Проклятие Пандоры

– Тебе лет-то сколько? – неожиданно спросила Инга.

– Семнадцать… Скоро, – после едва уловимой паузы уточнил Андрей.

– У-у, какой молоденький. А мне двадцать два. Я уже тётенька… Для таких как ты.

– Брось! По тебе не скажешь.

– Ой, только не надо банальных и избитых комплиментов. Не трать время. У меня никаких комплексов по поводу возраста.

– Да нет, серьёзно…

Инга устало махнула рукой.

– И ты туда же. В смысле такой, как все.

– Ладно, бабушка, вы бы меня лучше просветили по поводу сего великосветского сборища.

– Не зубоскаль, – сказала Инга, но не смогла, однако, скрыть осветившую глаза улыбку. Было заметно, что незатейливый комплимент всё же не пропал впустую.

– Ну вот, – нарочито обиженно протянул парень, – и так не так, и эдак не в масть…

– Ладно, вредный мальчишка, слушай. Кота, Фомину и Вовку ты уже знаешь. Но это так, мелюзга. Они тут только из-за того, что дружны с Лийкой. Кроме, пожалуй, Кота. Этот персонаж серьёзнее будет.

– Даже так? – вставил поощрительную реплику Андрей.

– Не гони. Ишь ты, шустряк какой, – Инга улыбнулась грустной улыбкой, не вязавшейся с её ёрническим тоном, – поощряет он меня, видите ли, на слив всего и вся. Хитрый мальчик… С двойным дном…

– Да ладно тебе! Ага, с тройным! – как можно более беззаботно произнёс парень, весьма существенно напрягаясь внутренне. Он, именно сейчас вновь ощутив всю степень отсутствия у него и его однокашников реальной боевой практики именно в оперативных вопросах, едва смог вовремя задавить в себе чуть не сорвавшийся с губ вопрос: «с чего взяла?». Ибо нельзя так явно интересоваться тем, что тебе действительно интересно. Как угодно, только не так прямо. И так накосячил, сделав заметную любому внимательному взгляду стойку на «двойное дно».

«А девочка-то, припевочка, не так проста» – подумал он, наполнил бокал коньяком и подал его девушке.

– Спаиваешь? Ну-ну, дерзай.

– Да ладно тебе. Сама же просила налить чего-нибудь.

– Шампанского, если чо…

– Тю… – хмыкнул Андрей, – газированная водичка.

– Какие мы взрослые! – опять улыбнулась Инга. – Видала таких. Сначала сам чёрт не брат, а потом зеленеют как берёзки по весне, и обнимашки с унитазом устраивают.

– Если вы, бабулечка, заметили, наливаю сугубо и исключительно вам, – склонил голову в гусарском поклоне, – свои мозги блюду… Во избежание!

– И таких видала. Сначала «блюдут», а после третьего или четвёртого влитого в спутницу снифтера[14], норовят бестрепетной рукой найти за пазухой у девушки… ну-у… скажем так: бездарно потерянное время и весеннее тепло…

– Эээ…

– Не парься, – махнула рукой Инга, – вернёмся к нашим баранам… и овечкам.

Сказать, что Андрей был обескуражен, было бы не совсем верно. Скорее – немного удивлён. Он прекрасно понимал роль, которую должна будет сыграть Инга в приручении строптивого Гаута, как и свою роль, уготованную ему в запланированном некими кукловодами действе. Он прекрасно понимал, что Лия здесь – только приманка, морковка перед осликом, и подкладывать ему именно её никто не собирается. Во всяком случае не на данном этапе. Ибо не того полёта птица. На простачка из Мухосранска и всяких прочих Инг хватит.

Так что его «случайная» встреча с Ингой и их доверительное «распитие» вопросов не вызывали. Но вот то, что он сейчас наблюдал… Надо сказать, если бы не та клятая спецура, он сам бы лично никогда не то, что не отличил бы снифтер от, например, баллона или воббла, но даже и не задумался бы о том, как всё это называется… От слова совсем. Бокал и бокал. Хотя некоторые и этого не знают. Дальше стакана их познания не простираются…

Видя, как девушка в задумчивости греет стекло в руках, именно что не показушно, а естественно и даже неосознанно отдавая тепло тела напитку, вспомнив, как она безошибочно определила вид поданного ей бокала… Он вдруг ощутил её инородным телом в этом сборище мажоров, имеющих деньги, жрущих и пьющих, но не понимающих, что именно положено делать и как поступать в таких случаях по правилам этикета…

«Ей-то откуда это известно, – подумал он отстранённо, – если тоже спецура, но иная, то я – параноик»!

– Итак, Кот, – вдруг «ожила» Инга. Она, языком покатав на нёбе коньяк, посмаковав, проглотила напиток, отставила бокал и, вновь улыбнувшись, вдруг неожиданно сменила тему.

– Чего так на меня смотришь?

– Как – так?

Инга неопределённым жестом помотала правой кистью в пространстве, состроив гримаску.

– Так, словно очень хочешь спросить, но не решаешься…

– Эээ… Я не терял… Бездарно… Весеннего тепла… Если ты об этом…

– Нет. Я про «с чего взяла про двойное дно»…

– Кстати, да, – как можно искренне удивился Андрей, – действительно. С чего это?

Инга вновь улыбнулась, маскируя своё отношение к актёрским потугам парня. По всей видимости, улыбка – это было её естественное состояние. Причём весьма органично вписывающееся в образ, создаваемый девушкой, и ни в коем случае не порождающее ассоциации с фразой «смех без причины…».

– Просто я учусь на психолога. И не могла не заметить твоего… как бы это лучше выразиться… Твоей скептической ухмылки, когда ты коньяк достал из этого чудо-холодильника. Мимолётная такая ухмылочка. Задавленная сразу. Но, тем не менее, ты, по меньшей мере теоретически, в курсе, что коньяк охлаждённым не пьют. Не странно ли для твоего юного возраста?

– Тю, – беззаботно хмыкнул Андрей, – народ вон уже в четырнадцать ширяется и на учёте в нарке состоит. Я для этого перестарок, девушка!

– Ага, ага! Только те, кому четырнадцать, хлещут что марочный коньяк, что коллекционное вино, что водку – одинаково «круто» и брутально. Стопарями! Влёт. Им всё едино: что водка, что пулемёт. Лишь бы горело и с ног валило… И нет дела до всяких там «тилигентских тонкостёв» про температуру пойла, – девушка тяжело вздохнула. – Приходилось, знаешь ли, наблюдать.

«Попадалово», – подумал Андрей.

– Сама-то откуда знаешь про то, как пить коньяки и о прочих моментах? – решив, что лучшая защита – это нападение, перешёл в атаку Андрей.

– Родители на дипломатической работе… были. В Москве в МИДе, Будапешт, потом Лондон… И я с ними. А потом – сюда… – грустно хмыкнула девушка, и Андрей понял, что ей вспоминать историю ссылки в Ростов неприятно. По всей видимости, либо кто-то из родителей допустил некую ошибку, либо был избран козлом отпущения за начальственные грехи. Но заграничную работу им перекрыли. При этом ошибка была не фатальной, поэтому просто «сослали» на Дон. Подальше от «жильтыльменов»… и старого начальства.

– Слушай, давай о чём другом, – искренне взмолился он, видя, что Инга и сама не прочь сменить тему, – а то мы сейчас до пришельцев – планетян договоримся…

– Хм, для зелёных человечков рановато, – хмыкнула Инга, взглядом оценив степень наполненности своего снифтера, и придвинула его ближе к Андрею, – плесни, а я дальше тебя просвещать буду…

«Она вообще очень легко меняет темы, – подумал Андрей, вновь извлекая из шкапчика бутылку коньяка, – видно девочка хорошо на своего психолога учится. С тщанием».

– Итак, возвращаемся к Коту. Он новичок тут. Как и ты. Но, надеюсь, что рукомашество и ногодрыжество ему удаётся лучше, чем безуспешные попытки раздеть глазами нашу несравненную хозяюшку.

– В смысле? – «включил дурня» Андрей.

– Ну, он запал на Лию. Самой Лийке он не нужен, но нужен её друзьям. А поскольку человек он культурный и без спроса под юбки не залазит, то Лийка терпит его раздевашки глазами, вертя перед ним теми прыщами, что у неё вместо сисек проклюнулись… – насмешливо пояснила Инга, подтвердив тем самым их с Антоном предположение насчёт заинтересованности старшей команды в Коте как в рукопашнике.

– Вон тот, что рыжий и толстый, – продолжала меж тем рассказчица, – это Марк. У него папашка ба-альшой комсомольский начальник городского масштаба.

– А вон тот?

– Который?

– Да в очках! Вон, с физиономией а-ля Александр Сергеевич?

– Ах этот, – махнув рукой, пренебрежительно сказала девушка, – это Пашка Тузов. Юный, так сказать, коммерсант. Начинающий. Собирает стартовый капитал для большой коммерции – простаков в напёрстки облапошивает.

– И как, удачно?

– Щаз! Чаще бегает, чем собирает. Он, наивный, думал – один такой умный. Умелец ловких рук. Ага… Да в этой нише уже давно всё меж серьёзными ребятами поделено. Без сопливых…

– Да уж…

– А вон та пай-девочка – дочь прокурорского главнюка в нашем городе. Всем хороша. И видон ангельский, и прикид достойный. Вот только слаба на передок.

– В смысле? – усиленно «тупил» парень.

– Да ладно тебе! А то не понял! – злым голосом, однако тщательно маскируя рвущийся наружу негатив, произнесла Инга. – Кстати, тебе не надо? Могу представить ей тебя. Типа политесы… Как вольёшь в неё столько коньячку, сколько уже лихо споил мне, не упусти своего. А то она в том состоянии даже на гамадрила полезет, лишь бы по человече говорить мог.

– Злая ты, лапушка…

– Не красней, – Инга усмехнулась, – что естественно, то не безобразно. Да, только не забудь хоть имя спросить. А то и не вспомнишь, кого драл в закутке.

Андрею вдруг показалось, что она сейчас разревётся, так скривились её губы, но мимолётная слабость, тенью промелькнув на миловидном личике девушки, уступила место её обычной ироничной улыбке.

– Ладно. Проехали… О! Вот интересная парочка. Видишь, вон тот, у которого нос как задница у варёного рака, это Васька Юдин, а тот, что мачо – это Гарик. Просто Гарик, ну, его ты видел уже. У них папаши вместе в ментовской ментами работают.

– В смысле? Вообще, или в одном отделе?

– В ГУВД…

– Я смотрю, краса девица, у тебя язычок, как бритва. Придётся вечер с тобой провести, а то представишь меня кому-нибудь в моё отсутствие: «вон тот, гусь лапчатый»…

– Не дрейфь, ты – личный гость хозяйки! Стало быть, лицо во всех отношениях неприкосновенное. Ну, почти во всех, – беззаботно проговорила слегка, самую малость, захмелевшая Инга, но вдруг прервалась на полуслове, поднялась и ушла, забрав коньяк с собой.

Андрей не понял, чем вызвана такая перемена в поведении собеседницы. Оставшись один, он на секунду ощутил, что, несмотря на отсутствие излишних комплексов у гостей, чувствует себя слегка неуютно среди гипертрофированной взрослости парней и довольно-таки откровенных вечерних туалетов девушек.

– Чего скучаем? Не занято? – указав на соседнее кресло, спросил атлетически сложенный парень в элегантной тройке стального цвета.

– Садись, – безразлично сказал Андрей.

Погружённый в свои думы, он не сразу понял, что к нему подошёл тот самый «мачо», которого ему заочно представила Инга. И, кстати, тот самый, что их с Ингой привёз сюда. На вид, Гарик-Игорь был чуть постарше даже настоящего возраста Андрея. Года двадцать два – двадцать три.

– Я Гарик. Вообще, Игорь, но так уже привычнее. Вся братва так кличет. Давай хоть познакомимся нормально. А то в машине как-то… – Гарик покрутил рукой, словно подбирал ускользающее слово и помогая себе жестами… – А ты, стал быть, и есть тот самый Андрей – Супермен?

– Кто-то сделал мне хреновую рекламу, – едва не грубо буркнул Андрей.

– Ладно, не нравится – больше не буду, – подняв руки в жесте сдающегося, примирительно сказал Гарик, – кстати, в этом прозвище нет ничего такого. Никакой иронии и насмешки.

Гарик поискал глазами и уцепил ранее вынутую из бара Андреем бутылку коньяка. Сворачивая крышку продолжал свои пояснения:

– Нашей компании и мне лично импонируют парни, способные постоять за себя. Рад, что ты с нами. Не сиди букой. Не стоит ждать официального сигнала к началу вечеринки. Никто его не подаст.

Он плеснул в бокалы себе и Андрею на два пальца янтарной жидкости, не прерывая своей речи:

– У нас тут всё просто, никто ни за кем не смотрит и не суёт нос не в свои дела. Народ оттягивается, как может и как хочет. Правило одно: главное, чтобы это не мешало другим и никого не обижало при этом. Так что, если захочешь выпить – милости просим, покушать – чем богаты, всегда рады.

Подняв в импровизированном салюте свой бокал, Гарик хитро глянул на «Лииного гостя» и, подмигнув «школьнику», игривым тоном резюмировал:

– А если возникнет желание на практике установить, чем мальчики от девочек отличаются в плане принципиальной схемы строения, не тушуйся. Лишь бы девочка была не против тебе сию тайну великую разъяснить…

– Понял, – стараясь, чтобы голос звучал приветливее, ответил Андрей.

Теперь, когда увидел Гарика не в автомобиле, то есть в полный рост и не со спины, он узнал этого человека по описанию. Именно Гарик фигурировал в рассказах Антона и Лики как инициатор и духовный вдохновитель группы отморозков, чьи действия стоили жизни, здоровья, а в лучшем случае, нервов, не одному парню и девчонке в городе.

– Вот и славненько. Осваивайся. Чем быстрее освоишься, тем лучше.

Гарик, взглядом указав на наполненные бокалы, свободной рукой подхватил тот, который предназначался Андрею и протянул парню. Поощрял, так сказать, присоединиться.

– Давай-ка, лучше, выпьем за знакомство.

Приняв протянутый бокал, Андрей опрокинул его содержимое в рот. Именно так, как говорила Инга: брутально и влёт.

– Андрюха, то ж коньяк, не водяра! Его смакуют! – нравоучительно произнёс Гарик, «одарив» парня снисходительной улыбкой.

Андрей неопределённо пожал плечами, мол, «да ладно, гадость она и есть гадость» и откусил кусочек от поданного кем-то бутерброда. После второго бокала по телу разлилось приятное тепло. Он откинулся в кресле, сделав вид, что снующие вокруг гости кажутся ему милыми и приятными людьми, а атмосфера, царящая в зале, романтичной и таинственной.

В общем, как это, видимо, было положено по сценарию он уже достаточно «опьянел», ибо Гарик, с видом довольного кота, куда-то пропал. Но вновь появилась Инга. Она пригласила его танцевать какой-то медленный танец, потом он приглашал её и других девушек, были ещё порции спиртного от шампанского до коньяка.

Веселье шло своим чередом, и парень старался не выбиваться из общего настроя, попутно прикидывая, что там у них дальше по сценарию якорения строптивца Гаута: «постель» или «крепость в осаде»?

Судя по всему, вариант номер два был признан избыточной перестраховкой для местечкового мачо, и Андрей тактично «не заметил», как Инга вдруг повлекла его из общего зала в какую-то комнату. Памятуя про видео и прочие уловки, парень сделал вид, что хочет осмотреть дом Лииных родителей. Поэтому в комнату, куда его не очень-то и настойчиво влекла девушка, он не пошёл. Как-то так «случайно» получилось, что он и Инга очутились вдвоём на летней веранде. Сейчас помещение было всё ещё застеклено на зиму и отапливалось не хуже, чем остальные комнаты. Обстановка была простой, но функциональной: пара плетёных кресел, угловой диван тёмной кожи, журнальный столик с несколькими глянцевыми журналами и торшер, примостившийся у окна, сейчас занавешенного плотной гардиной. Приглушённый свет «располагал»…

Инга опустилась в плетёное кресло, а Андрей, за неимением второго рядом с ней, – оно было, но чуть дальше, а таскать он поленился – присел на край застеленного покрывалом дивана.

– Хороший вечер, – задумчиво произнесла девушка, теребя ворот блузки.

– Да, – согласился Андрей, – милые люди, классная компания…

– Да не о том я… – перебила его Инга, покачав головой. В голосе читалось тщательно скрываемое раздражение. – Мне приятно, что в этот вечер я именно с тобой. Ты странный какой-то. Не из этих… – она махнула рукой в сторону зала, откуда доносилась ритмичная музыка, – хоть и пытаешься казаться в доску своим.

– Не понял, поясни, – настороженно поинтересовался Андрей.

Девушка пересела на диван и, прислонившись к его плечу своим, с улыбкой сказала, одновременно склоняя голову так, словно пыталась заглянуть парню в глаза:

– Ты как инородное тело тут. Не такой как все. Краснеешь, как девчонка, при упоминании того, на что все остальные здесь уже давно перестали обращать внимание. Глаза умные и вдумчивые. И сейчас сидишь и тупишь. А любой из этих, – кивок в сторону зала, – уже мне под юбку полез бы.

– Зачем ты так говоришь? – сказал «Супермен сопливый» правильную в такой ситуации фразу, отстранённо подумав, что это довольно странное начало для разработанного плана его приручения. Ибо по идее, Инга сама должна была бы его руки направлять в области поиска «бездарно потерянного времени и весеннего тепла». Это если строго по сценарию…

И тут его «осенило»! Он понял тот взгляд «как на прислугу», которым Лия смотрела на Ингу. Действительно. Она тут на положении нанятой прислуги. Только с нестандартными обязанностями. Понял он и почему Инга оговорилась про приятный вечер именно с ним. Ложиться-то всё равно придётся, раз уж приказали, так хоть не с уродом каким-нибудь…

– Зачем, зачем, – вдруг откровенно зло, почти ненавидяще, воскликнула девушка, прерывая его размышления – пацан ты ещё зелёный, вот зачем! Какого рожна тебя сюда понесло? Мотал бы пока не поздно, Супермен сопливый!

Андрей был на сто процентов уверен, что всё это сказано искренне и от души. Ну, или его сегодняшняя пассия вообще гениальный актёр, перед которым самому Станиславскому не зазорно было бы снять шляпу. Беда в том, что он права на такую роскошь, как проявление искренних душевных порывов, не имел. Он рванулся, имитируя попытку оскорбиться и уйти, но руки Инги, неожиданно сильные, надавили ему на грудь, удерживая на диване.

– Сиди, – сказала, ласково взъерошив ему волосы, – не обижайся на меня. И не меня бойся. Их бойся. Лию. Та ещё змеюка. Хотя узнаешь сам, если не послушаешь меня и не смоешься в ужасе от этих ребятишек…

Андрей лихорадочно соображал, как выгрести из этой ситуации. Откровения девушки просто не могли не породить множества вопросов у любого, кто мало-мальски с головой дружит. А ответы, получи он их, просто не оставят возможности и дальше оставаться с этими людьми, если, конечно, не конченный дурак, либо не такой же ублюдок. Парень и сам не горел желанием общаться с этой компашкой, но ему это было необходимо. И вот что теперь делать?

За раздумьями Андрей упустил момент, когда Инга переместилась ему на колени, сев так, что они оказались друг перед другом. Лицом к лицу. Секундный поединок взглядов и, запрокинув его голову, девушка поцеловала Скворцова. Сначала коротко, просто ткнувшись своими губами в его, а потом, вдруг как-то странно вздохнув и опустив веки, приникла долгим, «взрослым» поцелуем.

– А в парке ты был решительнее с этой соплячкой, – сказала отстраняясь, и встретив его ошарашенный взгляд, – или тогда был день, и от Лийки можно было храбро смыться?

Плавно поведя плечом, девушка единым движением освободилась от блузки. Он даже не заметил, как и когда она успела расстегнуть пуговицы.

– Ну, смелее! Или ты впервые видишь девчонку так близко?

– Ты что, пьяна?

Он понимал, что практически трезва, но это были правильные слова в такой ситуации для школяра. Андрей видел, что Инге не просто сейчас. Сердцем она хочет сделать так, чтобы он оказался от этих опасных людей как можно дальше и не пострадал или не уподобился им, однако над её разумом довлеет чья-то воля, заставляющая и дальше, пусть даже по принципу шаг вперёд – два назад, но следовать уготованной ей роли…

– Пьяна? Нет, парень, сегодня я трезва как никогда.

Улыбка девушки в этот раз более напоминала выстраданную гримасу. Он уже решил, что, наплевав на все сценарии и планы, выяснит, что именно заставило её поступать явно вопреки предначертанному кем-то течению событий, но в этот момент на его голову опустился невидимый жёсткий обруч, сдавил, породив невнятный шёпот и лёгкое головокружение. Ощущения были сродни той степени опьянения, когда контроль над собственными действиями уже утрачен, но силы и рассудок ещё не покинули горемычного выпивоху полностью, отдавая его липким и цепким объятьям всепоглощающего пьяного сна.

Полуобнажённая Инга, и в реальной жизни довольно симпатичная, сейчас показалась ему не только самой красивой девушкой на свете, но и самой желанной, а вид её аккуратных, упругих грудок, нахально расположившихся на уровне его носа, полностью блокировал любые шевеления разума. Они словно магнит притягивали руку и противиться этому притяжению было невозможно… Почти…

«Чёрт, приехали. Чем это меня так? Может, в коньяке что?» – вяло подумал Андрей. Отстранённо. Как о другом человеке. Тот, другой, не поддавшийся наваждению человек, Андрей-2, вспомнил свои ощущения во время драки в парке и те, которые описал Яр. И никакого коньяка тогда не было. Значит, дело не в этом. Это действительно «давило на мозги» и походило на гипноз. Только было непонятно, как такое возможно без визуального или аудио контакта с гипнотизёром.

Вид покорно сидящей у него на коленях девушки наводил на мысль о том, что умозаключения умозаключениями, но пора было бы уже и демонстрировать полное подчинение этому воздействию. Надо заметить, что необходимость такой демонстрации ни в коем случае не вызывала у Андрея душевного отторжения. Напротив, в его сознание вторгся вкрадчивый шепоток о том, что всё, им содеянное сейчас, это только и исключительно в целях конспирации, и ради внесения ясности в запутанную историю с Яром и его девчонкой – Леной. Ни в коем случае никакой банальной похоти. Ну вот ни на миллиграмм от полезного массива получаемой им информации в рамках их с Антоном плана. Вот только ради дела. Да, ради дела… Надо во-от тут вот рукой провести, а то не поверят… Ага, вот так, очень нежненько…

«Блин, эк меня торкнуло-то!» – ворвалась фоновая мысль, породив ещё одну трещинку в ватной пелене, окутавшей сознание.

Тем временем, Андрей-1, демонстрируя нерешительность, провёл рукой по Ингиной груди. Неожиданно для него девушка вздрогнула и, закусив губу, прикрыла глаза. Ласка действительно понравилась ей. Андрей это понял и уже более уверенно привлёк стройное девичье тело к себе…

– Ну что, получил боевое крещение? – насмешливо спросила Инга. Она села и, кутая плечи в диванное покрывало, закурила. – Надеюсь у тебя хватит соображалки навсегда исчезнуть от этих людей. Я не хочу, чтобы ты стал как они или как я, пойми это…

– А что с вами не так?

– Ай, оставь, – девушка раздражённо махнула рукой, – иди вон, веселись. А мне надо привести себя в порядок.

Она печально посмотрела на Андрея и, вновь взъерошив ему волосы, сказала:

– А ты мне действительно понравился… Только не ищи встреч со мной, прошу…

– Тогда зачем всё это? Это был такой эксперимент? Хотелось удостовериться, что ещё пользуешься популярностью у мальчонок, едва обсушивших мамкино молоко на губах? В таком случае ты преуспела.

– Дурашка. Меня попросили, и я сделала. Вот и вся недолга.

– Попросили? Кто? Разве о таком можно попросить? – затараторил Андрей положенное, хотя прекрасно знал, что не только попросить можно, но ещё и заставить.

А то история не знала случаев, когда нужному человечку подсовывали совсем невинных девчонок, нисколько не заботясь об их душевных метаниях и крушении возвышенных мечтаний о прекрасном принце, чистой любви, и о жизненной формуле «жили долго и счастливо и умерли в один день»…

– Много ты знаешь о жизни, салажонок. Шалава я. Проститутка. Понял? – вдруг опять зло, но со слезами в голосе почти выкрикнула Инга.

– Я у тебя едва ли не первая, – она продолжала говорить уже более спокойно, – женщины это чувствуют. У тебя душа ещё не изгажена, и ты пока вряд ли поймёшь, почему и что хотела тебе сказать. Вот после десятой или двадцатой, проснувшись однажды утром пьяным в одной постели с совершенно незнакомым тебе очередным куском мяса женского пола… Вот тогда ты, может, и поймёшь, можно ли о таком попросить… Всё поймёшь: что можно, чего нельзя, а также как и зачем всё это делается.

– Что-то как-то грустновато…

– Да ладно! Не парься! Ты же Супермен у нас! Быстрота, натиск, мощный бицепс, крепкий кулак, бац! И враг повержен. Зрители рукоплещут, а дамы в восторге падают на спину, задрав юбки и раздвинув ноги. Не этого ли ты, пусть и втайне от самого себя, хотел, придя сюда? Так чего теперь глазами хлопаешь? Получай: упала уже одна… Раздвинула…

Андрей потерял нить сценария. Если сам факт того, что завлекли в уединённое место и подсунули девчонку, был логичен и понятен, ибо именно так или почти так сопливые супермены и вовлекаются в различные истории, источающие неприятные амбре, то вот очевидный и ни разу не фальшивый душевный надрыв той самой девчонки, которая, по идее, должна была безэмоционально и профессионально обслужить, опутать и заякорить, поразил его до глубины души, перепутав мысли.

«И сказал средь нас самый главный дурак: что-то здесь не так… – мысленно перефразируя слова песни Розенбаума, подумал Андрей. – Видимо, тут случилось с точностью до наоборот от запланированного: не она мне, а я ей понравился. Именно поэтому и просит не искать встреч. Сорваться боится или ещё чего… А, может, всё не так, а я вообще туплю и не могу разрулить в мозгах эту головоломку, делая неправильные выводы».