Запретный отдел

Глава пятая: Письма из прошлого.

Прошло три недели после ареста Виктора Краловски и раскрытия тайны запретного отдела. Библиотека всё ещё была закрыта для посетителей, но Инесе каждый день приходила туда, чтобы помочь экспертной комиссии разбирать фонды и определять, какие книги являются оригинальными, какие – украденными, а какие – искусными подделками.

Работа была кропотливой и болезненной. Каждый день приносил новые открытия о масштабах преступной деятельности. Оказалось, что за пятнадцать лет существования схемы из библиотеки исчезло более двухсот ценных изданий, а их место заняли искусные копии, которые долго никто не замечал.

В это утро Инесе разбирала личные вещи Богумила Грабовски, которые полиция вернула после завершения основного расследования. Среди обычных предметов – очков, записных книжек, перьевой ручки – она обнаружила небольшой кожаный портфель, который раньше не видела.

Портфель оказался заперт, но старый замочек легко поддался отмычке. Внутри лежали документы, которые не имели отношения к расследованию преступной сети. Это были личные письма, фотографии и записи, датированные разными годами – от пятидесятых до наших дней.

Первое письмо было написано красивым женским почерком на бумаге с водяными знаками:

Дорогой Богумил! Я не могу больше скрывать свои чувства. Эти месяцы совместной работы над каталогом рукописей стали для меня самыми счастливыми в жизни. Я знаю, что Вы женаты, знаю, что это неправильно, но сердце не обманешь. Если есть хоть малейшая возможность, что Вы разделяете мои чувства, дайте мне знать. Навеки Ваша, Людмила.

Письмо датировалось 1987 годом. Инесе нахмурилась, припоминая. Людмила Ей это имя показалось знакомым, но она не могла вспомнить, где его слышала.

Следующие письма были из той же переписки, но уже от Богумила:

Милая Людмила! Ваши слова взволновали меня больше, чем я могу выразить. Да, между нами есть что-то особенное, что-то, что выходит за рамки простого сотрудничества. Но Вы правы – я женат, и у меня есть обязательства. Однако я не могу притвориться, что не чувствую к Вам ничего. Может быть, мы найдём способ быть вместе, не причинив никому вреда?

Переписка продолжалась несколько лет. Из писем становилось ясно, что у Богумила и Людмилы был длительный роман. Они встречались тайно, обменивались письмами через библиотечную систему, прятали послания в книгах.

Наше место встречи всё то же – читальный зал Национальной библиотеки, стол у третьего окна. Я буду там каждую среду в три часа дня, пока Вы не придёте, – писала Людмила в одном из поздних писем.

Инесе продолжала читать, и постепенно перед ней разворачивалась драма, которая длилась десятилетия. Любовный треугольник, где третьей стороной была жена Богумила, Анна, которая, судя по письмам, ничего не подозревала о романе мужа.

Но самым интригующим оказалось письмо, датированное всего тремя месяцами назад:

Богумил, я знаю, что прошло много лет с тех пор, как мы виделись в последний раз. Знаю, что Вы не простили мне того, что случилось в 1994 году. Но сейчас я должна Вас предупредить – Вы в опасности. Те люди, с которыми Вы работаете, не такие, какими кажутся. Я знаю это, потому что сама была частью их системы. Встретимся в библиотеке, в нашем старом месте. Мне нужно многое Вам объяснить. Людмила.

Инесе отложила письмо и задумалась. Получается, что у Богумила была тайная любовная связь, которая продолжалась годы. И эта Людмила знала о преступной деятельности в библиотеках ещё до того, как Богумил начал своё расследование.

Она продолжила изучать содержимое портфеля. Среди фотографий была одна, на которой Богумил обнимал красивую женщину средних лет с тёмными волосами. На обороте было написано: "Людмила и я, лето 1989 года, Карловы Вары".

Ещё несколько фотографий показывали их вместе в разные годы – в ресторанах, парках, музеях. По всей видимости, их отношения были серьёзными и долгими.

В самом конце портфеля лежал небольшой дневник в кожаном переплёте. Инесе открыла его на случайной странице:

15 марта 1994 года. Людмила исчезла. Никто не знает, где она. На работе сказали, что она подала заявление об увольнении и уехала к родственникам в Германию. Но я знаю, что это неправда. Она бы не уехала, не сказав мне ни слова. Что-то случилось. Боюсь, что это связано с теми странными вопросами, которые она задавала о редких рукописях в нашем отделе.

20 марта 1994 года. Ездил в Германию, к её тёте в Мюнхене. Тётя сказала, что не видела Людмилу уже два года. Значит, на работе солгали. Обратился в полицию, но они не хотят заводить дело о пропавшем человеке. Говорят, что взрослые люди имеют право исчезать, если хотят.

1 апреля 1994 года. Нашёл её вещи в подвале библиотеки, спрятанные за старыми каталогами. Её сумка, документы, даже паспорт. Людмила не могла уехать без документов. С ней что-то случилось здесь, в библиотеке.

Инесе почувствовала мурашки по коже. Получается, что тридцать лет назад в той же библиотечной системе исчезла женщина, которая задавала подозрительные вопросы о редких рукописях. И теперь Богумил, который её искал, тоже мёртв.

Она продолжила читать дневник:

10 мая 1994 года. Встретил сегодня Томаша Новы в коридоре библиотеки. Когда я упомянул имя Людмилы, он побледнел и быстро ушёл. Может быть, он что-то знает? Но как спросить, не выдав наших отношений?

25 мая 1994 года. Томаш избегает меня. Это уже не кажется случайностью. Я начинаю подозревать, что исчезновение Людмилы связано с какими-то тёмными делами в библиотечной системе.

Последние записи в дневнике были сделаны совсем недавно:

15 августа 2024 года. Людмила написала мне. После тридцати лет молчания. Говорит, что хочет встретиться, что должна меня предупредить об опасности. Боюсь поверить, что она жива. Но почерк узнаю из тысячи.

20 августа 2024 года. Встретились в кафе на Вацлавской площади. Она постарела, но всё та же. Рассказала невероятную историю. Оказывается, в 1994 году она наткнулась на схему торговли краденными рукописями. Хотела сообщить в полицию, но её предупредили, что если она заговорит, то исчезнет навсегда. Пришлось имитировать побег, скрываться все эти годы.

25 августа 2024 года. Людмила сказала, что преступная сеть намного больше, чем я думаю. В неё входят не только библиотекари, но и полицейские, чиновники, судьи. Она предложила мне сотрудничать с полицией, но сама боится выходить из тени. Слишком много людей хотят её смерти.

1 сентября 2024 года. Встретился с контактом из полиции. Надеюсь, что делаю правильно. Людмила предупредила, что это очень опасно, но я не могу просто стоять в стороне.

Это была последняя запись в дневнике. Через месяц Богумил был мёртв.

Инесе отложила дневник и попыталась собраться с мыслями. Получается, что история преступной сети началась не пятнадцать лет назад, а гораздо раньше. И была ещё одна жертва – женщина по имени Людмила, которая тридцать лет скрывалась, боясь за свою жизнь.

Но если она жива, то где сейчас? И почему не вышла на связь после ареста Виктора Краловски?

В дневнике не было полного имени Людмилы, но Инесе решила попробовать найти её через старые архивы. Она прошла в архивное помещение и начала изучать списки сотрудников библиотечной системы за 1990-е годы.

В списке за 1994 год она нашла: "Людмила Новакова, старший библиотекарь отдела редких рукописей, уволилась 20 марта 1994 года в связи с переездом в Германию."

Новакова. Инесе нахмурилась. Это фамилия была знакома. Где она её слышала?

И тут её осенило. Новак. Детектив Ян Новак, который расследовал убийство Богумила.

Совпадение фамилий могло быть случайным, но Инесе решила проверить. Она нашла личное дело Людмилы Новаковой в архиве. Там была её фотография, та же самая женщина, которую она видела на снимках с Богумилом.

И в графе "ближайшие родственники" было указано: "сын – Ян Новак, 1979 года рождения."

Детектив, расследовавший убийство своего отчима. Человек, который арестовал убийц матери, даже не подозревая о семейных связях.

Инесе почувствовала головокружение. Нужно было немедленно связаться с Новаком и рассказать о находке. Но сначала она хотела изучить все документы.

В личном деле Людмилы были копии её дипломов, характеристики с предыдущих мест работы, фотографии. Молодая красивая женщина, специалист по древним рукописям, кандидат исторических наук.

Но самым интересным оказалось заявление об увольнении. Почерк был совсем не похож на тот, которым писались любовные письма Богумилу. Как будто заявление писал другой человек.

Инесе сравнила подписи в разных документах. В дипломе, характеристиках и ранних служебных записках подпись была изящной, с характерными завитками. А в заявлении об увольнении подпись выглядела неуверенной, дрожащей.

"Её заставили написать это заявление," – поняла Инесе.

Она продолжила поиски в архиве. В папке с документами за 1994 год нашла служебную записку, подписанную тогдашним директором библиотеки:

В связи с нарушением правил работы с редкими фондами и несанкционированным выносом материалов библиотекарь Л. Новакова подлежит увольнению. Дальнейшее расследование её деятельности прекращается в связи с её отъездом из страны.

"Её обвинили в краже, чтобы скомпрометировать," – размышляла Инесе. "А потом заставили исчезнуть."

В этот момент в библиотеку вошёл детектив Новак. Он выглядел усталым и обеспокоенным.

"Госпожа Новотна, у меня плохие новости. Виктор Краловски найден мёртвым в камере. Официально – самоубийство."

"А неофициально?"

"Неофициально – его убили, чтобы он не мог дать показания против других участников сети."

Инесе молчала, не зная, как начать рассказ о своей находке. Наконец она решилась:

"Господин детектив, я нашла кое-что, что может изменить всё расследование. Это касается вашей семьи."

Новак поднял бровь: "Моей семьи?"

Инесе показала ему дневник и письма: "Людмила Новакова. Это ваша мать?"

Лицо детектива изменилось. Он взял дневник дрожащими руками:

"Где вы это нашли?"

"В личных вещах Богумила Грабовски. Они были любовниками много лет."

Новак молча читал письма, его лицо становилось всё бледнее. Наконец он поднял глаза:

"Моя мать исчезла, когда мне было пятнадцать лет. Сказали, что она уехала к родственникам в Германию, но она никогда не писала, не звонила. Я думал, что она просто не хотела иметь со мной дело."

"Согласно дневнику, она скрывалась, чтобы спасти жизнь. Ваша и свою."

"И она жива?"

"Богумил встречался с ней три месяца назад. Возможно, она всё ещё в Праге."

Новак долго молчал, переваривая информацию. Потом спросил:

"А почему она не вышла на связь после ареста преступников?"

"Может быть, боится. Или" Инесе не договорила мысль, но они оба её поняли.

"Или её уже нет в живых."

Детектив встал и начал ходить по кабинету:

"Если моя мать действительно жива, то она – ключевой свидетель. Она знает историю преступной сети с самого начала."

"И она знает, кто именно входил в неё тридцать лет назад."

"Что означает, что многие из этих людей до сих пор на свободе и занимают важные посты."

Инесе достала из портфеля ещё один документ, который не показывала раньше:

"Есть ещё кое-что. Список."

Новак взял листок бумаги. На нём были записаны имена и должности:

Томаш Новы – библиотекарь, контроль доступа к редким фондам.

Виктор Краловски – координатор операций.

Милан Швец – директор Центральной библиотеки, общее руководство.

Ярослав Кубеш – капитан полиции, прикрытие от расследований.

Анна Горакова – министерство культуры, легализация экспорта.

Эдуард Венцель – частный коллекционер, основной покупатель.

"Милан Швец до сих пор работает директором," – тихо сказал Новак. "А Ярослав Кубеш – мой непосредственный начальник."

Они переглянулись. Ситуация была ещё сложнее, чем казалось.

"Кому мы можем доверять?" – спросила Инесе.

"Не знаю. Если этот список правдив, то преступная сеть проникла во все уровни власти."

В этот момент зазвонил телефон детектива. Он ответил, выслушал и стал ещё бледнее.

"Что случилось?"

"Горят архивы Центральной библиотеки. Пожар начался в подвале, где хранились документы за 1990-е годы."

Они поспешили к окну. В небе над центром города поднимался столб чёрного дыма.

"Уничтожают доказательства," – сказала Инесе.

"Значит, кто-то знает, что мы приближаемся к правде."

Новак убрал документы в портфель: "Нужно найти мою мать, пока её не нашли другие. У вас есть идеи, где она может скрываться?"

Инесе задумалась: "В письмах упоминается место встреч – читальный зал Национальной библиотеки, стол у третьего окна. Может быть, стоит проверить?"

"Идём."

Они покинули библиотеку и направились к центру города. По дороге Новак рассказывал о своём детстве:

"После исчезновения матери меня воспитывал отчим. Хороший человек, но он никогда не говорил о ней. Я думал, что она бросила нас ради какого-то любовника. Теперь понимаю, что всё было намного сложнее."

"А отчим жив?"

"Умер пять лет назад. Рак. Перед смертью много говорил о том, что сожалеет, что не смог найти маму. Теперь понимаю, что он тоже её искал."

Национальная библиотека встретила их привычным шумом и суетой. Читальный зал был полон студентов и исследователей. Стол у третьего окна занимала пожилая женщина с седыми волосами.

Новак подошёл ближе и остановился как вкопанный.

"Мама?"

Женщина подняла голову. Это была та самая Людмила с фотографий, только постаревшая на тридцать лет.

"Ян?" – её голос дрожал. "Боже мой, как ты вырос."

Мать и сын смотрели друг на друга через пропасть потерянных лет. Инесе отошла в сторону, чувствуя, что присутствует при чём-то очень личном.

"Я ждала, когда кто-нибудь найдёт дневник Богумила," – сказала Людмила. "Знала, что рано или поздно вы до меня доберётесь."

"Почему ты не вышла на связь раньше?"

"Боялась. Даже после ареста Краловски. Он был лишь исполнителем. Настоящие организаторы до сих пор на свободе."

"Мы нашли список."

Людмила кивнула: "Тот самый список, ради которого я скрывалась тридцать лет. Большинство людей из него до сих пор занимают важные посты."

"И что нам делать?"

"Быть очень осторожными. У них есть люди в полиции, в прокуратуре, в правительстве. Один неосторожный шаг – и мы все окажемся в опасности."

Инесе подошла к ним: "Но мы не можем просто молчать. Преступления должны быть наказаны."

Людмила посмотрела на неё внимательно: "Вы библиотекарь? Та самая, в чьей библиотеке убили Богумила?"

"Да."

"Он много о вас рассказывал. Говорил, что вы единственный честный человек во всей этой истории."

"Я просто делала свою работу."

"Иногда это самое трудное."

Новак сел рядом с матерью: "Расскажи всё с самого начала."

И Людмила рассказала. Историю любви к Богумилу, который был женат. Историю случайного открытия преступной схемы. Историю угроз и принуждения к молчанию. Историю тридцатилетнего изгнания и постоянного страха.

"Я жила под чужим именем в маленьком городке в Моравии," – говорила она. "Работала школьной библиотекаршей. Никто не знал, кто я такая на самом деле."

"А почему решила вернуться?"

"Богумил нашёл меня. Сказал, что начинает расследование и ему нужна моя помощь. Я пыталась отговорить его, но он был слишком упрям."

"И теперь он мёртв."

"Да. И я виню себя в этом."

Они долго сидели в тишине читального зала, окружённые шелестом страниц и тихими разговорами. Наконец Новак сказал:

"Нужно продолжить то, что начал Богумил. У нас есть список, есть документы, есть свидетель."

"Но у них есть власть," – возразила Людмила.

"Не вся власть. Я знаю честных людей в прокуратуре, в суде. Нужно только найти тех, кому можно доверять."

Инесе слушала их разговор и понимала, что история далека от завершения. Арест Виктора Краловски был только началом. Впереди ждала долгая и опасная борьба с людьми, которые тридцать лет чувствовали себя неприкасаемыми.

"А что, если они попытаются нас остановить?" – спросила она.

"Попытаются обязательно," – ответил Новак. "Поэтому нам нужно действовать быстро и осторожно."

Людмила достала из сумки небольшой конверт: "У меня есть ещё кое-что. Фотографии с тайных встреч, записи разговоров, копии документов. Всё, что я собирала эти тридцать лет."

"Почему не передала раньше?"

"Не знала, кому можно доверять. А теперь вижу, что у меня есть сын-полицейский. Это знак."

Новак взял конверт: "Мы закончим то, что начали вы и Богумил."

"Будьте осторожны. Эти люди убили уже дважды. Не остановятся и перед третьим разом."

Глава шестая: Алхимический код.

Вечером того же дня трое – детектив Новак, его мать Людмила и библиотекарь Инесе – собрались в квартире детектива на Винограды. Это было единственное место, где они чувствовали себя относительно безопасно. Документы из конверта Людмилы были разложены на большом столе, словно пазл, который предстояло собрать.

"Я тридцать лет изучала их систему," – говорила Людмила, указывая на фотографии и записи. "Сначала из любопытства, потом из желания отомстить, а в последние годы – чтобы помочь Богумилу."

Среди документов особо выделялись копии страниц из алхимических трактатов, испещрённые странными пометками. Почерки были разные, но все записи объединяло одно – они были сделаны не для изучения истории науки, а с какой-то практической целью.

"Посмотрите на эти пометки," – Инесе взяла лупу и наклонилась над страницей из трактата Агриппы. "Здесь подчёркнуты не философские размышления об алхимии, а конкретные рецепты."

Новак читал через плечо: "'Aqua vitae cum arsenico' – живая вода с мышьяком. 'Sublimatum mercurii' – сублимат ртути. Это же рецепты ядов!"

"Не только ядов," – поправила Людмила. "Смотрите дальше. Здесь описаны способы состаривания бумаги, приготовления чернил, имитирующих старинные, методы создания искусственной патины на переплётах."

"Руководство по подделке антикварных книг?"

"Именно. Алхимические трактаты были идеальным прикрытием. Кто заподозрит, что исследователь истории науки на самом деле изучает практические способы обмана?"

Инесе внимательно рассматривала пометки на полях: "Эти записи сделаны разными людьми в разное время. Видите, здесь почерк Томаша Новы – я узнаю его размашистые буквы. А вот эти аккуратные печатные символы принадлежат кому-то ещё."

"Якубу Урбану," – предположил Новак. "Мы видели такой почерк в его формуляре."

"Нет," – покачала головой Людмила. "Якуб появился в библиотеке только три года назад. А эти записи намного старше. Смотрите на цвет чернил – он выцвел, что происходит только через десять-пятнадцать лет."

Новак включил настольную лампу и стал изучать пометки под ярким светом: "Странно. Некоторые записи сделаны не чернилами, а каким-то особым составом. Они видны только под определённым углом освещения."

"Симпатические чернила," – сказала Инесе. "Их описание есть в тех же алхимических трактатах. Состав становится видимым только при нагревании или особом освещении."

Людмила достала из сумки небольшую ультрафиолетовую лампу: "Вот этим я пользовалась все эти годы."

Под ультрафиолетовым светом на страницах проступили дополнительные записи, невидимые при обычном освещении. Целые абзацы текста, схемы, даты, имена.

"Боже мой," – прошептала Инесе. "Это же настоящий шифр!"

На полях трактата Парацельса проступила детальная схема, показывающая структуру преступной организации. В центре стояли инициалы "М.Ш." – очевидно, Милан Швец, директор Центральной библиотеки. От центра расходились линии к другим участникам сети.

"Смотрите," – Новак указал на даты рядом с именами. "Здесь записано, когда каждый участник вступил в организацию. Самые ранние записи датированы 1985 годом."

"Значит, схема существует уже почти сорок лет," – подсчитала Инесе.

"И за это время она разрослась до невероятных размеров." Людмила переворачивала страницы. "Посмотрите на эту схему – у них есть филиалы в двенадцати странах Европы."

Следующая страница содержала то, что можно было назвать финансовым отчётом преступной группировки. Суммы поражали воображение – десятки миллионов евро оборота в год.

"'Ватиканское Евангелие' – 2.5 миллиона. 'Рукопись Леонардо' – 4 миллиона. 'Алхимический кодекс Фламеля' – 1.8 миллиона," – читал Новак. "Это же целая индустрия!"

"А самое страшное не в деньгах," – тихо сказала Людмила. "Посмотрите на эту страницу."

Под ультрафиолетовым светом проступил список под заголовком "Особые операции". В нём были имена людей и даты рядом с ними. Некоторые имена были перечёркнуты красными чернилами.

"Анна Копецкая – 15.03.1991 – автокатастрофа. Петр Доубек – 22.08.1995 – инфаркт. Мария Свобода – 05.11.2001 – несчастный случай дома."