- -
- 100%
- +
© Елена Васюта, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Близкие люди
– Все люди, как люди, а ты у меня пустодырая.– С печальной обреченностью повторяла бабушка Таси. – Как ты жить-то будешь?
Тася до конца не понимала значения этого слова. Она часто думала:
– Пустодырая, это как?
Конечно, она догадывалась, что это плохо, так плохо, что хуже некуда. Вот, например, обзовут тебя «дурой». Но ты возьмешь, и станешь умной – ну, там книг много всяких разных прочитаешь, в школе постараешься учиться хорошо, и никто тебя дурой уже не назовет. А что надо сделать, чтобы не быть пустодырой? У Таси на это ответа не было. И со временем, Тася уверилась, что это неизлечимый диагноз на всю ее жизнь, с которым надо смириться, жить и приспосабливаться.
Все свои неудачи Тася объясняла именно этой своей особенностью.
– Ну, что поделаешь? – И сама себе говорила – Пустодырая!
Это было, как какая-то нехорошая, стыдная болезнь, рассказывать о которой никому нельзя.
Жили Тася с бабушкой на окраине большого города, в так называемом частном секторе. Девочка училась в школе, до которой приходилось добираться пешком, а бабушка, находясь на заслуженном отдыхе, вкалывала в своем огороде, чтобы хоть как-то свести концы с концами на своей законно заработанной пенсии.
Идти в школу надо было по узкому тротуару, который вился вдоль дороги, плавно повторяя все ее повороты и изгибы. Дорога была ужасно разбита большегрузами и всякой другой техникой, которая так некстати ездит по нашим российским дорогам и проделывает в них колдобины, размером не меньше грядки с бабушкиного огорода. Ямины, наполненные грязью, присутствовали на всем протяжении дороги, а, значит, и тротуара, и так как отойти в сторону было некуда – вплотную подходили палисадники частных домов, то нетрудно догадаться, в каком виде приходила Тася на уроки.
Примерно на половине пути по извилистому тротуару, к ней присоединялся Садыков Алик. Он ждал ее у ворот своего дома и дальше они шли вместе, стараясь увернуться от грязных брызг, летящих из-под колес машин.
Алик был настоящий рыцарь: своим телом он старался закрыть Тасю от дорожного беспредела, но ему это удавалась плохо, ввиду малого роста и необыкновенной худобы. Тася, девушка высокая, на голову выше Алика, постоянно терпела насмешки одноклассников по поводу своего «грязного рыцаря».
В школе у нее подруг не было. Девчонки с рабочих окраин считали ниже собственного достоинства водиться с «частным сектором». Училась Тася хорошо, ровно. Больше ей нравились точные науки, там не надо было много говорить. Тася не любила болтать, да и не с кем было. Разговоры с бабушкой, в основном, сводились к монологу о том, как нужно жить. Поэтому, Тася решила после школы поступать в технический ВУЗ.
Бабушка была недовольна решением Таси.
– Все люди, как люди, а ты – в инженеры…
Конечно, бабушке хотелось видеть внучку выдающейся актрисой или, на худой случай, певицей. Но несбыточность мечты она объясняла не отсутствием таланта у Таси, а ее пустодыростью.
Алик, узнав про планы одноклассницы, поддержал ее, он всегда был на ее стороне. Сам же готовился служить в армию. Учился он на одни трояки и речи о продолжении учебы у Садыковых не стояло. В татарской семье Алика царила преданность традициям и национальным устоям. Мама Алика строго следила за «чистотой» татарской крови.
– Женишься на татарке. Любую другую, хоть золотую, на порог не пущу! – Чем взрослее становился сын, тем чаще повторяла мать.
Отношения с одноклассницами у Таси не складывались. В домах, расположенных по соседству, девочек ее возраста тоже не было. Все свободное время от прополки огорода, Тася читала книги.
– Ну что с нее взять? – Сокрушалась бабушка, – все девки, как девки, с парнями в кино, а эта у меня… пустодырая!
Иногда Тася, набравшись смелости, спрашивала у бабушки о матери, но каждый раз натыкалась на одну и ту же реакцию обиды и злости:
– Не знаю, где она и знать не хочу! Принесла в подоле дите, сунула мне под старость лет, да и укатила незнамо куда с хахалем! Ни ответа от нее, ни привета. Хотя бы интерес о дите проявила, как я тут одна с ее дитем мудохоюсь, нет же! И дела нет! Нет у меня дочери, и ты лучше ее забудь!
Тася послушно старалась не думать о матери, тем более, что забывать- то ей было нечего. Мать бросила ее, когда Тасе не было и шести месяцев. К окончанию школы она почти забыла, что у нее где-то есть мама, родной, близкий человек. Она не думала о матери, не любила ее, не мечтала о встрече с ней.
Так проходили школьные годы – в тишине, в покое, в чтении – зимой, в бесконечной суете в огороде – летом.
Правда, иногда, а именно, в день рождения Таси, бабушка, пыхтя и отдуваясь, появлялась в доме с весьма странными вещами.
На 12 лет кто-то прислал Тасе великолепные роликовые коньки. Долгое время они стояли в углу на столе, над которым у бабушки висели святые образа. Бабушка часто подолгу глядела на иконы и молилась богу, а Тася смотрела на ролики и думала, кто мог прислать ей такой подарок?
На 13 лет бабушка прикатила домой дорогущий спортивный велосипед. Никелированная машина заняла пол комнаты, мешая нормальному функционированию помещения, в результате чего была перевезена в чулан, где и пылилась долгие годы, так как кататься на нем Тася так и не научилась.
На 14-летие внучки бабушка пролезла в двери с розово- синим скейтбордом.
Еще через год были горные лыжи с полным обмундированием, совершенно не того размера, который бы пришелся Тасе в пору.
Разглядывая подарки, Тася боялась проявить радость, каждый раз встречаясь с бабушкиным недовольным взглядом, пресекающим все дальнейшие расспросы.
Ни разу у Таси не зародились мысль, что эти подарки присылает ей мать. Ни поздравительной открытки, ни письма с обновками не было.
Как-то летним вечером, уставшая от борьбы с сорняками, Тася спросила:
– Бабуля, почему ты не хочешь продать дом и переехать в город?
– Вот помру, тогда и продавай, а пока я жива, будем здесь жить! Мы с тобой с огорода-то кормимся, дуреха! На какие шиши я бы тебе ягодки, да помидорки покупала? А у нас все свеженькое, вкусненькое! Вон ты какая выросла красивая, да здоровая.
С этими аргументами трудно было не согласиться. Тася, действительно, обладала настоящей русской красотой. Высокая, статная девушка, с русой косой, смотрела на мир ясными, серыми глазами.
Тася заканчивала школу, когда бабушка слегла.
– Инфаркт. Состояние крайне тяжелое.– Подчеркнув интонацией слово «крайне», печально изрек доктор в больнице.
Тася не верила, что с ее бабулей может что-то случиться, не понимала, что бабуля может ее покинуть навсегда. Но на третий день слова молодого доктора о «крайне тяжелом» состоянии бабушки, подтвердились. Вечером того же дня Тасе сообщили, что ее бабушки больше нет.
Проплакав всю ночь, Тася поняла, что надеяться ей больше не на кого, надо взять себя в руки, заняться похоронами, сдать оставшиеся два экзамена в школе.
В это трудное время всегда был рядом верный Алик Садыков. Приделав на свой старый велосипед багажник, он возил Тасю по многочисленным заведениям, которые необходимо посетить в такие скорбные дни.
После похорон бабушки, денег на жизнь у Таси совсем не осталось.
– Тася, как ты жить-то собираешься? – Спрашивал он подругу.
– Не знаю, Аличка.– Печально отвечала девушка.
Алик давно понял, если Тася назвала его ласковым именем, значит, дела у нее настолько плохи, что хуже быть просто не может.
– Пойдем жить к нам! – С отчаянной решимостью выпалил Алик.
Тася удивленно посмотрела на своего верного товарища:
– Как ты себе это представляешь?
– Как? Как? Поженимся, и будешь жить с моими. Я в армию уйду, а ты в институт поступай, учись.
– А потом что?
– Если захочешь, разведемся. – Тяжело вздохнув, ответил паренек.
– А ты, что? Не захочешь?
– Да ты что?!? Я? Никогда! Никогда! Да я бы с тобой… всю жизнь…
Тася смотрела на друга и думала, что, вероятно, он ее любит, а она видела в нем только верного друга, товарища. Как сказать ему это, чтобы не обидеть?
– Алик, милый! Ну, ты что? Что такое ты говоришь? Твоя мама меня на порог дома не пустит, я ведь не татарка. А она мне все время повторяла, что признает только невестку- татарку.
Опустив глаза, Алик продолжал:
– Тася, она смирится, не бойся, тебя обижать никто не будет.
– Не о том я, Алик. Спасибо, конечно, за план по моему спасению, но не нужно таких жертв.
– Каких жертв? – Обреченно воскликнул Алик. – О каких жертвах ты говоришь? Да я бы… Если бы ты только захотела…
Он замолчал.
На несколько минут в комнате, где находились молодые люди, воцарилась тишина.
– Давай, я у мамы займу. – Предложил Алик.
– Нет, что ты! Как я отдавать буду? – Отказалась девушка.
– Можно продать что-нибудь.
– Что?
– Ну, не знаю. Есть у тебя что-то ненужное, что можно продать?
– У меня и нужного-то нет, а ты говоришь, ненужное.
– А ты все-таки глянь на чердаке, в кладовке, может, завалялось, а ты и не помнишь?
– Сам смотри, вон кладовка.
Алик послушно побрел в сени, открыл дверцу и замер, как Али-баба у входа в пещеру с золотом.
– О! А! Ух ты! Вот это да!!! – Юноша с восхищением рассматривал пылившиеся сокровища, – иди сюда!!!
– Что ты там увидел?
– Смотри! Это же! Это же! Моя мечта! Это же велик по горам прыгать! Ты где его взяла? Он же кучу денег стоит!
Удивлению и восторгу паренька не было предела.
Тася пожала плечами:
– Подарили на день рождения. Если он – твоя мечта, забирай, я его тебе дарю.
У Алика от радости даже горло перехватило. В глазах промелькнуло счастье, радость, разочарование.
– Нет, зачем мне? Я ведь в армию скоро уйду. – Произнес он, прокашлявшись. – Слушай, давай его продадим!
Затем он извлек из кладовки другие ценные вещи, пользоваться которыми Тася так и не научилась.
Алик достал телефон, позвонил, продиктовал объявление о продаже, назвав свой номер.
– У тебя же нет сотового? – Объяснил он Тасе свои действия.
– Скоро выйдут газеты с нашими объявлениями. Буду держать тебя в курсе.
И молодые люди расстались, чтобы утром снова встретиться по пути в школу.
Покупатели нашлись быстро, ведь Тася назначила цену намного дешевле, чем в магазине, а вещи все были новые, фирменные.
Таким образом, благодаря смекалке Алика, у Таси на руках оказалась немыслимая сумма – около 60 тысяч рублей.
На девятый день Тася напекла пирогов, ватрушек с картошкой. Пришли несколько соседок, да давняя знакомая бабушки – тетя Света.
Посидели, повспоминали бабушку, о жизни поговорили. Когда все разошлись, тетя Света, подсев поближе, спросила у Таси:
– Как ты дальше думаешь жить?
– Не знаю, тетя Света. Думала, получу аттестат, буду в институт поступать. А сейчас, не знаю…
– Слушай, я твоей бабушке много раз предлагала продать дом, но она и слушать не хотела. А ты подумай, не спеши. У меня есть однокомнатная квартира, чистенькая, удобная. Хоть завтра заезжай и живи! Еще денежек дам по дружбе, на первое время. Зачем тебе, молодой девушке, этот огород сдался?
Тася плохо знала тетю Свету, а бабушка ее вовсе не любила.
– У Светки денег полно, жадная она очень. И дочка с мужем такие же. Коттедж хотят себе строить. – Говорила бабуля Тасе.
Тася помнила эти разговоры. И она решила:
– Тетя Света, я согласна продать вам свой дом, но только на моих условиях.
– О?!! – Удивленно воскликнула тетя Света, – и что это за условия?
– Я посмотрю вашу квартиру. И, если она мне понравится, вы доплачиваете мне полтора миллиона. Не спешите, тетя Света, подумайте. – Закончила Тася ее же словами.
Тетя Света бесновалась, обсуждая с дочерью предложение Таси:
– Да, хитрая девчонка выросла! Старуха, видать, ее подучила! Я-то думала, задарма дом заберу, а нет же! У! Хитрюга! Полтора миллиона требует! Куда ей такие деньги?
– Ладно, мама! Не злись. Где мы еще такой участок найдем? 20 соток и в городе? Со всеми удобствами! Соглашайся, хватит орать, а то другим продаст, сиротка!
Квартира Тасе понравилась. Квартира угловая. Комната небольшая, 17 кв. метров, кухня 7, маленькая прихожая, туалет и ванная совмещенные, но все новое, беленькое, не то, что в старом бабушкином доме. Правда, первый этаж, но окно комнаты от земли высоко, а кухонное окно совсем низко, рукой с улицы можно достать, и выходит прямо на шумную, детскую площадку.
Тася стояла и смотрела через стекло на суетливую малышню. Ей даже нравилось слушать веселый гомон ребят. В доме бабушки тишину нарушали не детские голоса, а проезжавшие грузовики. Тетя Света расценила ее молчание по- своему:
– Ну, да, шумновато немного. Но мы тебе кухонный гарнитур оставим. Смотри, новенький, муха не сидела!
Тася согласилась и переехала в город. Перевозить было нечего. Старые бабушкины шифоньеры и диваны она решила не брать в свою новую жизнь.
Собрав свои вещички, да бабушкины иконы, она въехала в свой новый дом.
Тетя Света отдала ей деньги, Тася написала расписку, а окончательное оформление сделки они произведут через полгода, когда Тася вступит в наследство.
Полученных полутора миллионов, как рассчитывала девушка, ей должно было хватить на годы учебы в институте.
Школьный аттестат не получился красного цвета: подвели результаты двух последних экзаменов. Но, тем не менее, Тася без труда поступила в политехнический институт, расположенный от ее дома за 20 минут езды на метро.
Это лето все перевернуло в жизни Таси: окончание школы, смерть единственного близкого человека, переезд из частного дома в городскую квартиру, поступление в институт.
Тася сама не знала, правильно ли она поступила, продав бабушкин дом, но ей так хотелось изменить свою жизнь!
Она подолгу сидела у окна и смотрела на счастливую детвору. Глядя на них она не чувствовала себя одинокой. Детские голоса за окном создавали иллюзию счастья и благополучия.
С замиранием сердца Тася ждала начала занятий в институте. Наконец, наступил сентябрь.
Выискивая свою группу на доске с объявлениями, Тася познакомилась с бойкой девушкой.
– Тоже ищешь группу?
– Вот она. Аудитория…
Они вместе пошли искать указанный номер на двери.
– Я – Таисия, Тася. А тебя как зовут?
– Валя.– Ответила девушка, глядя на нее честными, голубыми глазами.
Так в жизни Таси появилась подруга, первая и единственная. Они были совсем разными, даже внешне: Тася – высокая, Валя – маленького роста, У Таси – русая коса ниже пояса, а у Вали – выбеленные перекисью короткие волосы. Тася говорит тихо, спокойно, а Валя – громкоголосая хохотушка. Эта дружба еще раз подтвердила правильность закона притяжения противоположенностей.
Тася полюбила ее всем сердцем и бесконечно дорожила ее дружбой.
Первый год прошел спокойно, если можно назвать спокойной жизнь студентов – первокурсников. Ребята перезнакомились друг с другом. Тася выделила среди парней одного молодого человека. Его звали Женя Осипов. Это был высокий, симпатичный шатен, знающий себе цену и смотрящий на девчонок свысока.
Тася тайно вздыхала по нему весь первый курс, но намекнуть на свои чувства не осмеливалась.
Пошел второй год учебы. Стояла противная осенняя погода. На перемене между парами, к Тасе вдруг подошел Женя Осипов и предложил ей провести вечер вместе.
Ошеломленная неожиданным счастьем, девушка ответила:
– Где проведем?
– Сходим куда-нибудь…
– Так погода- то?.. Дождь и все такое…
А сама лихорадочно перебирала в уме свой немудреный гардероб. Для такой холодной и дождливой погоды у нее решительно нечего было надеть.
– Ну, как хочешь. Нет, так нет.– Произнес красавец Женя Осипов.
– Почему же нет?! – Поспешила добавить Тася, -давай у меня посидим, чаю попьем.
– Чай, кофе, потанцуем… – Заинтересовался Евгений.
В его глазах снова вспыхнул огонек интереса.
– А мама с папой с нами будут чай пить?
– Женя, что такое ты говоришь? Я одна живу. У меня совсем никого нет.
– Одна?!? – Радостно воскликнул он, но быстро сменив выражение лица на сострадательное, добавил, – бедняжка ты моя.
У Таси от счастья кружилась голова. Сам Женя Осипов придет к ней в гости! Придет в ее дом! Еле досидев до конца лекций, она умчалась домой, через магазин, помня, что путь к сердцу мужчины не минует желудка.
Приготовив легкий, но вкусный ужин, Тася занялась своей внешностью. В зеркале отражалась хорошенькая, стройная девушка, с сияющими от счастья глазами. Легкий румянец волнения красил и без того милое личико. Русые волосы, обычно заплетенные в косу, свободно струились по спине, спускаясь ниже талии. Серые глаза девушки оценивающе бегали по своему отражению, решая в сотый раз, хороша ли она, когда в дверь, наконец, позвонили.
Евгений по- хозяйски осмотрел комнату, куда был приглашен хозяйкой.
– Ничего, миленько у тебя.
По интонации можно было понять, что Тася живет бедно, серо, неинтересно.
В квартире, действительно, не было ничего лишнего. Вернее, было лишь самое необходимое. Мебель – подешевле, телевизор – далеко не последней модели, компьютер – попроще. Но даже и такая обстановка казалась Тасе почти роскошью.
Слегка обидевшись, она пригласила гостя на кухню, ужинать.
– На кухню? – Скривился он, – наш романтический ужин будет проходить на кухне? У плиты?
Тася оглядела комнату. Из столов здесь был только компьютерный, да и тот завален книгами и тетрадями.
– Больше, Женя, есть негде.
– Ну, так давай не будем есть. Что время терять?
И он обнял ее и притянул к груди. Сердце у Таси готово было выпрыгнуть, оно трепыхалось, как птичка, попавшая в силки. Но когда он стал целовать ее, свет в очах померк, ноги сами стали перемещаться в сторону дивана, а разум отделился от ее организма в совершенно постороннюю субстанцию.
На ночь Евгений не остался, отговорившись, что любит спать дома, в своей кровати, да и мама его ждет…
С этого дня Женя стал частым гостем в доме Таси.
Она его любила.
Он о любви не говорил.
Она надеялась, что когда- нибудь, позже, он сделает ей предложение.
Всеми переживаниями Тася делилась с подругой. Та ее успокаивала, как могла.
Вскоре у Вали тоже появился ухажер.
– Тася, что мне делать? Я его так люблю, так люблю! Не по подъездам же нам тискаться? А домой я его не могу привести.
Тася сама предложила подруге для встреч с любимым свою квартиру.
– А ты где будешь в это время?
– Не знаю. Посижу на улице, у меня под окнами чудесная детская площадка.
– Нет! Нет! Не надо. Давай, мы тебе билет в кино купим? А?
– Ладно. В кино, так в кино.
С тех пор повелось, что Валя в институте вручала ей билет в кинотеатр, как правило, не в ближайший к дому, на вечерний сеанс. А к ее возвращению дом был пуст и все прибрано.
Когда начались занятия на третьем курсе, из армии вернулся Алик Садыков. Он ждал Тасю на ступеньках института с букетом цветов. Тася летела домой на крыльях любви. Сегодня у них свидание с Женей! Она ничего не замечала вокруг. Если бы Алик не окликнул ее, она пробежала бы мимо.
– Алик? Ты уже вернулся? – растерялась девушка, – как дела?
За время службы Алик возмужал, его худосочность превратилась в стройность. Про таких говорят: жилистый мужик. Теперь они с Тасей были одного роста.
По ее виду Алик понял, что ей совершенно безразлично, что он ей ответит.
– Это тебе.– Он протянул ей букет.– Вот, зашел на тебя посмотреть. Нормально все?
– Да! Все замечательно! Знаешь, учеба все время отнимает. Ну, вообще все! Вот бегу домой, столько задали! А ты чем думаешь заниматься?
– Пойду к отцу, на завод. Буду на станке работать.
– Здорово. Молодец. Ну, прости, Алик, я очень спешу.
И они расстались на помпезной лестнице Тасиного института. Где- то глубоко внутри, в потаенных уголках души, Тася чувствовала угрызения совести. Как- то плохо она поступает с Аликом. Все- таки друг, верный друг. Но этот душевный дискомфорт был таким слабым на фоне новой, счастливой Тасиной жизни, что скоро забылся и совсем перестал беспокоить девушку.
Наконец, подруги перешли на пятый, последний курс обучения. Тася училась хорошо, мечтая о хорошей работе и, конечно, о замужестве. Как- то вечером у своего подъезда она увидела Алика.
– Привет! – Воскликнула она.– Ты меня ждешь? Пойдем, я покажу тебе, как я живу.
Но разговора у них не получилось. Первое, что увидел Алик, войдя в комнату, была большая фотография Жени в золоченой рамке – подарок Тасе от любимого на день ее рождения. Мрачно глядя на улыбающегося красавца, Алик спросил:
– Любишь его?
– Да. Очень.
– А что замуж не идешь?
Не могла Тася сказать, что он не зовет, не предлагает, не хочет даже говорить на эту тему. Стыдно. И она начала выкручиваться, излагая, как ей казалось, правдоподобную версию:
– Ну, понимаешь, учеба, и все такое… Некогда как- то. Но потом, позже, конечно! Мы так любим друг друга! Обязательно поженимся. Вот институт окончим, и поженимся. Может, еще на работу устроимся… и поженимся.
Но, похоже, Алик не слышал ее слов, а думал о чем- то своем.
– Тася, я женюсь.
– Здорово! А на ком?
– Мама нашла невесту. Мне все равно.
– Как так, Алик? А если ты ее не полюбишь?
– Говорю же – мне все равно.
Он тяжело вздохнул, пристально посмотрел Тасе в глаза и, не сказав больше ни слова, ушел, захлопнув дверь. Тася смотрела на эту дверь и ощущала огромную потерю чего- то хорошего, доброго, что всегда было рядом с ней в ее жизни. Первым порывом было догнать его, вернуть. Она даже схватилась за дверную ручку, но потом вернулась в реальность: через час придет Женя, а она еще ужин не приготовила. Пожелав мысленно своему другу всего самого наилучшего, жениться на татарочке, которую подобрала ему мать, полюбить ее и быть счастливым, Тася окунулась в домашние дела.
Через несколько дней, сидя на лекции, Валя протянула Тасе очередной билет на киносеанс.
– Валюша, я сегодня не могу. У нас с Женей свидание.
– Как это свидание? А он что, не сказал тебе, что сегодня он не может?
– Нет, ничего не говорил. А ты откуда это знаешь?
Валя быстро нашлась с ответом:
– Он сам мне сказал, что у него сегодня дела какие- то. Да сама его спроси!
На перемене Женя подтвердил слова Валентины:
– Да, я не смогу, прости, совсем забыл тебе сказать.
Тася, конечно, простила, взяла билет и вечером пошла в кинотеатр.
Но, как назло, там что- то не заладилось: то ли электричество кончилось, то ли кинщик заболел, но киносеанс отменили. Не попав в кино, Тася не спеша, пешком добралась до своего дома. Еще надо подождать минут сорок. Она села на скамейку, с которой было прекрасно видно всех входящих – выходящих из ее подъезда.
Минут через 30 подъездная дверь отворилась и из нее в обнимку вышли любовники – Валя и …Женя Осипов.
Тася смотрела на прощающуюся парочку и не верила своим глазам. Просидев на улице до ночи, замерзнув, она поплелась домой.
Оглядела свою квартиру. Как она любила ее, а сейчас ее уютный дом был словно оплеван, вымазан чем- то гадким. Тася налила в ведро воды и начала мыть пол. Простое действие спасло ее от глупых слез и истерик, помогая понять, что она сегодня лишилась своей единственной подруги и своего любимого. Обоих сразу. Они ее предали подло, жестоко. Они смеялись над ней, встречаясь в ее квартире! Она сама предложила им это, дала ключи от своего дома. Как такое могло случиться с ней?
Ответом на ее вопрос были слова бабушки:
– Все люди, как люди, а ты у меня пустодырая! Что с тебя взять?
– Вот поэтому все и случилось, – размышляла Тася, – потому, что я такая.
На следующее утро, пережив жуткую ночь, с опухшими глазами, бледная, Тася пришла на занятия.
– Верни ключи, – бесцветным голосом обратилась она к подруге, – я вас видела. Сеанс отменили.
Валентина обмерла:
– Тася, дорогая, прости, прости меня! Я сама не пойму, как это все получилось! Это Женя предложил, а я не смогла отказать! Прости! Может, не сейчас, когда- нибудь потом…
На лице Таси не отразилось никаких эмоций. Все эмоции закончились ночью, когда Тася драила пол в своей маленькой, но такой любимой квартире. Она рассталась с Женей. Она рассталась с Валей. Кого ей было тяжелее терять? Чье предательство ранило больнее? Наверное, подруги.
Тася снова осталась одна.
Она снова подолгу сидела у кухонного окна, наблюдая за соседской ребятней. Многих она уже знала по именам. Особенно один мальчик, лет четырех, привлекал ее внимание. Он был маленьким, худеньким и весь какой-то не в тему. Звали его Славик. Когда все неслись налево, Славик поворачивал направо. Когда все уже скатились с горки и неслись дальше, Славик только добегал до лесенки. Он был такой трогательно неуклюжий, что Тася всегда следила за ним, боясь, что Славика кто-то может обидеть.