- -
- 100%
- +
Макс вошёл в неё одним плавным, глубоким толчком, заполняя её до самого дна. Они оба застонали от удовольствия, словно это было первое их соприкосновение. Он начал двигаться, медленно вначале, давая ей привыкнуть к его размеру, к этой сладкой полноте, а потом ускоряясь, его бёдра ударялись о её ягодицы с влажным, ритмичным шлепком, который звучал как дикая песня их страсти.
– Ебать, ты такая тугая, – прохрипел он, чувствуя, как её стенки сжимаются вокруг его члена, обволакивая его с неистовой силой.
– Ах, да, блядь, ещё… сильнее… – Лира вцепилась в его спину, оставляя длинные, горящие царапины, которые Макс даже не чувствовал, настолько он был погружен в их единение.
Макс ускорился, трахая её жёстко и глубоко, доводя их обоих до грани. Скрип койки под их весом, смешивался со стонами, наполняющими маленькое помещение. Лира обхватила его ногами за талию, притягивая ещё глубже, будто хотела раствориться в нём.
– Макс… я сейчас кончу… – простонала она, её тело начало дрожать, предвещая бурю.
– Кончай, Лира, кончай на моём члене, – прохрипел он, ускоряя толчки до бешеного темпа, чувствуя, как его собственные мускулы сжимаются в предвкушении.
Лира выгнулась, её тело содрогнулось в мощном, всепоглощающем оргазме. Она громко, дико закричала, её киска судорожно сжалась вокруг его члена, пульсируя с такой силой, что Макс почувствовал, как приближается собственный оргазм, яркий и нестерпимый.
– Я сейчас кончу, – предупредил он, его голос был едва слышен.
– Кончи в меня, – прошептала Лира, глядя ему в глаза, её зрачки были расширены от экстаза. В её взгляде Макс увидел нечто первобытное, дикое, полное доверия.
Макс сделал последний, глубокий, отчаянный толчок и излился внутрь неё, заполняя её спермой, чувствуя, как его нутро опустошается, а её тело принимает его полностью. Они оба тяжело дышали, их тела были покрыты потом, блестящие в тусклом свете биолюминесцентной лампы.
Макс осторожно вышел из неё, не разрывая связи, и лёг рядом, обнимая её крепко. Лира прижалась к нему, её рука покоилась на его груди, а голова лежала на плече, словно она искала убежища. Каждый удар его сердца отзывался в ней.
– Это было охуенно, – прошептала она, целуя его в мокрое плечо.
– Согласен, – улыбнулся Макс, поглаживая её фиолетовые волосы, чувствуя себя самым счастливым и самым уставшим человеком во всей мультивселенной. – Но нам пора двигаться. Второй артефакт сам себя не найдёт.
Лира тяжело вздохнула, но в её голосе уже чувствовалась решимость.
– Да, ты прав. Но сначала давай приведём себя в порядок. Тут есть что-то вроде душа. И мне надо подумать, почему ты так сильно возбуждаешься именно на меня, а не на любую другую красотку в Лабиринте. Это какой-то магический эффект или я настолько неотразима?
Они встали с койки, пошатываясь от пережитого, и направились к небольшой нише в углу. Из стены там торчала труба, из которой лилась холодная вода. Они по очереди обмылись, смеясь и заигрывая друг с другом, отбрасывая брызги и смывая следы их страсти, но не её послевкусие. Холодная вода приятно освежала.
Когда они оделись, Крюндель материализовался в комнате с хлопком и довольным видом, словно его выплюнул сам Лабиринт.
– Братан! Я тут кое-что разузнал! – восторженно пропищал он, подпрыгивая на месте, словно шарик в пинболе. Его шляпка чуть не слетела с грибной макушки. – Пока вы тут спаривались, я устроил небольшой допрос местным сплетникам! И выяснил! Есть слухи, что второй артефакт, «Регулятор Флуктуаций», находится в постоянно движущейся «Галерее Отражений»! Но туда можно попасть только с особым, блядь, кодом! Представляете, с кодом! Это же как пин-код от банковской карты, только намного круче!
– И где этот код, гений грибного мира? – спросил Макс, натягивая футболку, которая теперь казалась немного тесной.
– Ну… никто не знает, – признался Крюндель, немного сдуваясь, как перекачанный шарик. – Но есть один чувак, Сэр Гарольд, он типа местный краевед-историк. Говорят, он помнит всё. Правда, он скелет и постоянно забывает, что помнит. Но это детали!
– Отлично, – вздохнула Лира, закатывая глаза. – Идём к скелету, который помнит только то, что забыл. Что может пойти не так? Полагаю, мы с ним найдём общий язык.
Они вышли из убежища и снова погрузились в хаос Лабиринта. На этот раз им нужно было добраться до Музея Бесполезных Артефактов, где, по слухам, обитал Сэр Гарольд. Лабиринт, как всегда, не разочаровал. Коридоры меняли цвет, высоту и ширину, стены пульсировали, а запахи смешивались в невообразимый коктейль. Они прошли мимо рынка, где гномы продавали светящихся жуков в клетках, а феи в промышленных масштабах производили "волшебную пыльцу" из непонятных ингредиентов.
В одном из коридоров им пришлось уворачиваться от стаи агрессивных, но почему-то на удивление милых, разумных хомяков-берсерков, которые требовали "овсяные печеньки или смерть!". Лира отбивалась от них магическими искрами, а Макс инстинктивно крикнул: "ИДИ НАХУЙ, СМЕРТЬ ВАМ ОТ ЗАПОРА!" – и хомяки мгновенно превратились в огромные, надутые шары, улетевшие в потолок. Лира лишь усмехнулась: "Твоя магия работает всё креативнее. Надеюсь, ты не превратишь меня в шаурму, если я тебя когда-нибудь разозлю."
На пути им снова повстречался горгульи-патруль, который выглядел ещё более сурово, чем прежде. Три массивных существа с крыльями и каменной кожей загородили им путь, их глаза светились красным.
– Предъявите документы, – прорычала самая крупная горгулья, её голос был похож на скрежет камней. – «Налог на попаданство» не уплачен? Выглядите подозрительно. И чего это тут так вкусно пахнет… эротическими приключениями?
Макс и Лира переглянулись. У них, конечно, никаких документов не было, а запах от них стоял такой, что даже слепой гриб бы понял, чем они тут занимались. Крюндель на всякий случай спрятался за спину Макса.
– Слушай, братан, – начал Макс, пытаясь изобразить дружелюбие и одновременно скрыть Крюнделя. – Мы тут туристы, только что из СПА-салона. Сами понимаете, всякие там процедуры… Для сохранения молодости кожи. И чтобы эротический запах держался дольше.
Горгулья лишь злобно оскалилась, демонстрируя ряд острых, как бритва, зубов.
– Нет документов – в тюрьму! Или штраф. Три тысячи золотых. И чтобы больше не пахло, как в борделе, блядь! А то нам тут работать надо, а не нюхать ваши грехи!
Макс почувствовал, как внутри него закипает не только раздражение, но и какая-то дикая, необузданная сила. Лабиринт как будто подталкивал его к более… творческим решениям. Он глубоко вдохнул, а затем выдал на одном выдохе, вложив в каждое слово всю свою душу и ярость программиста, который в понедельник обнаружил, что его код удален:
– ДА ВЫ ОХУЕЛИ ТАМ, ГОРГУЛЬИ! ВЫ КТО ТАКИЕ, БЛЯДЬ, ЧТОБЫ У МЕНЯ ДОКУМЕНТЫ СПРАШИВАТЬ?! ЁБАЛ Я ВАШИ ДОКУМЕНТЫ ХУЕМ В СРАКУ ТРИ РАЗА, БЛЯДЬ! ДА Я ВАМ ТУТ ТАКОЙ "НАЛОГ НА ПОПАДАНСТВО" УСТРОЮ, ЧТО ВЫ СВОИМ ГОРГУЛЬИМ ДЕТЯМ РАССКАЗЫВАТЬ БУДЕТЕ, КАК ПАПА ВСТРЕТИЛ РУССКОГО АЙТИШНИКА С МАТОМАГИЕЙ!
Воздух вокруг них завибрировал с такой силой, что пыль посыпалась с потолка. Внезапно, в руках Макса и Лиры материализовались два сверкающих, идеально подделанных паспорта, точь-в-точь похожие на местные документы, но с золотым тиснением и голограммами, которые меняли изображение в зависимости от угла обзора. Горгульи замерли, ошарашенно уставившись на них, их красные глаза расширились до предела.
– Ээ… ладно, – пробормотала одна из них, потирая каменную челюсть. – Идите с миром, уёбки. И чтобы больше такого мата не было. Мои уши, блядь, чуть не отвалились. И, кстати, эти паспорта… выглядят очень даже круто. Где вы такие взяли?
– Это лимитированная серия! Не для всех! – рявкнул Макс, на всякий случай, чтобы уж точно убедить их в своей "крутости".
Горгульи, явно сбитые с толку, попятились, пропуская их. Макс и Лира поспешили уйти, пока горгульи не передумали или не решили, что им тоже нужен такой "лимитированный" паспорт. Как только они скрылись за углом, они разразились безудержным смехом.
– Ты только что создал паспорта из воздуха матом! – восхищённо воскликнула Лира, вытирая слезы смеха. – Это… это нереально! Ты, Макс, просто кладезь сюрпризов!
– Я сам охуел, – признался Макс, разглядывая свой паспорт. На фотографии он выглядел как местный житель Лабиринта, с элегантными демоническими рожками и изящным тонким хвостиком. – Кажется, моя способность прокачивается. И очень быстро.
– Это пиздец как круто! – подпрыгнул Крюндель, высунувшись из-за Лиры. – Теперь ты можешь создавать вещи! Я мог бы попросить тебя создать бесконечный источник грибного самогона! Или поле для гольфа для грибов! Мечты сбываются!
– И всё это так… удачно складывается, – задумчиво пробормотала Лира, прищурившись, её взгляд скользнул по меняющимся стенам Лабиринта. – Сначала Крюндель с наводкой, теперь твоя новая способность в самый нужный момент… И эти горгульи, которые, видимо, не только налог собирают, но и сплетни разносят, словно бабки на лавочке. Не нравится мне это. Словно кто-то невидимый дорогу подметает, убирая все лишние препятствия, или, наоборот, подбрасывает нужные, чтобы мы двигались в определённом направлении. Слишком уж всё гладко, даже для Лабиринта, который по идее должен быть хаосом.
Они продолжили путь, избегая дальнейших столкновений, хотя Лабиринт, казалось, наслаждался их успехом, создавая всё более абсурдные и причудливые препятствия. Они прошли через коридор, где гравитация менялась каждые десять секунд, заставляя их то ползти по потолку, то скользить по стенам. Затем пробрались через комнату, заполненную желе, которое пыталось их проглотить, но Макс, с помощью новой способности, создал несколько огромных, липких жвачек, которые приклеились к желе и вытащили их наружу. Лестницы, ведущие в никуда, внезапно превратились в водные горки, а стены покрывались нецензурной бранью на всех известных и неизвестных языках.
Наконец, после нескольких часов блужданий, которые казались вечностью, они добрались до Музея Бесполезных Артефактов. Здание было настоящим архитектурным Франкенштейном: готические арки причудливо переплетались с античными колоннами, а крыша была покрыта черепицей из разноцветных, пульсирующих кристаллов, которые издавали тихий, мелодичный звон. Стены были сделаны из полированного обсидиана, отражающего их искаженные фигуры, а вместо входной двери зияла огромная пасть каменного дракона, явно страдающего от кариеса.
– Вот оно, – сказала Лира, толкая массивную дверь, которая оказалась клыком дракона. Дверь со скрипом отворилась, как будто сам дракон протестовал.
Внутри было темно, пыльно и пахло старыми носками, несбывшимися надеждами и тленом. Полки ломились от самых невероятных, абсолютно бесполезных артефактов: здесь были сломанные мечи, которые светились только по четвергам, ржавые доспехи, которые постоянно ныли о своей прошлой славе, странные механизмы, которые издавали звук "буп" и ничего не делали, и даже чучела неизвестных существ, которые выглядели так, будто умерли от скуки.
Посреди этого хаоса, освещенный лишь слабым мерцанием гниющих мхов, стоял скелет в потрёпанной мантии, который, казалось, с философским видом разглядывал разбитую вазу.
– Сэр Гарольд? – окликнул его Макс, стараясь не кашлянуть от пыли.
Скелет медленно обернулся, его пустые глазницы уставились на них с вопросительным выражением, насколько это возможно для черепа.
– А? Кто вы? – прохрипел он, его голос был скрипучим, как несмазанная телега. – И зачем я вообще здесь стою? Кажется, я ждал чего-то… или кого-то? Ах, да, кажется, мне кто-то обещал самогон.
– Гарольд, это я, Крюндель! – пискнул гриб, выпрыгивая из-за спины Макса, словно дрессированный хорёк. – Мы тут за советом! И я принес тебе не просто самогон, а элитный, выдержанный в носках самогон!
– Крюндель? – Гарольд почесал свой череп костлявым пальцем, и от этого движения посыпалась ещё больше пыли. – Аааа, грибочек! Ты принёс самогон?
– Конечно, старик! – Крюндель достал из потайного кармашка на своём теле бутылку с мутной, чуть светящейся жидкостью. – Свежий, только вчера сварил! Ещё тёпленький!
Гарольд схватил бутылку с такой скоростью, что Макс даже не успел моргнуть, и сделал здоровенный глоток, половина которого пролилась сквозь его рёбра. Затем он икнул, издавая звук, похожий на скрип старой двери, и улыбнулся, насколько это возможно для скелета, у которого нет губ.
– Охуенно! Вот это я понимаю, сервис! А теперь, чего вы хотели? Кажется, вы спрашивали что-то о смысле жизни… или о втором артефакте?
– Нам нужен код доступа к «Галерее Отражений», – объяснила Лира, стараясь говорить максимально чётко.
Гарольд задумался, его костяшки постукивали друг о друга, словно он пытался набрать что-то на невидимой клавиатуре. Затем он указал костлявым пальцем на небольшой, потемневший от времени обрывок пергамента, лежавший среди прочего хлама на соседней полке, прямо под чучелом трёхглавой белки.
– Вот, может, это поможет. Какая-то старая карта, нашёл её под треснувшей статуей полуголой нимфы. Кажется, она жаловалась на сквозняки.
Макс осторожно взял пергамент. Он был покрыт странными, витиеватыми символами и линиями, которые, казалось, постоянно менялись, перетекая из одной формы в другую, как живая вязь. На пергаменте были начертаны какие-то непонятные схемы, напоминающие то ли электропроводку, то ли нейронную сеть. Изображение явно было динамическим.
Лира выхватила карту у него из рук, её глаза жадно пробежались по рисункам, и её лицо резко изменилось, из весёлой и слегка озабоченной она превратилась в совершенно серьёзную и встревоженную.
– Блядь, это же символы Архитекторов! – воскликнула она, её голос дрогнул, а глаза расширились. – Они и в древности тут орудовали? Это не просто карта Лабиринта, это… это схема какой-то их операции! Или даже чертеж всего Лабиринта! Если это так, то мы в глубокой жопе, Макс. Эти ублюдки, кажется, играют с нами в очень сложную игру. И мы не знаем правил.
Гарольд моргнул пустыми глазницами, словно пытаясь что-то вспомнить.
– «Архитекторы»? А, эти ребята, которые постоянно всё ломают и перестраивают? Да, они всегда были вокруг. Зануды ещё те. Помню, один раз они переделали мой любимый диско-зал в библиотеку. Варвары! А пароль… пароль к этой вашей галерее… самый сложный в мире… 1234! Гениально! Кто бы мог подумать! Я его лет двести назад забыл, но вот сейчас, после самогона Крюнделя, всё как на ладони!
Макс недоверчиво уставился на него, а затем на Лиру.
– Серьёзно? 1234? Это и есть "сложный пароль"?
– А что? – Гарольд пожал костлявыми плечами, и несколько рёбер угрожающе скрипнули. – Все ожидают что-то сложное, а тут – бац! – и такая простота! Вот ведь ловушка для умников! Самая лучшая ловушка в Лабиринте! Никто не догадается, потому что это слишком очевидно! А вообще, в Лабиринте всё просто. Чем сложнее проблема, тем проще решение. Это правило номер один, которое знают только скелеты и грибы.
– Охуеть логика, – пробормотала Лира, всё ещё сжимая обрывок карты, её брови были сдвинуты в глубокой задумчивости. – И почему всё опять так… идеально? Мне кажется, мы не просто игроки, а марионетки в чьём-то очень масштабном спектакле. И я ненавижу быть марионеткой. Особенно когда нитей не видно.
Крюндель, явно не улавливая глубину её тревоги, радостно пискнул:
– Зато сколько приключений! И самое главное – самоееее! – он подпрыгнул, – Гарольд сказал, что «Галерею Отражений» можно увидеть только после занятия сексом! Это такая магическая штука! Так что, братан, вам придётся попотеть! В прямом смысле! Хи-хи-хи!
Макс и Лира переглянулись. В их глазах зажглись озорные искорки, а на лицах появились хитрые усмешки. Тревога Лиры по поводу Архитекторов на время отступила под натиском новой, более приятной задачи.
– Ну, с этим проблем не будет, – ухмыльнулся Макс, глядя на Лиру таким взглядом, что её щёки слегка покраснели.
– Определённо, – согласилась Лира, игриво подмигивая ему и слегка поправляя свои волосы.
Глава 5: Гарольд и самогон или Пророчества пьяного скелета
После разговора с Гарольдом они решили остаться в Музее на ночь. Макс огляделся. Музей Бесполезных Артефактов был не просто пыльным складом, это была настоящая Вальхалла абсурда. Рядом с ними, на подставке из гнилого дерева, стоял «Улыбающийся Унитаз Предвидения» – обычный, казалось бы, фарфоровый унитаз, но из его чаши исходило призрачное зеленоватое свечение, и, если прислушаться, можно было уловить бормотание невнятных предсказаний о скидках в супермаркетах и пробках на дорогах. Чуть дальше, за грудой ржавых, но явно когда-то очень пафосных доспехов (из которых слышалось жалобное поскрипывание: «Зачем ты меня бросил, мой юный оруженосец?!»), возвышался «Вечный Двигатель Без Смысла» – сложная конструкция из шестеренок, пружин и рычагов, которая с механическим жужжанием вращалась сама по себе, создавая лишь легкий ветерок и полное ощущение тщетности бытия.
– Располагайтесь, друзья мои! – воскликнул Гарольд, размахивая костлявой рукой. – А я пока вспомню, зачем вы вообще пришли!Гарольд, будучи гостеприимным хозяином (насколько может быть гостеприимным скелет), с радостным скрежетом костей указал на потрёпанный временем, но всё ещё внушительный бархатный диван, переживший, кажется, не только несколько войн, но и несколько пьяных оргий гномов-археологов.
Макс, Лира и Крюндель расселись вокруг импровизированного стола, роль которого выполнял огромный, покрытый пылью том, озаглавленный «Полное Собрание Сочинений Неудавшихся Пророков». На нем красовались бутылки с мутным самогоном и тарелка с какими-то сомнительными грибами.
– Это мои фирменные грибочки, – гордо объявил Крюндель, выставляя перед каждым по грибу, который подозрительно напоминал светящийся мухомор. – Слабые галлюциногены. Для расслабления! И улучшения пищеварения! И, говорят, от перхоти помогают!
– Охуеть, – пробормотал Макс, взяв один гриб и понюхав его. Пахло землёй, чем-то сладким и немного… старыми носками. Он покосился на Лиру, которая уже беззаботно откусила от своего. – Ладно, хуй с ним, давайте бухать.
Они начали пить. Самогон был крепким, обжигал горло и моментально ударял в голову. Гарольд с каждым глотком становился всё более «живым», его кости перестали скрипеть, а голос приобретал даже некое подобие интонаций.
Через полчаса все четверо были уже изрядно пьяными. Гарольд, осушив половину бутылки, начал вещать, размахивая костлявыми руками. Его пошлые истории из прошлого, когда он ещё был живым преподавателем истории, теперь перемежались с совершенно бредовыми воспоминаниями.
– Помню, как в 1812 году Наполеон… тьфу, не Наполеон… а мой сосед Петрович, украл у меня курицу и спрятал её в дырке, которая появлялась только когда я думал о Бородинской битве… или это все-таки был Наполеон!? – Гарольд прищурил свои пустые глазницы.
Макс и Лира хохотали, прижавшись друг к другу на диване. Алкоголь развязал их языки и руки, превращая окружающий хаос в уютное, почти домашнее безумие. Лира провела рукой по бедру Макса, её глаза блестели от возбуждения, а щеки слегка покраснели от самогона и грибов.
– Макс, а помнишь, как мы утром… – она не договорила, но её взгляд красноречиво говорил за себя.
– Ещё как помню, – ухмыльнулся Макс, притягивая её ближе и целуя в шею. – Хочешь повторить? Прямо здесь? Среди этих свидетелей абсурда?
– Ещё бы, – прошептала Лира, её рука скользнула к его ширинке, нежно поглаживая через ткань. – Кажется, от этих грибов… или от тебя… мне стало очень жарко.
Крюндель, заметив их игры, пискнул, стараясь перекричать Гарольда, который теперь рассказывал, как он пытался внедрить Excel в Средневековье. – Эй, вы там, любители! Сделайте это после того, как Гарольд расскажет всё, что помнит! А то он сейчас опять забудет!
– Вижу… вижу розовых фламинго с бухгалтерским балансом на крыльях похоти, летящих к ледяной цитадели! А за ними – толпа обнаженных слизней с калькуляторами, считают налоги! Вижу… вижу черные фигуры… строят что-то… архитекторы проклятые… они как айтишники-минималисты, хотят перестроить все миры по своему кривому ТЗ… но сначала нужны особенные… особенные попаданцы… с неограниченным бюджетом на приключения и крепким либидо!Гарольд, уже изрядно поддавший и игнорирующий Крюнделя, вдруг замер, его пустые глазницы уставились в пространство. Он начал бормотать, его голос стал глухим и отрешённым, словно звук ветра в пустой пещере.
Все замерли, уставившись на скелета. Макс попытался незаметно достать телефон, чтобы записать, но понял, что Лабиринт отобрал у него даже это.
– Гарольд, ты что, ебанулся? Или это уже грибы действуют? – осторожно спросил Макс, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более трезво.
– Нет, нет, это пророчество! – Гарольд тряхнул черепом, отчего тот чуть не слетел с позвоночника. – Я вижу будущее, когда пью! Правда, обычно я всё забываю, как только протрезвею… Поэтому, Крюндель, подлей еще, чтоб наверняка запомнить!
Крюндель, с энтузиазмом подпрыгнув, тут же наполнил его кружку.
– А что ещё ты видишь? – спросила Лира, наклоняясь вперёд. Макс машинально потянулся к её талии, притягивая ближе, наслаждаясь её теплом.
– Вижу… семь миров… семь путей… Первый – огненные острова, где GPS бесполезен… Второй – ледяная твердыня, где греют жопу… Третий – джунгли забытых богов, где вай-фай ищут… Четвертый… Пустыня зеркал, блядь, и двойники умные… Пятый… Город тысячи дверей, где не зайдешь не туда… Шестой… Бюрократия ада, и формы ебучие… А седьмой… седьмой… О, там будет такой пиздец, что даже мой череп краснеет!
Он замолчал, и тут же его пустые глаза потухли, будто выключили рубильник. Гарольд икнул, издал звук, похожий на спускающее колесо, и упал головой на стол, раздавив пару особо сочных грибов.
– Ну вот, опять вырубился, – вздохнул Крюндель, разочарованно потерев свои шляпку. – Но то, что он сказал, звучит важно! Особенно про седьмой мир! Я б там без ТикТока сдох!
– Семь миров… – задумчиво пробормотал Макс, обнимая Лиру. – Значит, это не конец, а только начало. А Архитекторы, судя по всему, те еще тролли. Седьмой мир – это, конечно, лютый пиздец.
Лира, пытаясь растолкать скелета, покачала головой. – И главное, он же вроде что-то про «Галерею Отражений» вспомнил! Может, есть ещё детали, которые мы упустили?
– Эй, костяной! Проснись, блядь! Расскажи про Галерею! Что там за дама с рогами?!Макс потряс Гарольда за плечо.
– А? Галерея? А, да! Помню! Там ещё… там была такая… дама… с большой жопой и рогами, как у быка! Она всегда носила с собой… нет, не зонтик… а, вот! Копье, обмотанное гирляндами из человеческих ушей! Уши! Они ещё пахли… нет, не гнилыми персиками… а конским навозом, смешанным с запахом старых носков и отчаяния! Её звали… её звали… Мадам Велнесс! Она там следит за порядком! И она ОЧЕНЬ не любит, когда нарушают правила. Особенно правила приличия. А вы там собираетесь… ну вы поняли!Скелет дёрнулся, его глазницы снова загорелись призрачным светом, словно он перезагружался.
– Может, пропустим детали про уши и мадам Велнесс? – предложил Макс. – Нам нужен проход в Галерею! И как не нарваться на эту… даму?Макс и Лира переглянулись.
– Проход? А, проход! – Гарольд снова отхлебнул самогона, теперь уже прямо из горла бутылки. – Это как… Лабиринт, блядь, сам решает, куда тебя послать! Я вот, например, попал сюда, потому что слишком много пиздел в прошлой жизни. Преподавал историю! Нудно! И вот, Лабиринт решил: "Хватит! Будешь вечным напоминанием о бесполезности знаний!" Так и стал скелетом-сторожем Музея Бесполезных Артефактов! И таких как я тут много! Попаданцев, то есть. Одного я видел – он в трусах тут бегал, орал, что он Избранный, а потом его сожрал гигантский мозг на ножках, который оказался просто просроченным желе. Вот такая история… а другой, он был менеджером по продажам, пытался продать Лабиринту бесполезные абонементы на фитнес. Лабиринт сделал его вечным тренажером для белок! Ещё был какой-то чувак, который пытался тут цивилизацию построить! Притащил микроволновку из своего мира, а она взорвалась и создала портал в мир кислых огурцов, из которого теперь постоянно лезут огурцы-мутанты! И он теперь сам огурец! Вон, видите, там в углу, между «Плачущим Будильником» и «Ипотечным Договором с Ктулху»?
Макс и Лира посмотрели в указанном направлении. Действительно, в углу, среди прочих артефактов, стояла небольшая, слегка заплесневелая микроволновка, а рядом с ней, прикованный цепью, сидел огромный, покрытый пупырышками огурец в очках, который что-то уныло бормотал про "KPI и дедлайны".
– Офигеть, – пробормотала Лира, уже не понимая, где реальность, а где пьяный бред. – Но Галерея, Гарольд! Как в неё попасть?
– Галерея? А, да! – скелет снова сфокусировался, но только на секунду, его глазницы вспыхнули ярче. – Нужен код! 1234, самый гениальный, блядь! И ещё… и ещё… – он запнулся, вытянув костлявый палец в сторону Макса. – И ещё… там такая штука… она появляется, когда… когда трахаются! Ага! Секс! Только после секса она появляется! Потому что Архитекторы – те ещё извращенцы! Они думают, что человеческая страсть – это ключ к мирозданию! А где она? А она… она ждёт там, где отражения кричат "Пиздец!"! И не забудьте про то, что мадам Велнесс очень чувствительна к запахам! Особенно к запаху… ну вы поняли!