Игра в правду

– Держимся, Арсений. Не у всех есть талант присваивать чужие разработки и выдавать их за свои.

Музыка как раз смолкла между треками, и его слова прозвучали на удивление громко и четко. Несколько гостей замерли, затаив дыхание. Но Воронова было не пронять. Он лишь шире улыбнулся, будто получил самый лучший комплимент.

– Всегда был упрямым, Петя! Настоящий бульдог. Я это в тебе всегда ценил. Жаль, что упрямство без гибкости ума, путь в никуда. Но не будем о грустном! Выпей за мое здоровье. Со старыми друзьями тем и хорошо пить, они точно не отравят.

Он подмигнул, взял со стойки свежий бокал и протянул его Каменеву. Тот несколько секунд смотрел на бокал, потом на насмешливое лицо Воронова, и я увидела, как сжимаются его кулаки. Но потом он взял бокал, кивнул и, развернувшись, отошел к окну, демонстративно повернувшись спиной. Арсений проводил его взглядом, полным презрительного торжества. Он не просто побеждал – он заставлял своих оппонентов самих участвовать в своем унижении. Это был его наркотик.

Его внимание привлекла Анна, которая что-то тихо говорила одному из официантов, указывая на поднос с закусками. Он подошел к ней, встал так близко, что это было уже на грани фамильярности, и положил руку ей на локоть.

– Аня, солнце мое, ты опять работаешь? Я же просил сегодня отдых. Ты у меня и так всегда на посту.

Его голос стал притворно-укоризненным, почти ласковым. Но в его глазах читалось привычное собственничество. Она была его вещью, самым отлаженным механизмом в его идеальной машине. Анна не отстранилась, но и не поддалась его напору. Она осталась непоколебимой, как скала.

– Все под контролем, Арсений Аркадьевич. Еще пятнадцать минут, и канапе с трюфелем будут поданы, как вы любите.

– Видишь? – он обернулся к окружающим, будто показывая диковинку. – Идеальный сотрудник. Читает мои мысли. Берегите ее, господа, таких больше не делают.

Он отпустил ее локоть и наконец двинулся к группе, где стояли банкир с женой, снова включив режим обаятельного хозяина. Анна на секунду встретилась со мной взглядом. И в ее обычно бесстрастных глазах я прочитала нечто новое, глубочайшую, запрятанную на самое дно усталость. Или что-то еще. Что-то, что было опаснее простой усталости. Я отпила теплого шампанского. Каждый в этой комнате был заложником Арсения Воронова. Кто-то – его деньгами, как Марк. Кто-то – амбициями, как Кирилл. Кто-то – страхом, как Ольга. Кто-то с ненавистью, как Каменев. Анна, казалось, была заложником его воли. И он наслаждался этим. Он не просто собирал людей на вечеринку. Он собирал свою коллекцию. Коллекцию живых эмоций, которые он мог дозировать, как ему вздумается.

И я внезапно с ужасом осознала, что теперь я тоже в этой коллекции. Новый экспонат. Частный детектив. Игрушка для его садистских игр.

Мне нужно было найти Ольгу. И выяснить, что за «деликатный вопрос» привел меня в этот сумасшедший дом. Пока ее муж не решил, что его новая игрушка сломалась и ее пора выбросить.

Глава четвёртая

Я отыскала Ольгу взглядом. Она стояла у огромной фрески, изображавшей что-то абстрактное и печальное, и снова с тем же пустым бокалом в руках. Ее глаза метались по залу, выискивая кого-то. Меня. Наши взгляды встретились. Она тут же сделал едва заметный, но отчаянный жест – «иди сюда». Я, делая вид, что просто перемещаюсь по залу, начала двигаться вдоль стены, стараясь не привлекать внимания.

Мы встретились в коротком коридоре, ведущем в гардеробную и библиотеку. Здесь было чуть тише, музыка доносилась приглушенно.

– Маш, слушай, у нас мало времени, – она схватила меня за руку, ее пальцы были ледяными и дрожали. – Он везде. Он все видит.

– Кто? Арсений? Ольга, что происходит? Ты меня пугаешь.

– Я не знаю, кому можно доверять, – ее речь была торопливой, сбивкой. Она постоянно оглядывалась. – Я думала, я все контролирую, но это не так. Он…

В этот момент из-за угла появился тот самый молодой человек в черном костюме «дворецкий».

– Ольга Сергеевна, Арсений Аркадьевич просит вас. Возник вопрос по поводу вина к основному блюду. Требуется ваше одобрение.

Ольга вздрогнула, как пойманная на месте преступления. Ее лицо моментально приняло светское, безразличное выражение.

– Конечно, Андрей. Сейчас. Мария, извини, на секунду.

Она ушла, бросив на меня умоляющий взгляд. Я осталась в коридоре, чувствуя себя полной идиоткой. Что за спектакль? Минут через десять я снова увидела ее. Она оторвалась от группы гостей и жестом попросила меня следовать за ней в библиотеку. Сердце заколотилось чаще. Сейчас я все узнаю. Библиотека была стилизованной – книги в одинаковых кожаных переплетах, никем не читанные, массивный письменный стол. Ольга закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза.

– Спасибо, что ты здесь, – выдохнула она. – Я, кажется, совершила ужасную ошибку.

– Какую? Ольга, говори прямо!

– Я боялась, что он заводит романы на стороне. Я хотела доказательств. Для себя. Для брачного контракта… – она говорила, глотая слова. -Но я начала копать и наткнулась на что-то… другое. Не любовницу. Не…

Дверь в библиотеку распахнулась так резко, что Ольга едва удержалась на ногах. На пороге стоял Арсений. Он был улыбчив, но его глаза были холодны, как сталь.

– Оленька! А я тебя ищу! – его голос был сладким, как сироп. – Брось ты свою подругу, все о делах своих вечно. Гости скучают без хозяйки. Иди, помоги Ане с фуршетом.

– Арсений, мы всего на минутку… – начала было Ольга, но он перебил ее, не повышая тона.

– Сейчас же, дорогая.

Это не было просьбой. Это был приказ.

Он взял ее под локоть, легко, но неотвратимо развернул и повел к выходу. Ольга, побелевшая как полотно, бросила на меня последний отчаянный взгляд через плечо. Ее губы шевельнулись, выговаривая слова, которые я едва разобрала на фоне музыки и его громкого голоса:

– Здесь всё не то, чем кажется. Бойся самого…

Он увлек ее в гостиную, громко смеясь и что-то рассказывая анекдот. Дверь в библиотеку медленно захлопнулась. Я осталась одна в тишине, с гулко бьющимся сердцем и обрывком фразы, висящим в воздухе. «Бойся самого…» Самого чего? Самого Арсения? Это было слишком очевидно. Или самого себя? Или… кого-то еще? Я посмотрела на роскошный кабинет, на немые ряды книг, на идеальный порядок. Это была бутафория. Красивая, дорогая обложка для книги, содержание которой было опасно для жизни. Ольга не боялась развода. Она боялась чего-то гораздо худшего. И теперь этот страх передался и мне.

Частный детектив Мария Покровская прибыла на вечеринку как гостья. А теперь она была заперта в доме, полном лжи, с хозяйкой, умоляющей о помощи, и хозяином, который, похоже, был готов на все, чтобы свои секреты не выплыли наружу. Игра только начиналась. И ставки внезапно стали смертельно высокими. Я застыла посреди библиотеки, пытаясь перевести дух. Слова Ольги висели в воздухе, ядовитым и недоговоренным облаком. «Бойся самого…» Что? Чего? Сердце колотилось где-то в горле, выстукивая ритм тревоги. Мне нужно было выбраться отсюда. Быстро. Пока Арсений не вернулся проверить, что его «гостья» не роется в его идеально убранных столах.

Я резко развернулась, чтобы уйти, и в дверном проеме увидела Анну. Она стояла неподвижно, словно призрак, и смотрела на меня своими спокойными, всевидящими глазами. Я вздрогнула. Сколько она здесь стояла? Слышала ли она последние слова Ольги?

– Мария? Вы заблудились? – ее голос был ровным, вежливым, без единой нотки укора или любопытства. – Библиотека закрыта для гостей. Распоряжение Арсения Аркадьевича.

Она сделала легкий жест, приглашая меня выйти. Я заставила себя улыбнуться, надеясь, что это выглядит естественно.

– Извините, я искала туалет. Двери все одинаковые.

– Конечно, – она кивнула, и я не могла понять, поверила ли она хоть на секунду. – Позвольте, я провожу вас.

Она пошла рядом со мной по коридору, ее шаги были бесшумными. Я чувствовала себя школьницей, пойманной за запретной дверью кабинета директора.

– Прекрасный вечер, не правда ли? – заметила она, не глядя на меня. – Арсений Аркадьевич великолепный хозяин. Всегда заботится, чтобы гости чувствовали себя комфортно.

В ее словах не было ни иронии, ни подобострастия. Это была констатация факта. И от этого становилось еще страшнее.

– Да, конечно, – пробормотала я. – Очень… радушный.

Мы вышли в гостиную. Музыка снова гремела, гости смеялись и танцевали. Ничто не выдавало того, что всего несколько минут назад здесь разыгрывалась маленькая, но драма.

– Туалет там, – Анна указала безупречным жестом. – Надеюсь, вы найдете все необходимое.

Она слегка склонила голову и растворилась в толпе, как тень. Я прислонилась к стене, стараясь унять дрожь в коленях. Этот дом, эти люди… они были как идеально отлаженный механизм, где каждое неправильное движение, каждая лишняя эмоция немедленно фиксировались и пресекались. Мне нужно было найти Ольгу. Увидеть ее глаза. Понять, что она пыталась сказать. Но ее нигде не было видно. Арсений, стоявший в центре зала с новым бокалом в руке, громко смеялся, обняв за плечи Кирилла, который напряженно улыбался. Он выглядел триумфатором, празднующим победу, о которой знал только он один.

София висела на его другой руке, сияя как новогодняя елка. Марк мрачно пил в одиночестве у бара. Петр Каменев смотрел в окно на ночь, и его отражение в стекле было искажено ненавистью. Все были на своих местах. Все, кроме Ольги. И тут до меня дошло. «Бойся самого…» Она не успела договорить. Но вариантов было не так уж много. «Бойся самого Арсения» – это было на поверхности. Но что, если нет? Что, если она хотела сказать нечто большее? «Бойся самого себя»? Или… «Бойся самого страшного». Или, может быть, она говорила не о ком-то, а о чем-то? «Бойся самого дома»? Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Этот блестящий, холодный особняк внезапно показался живым существом, враждебным и всевидящим.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Я была здесь не для того, чтобы предотвратить скандал. Ольга привела меня сюда, потому что боялась за свою жизнь. И теперь, сама того не желая, она втянула в эту игру меня. Частный детектив Мария Покровская пришла на вечеринку. А теперь ей предстояло выжить на ней. И для начала, найти хоть клочок твердой почвы под ногами в этом болоте лжи и страха. Первым делом туалет. Мне нужно было умыться, прийти в себя и проверить, работает ли та самая заколка-камера. На всякий случай. Потому что «всякий случай» здесь, похоже, был не исключением, а правилом.

Глава пятая

Туалетная комната оказалась таким же стерильным пространством, как и все остальное в этом доме: черный мрамор, хромированные детали, идеально чистые полотенца. Я заперлась в кабинке, прислонилась лбом к прохладной двери и попыталась отдышаться. Отражение в зеркале было бледным, глаза слишком большими. Я выглядела как человек, который только что увидел привидение. Или почуял запах крови. «Бойся самого…» Эхо этих слов звенело в ушах. Я достала заколку, проверила индикатор, все работало. Крошечная линза смотрела на меня как черная, ничем не примечательная бусинка. Хорошо. Хоть какое-то ощущение контроля.

Выйдя из туалета, я решила обойти стороной основную толпу. Мне нужно было перевести дух, осмотреться без десятков оценивающих взглядов. Я свернула в знакомый уже коридор, ведущий в библиотеку. Там было тихо и, скорее всего, пусто. Идеальное место, чтобы на минуту прийти в себя. Дверь в библиотеку была приоткрыта. Я уже собиралась толкнуть ее, чтобы войти, когда из щели донеслись приглушенные, но резкие голоса. Мужские. Один из них я узнала сразу – низкий, властный баритон Арсения. Другой – более высокий, срывающийся на визг – принадлежал Кириллу.

Я замерла, прижавшись к стене рядом с дверью. Мое детективное нутро взбунтовалось против подслушивания, но инстинкт самосохранения и жгучее любопытство оказались сильнее.

– Больше не могу, Арсений, ты меня слышишь? Это уже за гранью! – шипел Кирилл. Слышно было, как он нервно прохаживается по ковру.

– Успокойся, Кирюша. Ты всегда так драматизируешь, – голос Воронова был спокоен, почти насмешлив. – Все идет по плану. Немного терпения.

– Какому плану? Твоему плану? Ты же обещал! Вывод активов, наша доля… а теперь ты в последний момент меняешь все условия! Ты выжимаешь меня по-существу!

Послышался звук шлепка по столу, вероятно, Арсений положил на него руку или бокал.

– Я меняю условия, потому что рынок меняется. Потому что ты паникуешь и совершаешь ошибки. Я не могу рисковать всем из-за твоих истерик.

– Моих истерик? – Кирилл фальцетом взвизгнул. – Это ты рискуешь всем! Эти темные схемы, вывод денег через офшоры… Я не для этого с тобой все это начинал! Мне нужны гарантии! Письменные гарантии моей доли!

– Гарантии? – Арсений засмеялся, коротко и сухо. – В нашем бизнесе гарантии дает только сила. У меня она есть. У тебя нет. Ты мой сотрудник, Кирилл. Не забывай об этом.

Послышался звук шагов. Арсений, должно быть, подошел к нему вплотную. Его голос опустился до опасного, змеиного шепота, который я едва различала.

– Ты получишь ровно столько, сколько я решу дать. Ни цента больше. И если ты еще раз посмеешь говорить со мной таким тоном, ты не получишь ничего. Вспомни, что я знаю о тебе. Вспомни все. И успокойся. Вернись к гостям и улыбайся. Это приказ.

Наступила мертвая тишина. Я слышала только собственное сердцебиение. Потом раздались тяжелые, быстрые шаги. Кирилл, судя по всему, бросился к выходу. Я отпрыгнула от двери, прижимаясь к стене в глубокой нише, где висела очередная абстрактная картина. Дверь распахнулась, и Кирилл вылетел из библиотеки. Его лицо было багровым, глаза дикими. Он даже не посмотрел в мою сторону, просто сжал кулаки и почти побежал по коридору, по направлению к барам.

Я затаила дыхание, ожидая, что выйдет Арсений. Но его не было слышно. Сделав рывок, я проскользнула обратно в главный зал, пока он не появился. Мозг лихорадочно обрабатывал услышанное. Темные схемы. Офшоры. Шантаж. Это был не просто спор партнеров. Это была бомба с часовым механизмом. Кирилл был на грани срыва. А Арсений… Арсений наслаждался этим. Он держал его на крючке, как и всех остальных. Я машинально взяла со стола свежий бокал. Рука дрожала. Ольга боялась чего-то большого. Теперь я понимала, чего. Ее муж был не просто успешным бизнесменом. Он был преступником. И его правая рука была готова взбунтоваться.

Вечеринка кружилась вокруг меня – смех, музыка, блеск огней. Но я больше не видела гламура. Я видела лишь маски, под которыми скрывались страх, жадность и отчаяние. И где-то в самом центре этого водоворота была Ольга. Запуганная, предупреждающая меня об опасности. Исчезнувшая. Мне нужно было ее найти. До того, как эта бомба, начиненная деньгами, амбициями и шантажом, наконец рванет. И похоже, ждать оставалось недолго. Я прислонилась к холодной стене, делая вид, что изучаю какую-то невразумительную металлическую скульптуру, и пыталась привести в порядок дыхание. Слова, вылетевшие из библиотеки, жгли мозг: «темные схемы», «офшоры», «вспомни, что я знаю о тебе». Это был не просто конфликт – это была война. И Арсений Воронов только что продемонстрировал, кто в ней главнокомандующий.

Из библиотеки, спустя пару минут, вышел наконец и он. Не спеша, уверенно, с тем же самым бокалом в руке. На его лице играла легкая, довольная улыбка человека, только что получившего свою порцию адреналина. Он поймал мой взгляд и, не сбавляя шага, подошел ко мне.

– Мария! Все еще здесь? – его голос был бархатным, в нем не было и намека на только что произошедшую сцену. – Надеюсь, мой дом не кажется вам слишком скучным?

Он снова смотрел на меня с тем же изучающим, насмешливым взглядом. Проверял. Слышала ли? Видела ли Кирилла? Я заставила свои губы растянуться в подобие улыбки.

– Скучным? Нисколько. Очень… динамичное место.

– Рад это слышать, – он кивнул, его глаза сузились. – Иногда кажется, что стены здесь сами по себе источают драму. Но это, наверное, мне просто мерещится.

Он сделал глоток из бокала, его взгляд скользнул по мне с головы до ног, задерживаясь на моей сумочке.

– Вы ведь детектив. Наверное, привыкли выискивать скрытые значения во всем. Даже в светских беседах.

Это была не беседа. Это был допрос. Вежливый, обволакивающий, но допрос. Он знал, что я была рядом. Или догадывался. И получал от этого удовольствие.

– О, вы удивитесь, сколько всего интересного можно узнать, просто внимательно слушая, – парировала я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Он засмеялся, но в его смехе не было веселья.

– Тогда советую быть осторожнее. Иногда то, что узнаешь, может оказаться… обременительным. Приятного вечера, Мария.

Он повернулся и пошел прочь, к группе гостей, которые уже завлекали его оживленными жестами. Он оставил после себя ледяной след. Он не просто предупредил меня. Он продемонстрировал свою силу. Он дал понять, что даже если я что-то и услышу, это знание будет мне только в тягость. Потому что он контролирует всё. Мне нужно было найти Ольгу. Немедленно. Предупреждение «Бойся самого…» теперь звучало с новой, зловещей силой. Бояться нужно было его. Его безграничной уверенности. Его готовности сломать любого на своем пути.

Я проскользнула в гостиную, озираясь. Кирилла нигде не было видно. Должно быть, он заливал свое унижение где-то в баре на террасе. Анна невозмутимо инструктировала официантов. София хохотала, пытаясь научить кого-то танцевать. Все было как прежде. Ничто не выдавало, что в сердце этого идеального механизма только что завелась трещина. И тут я увидела ее. Ольга вышла из какого-то служебного помещения у кухни. Она была одна. Ее лицо было размытым, глаза опухшими, будто она плакала. Она неловко поправила платье и, глубоко вздохнув, натянула на себя маску хозяйки дома. Наш взгляд встретился через всю комнату. В ее глазах я прочитала чистый, животный ужас. И мольбу. Она быстро, почти незаметно, покачала головой – «нет, не подходи». Потом резко отвернулась и направилась к группе гостей.

Она была в ловушке. И теперь я это понимала. Ее муж был не просто тираном. Он был преступником. И она, похоже, знала об этом слишком много. И теперь боялась не только его, но и того, что он заставит делать ее самой. Частный детектив Мария Покровская прибыла на вечеринку расследовать «деликатный вопрос». Теперь же ей предстояло понять, успеет ли она предотвратить преступление, которое еще не случилось. Или она уже опоздала.

Глава шестая

Адреналин все еще громко стучал в висках. Я чувствовала себя заложником в капкане, где каждое движение отслеживалось, каждое слово взвешивалось. Наблюдая за Ольгой, которая с деревянной улыбкой делала вид, что участвует в беседе, я пыталась придумать план. Как вытащить ее? Как поговорить? Любая попытка приблизиться сейчас наверняка будет замечена Арсением или его теневым «ангелом-хранителем» Анной. Внезапно Арсений громко хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

– Друзья! Прерву этот скромный праздник на минутку! – он поднял свой бокал. – Хочу произнести тост. За нас. За нашу дружбу, которая, надеюсь, крепче, чем акции некоторых компаний.

Он усмехнулся, и несколько гостей вежливо захихикали. Кирилл, стоявший в стороне, побледнел и сжал свой бокал так, что костяшки пальцев побелели.

– За то, – продолжал Воронов, его голос звенел, как лезвие, – Чтобы каждый из нас получил ровно то, что заслуживает. Ни больше… ни меньше.

Он обвел взглядом зал, и его глаза на мгновение задержались на Кирилле, на Ольге, на мне. То был не тост. То была угроза, красиво упакованная в здравицу. Он наслаждался моментом, зная, что все они на крючке, а он держит удочку. Он поднял бокал выше. Все замерли в ожидании. И в этот самый момент. Все погрузилось во тьму. Абсолютную, густую, давящую. Громкая музыка резко оборвалась, умолк гул голосов. На секунду воцарилась шоковая тишина, нарушаемая лишь тревожным гулом отключенной электроники. Затем послышались вздохи, нервные смешки, недоуменные возгласы.

– Что случилось? Где свет?

– Генератор должен включиться!

Сработало аварийное питание. Но оно было слабым и выборочным. С шипением загорелись несколько тусклых светодиодных лент под потолком, отбрасывая призрачное синеватое свечение, которого хватало лишь чтобы различать смутные силуэты и отсветы испуганных глаз. Дом превратился в лабиринт теней.

– Спокойно, друзья! – раздался в темноте уверенный голос Арсения. – Ничего страшного! Просто перегрузка сети. Андрей! Анна! Разберитесь!

Послышались шаркающие шаги, чьи-то торопливые перемещения. Я замерла на месте, стараясь привыкнуть к полумраку. Сердце бешено колотилось. Это была не просто авария. Слишком уж вовремя. Слишком театрально. И тут из глубины дома, откуда-то из коридора, ведущего в кабинет, донесся пронзительный, обрывающийся женский крик. Не испуганный вскрик, а короткий, резкий, полный настоящего ужаса. И он так же внезапно оборвался, словно кто-то заткнул его источник. Ледышка пронзила меня от макушки до пят. Я знала, чей это крик. Ольги. На несколько секунд воцарилась мертвая тишина, а потом хаос взорвался с новой силой.

– Что это было?!

– Кто кричал?! Ольга? Это ты?

Я уже не думала. Я рванула на звук, отталкиваясь от стен, спотыкаясь о невидимые в полумраке предметы. Рядом слышались другие шаги, чье-то тяжелое дыхание. Из гостиной донесся голос Арсения, впервые потерявший свою уверенность и ставший резким, почти испуганным.

– Ольга? Оленька? Где ты?

Тусклое синее свечение аварийных огней превращало знакомую планировку в лабиринт из сдвинутых теней. Я двигалась на ощупь, вперед, туда, откуда донесся крик. В ушах стучала кровь, заглушая испуганный гул гостей позади. Кто-то тяжело дышал рядом со мной в темноте. Чей-то торопливый силуэт мелькнул и растворился в другом конце коридора. Пахло страхом и дорогим парфюмом, который теперь казался удушающим. Я наткнулась на что-то мягкое, оказалось, это был кто-то из гостей, замерший в растерянности.

– Извините, – пробормотала я, отстраняясь, и моя рука нащупала косяк двери. Приоткрытая дверь. Кабинет.

Из щели под дверью не пробивалось ни лучика света. Я толкнула ее, и створка бесшумно подалась внутрь. Темнота здесь была еще гуще, лишь слабый отсвет из коридора выхватывал из мрака очертания массивного стола, кресла… И пятно. Темное, расплывающееся пятно на светлом ковре у кресла. И неподвижную тень, лежащую рядом. Сердце ушло в пятки. Я шагнула внутрь, рука сама потянулась к карману, к телефону, чтобы включить фонарик.

– Кто здесь? – раздался резкий голос прямо надо мной.

Я вздрогнула и отпрянула. Из-за двери, из глубокой тени, возникла Анна. Она стояла неподвижно, как страж, ее лицо в синеватом свете было бледной, без эмоциональной маской.

– Здесь никого нет, – сказала она ровным голосом. – Вернитесь к гостям.

– Я слышала крик, – мои слова прозвучали хрипло. – Кто-то кричал отсюда.

– Вам показалось. Это отключение электричества. Все нервничают. Она сделала шаг ко мне, мягко, но неотвратимо вытесняя меня из дверного проема назад, в коридор. Ее движения были точными и быстрыми, как у хищника.

В этот момент свет в коридоре мигнул и заморгал. С шипением и треском где-то щелкнули автоматы, и с потолка хлынул ослепительный, режущий глаза свет основного освещения. Я зажмурилась от внезапной боли. Гости в гостиной ахнули, кто-то зааплодировал. Когда я снова открыла глаза, Анна все так же стояла передо мной, перекрывая вход в кабинет. Но теперь за ее спиной я могла разглядеть детали.

На полу, у ног массивного кожаного кресла, лежал Арсений Воронов. Его глаза были широко открыты и остекленели, уставившись в потолок. На его белой рубашке, чуть ниже груди, расплывалось алое, быстро растущее пятно. Из его расслабленной руки выпал хрустальный бокал, оставив кроваво-рубиновую лужу на идеальном ковре. Анна, не оборачиваясь, словно чувствуя мой взгляд, медленно, почти церемонно, прикрыла дверь в кабинет, скрыв страшную картину от посторонних глаз. Ее лицо оставалось абсолютно спокойным. Лишь губы шевельнулись, произнося слова, предназначенные только для меня:

– Кажется, случилось непоправимое.

И тут из гостиной донесся новый, на этот раз истеричный, душераздирающий женский крик. Кто-то еще увидел то, что скрывала теперь закрытая дверь. Вечеринка окончена. Началось нечто другое.

Глава седьмая

Истеричный крик из гостиной, похожий на вой сирены, разрезал наступившую было тишину. Кто-то увидел. Через плечо Анны, в щель между дверью и косяком, мелькнула та же ужасная картина, что и мне. Анна не двигалась, все так же блокируя вход, но ее защитная линия была уже прорвана. Паника, как живое существо, вырвалась из кабинета и захлестнула дом. Из гостиной послышались топот ног, возбужденные голоса, чей-то приглушенный плач.

– Что там? Что случилось?

– Это Ольга кричала? Где Арсений?

Кто-то из гостей, кажется, банкир решительно направился к нам по коридору.