Спиритический сеанс графини Ельской

Глава 4

Вези-вези меня, коляска

Как и всякой другой семье, им случалось сталкиваться с трудностями. Трудности бывали разномастные, но по большей части касались материального. Многое ломалось, чинилось и вновь приходило в негодность. Но даже в самое тяжкое время в доме не было так пусто и неуютно.

Они почти не разговаривали друг с другом: боялись ненароком обронить что-либо, что напоминало бы об Анюте. Собственная спальня уже вторые сутки казалась Марии клеткой. Потолок стал в разы ниже, а стены смыкались вокруг неё. Ни расправить плечи, ни вдохнуть полной грудью.

Пламя, заключённое в жестяные рамы фонаря, с которым обычно няня ходила проведывать хозяйство, отбрасывало на мебель тени, напоминавшие сгорбленные силуэты и пасти. Зловещие образы смешивались с картинами кошмара, что видела Мария незадолго до трагедии. Её Анюта. Её бедная девочка – напуганная и беззащитная. Но непременно живая. Иначе быть не могло.

Мария готова добраться до каждого духа в городе, чтобы поймать того самого, посягнувшего на счастье и безопасность её семьи.

Но, быть может, это и не понадобится.

В сжатой ладони захрустели лепестки, которые тут же осыпались крошкой на поверхность стола. Письма приходили неизменно. Однако на сей раз кроме цветов в конверте графиню ждало кое-что ещё. Конский волос и небрежно оборванный клочок бумаги с единственным словом: «Парк».

Послание, кажущееся одновременно значимой подсказкой и ловушкой. Для чего В. Д. отправил это? Как и откуда мог знать похитителя? Ведь конский волос очевидно указывал на преступника в деле об исчезновениях. Впрочем, это могло быть обыкновенным предположением. Барон и князь, к примеру, пускай и не остановились только на одном варианте, всё же склонялись к версии, что ищут они извозчика. Можно ли вообразить себе более убедительную кандидатуру?

Извозный промысел процветал. На улицах пруд пруди повозок и ещё больше тех, кто ими управлял. Едва ли кто-то заподозрит проезжающую карету. Едва ли кто-то станет колебаться, выходя на дорогу и ловя транспорт. К тому же украсть человека не такое простое дело. А извозчиками были, как правило, сильные мужчины, привыкшие таскать тяжести, с крепкой спиной, которая выдерживала долгие часы езды.

Однако всё ещё оставался листок с указанием на парк, да и повозка, под колёса которой Мария чуть не попала, была призрачной. Сколь же силён дух, учинивший столько преступлений? В её практике это не первый призрак, способный вмешиваться в мир живых. Утопленница Черноярского уезда долгие годы губила мужчин. Справиться с ней удалось только после того, как князь Ранцов сквозь толщу ненависти и злобы добрался до крупиц здравомыслия и человечности, которые в ней ещё остались. Призрак обрёл покой и ушёл. Вероятно, надлежало действовать подобным образом и сейчас. Раз так, то Марии ничего не оставалось, кроме как встретиться с извозчиком, который едва не сбил их в парке и который, возможно, причастен к похищениям.

Уличные фонари, которые тянулись вдоль всего парка, совсем не разгоняли тьму. Казалось, они пребывали в глубоком сне, который ничто не могло нарушить. Металлический фонарь Марии со скрипом раскачивался в руке. Огарок плохо освещал занесённую снегом тропинку, по которой она ступала осторожно, даже крадучись.

Мария бродила близ пустых резных скамей, голых крючковатых деревьев на пару с холодным ночным ветром и была близка к состоянию, в котором теряешь всякую собранность. Хотелось выть, ругаться или топать ногами.

«Доверилась незнакомцу», – корила она себя. Ей не следовало так слепо полагаться на человека, о чьих мотивах можно было сказать только: «Да чёрт его знает». Действительно ли В. Д. хотел помочь или же он подал ей гнилую верёвку, которая оборвётся при малейшем натяжении?

Покой парка нарушил оглушительный треск. Графиня зажала уши ладонями и широко раскрытыми глазами наблюдала, как мелкие осколки стекла из фонарей рассыпались у её ног, образуя неровную линию.

– Чем дальше в лес, тем больше дров. – Скрепя сердце Мария сделала шаг туда, куда указывали осколки.

Графиня шла мимо деревьев, лавочек и кустов и вот уже могла различить очертания входа – того самого, через который она попала в парк. Там её ждала коляска, окутанная зеленоватой дымкой, словно не из этого мира.

– Куда изволите-с ехать?

Голос духа скрипел, как петли старой двери, которые давно не смазывали. Вытянув руку с фонарём, Мария силилась рассмотреть Извозчика, но тот сидел не шелохнувшись, пряча лицо в высоком вороте тулупа, длинного и местами порванного. Из-под рукавов виднелись только пальцы, которые крепко удерживали поводья двух лошадей. Хоть она и прежде встречала призрачное животное – одну кошку с непростым характером, – удивляться меньше не стала. Гривы их мерцали едким зелёным цветом, а ещё были неухоженными: сплошные сбившиеся колтуны. Извозчик нарушал главные правила промысла: не имел жестяного номерного жетона и не следил за лошадьми. И это только те обязательные условия, о которых слышала графиня.

– Чтобы ехать, надо сначала с-с-сесть, судар-р-рыня, – прокаркал он, как показалось Марии, нетерпеливо и даже в несколько приказном порядке.

В том, что это не войдёт в список её самых обдуманных поступков, она не сомневалась. Однако мысли об Анюте и других пойманных в призрачную ловушку придавали ей сил. Как знать, вдруг это единственный шанс добраться до них и спасти?

Она замешкалась у подножки коляски, понимая, что может и не вернуться из этой поездки.

«Станут ли меня искать?»

В глубине души ей бы этого хотелось. Перчатки словно сами собой слетели с её рук. Одна упала прямиком под колёса, другая – чуть дальше.

Извозчик не обернулся, только ещё раз поторопил.

До последнего она думала, что нащупает лишь пустоту. Но поверхность стен, за которые она ухватилась, дабы сесть в коляску, оказалась твёрдой и реальной. Замерев на ступени, Мария вдруг обернулась и окинула взглядом округу. Обман чувств или игра воображения, но на долю секунды Марии почудилось, что рядом был кто-то ещё помимо неё и духа извозчика.

Давящая тяжесть в груди усилилась, когда графиня наконец устроилась на неудобном сиденье. Коляска тронулась с места. Перед взором Марии всё менялось с невероятной скоростью. Ветер хлестал по лицу, мороз крепчал, а руки немели от холода. Она почти пожалела, что в последний миг оставила перчатки в парке.

Вдруг Извозчик сбавил ход. Деревьев вокруг всё больше, а мрак становился более осязаемым. Коляска едва пробиралась через сугробы: копыта животных утопали в снегу и даже большие колёса не упрощали задачу. Сквозь свист метели и ржание до Марии долетало сердитое бормотание:

«Не заплатит, пиш-ш-ши пропало».

«Холод с-собачий. Но хуже с-с-собаки я».

– Ты уверен, что везёшь меня в верном направлении? – Графиня старалась определить местность, но было темно, хоть глаз выколи.

– Уверен-уверен, с-с-ударыня. Дураком считают. Но не дурак. Рублёвики[4] только не забудьте-с.

– И сколько же рублёвиков?

– Три.

«Призрак призраком, а цену назвал нешуточную», – подивилась она про себя. Учитывая состояние его транспорта и лошадей, он должен просить полтинник[5], не больше. Впрочем, поразительно уже то, что деньги интересовали его даже после смерти.

Мария пробралась рукой во внутренний карман. Сначала она ощутила мягкость ткани, и только потом тепло начало понемногу подбираться к её пальцам. Она не удержалась от улыбки, однако ж хорошее настроение мгновенно испарилось, когда графиня поняла, что карман пуст. Словно почувствовав её заминку, извозчик резко натянул поводья.

– Вы ведь заплатите-с? – Из-под ворота его тулупа раздалось почти змеиное шипение.

– Кажется, я забыла кошель дома.

Коляска резко остановилась. Шея Извозчика тоже оставалась неподвижной, но вот голова… Голова повернулась к ней с противным хрустом. Мария заглушила вскрик удивления ладонью, не отводя глаз от синюшного, распухшего лица. Его губы были плотно сжаты, а из-под покрытых инеем ресниц смотрели два чёрных глаза.

– Все дворяне жадюги. – Рот мужчины не открывался, но она слышала его так же ясно, как себя. – Лиш-ш-шь бы не платить. Скольких сгубила ваш-ш-ша алчность! Ваша распущ-щ-щенность!

Дух страшно разозлился. И чем злее становился извозчик, тем сильнее раскачивалась коляска. Вцепившись в кресло, Мария предприняла попытку утихомирить его:

– Я не говорила, что не хочу платить. Вот. – Ей не сразу удалось отцепить от шали украшение и протянуть его призраку. – Брошка ведь покроет поездку?

На мгновение голос Марии дрогнул, но она сумела вернуть самообладание: брошь была не столь дорогой, но ценнее многих предметов, коими она владела. Её Марии вручил отчим, и графиня ни за что бы не рассталась с подарком при иных обстоятельствах. Но между милым сердцу прошлым и будущим, в котором она спасла бы Анюту, выбор очевиден.

Тряска прекратилась, а сам Извозчик подозрительно притих. Не было ни слов, ни разъярённых жестов, лишь ресницы растерянно трепетали. Никто из похищенных не пытался ему заплатить? Такое вполне могло быть, ведь с городских улиц он крал кого ни попадя, у кого денег либо не было, либо каждая копейка на счету. Дети, цирюльник, любовники в бегах – много ли у таких монет и ассигнаций в кошеле?

Судя по его поведению, деньги для призрака – тема болезненная. Бедность, ограничения и ухищрения – у неё в жизни тоже было многое, она прибегала ко многому. К великому облегчению, собственные нравственные ориентиры всё же не сбились настолько, чтобы повести её по дороге, в конце которой становишься злым духом.

– Я сделала то, о чём просил, так почему же мы до сих пор стоим? – В интонации графини ясно угадывалось, что возражений она не потерпит.

– Так точно-с!

«Как и думала. – Мария уставилась в сгорбленную спину внимательным взглядом. – Полон затаённой обиды и гнева, но малодушен, если проявить напор».

Лошади прибавили шагу, вновь везя коляску в самую чащобу. Графиня поняла, что, пока успокаивала духа, тот завёз её в лес. Луна ненадолго покинула уютную колыбель облаков и подсветила очертания елей и сосен, которые могучими стенами отгораживали их от остального мира с двух сторон.

Пальцы графини отстукивали неровный ритм по коленке. Извозчик покинет мир живых, только если она заставит его отпустить обиду, что до сих пор тревожила и не давала упокоиться.

Она не знала, сколько ещё им предстояло ехать, но знала наверняка, что должна попытаться разговорить призрака. Они непредсказуемые и вспыльчивые, могут пугать и пускать пыль в глаза, однако у всех встреченных Марией духов имелось кое-что общее: желание рассказать свою историю.

«С чего начать? Как подступиться?» – Поразмыслив немного, она решила спросить о том, что лежало на поверхности.

– Должно быть, нанимать транспорт нынче недёшево?

Извозчик поёрзал на козлах и сильнее дёрнул за поводья.

– Так оно, с-сударыня. Как есть т-т-так.

Графиня вслушивалась в речь духа и вдруг поняла, что заикается он словно очень озяб. Судя по цвету и состоянию кожи, к гибели Извозчика привёл холод.

– За коляс-ску, за лошадей, испорченную уп-п-пряжь, ремонт. А в конце д-д-дня за каждого человека приход-д-дится платить.

Извозный промысел нелёгок, это правда. Особенно для тех, кому не довелось обзавестись собственной повозкой. Такие работали без выходных, с самого утра и даже ночью. Доставалось им и от недовольных пассажиров, и от полицейских чинов, но в первую очередь – от хозяев.

Коляска с грохотом замерла. Марию тряхнуло и придавило к спинке сиденья. Она неловко дёрнулась и ударилась затылком о ту часть коляски, которая должна раскрываться, чтобы спасать от дождя и палящего солнца.

Перед глазами плыло, и тем не менее она отчётливо слышала, как спрыгнул Извозчик, как заскрипел снег под подошвой его обуви.

– Приехали-с.

Не зная, что её ждало и сколько времени у неё осталось на разговоры, графиня стала действовать в лоб:

– Хозяин бил тебя, верно?

– П-п-прошу за мной, – низко пробубнил он рядом с ней.

Помутнение отступило, и она увидела протянутую ладонь, на которой не было нескольких пальцев. Вскользь её взгляд выхватил и странные пятна на запястьях.

От макушки до пяток Марию пробрала дрожь. От вида Извозчика её охватывала оторопь и переполняла жалость. Руку, которой она приняла помощь извозчика, тут же прошибло острой болью. Даже воды озера не были настолько ледяными, как прикосновения этого духа. У Марии сводило зубы и подгибались ноги, но она послушно ступала подле извозчика.

В лесу музыка ночи звучала куда более устрашающе, чем в городке. Шум игольчатых верхушек елей, шуршание падающего снега, кажется, даже волчий вой коснулся слуха графини.

– За что он избил тебя в последний раз? – попробовала она вновь.

Извозчик ссутулился, на застылом лице не появилось эмоций, но Мария и без того ощущала его отчаяние и злость.

То ли Извозчик уже давно хотел кому-нибудь пожаловаться, то ли проникся к единственной заплатившей барышне симпатией, но он начал говорить:

В тот день мела пурга, мороз стоял такой, что едва можно было встретить кого-нибудь на улице. Но для извозчика любой день рабочий, даже самый скверный на погоду. Единственный пассажир появился только под вечер и мог стать для извозчика настоящим спасением от гнева хозяина. Вместо этого принёс с собой злой рок.

Знатный господин не только отказался платить за поездку, заявляя, что «хворая кляча и та довезла бы его быстрее», но и выдал несколько тумаков напоследок.

Когда извозчик рассказал об этом хозяину, надеясь на сострадание, то, конечно же, его не п ол уч ил.

Боль. Кряхтение. Боль. Стоны. Боль. Вот и всё, что он помнил о последних часах своей жизни. Его били так крепко и жестоко, что в какой-то миг он впал в глубокое беспамятство. Хозяин же решил, что он умер, и, дабы не держать ответа перед полицейскими, отвёз в лес и бросил в снег, который стал его могилой.

С того дня для хозяина ничего не поменялось. Лошади извозчика продолжали тянуть на себе кареты и коляски, он продолжал выручать деньги. Так было до тех пор, пока они не подхватили сибирскую язву и не подохли. Однако некоторые извозчики шептались, что животные последовали за тем, кто их кормил, поил и был добр.

«Игрушка для битья». – Мария с собой никогда бы не позволила обращаться подобным образом. Графине стало жаль извозчика, слишком слабого и неспособного дать отпор. У него не было даже возможности научиться постоять за себя.

Однако честный рассказ Извозчика так и не добавил ясности мотиву похищений.

«Полнейшая бессмыслица». Она поняла бы, если дух вымещал ярость на тех, кто владел другими извозчиками. Как, затаив обиду на любимого, утопленница вымещала обиду на всех мужчинах, случайно забредших к её озеру.

Они остановились недалеко от трухлявой постройки. Её крыша сильно накренилась, брёвна явно прогнили, а дверь одним чудом держалась на петлях. Должно быть, это была хижина казённого лесничего, который сторожил земли в то время, когда эта часть города ещё принадлежала какому-нибудь помещику.

Мария посмотрела на духа с немым вопросом. Графиню непреодолимо тянуло внутрь, но призрак молчал, не объяснял, с какой целью привёл её сюда. Тогда она решила пойти и выяснить это сама.

Дверь подалась неохотно. Аккуратно переступив высокий порог, Мария оказалась в просторной единственной комнате. На входе были видны очертания печки, где-то в углу стояла лавка, на которой могли поместиться двое. Когда взгляд обратился к углу противоположному, она перестала дышать.

На полу, тесно прижатые друг к другу, лежали люди. Мария лихорадочно скользила взглядом по телам, выискивая пальто, длинные косички или шаль Анюты. Графиня сделала шаг, но хижину наполнил морозный воздух, пришлось с трудом повернуть голову к объявившемуся призраку.

– С-с-спят. А я в-в-вот не спал. С-с-скоро и они п-п-перестанут.

«Спят», – повторила она про себя, почувствовав огромное облегчение.

– Для чего похищать тех, кто никак не связан с твоей смертью?

– Иначе не п-п-получится. Он с-сказал, что ихние жизни п-п-помогут. Надоб-б-бно собрать только всех.

«Он? Помогут?»

– В чём тебе должны помочь эти люди?

– В-в одном деле, – уклончиво ответил Извозчик и, неожиданно встав перед ней, загородил вид на несчастных людей.

С трудом сглотнув, графиня задала ещё один вопрос:

– И сколь много тебе нужно жизней?

Из глаз Извозчика словно посыпались искры. Как будто кто-то пошевелил угли и дал им разгореться.

– Ваша будет последней, – впервые без запинки и дрожи в голосе ответил он.

Он бросился на неё и повалил. Из графини вышибло весь воздух. Невнятное мычание слетело с губ. Она успела сделать несколько коротких вдохов, прежде чем колено извозчика врезалось в её грудь, а руки обхватили шею. Он всем своим весом пригвоздил её к полу. В висках застучало, казалось, что она слышит, как скрипят её рёбра. Мария ни на мгновение не забывала, что Извозчик – призрак, но с каждой секундой помнить об этом становилось всё сложнее. Всё воспринималось так ярко.

Холод медленно растекался по всему её телу, руки немели, а пальцы на ногах охватывала судорога.

– Ты ведь не убийца! – Глупо, даже абсурдно: из-за него она медленно проваливалась в пугающую темноту, однако всё равно верила в то, что сказала. Извозчик показался ей простодушным, несколько трусливым, но отнюдь не жестоким.

Дух хватки не разжимал. Её преждевременное заявление не произвело на него никакого впечатления.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Салоп – женская тёплая накидка с прорезями для рук.

2

«Любострастная болезнь» или «французская болезнь» – названия сифилиса.

3

Длина одного аршина равна расстоянию вытянутой руки, примерно семидесяти сантиметрам.

4

Разговорное название рубля.

5

Название 50 копеек.