Простите, магистр! Я не хотела

Пролог. Одна отличная идея

На этот раз все пройдет без сучка и задоринки… Какое, однако, смешное выражение. Сколько разной чепухи она вынесла, когда училась на факультете чар. Совсем он не соответствовал ее талантам. Со стихиями куда веселее. Тут и заклинания мощнее, и энергия.. Ух! Есть, где разгуляться.

Вивьен почесала нос. С утра хотелось чихать. Не очень добрый знак. Но это не повод отказываться от авантюры, если ты на сто процентов уверена, что наказания за нее не последует. Зачет по рунам будет сдан. Для этого сегодня утром она создала двойника, слепила ей точно такую же ауру – родной отец бы не уличил подмены – и отправила в аудиторию вместо себя.

С факультетом на этот раз ей повезло. Как она удивлялась, когда ее после пятого курса, вместо того, чтобы вытолкать за скандал на экзаменах по усыпляющих чарам на факультет целительства и живой природы, – единственный, где еще не училась, – перевели обратно на Стихийную магию. Разве забыли, как она три года назад разнесла им тренировочный зал? Впрочем, она же ускользающая. К ней неприятности не прилепали.

Наверное, при передаче документов ее личное дело перепутали с папкой какой-нибудь лавандовой феечки – и, вуаля, снова учить убийственные заклинания. Это куда интереснее, чем вытирать сопельки единорогам, или что там они на Живой природе делают все девять учебных месяцев.

Только вот сегодняшний зачет по рунам грозил перечеркнуть саму возможность обучения со стихийниками. Его обязательно сдавать через месяц после начала занятий. Мол, без рун на шестом курсе по обращению с силами делать нечего. А она с этими закорючками не дружила, как и с большинством артефактов. Как и с вязью тонких чар.

Вивьен – демоница, и сила ее в родном пламени. С верховыми родами ей не ровняться, огонь не тот. Но ускользающий демон – один на миллион. Уйдет из любой ловушки, переиграет любого мудреца и хитреца. Все потому, что на ее стороне сама судьба. Она шутя улизнула из-под колпака, которым ее окружила родня в столице Ада. Подделала

документы и поступила в эту далеко не блестящую академию в одном из нейтральных миров.

Все для того, чтобы обрести свободу, избавиться от клейма «особенной». Еще три года, и из этих стен выйдет вполне себе дипломированный специалист. Талантливая ведьма по управлению персоналом. А что? Как вариант.

Девять лет здесь, потом десять лет практики. Тратить четверть жизни на конспирацию не мог себе позволить обычный человеческий маг, но для демона со способностями —это лишь капля в море.

Единственное, что терзало девушку, – не потеряла бы ее копия мамино кольцо. Последнее, что осталось на память от нее. Поэтому с Лючией они договорились так: как только галочка в зачетном журнале будет поставлена, подруга найдет момент и стянет ее сокровище с пальца двойника. Вторая Вивьен сразу исчезнет, а первая и настоящая сможет вернуться в класс.

За всю свою жизнь она не снимала кольца до сегодняшнего дня. Мама надела ей его во младенчестве, вместе с защитой от снятия – за исключением осознанного желания Вивьен. Кольцо менялось вместе с ней,      пока      она      росла.      Могло      становиться      почти      невидимым, превращаться в татуировку. И девушка не сомневалась, что старшая ускользающая постаралась добавить в него все, что могло пригодиться ее единственному ребенку.

Надо ли говорить, что в детстве она умудрилась ни разу не упасть с самоката, не свалиться с лошади? Имелась и оборотная сторона. Другие дети оказывались с ней играть, потому что удача всегда выбирала Вивьен.

Нос продолжал зудеть. Она подошла к висевшему на двери зеркалу в их с Лючией одной комнатке на двоих. Может, у нее аллергия, сыпь. Это же так и устроено: ушел оберег – пришли прыщи или чесотка. Закон равновесия никто не отменял.

К чему она не была готова, так это к тому, что из зеркала на нее смотрел темноволосый красавец. Вивьен охнула, но мужчина не реагировал. Он глядел куда-то сквозь нее. Высокомерно поджав выразительны губые, будто негодовал. То ли на нее, то ли на весь мир. Аристократические ноздри слегка раздувались. Сердце у нее забилось, слюны во рту прибавилось. Да что же это…

Мужик-то тут при чем. Мужик и аллергия – проблемы разного порядка. Она готова была отдать на отсечение свой тонкий хвост с кисточкой на конце, что раньше она его не видела. Ни у себя дома, ни здесь в академии. Это наваждение-предупреждение. Только вот о чем оно?

– Дзинь-тля, дзинь-для.

Колокольчик на блокноте оповестил, что ей написали. Она открыла новую страницу, на которой проступили каракули Лючии. Вампирша строчила в аудитории на клочке бумаги, а буквы появлялись здесь, в ту же секунду. Ей было достаточно правильно указать адресат и серийный номер блокнота, для чего требовалась недюжинная память.

– Все круто! «Вивьен» сдает. Прочитала наизусть кусок из оды «Воззвание к ночи» и дальше – часть поэмы «Слава огню».

Замечательно. Они так и условились. Лючия на всякий случай перескажет ей, что за вопросы попались в билете.

– Теперь чтение с листа. Твой дубль бойко…

Вдруг в отдалении прогремел взрыв. Вивьен тут же осознала его магический характер, потому что почти отсутствующие волосы на ее теле встали дыбом, а из-под юбки выглянул хвост, который в этом мире предпочитал не показываться.

– Вивьен, это провал. Делай ноги. Твой двойник испарился. Пустые доспехи ожили и пошли в атаку. Исчезни, пока не развеется магич…

Тут запись обрывалась, но Вивьен прекрасно поняла, что хотела сказать подруга. Жаль, что Лючии, как и всей группе, придется спасаться бегством. Но ей самой срочно надо в укрытие, иначе отчисления не избежать. Удачно, что две недели назад она приметила хижину в трех километрах отсюда. Охотники пользовались ей изредка, и сейчас там, наверняка, никого нет.

Глава 1. Бац

Профессор выглянул в окно. Картина открывалась вопиющая. Хорошо, что магическая защита скрывала все звуки. Студенты прыгали в фонтан, чтобы скрыться от горгулий, которые атаковали их сверху. Справа на круглый внутренний дворик выруливал каменный великан, а на его голове сидели декан факультета артефакторики и его заместитель и жалко размахивали руками.

– Когда ты уже уберешься отсюда? Каждый день то пожар, то неправильный призыв, из-за чего в наших комнатах все время стоит смрад, – Захарий прокаркал эти слова без единой запинки и продолжал качаться на люстре.

Хотя знал же, что хозяин не выносил скрипа над головой. Примерно с таким звуком открывались гробы, старые шкафы и сундуки, из которых никогда не выбиралось ничего стоящего. Только неприятности.

– Если тебя не устраивает академия, то лети домой. Там жарко и сухо. Пахнет всегда одинаково, – угрюмо молвил Рид, доставая из гардероба плохонькую мантию, предназначенную для занятий с практикантами и вот таких вот местечковых катастроф.

– А, может, я выберу тот дом, где прохладно и много свежего воздуха. Есть простор для пернатых. Что ты на это скажешь? – ворон даже левый глаз на хозяина скашивать не стал. Ответ был ему прекрасно известен.

– В Чертоги я не вернусь, – отрезал тот. – Да и не слишком ли ты самонадеян для исчадия Ада? Будто пресветлые ждут тебя, чтобы оказать почести.

– Ха, от принца слышу! Тебе родственнички в белом всегда рады – чтобы утереть нос другой части вашего уважаемого семейства. Той которая носит рога и копыта, – из-за скрипа голос ворона звучал с искажениями.

Вредная птица раскачалась так, что практически касалась потолка с одной стороны упрямой башкой, а с другой – довольно потрепанным хвостом.

– Бац, – спокойно произнес профессор.

И через две секунды – ровно столько понадобилось люстре, чтобы уйти в обратную сторону – одно из звеньев в цепи, крепившей к потолку светильник с тридцатью тремя канделябрами, разомкнулось, и люстра полетела вниз, а Захарий – в противоположную стену.

– Это ты подстроил, Абб, – прошипел ворон, когда клюв обрел способность шевелиться. – Не жди, что я отправлюсь с тобой приводить в порядок эту богадельню. У них здесь все прогнило. Все. Каррр!

– Ты неисправим, – не согласился Рид, которого Захарий никогда не называл по имени. – Ты чуешь мою магию за версту. И знал, что цепь ржавая. Смотри, сегодня опять в воздухе переизбыток фиолетового эфира, который увеличивает шансы неприятностей случиться. С этим пора разобраться.

Профессор покинул комнату под ворчание ворона, которого его ответ ни чуть не успокоил. Захарий продолжал разоряться, что «некоторых» никакие беды «несчастных смертных» не касаются, иначе они бы давно сдернули прочь из этого мира, забытого и ангелами, и демонами.

В коридорах царил тот же бедлам, что и во дворе. Студенты торопились укрыться в убежищах, которых на каждом этаже построено по два, – в левом крыле и в правом.

Так утверждалось в памятке по безопасности. С нее начиналось знакомство с      альма-матер у любого только что прибывшего первокурсника. Он должен был вызубрить документ наизусть прежде, чем получал право на спальное место. Но студенты, отучившиеся хотя бы семестр, быстро схватывали, что безопасных зон на этаже на самом деле больше. К ним относился деканат и часто – неплохо оборудованные кафедры.

На третьем этаже располагался факультет живой природы, к которому, не иначе по иронии Бездны, относилась возглавляемая профессором Чедвиком кафедра некромантии. В помещение деканата набились студенты, успевшие добежать только сюда. На Живой природе, где заодно изучали необычных магсуществ, уважали крепкие охранные чары.

– Что случилось? Откуда пошла утечка, кто в курсе? – спросил Рид, оглядываясь по сторонам.

Ни секретаря, ни декана. Студенты сбились в кучки и шушукались по углам. Инцидент произошел во время пары, поэтому он в упор не видел никого из коллег. Наконец группа третьекурсников расступилась и пропустила его к всхлипывающей лаборантке.

– Профессор, это все сдача рун на стихийном факультете. Я помогала на зачете у шестого курса. У меня там друг-практикант. Одна девушка… Она прочла руны задом наперед. Волной тут же выбило окна. Я очнулась на дереве… Кто-то помог мне спуститься на третий этаж, свили лиану.

– Прелестно. В прошлом году я тоже бесконечно слушал про «одну      девушку»      с      пятого      курса.      Правда,      она      училась      на чаронаведении.

– Так это она и есть, – попробовала было объяснить бедняжка, которой наскоро наложили на голову кровоостанавливающую повязку. Однако Чедвик уже переключился на учеников.

– Целителя вызвали? Похоже на сотрясение. Да, я рад, что почти все вы здесь целители. Первая помощь при травме оказана на «неуд». Где у вас лучший в группе? Когда сдавали чрезвычайные ситуации последний раз? Третий курс, а ведете себя, как горстка зомби при облаве.

На пятый этаж он поднимался, угоманивая статуи, статуэтки и даже картины. С портретов в него метали кто во что горазд. Предок ректора не пожалел алебарды, торговка яблоками послала кувшин сидра.

Рид благодарил про себя адское пекло: в академии зажали бюджет на обновление интерьеров и отказались закупить большие батальные сцены.

Глава 2. Хижина на окраине леса

К домику она добралась в магических сумерках. Из-за того, что в академии случился мощный выброс, накрыло соседние леса и поля. По этой причине поблизости не было населенных пунктов. Поговаривали, что деревенька на три дома, что когда-то ютилась в пяти километрах отсюда, чтобы снабжать кухню академии свежей зеленью и овощами, однажды поднялась в воздух вместе с коровниками и отбыла в неизвестном направлении.

Вивьен не то чтобы верила во все, что болтают. Насочинять она и сама умела. Взять эту жуткую сказку про некроманта, который водился на темной-темной кафедре и носил на плече черную-пречерную птицу. Если бы такой существовал, то Вивьен столкнулась бы с ним в первый же подготовительный год, когда первокурсники еще не были распределены по факультетам. И тогда на его кафедре добавилось бы всех цветов радуги.

Но студенты любили напустить таинственности и важным голосом между делом сообщить: «Вот когда я поднимал графа из фамильного склепа» или «та жуткая ведьма преследовала меня еще целых три метра после того, как я ее упокоил». Вивьен знала, что все это чушь. Что так мальчишки красовались перед тем, как подкатить к сокурсницам. Но все равно ее накрывал неприятный липкий страх. Рано потеряв самого близкого человека, она не выносила любые темы, связанные со смертью, с ее зловонным дыханием.

Почему же неведомые охотники не испугались поставить хижину так близко к академии? Об этом она задумалась лишь сейчас, разглядывая, как растворяются на косых бревенчатых стенах кляксы фиолетового тумана. Наверное, перспектива продавать дичь сразу и тут же получать вознаграждение пересилила страх.

Внутрь она попала так же легко, как в первый раз. С замком справился бы даже ребенок, при условии, что имел привычку играть с отмычкой.      Впрочем,      она      применила      простейшее      заклинание, подчиняющее      железо. Снова      дверную ручку      кто-то      обмотал

тончайшей черной резиночкой. И не жаль же переводить такие редкие материалы ради малопонятных символов.

В домике чисто. В свой единственный визит она заглянула только на кухню. Выпила чаю, сделала себе тост с ежевичным вареньем. Откуда у этих людей средства, чтобы приобрести столь дорогой сундук, в котором поддерживался полнейший вакуум и не выживали бактерии… Загадка. Сейчас она нашла там еще и малиновый джем. Бекон, яйца, кровяную колбасу и почему-то рыбные крекеры – ммм, намечался целый пир.

Неторопливо соорудила себе обед. Туман за окном не собирался рассеиваться. Значит, путь в академию пока заказан. Почитать нечего, сумку с учебниками она оставила на кровати. Не тащить же их на спине в такую даль.

Да и потом, она должна остаться инкогнито, вдруг ей попадутся люди. Веки постепенно тяжелели. Перед зачетом, – Бездна, поглоти всех руноплетов до единого, – она не смыкала глаз.

Двойник вышел похожим на нее до последней родинки, до каждого белобрысого завитка над высоким лбом, но никак не хотел шевелиться. Они с Лючией чего только ни перепробовали. Подруга зачем-то притащила учебник по некромантии для девятого курса, как Вивьен ни доказывала, что им всего лишь требовался хороший артефакт. Двойник – это мастерски сотворенная эфирная копия. Без души и толком без тела, но ведь не мертвая же.

Спасла положение книга, которую Вивьен заприметила в хранилище артефакторов, когда училась с ними два года назад. Но и с ее помощью на оживление ушла целая ночь… Сейчас девушка пришла в себя над миской с супом, – и когда хоть успела разогреть? – нос почти задевал кубики жира на поверхности бульона. Пальцы чертили на салфетке пятиконечную звезду, а в ней еще одну, и еще…

Эта пентаграмма ей смутно знакома. Что-то связанной с мамой, наверное. Свое ранее детство Вивьен помнила смутно, но плохо различимые образы преследовали ее во снах.

Ну и здорово. Раз она спит, сидя на высоком стуле, – его сколачивали явно для великана – то пора отправляться в кровать. Осмотр хижины выявил другую странность: комнат здесь оказалось больше, чем дом мог вместить в себя в принципе. Из кухни она вышла

в маленькую и почти уютную гостиную с камином и медвежьей шкурой на полу.

Потом нашла уборную, потом – очевидно, женскую спальню. Высокая кровать с балдахином и свисающими с него темно-розовыми кистями. Каждая шириной с голову Вивьен. А подушек на постели столько, что хватило бы на всю жилую зону силовиков. Еще шкаф, зеркало на ножках, зеркала на столиках… В этой комнате неуютно. Девушка вышла.

Все это наводило на мысли. Во-первых, свидетельствовало о магическом происхождении хижины. Возможно, охотниками здесь никогда и не пахло. Во-вторых, это место облюбовал кто-то из академии, чтобы предаваться здесь… Плотские утехи, вот как это называется!

Все эти постыдные шелковые простыни и наволочки, куски драпировки, зеркала… Здесь явно не обращали внимания на силу чувства, на огромную любовь, которая сметает преграды между континентами и мирами. Не исключено, что в комоде свалены в кучу чулки и подвязки. Или что похуже. Вивьен поежилась.

Не то что у нее не было отношений. Она моментально сходилась с парнями, иногда влюблялась – и так же стремительно остывала. И секса она не боялась, еще чего! Она же демоница, а, значит, может вскружить голову кому угодно. И физический контакт здесь не при чем. Просто у каждого кавалера находились свои изъяны. Она их не искала специально. Однако читать любовный роман в мягкой обложке куда приятнее, чем терпеть на лице дыхание восьмикурсника, который переел мясной похлебки.

Вивьен нашла вторую спальню… Совсем другое дело. Кровать широкая, но без излишеств. Деревянное изголовье из мореного дуба, черные простыни, всего две подушки. Тумбочка со светильником. Вон, даже книги есть на полке. По истории Веренеи – так назывался мир, в котором построили их академию, – по мореходству, несколько томиков сказок на родном для Вивьен языке центральных земель Ада.

Так, взяла вот эту и вот эту. Рухнула в кровать прямо в одежде. Несмотря на то, что защиту на входе поставила, Вивьен запечатала и спальню. Спокойный сон – это сон в одиночестве. Кажется, она заснула      до      того,      как      головой      удобно      устроилась      на подушке.

Глава 3. Профессор-мизантроп

Возможно, в ворчании Захария имелся резон, и академия – это не то место, где можно с комфортом укрыться от надоедливых родственников.      Предоставленные      бытовые      условия      вызывали вопросы. Рид с вороном ютился в трех комнатах (кабинет, гостиная и спальня), обходясь без столовой. Из-за этого профессору часто приходилось принимать пищу вместе со всеми.

Происшествия и несчастливые инциденты случались в учебном заведении все пять лет, что он здесь находился, с лютой регулярностью. Первые годы Рид подозревал своих. Если бы кто-то из семейства прознал, где он, то такой способ выжить его из этих стен напрашивался сам собой. Больше всего он не выносил суету, шум и неорганизованность.

Именно по этой причине в качестве профессии для этого мира была выбрана некромантия. Вряд ли бы от него потребовали оживить армию мертвых, – те времена давно канули в лету, – а вот проводить для оболтусов показательные пробуждения раз-два в месяц, чем не работа мечты. Все остальное время его никто не беспокоил. Более того, старались лишний раз не подходить. Тишина и полный упокой.

Рид быстро сообразил, что большая часть бед вызвана вполне конкретным студентом. В академии учился некто с переизбытком фиолетового в личном энергетическом спектре. Несмотря на все суеверия, веру в сглаз и прочие ведьминские фокусы, такое сочетание у людей почти не встречалось.

Более вероятно, что несколько индивидуумов, сталкиваясь в этих стенах,      производили      ошеломительный      эффект:      одна      аура накладывалась на другую и вместе они меняли цвет. Однако он не раз замечал, что внешние обстоятельства постоянно мешали ему проверить эту гипотезу.

Два года назад он даже смастерил прибор для фиксации фиолетовых вспышек. Но Захарий выбрал как раз тот момент, чтобы свить гнездо, и пригласил в их холостяцкое жилище подругу. Тогда Рид

отправился строить домик в лесу, а ворониха разбила его изобретение в приступе ревности к обыкновенной галке.

Сейчас профессор разозлился не на шутку. Более идиотского стечения обстоятельств придумать невозможно. В кабинете рунологии, лаборантка не ошиблась, прочли руны справа налево. Одно это не могло повлечь оживление предметов, создаваемых как копии реально существующих. Тем более что в самой первой традиции руны писали именно в таком порядке.

Рид не выносил, когда начинал думать по учебнику. Ему пришлось потратить как минимум полчаса, чтобы разобраться. Изменения в структуре реальности произошли из-за того, что некто, не одушевленный по своей природе, но наделенный мощным источником сырой магии, продекламировал эти самые руны наоборот. В результате все остальные копии живых объектов отправились знакомиться с окружающим миром.

Демон подбросил кольцо в ладони. Это кто же здесь носил на себе целый кладезь артефактов в одном? Он чувствовал, что близок к разгадке. Но стоило ему вернуться в деканат на третий этаж, чтобы расспросить у коллеги, кто именно прочитал роковые строчки, как узнал, что ее отправили в больницу в соседний город.

Что в сухом остатке? Пять статуй он разбил лично, обвинил декана артефакторов в некомпетентности, отломал горгулье клюв, поругался с Захарием. Последнее, впрочем, случалось за день от двух до четырех раз. Из плюсов. У него есть кольцо-улика. И более менее точная наводка – источник бед учился на шестом курсе стихийной магии.

Сейчас ловить стихийников бесполезно. Они попрятались и вели себя тише, чем его материал для практических занятий в безлунные ночи. Возвращаться в апартаменты не хотелось. Там сидел надутый ворон, а со всех сторон раздавались звуки спешного приведения потолков и стен в порядок.

Рид схватился за голову. Пора на денек укрыться в убежище. Тем более что их ректор предпочитал давать премию не монетами, а лишним днем отгула. Воспользоваться щедростью обычно предлагал на каникулах, но Рида увертки старого пропойцы не трогали. Он брал выходной, когда доходил до ручки и при виде живых людей ему хотелось это срочно поправить.

Видит Бездна, таких дней становилось все больше и больше. Похоже,      и,      правда,      пора      менять      и      мир,      и работу.

Глава 4. Кетцалькоатль

Перед входом в хижину он скинул с себя человеческую личину. От нее он тоже уставал. Сложно представить, зачем другие демоны мучили себя без необходимости, и месяцами не возвращались ни в одну из истинных ипостасей. Разве эти узкие хрупкие косточки предназначены для постоянного ношения?

Аббадон расправил крылья. По идее, с ними должно быть куда менее удобно ходить по земле, чем без них. Но у любого нормального исчадия они устроены таким образом, что почти не соприкасаются с физическими объектами. Они часть – его души, и помогают воспринимать окружение не хуже, чем глаза. Без них даже дышать не так удобно.

Нормальный высший всегда парит. Даже если он двумя ногами топчет твердь. Он с отвращением вспомнил, как в Чертогах его принуждали скрывать крылья: они по цвету отличались от ангельских и наводили братьев на грустные размышления о тщете сущего. А чего они, собственно, ожидали перед ликом смерти?

Тут его внимание привлекли следы у домика. Словно огромное колесо долго каталось вокруг него кругами. Определенно, не его день. Демон негромко свистнул, и к его ногам из ниоткуда свалился Кетцалькоатль. Любопытное, в сущности, создание – смесь змеи и птицы. Но почему именно сейчас, когда он уже представлял себя отмокающим в ванной?

Когда двуногий змей, с длинным тяжелым хвостом, очухался и сообразил, кто перед ним, он пал на одно колено и поклонился так старательно, что клювом вошел в землю. Аббадон терпеливо дожидался, когда незваный гость вытащит клюв и поведает, что он здесь забыл.

– Повелитель, если в Аду узнают, что я видел вас, то возопят от радости. Все низшие демоны до сих пор рассказывают детям и внукам, как вы на церемонии Нового огня оживили неприятельскую роту, от которой остались одни угли, и мы сожрали ее во славу Бездны. Как раз обозы с едой запаздывали, – на нечеловеческой роже Кетцалькоатля

застыло такое мечтательное выражение, что верховный демон чуть не плюнул от досады.

Совсем не то чувство он рассчитывал вызывать у соплеменников. А, оказывается, о нем дома легенды складывают. Такой принц у них потерялся.

– Они заслужили, – проворчал Аббадон. – В первый раз пламя Астарота уничтожило их мгновенно. Легкая смерть не положена изуверам и изменникам. Они штурмовали город, в котором жили нелюди одной с ними расы. Помнишь, что мы нашли на улицах, когда взяли его?

Кетцалькоатль медленно кивнул.

– Мой принц, вы известны своими справедливыми карами. Но как вы здесь…

Аббадон не желал слушать и еще менее желал отвечать.

– Никому. Ни слова. Понял? Иначе на своей шкуре убедишься, каким последовательным я могу быть. Твой клюв окажется у тебя глубоко в… И ты надолго лишишься интереса к любым беседам, – тем не менее, голос его потеплел.

Он хорошо помнил пернатого змея в бою. Поэтому, как следует припугнув, рывком поднял на ноги и дружески двинул по плечу, от чего демон среднего ранга пошатнулся.