплата, которую он там получал, и самодур худрук, при одном воспоминании о котором у него портилось настроение, были задвинуты в самый дальний ящик памяти. Ящик, которому он дал название – «худой конец». То есть, на худой конец, он всё же рассматривал вариант возвращения в театр, но очень надеялся, что этого «худого конца» не настанет.

Он набрал номер, указанный на визитке. Вместо гудков послышалась весёленькая музыка, какой-то шлягер из американского мюзикла, Данила так решил, что из американского, судя по самой мелодии, он не удержался и даже стал немного пританцовывать под эту мелодию. Так продолжалось некоторое время, а потом мелодия резко оборвалась, и приятный женский голос сообщил, что абонент не отвечает, и предложил повторить попытку. Данила не стал повторять и нажал отбой. Настроение испортилось.

«Подстава какая-то, – подумал он, повертел в руках с брезгливой улыбкой визитку, потом скомкал её и метко запустил в мусорную корзину, стоявшую у компьютерного стола. – Как я мог повестись на эти бредни? Ловко мужик меня провёл. Прикололся. И, что вот теперь мне делать? Неужели всё же „худой конец“ настал? И надо возвращаться в театр…»

Он не успел додумать, как зазвонил телефон. Он скосил глаза на экран телефона, лежавшего рядом. Номер был незнакомый. Данила нажал зелёную трубку и включил громкую связь.

– Данила Андреич? – раздался мужской голос в трубке. Голос показался Даниле знакомым. – Не узнаёте?

– Нет, – честно ответил Данила, потому как не мог вспомнить, кто это.

– Да… Короткая ж у вас память. Я заходил к вам на днях. Припоминаете? И вы мне только что звонили. Извините, не успел ответить.

Данила, наконец, понял, кто это. Он соскочил с места и кинулся к мусорке, вывалил всё содержимое на пол, среди кучи бумажек нашёл скомканную визитку и быстро стал расправлять её, сравнивая номер с высветившимся номером на телефоне. Номер совпал.

– Да, да! Вспомнил! – крикнул он в ответ, продолжая разглаживать руками визитку. – Матвей Иваныч, да, я вам звонил, – Данилу охватило лихорадочное волнение, – думал, что с номером что-то напутал, когда никто не ответил, – соврал он.

– И потому выбросили мою визитку в мусорное ведро? – хихикнул голос в трубке.

– Да… не потому… – опешил Данила от таких речей собеседника. «Как он узнал, что я выбросил визитку?» В душу снова стало закрадываться сомнение. А правильно ли он поступает, собравшись принять предложение этого странного человека?

– Ладно, – примирительно проговорил Матвей Иванович, – можете выбросить визитку, у меня их полно. Я вам другую подарю. Так… по какому поводу вы звонили? Согласны на моё предложение?

– Да, согласен, – быстро ответил Данила, опасаясь, что мужчина передумает или же отключится.

– Ну, вот и отлично, – с нотками удовлетворения в голосе проговорил Матвей Иванович. – Я согласую с шефом время встречи и перезвоню вам. Ждите. – Данила хотел спросить, как долго ждать, но не успел, разговор прервался и экран погас..

Он опустился растерянно на диван, несколько раз бросил взгляд на погасший экран телефона, мысленно прокручивая в голове только что состоявшийся разговор. «Надеюсь, мужик не обманет и перезвонит… – он встал, ещё несколько раз разгладил пальцами визитку, а потом положил её на стол и придавил сверху первой попавшейся под руку книгой. – Вот так, будет как новенькая».

Дни в ожидании звонка от Матвея Ивановича тянулись невыносимо медленно. Данила хотел позвонить Кате и всё рассказать, но решил не делать этого, пока всё не разрешится так, как он задумал.

Дарья Никитична, видя задумчиво ходившего по квартире соседа, пыталась поговорить с ним о театре. Что-то вещала о новом репертуаре и, что в новой пьесе найдётся роль и для него и, что худрук интересовался, не собирается ли он вернуться, но Данила только отмахивался и загадочно при этом улыбался.

И вот, наконец, раздался долгожданный звонок. Матвей Иванович извинился за долгое молчание, сославшись на сильную занятость, и сообщил, что шеф ждёт Данилу завтра, в час ночи. Данила подумал, что ослышался, когда услыхал, что встреча назначена на час ночи, он даже переспросил – не оговорился ли Матвей Иванович? Может, в час дня? Но Матвей Иванович сухо повторил – в час ночи, а потом добавил, что он проводит его к шефу лично, и будет ждать Данилу в двенадцать тридцать у входа в метро «Политехническая». Данила хотел ещё что-то уточнить, но собеседник уже отключился.

Он положил трубку и задумался. Ему ещё никогда не назначали собеседование на столь странное время. Час ночи… Нормальные люди обычно в это время спят, а не ходят устраиваться на работу. Ну, разве что в ночной клуб? Да и там, скорее всего, собеседования проводят днём, а не ночью. Радостное настроение, которое возникло, когда Матвей Иванович перезвонил, стало таять, как утренний туман и опять в душу закралось сомнение – а может, ну его, не ходить на эту встречу? А вернуться лучше в театр, пусть и на небольшие деньги, но зато понятные за какую работу. И худрук, хоть и дядька со странностями и вспыльчивым характером, но зато изученный им вдоль и поперёк. А тут? Матвей Иванович весьма непонятная личность, а шеф его – и того более. Данила с тоской в глазах окинул взглядом свою комнату. Бедненько и не очень чистенько.

В дверь пару раз стукнули, и тут же раздался голос соседки:

– Данила! Ты дома? Квитанция на квартплату пришла. Сумма – мама не горюй!

Данила встал и подошёл к двери:

– Да, я дома.

Он открыл дверь. Дарья Никитична протянула ему квитанцию:

– Совсем стыд потеряли коммунальщики. Батареи холодные, вода горячая чуть тёплая… И такие деньжищи драть!

Данила взял квитанцию, буркнул – спасибо, и скрылся за дверью.

– За что спасибо-то? – не поняла Дарья. Данила не ответил. Он швырнул со злостью квитанцию на стол и вслух сам себе сказал:

– Всё. Хорош голову ломать. Надо менять свою жизнь кардинально!

– Не поняла. Что ты сказал? – через дверь спросила Дарья Никитична.

– Это я не вам! – крикнул Данила. – Сам с собой.

– Понятно. С умным человеком беседы ведёшь.

Потом послышались удаляющиеся шаги. Соседка ушла, а Данила лёг на диван и, уже ни о чём не думая, прикрыл глаза и вскоре уснул.

Глава 6

В назначенное время Данила стоял у входа в метро «Политехническая». Он немного нервничал. А вдруг это какая-то подстава? Или розыгрыш? И Матвей Иванович на встречу не придёт, или, может быть, уже пришёл и наблюдает за ним из какого-нибудь укрытия, и посмеивается, а ещё хуже – снимает на телефон, а потом выложит в интернете с троллинским комментарием, типа, посмотрите, как легко разводить всяких лохов.

Данила посмотрел на часы – ровно половина первого. Он поднял глаза и вздрогнул – перед ним с застывшей загадочной улыбкой стоял Матвей Иванович.

– Фу, – сказал Данила, – вы меня напугали! Так тихо подошли, что я даже не заметил.

– Тихо ходить, это моя особенность, – приподняв щегольскую клетчатую кепочку, которая прикрывала его лысеющую голову с вьющимися рыжеватыми волосами, чуть наклонившись вперёд, молвил Матвей Иванович всё с той же странной улыбкой. – Идёмте! – скомандовал он и направился к дверям метро.

– Мы в метро что ли? – удивился Данила.

– Не задавайте лишних вопросов, – не оборачиваясь, ответил мужчина и ускорил шаг.

Они вошли в вестибюль, до закрытия метро оставалось всего девять минут.

Матвей Иванович шёл очень быстро, порой казалось, что он не идёт, а парит над полом, и Данила еле поспевал за ним. Дойдя до турникетов, он резко свернул в бок и направился в сторону стены. Там была еле заметная дверь, рядом с которой, на стене, было нечто, похожее на домофон, с рядом кнопок и цифрами. Он нажал несколько кнопок, и дверь бесшумно откатилась в сторону. Обернувшись, он махнул рукой Даниле, чтоб тот следовал за ним, и шагнул в образовавшийся проём. Данила проследовал за ним.

Они оказались в довольно просторном лифте, стены которого были исписаны какими-то непонятными знаками и схемами. Матвей Иванович нажал кнопку, одну единственную на стене лифта, ярко жёлтую, и лифт стал стремительно двигаться вниз. Потом он достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо, развернул его и стал сверять рисунок на листе с одной из схем на стене.

Данила, молча, с нескрываемым любопытством, наблюдал за ним, потом не выдержал и спросил:

– Это карта что ли у вас?

– Да, карта, – продолжая сверять рисунок на бумаге со схемой на стене, даже не взглянув на Данилу, ответил Матвей Иванович. Потом он одобрительно чуть кивнул, снова сложил листок по образовавшимся заломам и убрал в карман. После этой манипуляции рисунки на стенах стали блёкнуть и вскоре совсем исчезли. Стены стали обычного грязно-голубоватого цвета, местами протёртые, наверное, от спин, часто прислоняющихся к ним. Так подумал Данила, глядя на стены, и глаза его округлились от удивления, когда рисунки пропали – куда они делись? Он машинально протёр глаза и вновь огляделся по сторонам, а затем посмотрел на своего спутника:

– Что это было? Куда делись рисунки?

Матвей Иванович усмехнулся и пожал плечами:

– Исчезли. Ничего особенного. Чуть-чуть магии и ничего более.

Даниле снова стало не по себе. Куда они едут? И что это за лифт такой, где рисунки со стен исчезают сами собой? И вообще, дёрнул же его чёрт ввязаться в эту авантюру!

При мыслях Данилы о чёрте, Матвей Иванович зацокал странно языком и покачал головой:

– Ну-ну-ну, молодой человек, не надо думать о рогатом. Он тут совсем ни при чём.

Даниле стало совсем нехорошо, даже немного затошнило. Он мысленно продолжал ругать себя самыми последними словами, но ругай-не ругай, а деваться ему сейчас было некуда. Он находился в лифте, довольно быстро несущимся куда-то вниз, рядом с весьма странным человеком, на сомнительное предложение которого он согласился сам, никто силой его к этому не принуждал.

Тошнота усилилась, Данила слегка затуманенным взором посмотрел на Матвея Ивановича и подумал: – «А человек ли он?..»

– Не ломайте голову, Данила Андреич. Сломаете, – улыбнулся вдруг Матвей Иванович. – Я обычный человек, с необычными способностями. Скажем так. Большего вам знать не нужно. А то, что вас тошнит, это не страшно. Скоро пройдёт. С непривычки всех тошнит. От скорости лифта так бывает. Я лично уже привык. Нате-ка вот, – он пошарил в кармане и достал конфету в весёленьком ярком фантике, – леденец поможет, – и он протянул его Даниле.

Данила, будто во сне, протянул руку и взял конфету. Он развернул фантик, хотел бросить его на пол, но Матвей Иванович опять зацокал языком и отрицательно покачал головой:

– Не надо мусорить. Мы в культурной столице всё-таки.

Даниле ничего не оставалось, как сунуть фантик в карман, а конфету положить в рот. Сильный мятный аромат приятно захолодил горло, стало легче дышать, а вскоре, и правда, тошнота прошла. Он благодарно взглянул на Матвея Ивановича, который всё это время, с чуть заметной улыбкой, наблюдал за ним.

– Я же говорил, что всё скоро пройдёт, – сказал он.

В этот момент лифт остановился. Даниле показалось, что до этого прошла целая вечность, на что его спутник довольно заметил:

– Быстро добрались. Без приключений. А то у нас тут всякое бывает. Непредвиденное.

Он не пояснил, что бывает непредвиденное, а Данила спрашивать не стал. Зачем? Он решил просто, как ему и посоветовал Матвей Иванович, не ломать голову, чтобы и впрямь не сломать её, и полностью покорился судьбе.

Глава 7

Они вышли из лифта и оказались в длинном тускло освещённом коридоре. Слышалось, как где-то вдалеке шумит вода. Звук походил на шум реки или водопада.

– Где мы? – спросил Данила, озираясь вокруг.

Матвей Иванович опять покачал головой и тихо сказал:

– Я же просил – никаких лишних вопросов. Скоро всё узнаете, – он засунул руки в карманы, развернулся и быстро зашагал по коридору в сторону шумящего водопада.

Даниле ничего не оставалось, как идти за ним. Он шёл, периодически оглядываясь, стараясь запомнить место, откуда они начали движение. Но запомнить его было трудно – стены были серого, неприметного цвета, дверь лифта, на котором они прибыли, совсем была незаметна в стене и сливалась с ней по цвету. Данила сообразил, как отметить место, он незаметно вытащил из кармана фантик от леденца, скомкал его в маленький шарик, и бросил в сторону стены. Фантик бесшумно упал в небольшую щель между стеной и полом, но часть его яркой картинки всё же можно было при внимательном взгляде разглядеть. «Метка, конечно, так себе, но хотя бы такая, чем ничего», – подумал Данила и ускорил шаг, заметив, что Матвей Иванович оглянулся.

– Данила, что вы еле тащитесь? Быстрее. Шеф уже заждался, – быстро проговорил он и продолжил бесшумно двигаться по коридору.

«Как он так ходит? – подумал опять Данила. – Совсем не слышно шагов…» Шаги же самого Данилы звучали довольно громко, и гулко при этом отражались от стен.

Вскоре Матвей Иванович остановился. Данила поравнялся с ним.

– Пришли, – всё так же тихо сказал он.

Данила повертел головой: « Куда пришли?» – подумал он. Вокруг ничего особенного не было. Всё тот же плохо освещённый коридор в обе стороны, блёклые стены и больше ничего. Только шум воды стал слышаться совсем рядом.

Матвей Иванович посмотрел загадочно на Данилу и поднёс палец к губам, давая понять, чтоб тот ничего не говорил и не спрашивал. Потом он стал делать странные движения руками, будто раздвигал в разные стороны занавес, что-то тихо при этом бормоча себе под нос, и, вдруг, серая стена коридора, возле которой они стояли, стала бесшумно разъезжаться в обе стороны, как двери шкафа-купе. Данила ошалело смотрел то на Матвея Ивановича, то на раздвигающуюся стену, внутри которой стало образовываться просторное светлое помещение.

Матвей Иванович опустил руки, немного потряс кистями, будто стряхнул капли воды с них, обернулся на Данилу, хитро подмигнул ему и махнул рукой, призывая его следовать за ним, сам же при этом уверенно шагнул в образовавшееся светлое помещение.

Данила послушно пошёл за ним. Как только он перешагнул через невидимый порог, отделявший коридор, где он только что стоял, и оказался в странном большом помещении, стена вновь сомкнулась. Данила оглянулся и в ужасе отшатнулся. Тут же почувствовал, как кто-то потянул его за рукав. Это был Матвей Иванович. Он, молча, с укоризной, покачал головой:

– Не стойте, как истукан. Пошли, – он отпустил руку, развернулся и направился, всё той же неслышной походкой, дальше.

Данила повиновался и снова пошёл за этим странным человеком. Он вдруг понял, что не в силах противиться его командам и, как во сне, следовал за ним…

Помещение, в котором они находились, было ярко освещено, но лампочек нигде не было видно. Возможно, свет исходил прямо от стен. У Данилы даже заслезились глаза от этого. Он зажмурился и быстро протёр их руками, а когда отнял их, увидел, что они вновь стоят у стены, но на сей раз в стене этой была еле различимая дверь.

Матвей Иванович остановился, одернул пиджак, снял с головы пижонскую кепочку, сунул её себе за пазуху, и пригладил взъерошенные волосы, несколько раз проведя по ним рукой. Потом чуть кашлянул и протянул руку к двери, намереваясь постучать, он на мгновение замер, будто что-то обдумывал, но потом всё же три раза отрывисто стукнул костяшками пальцев в дверь.

Тут же Данила услыхал приглушённый мужской голос, исходивший из-за двери:

– Матвей Иваныч, голубчик! Что вы там мнётесь? Проходите! Дверь не заперта. И гостя приглашайте.

Матвей Иванович быстро обернулся на Данилу и махнул рукой, чтобы тот следовал за ним, а потом слегка толкнул дверь. Та бесшумно открылась. Матвей Иванович шагнул внутрь, а следом за ним и Данила.

Они оказались в странном помещении, походившем не то на заброшенный цех из советских времён, не то – на подвал. По стенам тянулись ржавые трубы, на которых скопился конденсат, собираясь периодически в довольно крупные капли. Некоторые из них отрывались и звучно падали на пол и, образуя небольшие лужицы, стекали по наклонному жёлобу куда-то вниз. Свет лампочек без плафонов под низким потолком был тусклым. Данила с опаской стал озираться по сторонам. Куда это они пришли? Такая перемена окружающей обстановки обескуражила его. Потолок низкий, Данила мог дотянуться до него рукой, значит это не цех, скорее – подвал, решил он и снова огляделся.