Sans toucher (Не касаясь)

14 лет назад. Мода на золотые пуговицы

Мода является сильным стимулом экономики, ее значение до сих пор недооценивают политики всех держав. Наиболее щепетильными в этом вопросе были рыцари средневековья. Для них мода и война были смыслом жизни и главным развлечением. Выезд рыцаря на войну сопровождался таким сводом правил, что на изучение других дисциплин у него не оставалось времени. От того, какого цвета ленточка подвязывает хвост кобылы, а также какого размера бант повязан на левой коленке, зависело очень многое. Бывали случаи, когда неумехи завязывали зеленый бант на правой коленке и не доезжали до поля битвы, засмеянные собственными крестьянами, так как в эпоху отсутствия телевидения и полной безграмотности главным источником пересудов были не мексиканские страсти, сопровождающиеся поголовным враньем ближайших родственников друг другу, а сплетни про господина. И если он неправильно подвязал бантик, то полгода обсуждений с полными теоретическими выкладками и историческими примерами были гарантированы. Падение престижа местной администрации приводило к серьезным экономическим последствиям. Ну, скажите, кто захочет вам платить налоги и отрабатывать на вас барщину, если вы подвязали зеленый бант на правой коленке? Уж не говоря о падении производительности феодального труда.

Практически до конца XVIII века вопрос военной формы был главным в большинстве теоретических трудов военных специалистов. Наполеон, опираясь на ряд локальных побед пруссака Фридриха[23], под шумок забросил в среду военных дезу[24] о том, что важен не цвет мундира, а размер шапки у рядового состава[25], и пока теоретики не поняли, что успех сражения зависит от цвета кителя главнокомандующего, захватил пол-Европы. Русская армия в конце XIX века доказала, что форма должна быть менее цветастой[26], обувь поплоше, тогда у противника не будет стимулов завладеть имуществом солдата, следовательно, наступательный дух будет подорван. В результате она разбила Турцию, обеспечив цветастыми шароварами Украину. Многие военные теоретики опровергают этот факт или пренебрегают им. Оно и понятно, ведь они всю жизнь просидели в штабах и совсем не понимают настроения человека в окопах. Окопникам не достаются трофеи в виде произведений искусства и прочего, что ценится и в мирной жизни. Их мечты намного приземленней: банка тушенки, сухая пачка сигарет, теплые носки, баня. Можно исписать груды бумаги по поводу толщины брони и точности снарядов для обеспечения победы. Но сложно опровергнуть тот факт, что, начиная с Атиллы, Александра Беспартошного (Македонского) и монголо-татар, победу в войне одерживают менее разодетые армии. Есть пример и из совсем недавней истории – Вьетнам[27].

Не стоит сбрасывать со счетов местные тенденции. Каждый регион России в поисках прекрасного выдает такие коленца, что Вячеславу Зайцеву[28] не могут присниться в самых кошмарных снах. Особый шик в череде модных веяний дала родине Тула. Да, не Петербург с его претензией на звание второй столицы и пахнущими подворотнями, не Иваново, славящееся своей легкой промышленностью и невестами за пятьдесят, а город-герой, отстоявший во время войны оружейные мастерские и рецепт пряника. Если сочетание красных шнурков и черных ботинок в семидесятых не несло экономических подвохов для страны, то в восьмидесятых, по мнению экспертов, мода на дубовые зеленые джинсы нанесла удар под дых обороноспособности и экономике империи. Исчезновение танковых брезентов в нескольких дивизиях явилось последней каплей, которая в 1991 году привела к развалу СССР. Благодаря же московской моде на малиновые пиджаки с золотыми пуговицами в девяностых существенно выросла золотодобыча и золотоизвлечение из всех видов отходов, что привело к падению цены золота на мировых рынках и кризису в Юго-Восточной Азии…

В казино легко выделить новичка, постоянных клиентов знают по именам, ведут досье. Этот выделялся малиновым пиджаком с позолоченными пуговицами, а также провинциальным говором с более растянутыми гласными. Охрана дала ему переходящую кличку «Лох». Обычно такие клиенты долго не задерживаются, и не имеет смысл нумеровать «Лох 1», «Лох 2» и т. д. Каждый день бывает свой «Лох», а цифры более десяти требуют некоторых дикторских навыков, что для привыкших к трехбуквенным корням охранников представляет определенный дискомфорт.

«Лох» проигрался подчистую уже к середине ночи, всем скучающим был виден его азарт, – представление здесь не редкое. Интересным было продолжение, открывшее эпоху взлетов и кризисов.

Бодрым шагом клиент направился к кассе, оторвал одну из пуговиц пиджака, предъявил ее кассиру и произнес: «Будьте любезны выдать фишек на 300 долларов». Кассир, видавший и не такие сцены, взял пуговицу в руки, начал вертеть под лампой детектора купюр, нашел клеймо пробирной палаты, подбросил, чтобы почувствовать вес. Открыл ящик стола с плоскими электронными весами внутри. Не меняя выражения невозмутимости, взвесил пуговицу и, выдержав театральную паузу, произнес в покрасневшее лицо «малинового пиджака»: «Я могу Вам выдать фишек только на 100 долларов, если Вы оформите пуговицу в залог». По мере заполнения бланков лицо «Лоха» стало приобретать нормальный оттенок. Его возращение было замечено всеми. «Лох» не стал искушать судьбу рулеткой – отправился к столу «Блэк Джэк», в просторечии – «очко». Очень редко ошибался с приходом. Меняли колоды и банкующих, но результативность «Лоха» была завидной. Словно видел сквозь «рубашку» карт. Забирая свой выигрыш, продемонстрировал всем золотую пуговицу с остатками малиновых ниток в ушке. То, что пуговица была золотой, ни у кого сомнения не вызывало.

Через два дня новичок появился в казино в черном пиджаке с золотыми пуговицами. Охрана повысила его статус до «Везунчика». В этот раз он играл до трех часов ночи, пока не оставил в залог все пять золотых пуговиц. Утром их приехал выкупать плотный еврей лет тридцати в безупречном костюме и зеркально начищенных ботинках. Его окрестили «Ювелиром».

На выходе «Ювелира» остановил гигант в кожаной куртке: «Уважаемый, Вы не могли бы мне подарить пять пуговиц?»

– Еще чего! Золото любит полновесную оплату. Если ты подарил колечко девушке, то она, приняв его, должна отработать по полной программе. Ты же не девушка, чтобы удовлетворить мои притязания, а я сугубо традиционной ориентации придерживаюсь. Могу предложить честный бизнес, без гоп-стопа. Ты находишь клиентов на пуговичные наборы и имеешь свой процент. Поверь, на этом можно заработать что-то большее, чем девять граммов свинца», – убедительность прилично одетого была полной, несмотря на пустые руки. – Мне нужны умные люди, которые могут на глаз определить толщину кошелька клиента, у тебя, вижу, есть все задатки. Меня зовут Илья», – протягивая руку сероглазому, сказал «Ювелир». Блондин пожал своей лопатой крепкую ручку нового знакомого и пробасил: «Юрик»…

Технически задача превращения свинца в золото возможна, но экономически совершенно бесполезна, это скажет любой физик. Современные «алхимики» решили ее изящно, с помощью ювелирных пустот, которые увеличивают кажущуюся массивность изделия. Этому приему более 3000 лет. Данный вид обмана считался преступлением только при подделке денег. Во всех остальных случаях вы просто получаете изящное ювелирное изделие. Кажется, что его размер соответствует большему весу. Чистота сделки в том, что вы платите за вес золота, находящегося в изделии, плюс за авторский дизайн, так выгодно пускающий пыль в глаза окружающим. До сих пор летом на побережье Черного моря вы без труда встретите важных мужчин, позирующих в плавках с прилипшей семечной шелухой и массивной цепью из «дутого» золота, дизайном напоминающем строгий ошейник бультерьера. Кажущийся вес украшения, по мнению обладателя, добавляет сексуальности и привлекательности. Он стоит как скала, о которую разбиваются потоки загорелых продавщиц южной экзотики, орущих: «рыбАнька, семАчки, рыбАнька, семАчки !»…

Маркетинговая и организационная задача по сбыту заключалась в сегментации клиентов. Ведь невозможно обмануть профессионального ювелира, подсунув ему вместо золотого изделия анодированную подделку, даже и с клеймом пробирной палаты. Поэтому пуговицы разделили на две партии: из золота 750-й пробы с клеймом пробирной палаты и анодированные со свинцовым наполнителем плюс одна настоящая пуговица.

Золотые наборы распространял Илья по своим каналам вместе со стандартной продукцией турецко-китайского производства. Ателье с удовольствием брали уникальный товар. Советовали своим клиентам.

Юрик реализовывал альтернативу «плюс один» на другом рынке, где малиновый пиджак сочетался со стоптанными ботинками. О свойствах наборов клиенты знали. Все было без обмана. Одна полновесная пуговица позволяла им чувствовать себя падишахами, бросать золотую пыль в глаза доступным поклонницам.

Семен отвечал за производство, которое переехало с проспекта Вернадского в подвал гаража рядом с «Лосиноостровской».

Четырнадцать лет назад. Золото

Запах вылезал из щелей гаража, манил, сбивал мысли прохожих с привычного течения. Старый гараж хвалился всем на свете: «Посмотрите, что у меня лежит внутри!!!». Запах закручивал вокруг себя невидимый смерч, засасывающий жадность в воронку. Золоту не мешала сила камней, гасящих жажду крови. Ювелиры поколениями подбирали безопасные сочетания, экспериментировали с расположением и огранкой. Иногда результат был прямо противоположным. Сейчас жажду золота ничто не сдерживало. Оно упивалось своей мощью. Магнитом легкой наживы цепляло за струны инстинктов, сбивая городских шакалов в стаи, рыскающие вдоль километров лосиноостровских гаражей, взламывая замки, откручивая колеса, отрывая с мясом магнитолы, беспокоя кошельки прохожих. Запах быстро не развеять.

В тайнике гаража остались пятнадцать пуговиц – земляков в далекой стране. Кровавое прошлое родины тянуло друг к другу. Ученые скажут, что это чушь, но Семену было не до теорий, он кровоточил на газоне недалеко от клада. С ним обошлись без голливудских вступлений. Труба прошлась по голове, разорвав несколько кровеносных сосудов. Газон жадно впитывал жертвенную кровь. Угасающий гул барабанов отбивал ритм в голове: «По́том и кровью, по́том и кровью, по́том и кровью, по́том и кровью…». Тело сковывал холод, предвещая скорую развязку. Кожаная куртка с ключами от «золотого» гаража ушла вместе со стаей. Из железного сарая вынесли все, включая электросчетчик. Все, кроме золота, напившегося и уснувшего в тайнике.

Октябрьский ветер пытался укрыть Семена листвой, выдувая последние джоули жизни. Пота было пролито немало, и невидимый контролер направил Юрика отметить с Волковым завершение бизнес-проекта. Басистый блондин, нащупав пульс, не стал ожидать скорую и милицию, упаковал друга на заднее сиденье «шестерки», рванул в 20-ю больницу. Благодаря его настойчивой убедительности Семена положили на операционный стол без очереди.

Ждать окончания операции пришлось в гудящем коридоре, где перебинтованные люди наблюдали, как наркоману пытались оказать первую помощь: два хлюпеньких охранника держали придурка за руки, а невысокий доктор старался обработать голову ушибленного под одной полноценной люстрой дневного света. Юрик, за неимением другой передачи в эфире, включился в общее созерцание.

Какими же опасными могут быть наркоманы и алкоголики, если вместо приятных глюков к ним приходят зеленые чертики. Начинают бороться за жизнь с утроенной силой. Укусив одного из стариков, наркоман выхватил у доктора пузырек с перекисью водорода и разбил о голову эскулапа. «У вас что, каждый день так весело?!», – пробасил Юрик, быстро подлетая к куче-мале. – «Так на калек и докторов не напасешься», – прямым в челюсть вырубил любителя кайфа. Тут же прибежала медсестра, профессионально обработавшая рану доктору. Приковылявшая старушка, ворча, убрала осколки и замыла пятна крови на потертом линолеуме. Охранники, взявши больного за руки – за ноги, выбросили отказавшегося принимать первую медицинскую помощь на асфальт перед приемным покоем. Премьерой в этом театре и не пахло, все знали свои роли. Как бывает в хороших постановках, актеры второго плана делают спектакль намного сочнее. Юрик был великолепен и техничен. Правда, вместо аплодисментов в коридоре зазвенела тишина. Кто их знает, современных актеров. Могут и на зале эксперименты ставить, приводящие не только к утрате душевного равновесия, но и к вполне ощутимым последствиям: одни тырят бумажники любителей прекрасного, другие залезают под юбки поклонниц, третьи для усиления эффекта ставят синяки. Юрик тянул на третью категорию. За дверью операционной звякали инструменты, матерился перекисный доктор. Сероглазый герой сел в темный угол на ободранную скамейку.

Через час ожидания к нему вышел хирург.

– Мы оставляем вашего друга в больнице. Ничего угрожающего жизни нет. Он уже в сознании. Рефлексы в порядке, но с сотрясением мозга не шутят, придется ему полежать две недели. Советую приносить домашнюю пищу. Потерял много крови, нужно мясо и витамины.

Две банкноты[29] чужой страны с изображением Российского академика[30] перекочевали из могучих лап в чистые руки хирурга. – Спасибо, доктор. Это Вам на молоко, за вредность.

На следующий день переполненную палату с сине-серыми стенами и желтым потолком озарил двумя авоськами апельсинов Илья. Запах медикаментов забил самый лучший дезодорант – аромат, вырывающийся из двухлитровой банки с вареным мясом, водруженной на тумбочку рядом с Семеном. К шуму в ушах и грохоту «там-тамов» в голове добавились звуки псевдоодесских ноток.

– Привет выздоравливающим! Надеюсь, до твоей починки этот храм эскулапов не развалится?

– Привет, ты хочешь, чтобы я пупырышками желтыми покрылся?

– Юрик сказал купить тебе витаминов и мяса, все четко по инструкции, – ответил Илья, приземляясь на пустую кровать, стоящую рядом с больным. – Как же тебя угораздило? – Внимание других ушибленных переключилось на друзей.

– Сам не знаю, и чего я туда пошел?

– Чего туда Юрик поперся, вот ведь вопрос? Ладно, выздоравливай, чувствую – спать хочешь, при сотрясении все лекарства в сон клонят. Как выйдешь, обсудим, что делать дальше…

Через три недели состоялся «совет в Филях», в шестнадцатиэтажке рядом с магазином «Ясенево», не раз менявшим хозяев и ассортимент предлагаемой продукции. Местоположение на площади имени лучшего друга советского народа Ле Зуана[31] плачевно сказывалось на всех коммерческих начинаниях, магазин постоянно вял, так же, как и стоящая напротив громада кинотеатра «Ханой», давно переставшая показывать новинки Голливуда из-за опасности обрушения конструкций в зрительном зале. Дух старого коммуниста не переносил ни американских фильмов, ни коммерции в любых ее проявлениях в радиусе 200 метров от своей стелы. Только одному заведению приходилось неплохо. Ветеринарная клиника с левого торца кинотеатра более пятнадцати лет исправно приносила владельцам доход. Видимо, дух вьетнамского коммуниста очень любил животных и ветеринаров.

Три бизнесмена сидели на кухне за сервированным консервами и пивом столом. Разговоры о женщинах и футболе прервал Илья.

– Предлагаю обсудить на трезвую голову дальнейшие перспективы нашего предприятия. А уже после того как примем решение, будем употреблять «Хайнекен». Что скажет служба безопасности? – Сразу ответить Юрику не дала кукушка, вылетевшая из ходиков. Двенадцать раз громко прокричав, удалилась лечить горло и приводить в порядок глаза, ослепленные солнцем, отраженным от дома напротив.

– Ребята, стали появляться подделки под наши пуговицы. Отличаются от наших очень плохой гальваникой и весят в два раза меньше. Я сообщил всем, кого знаю, чтобы были осторожны. Но боюсь, что проблем не избежать, если не свернем проект. Пока все верят клейму, но скоро пуговицы перестанут принимать в залог. Предлагаю либо поделить все деньги, полученные от пуговиц, поровну, либо вложить в автомобильный бизнес. Схема очень похожая. Одни машины толкаем «пацанам» с золотыми цепями, другие – бизнесменам в начищенных ботинках. Машины можно «заряжать», угонять и перепродавать еще раз.

– Бизнес-шминзес не по мне. Я бы закрыл проект и взял свою долю, – высказался Илья.

– Согласен с вами, что проект с золотом нужно сворачивать, объявилось очень много подделок. Начнут искать виноватых – тут и до стрельбы недалеко. Юр, извини, с автомобилями не хочется связываться, тем более с угонами. Хочу поспокойнее область найти. Займусь продуктами питания, а часть денег пущу на магазин стройматериалов. Предлагаю войти в долю или поделить деньги поровну, – сказал Волков. На кухне повисла минутная тишина, которую прервал Юрик.

– А на какое благое дело пойдут еврейские деньги?

Отрываясь от созерцания банки шпрот, потомок Моисея ответил:

– На образование.

Под вопросительными взглядами Илья продолжил:

– Ребята, как вы думаете, почему евреев на протяжении всех веков притесняли? Отбирали последнее, выселяли в гетто, запрещали селиться и так далее, а они все равно, не по одному разу лишившись всего, оставались одними из самых обеспеченных людей?

– Юр, мы сейчас узнаем главную еврейскую тайну, – улыбнулся Семен. Илья, сделав паузу, на одном дыхании произнес: – Да, представь себе, тайну, которую все знают, но мало кто использует. Евреи всегда инвестируют в знания, в то, что невозможно отобрать у человека. Сейчас появились представительства западных бизнес-школ. Вот, пойду учиться. Потом устроюсь работать в какую-нибудь «Соса-Солу».

– И сделаешь из нее Пепси-Колу, – подначил Волков. – Кстати, Илюх, почему ты до сих пор не на родине предков? Родители же у тебя давно туда уехали.

– Все дело в нашей непобедимой.

– Давай подробнее.

– Ты в Германии пиво посасывал, а ты, Юрик, где служил?

– Компот пил из верблюжьей колючки в Монголии.

– А я сало ел на Украине.

– Хочешь сказать, тебя не пускают, потому что питался некашерной пищей? Оборжаться, какие у вас порядочки.

– Меня не в Израиль не пускают, мне паспорт не выдают у нас, – открывая банку шпрот, объяснил Илья. – Хлеб забыли порезать. Юрик, давай режь, мне выходить неудобно, ты же на самом удобном месте расселся.

– Ага, место – «подай-принеси», – пробубнил блондин.

– Ты у нас самый здоровый, вот тебе и самый длинный край стола достался, нам же с Семеном по короткой стороне достаточно. Давай, не сиди, у меня уже заворот кишок, – возмутился будущий студент. – Так вот, мои дорогие подельники, я, оказывается, два года охранял кусок сверхсекретного забора из колючей проволоки и дал подписку о неразглашении на 10 лет. Нельзя говорить, какой высоты был забор и какими гвоздями прибита «колючка». Самое смешное, что забор хохлы уже давно сдали на металлолом, а я до сих пор не выездной.

– Лови его, гада! – вдруг раздался бас Юрика и звон посуды. Все вскочили и увидели несущегося по направлению к мойке мышонка. «Блокируй, иначе уйдет, нахлебник!», – проорал Семен. Железная поварешка не дала серому вору прошмыгнуть в спасительную щель, и он по дуге шмыгнул под плиту. «Жаль, я сегодня не взял свой охотничий карабин, сейчас вместо шпрот дичь ели бы», – съязвил Илья. Вдруг за плитой что-то щелкнуло.

– Юр, отодвигай плиту, – крикнул будущий продуктовый магнат.

За плитой ничего не было, когда же сняли защитный кожух, то комбинаторы увидели недвижимую мышь, висящую на двух лапах, одна держалась за нулевой провод, другая за фазу. О чем свидетельствовала схема подключения.

– Славная смерть для разведчика. Не захотел своих сдавать, – выпрямился и снял воображаемую шляпу Илья.

– Семен, а откуда у тебя дома мыши? – спросил Юрик.

– Не мыши, а всего одна мышь, у соседей снизу на прошлой неделе пять поймали. И так в арифметической прогрессии до первого этажа. У нас каждую осень такие нашествия. От дома до леса – десять метров, как начинает подмораживать, весь дом мышеловки снаряжает. Юр, выключи пакетник, я мышь достану.

Наведя порядок, друзья расселись за столом. Семен продолжил собрание.

– Как я понял, большинство приняло решение о прекращении совместной деятельности и хочет поделить деньги поровну.

– Судя по знаку свыше в виде дохлого жадного мыша, покусившегося на чужой кусок хлеба, с золотом нужно завязывать, не наше это дело, – серьезно сказал Илья.

– Ну, раз вам не интересен автомобильный бизнес, я за то, чтобы поделить все и разойтись. Кстати, тайник кто-нибудь проверял?

– Мне после удара трубой по голове и сегодняшней охоты знаков свыше больше не надо. Если хотите, можете испытать свою судьбу, я на Лосиноостровскую больше ни ногой. Если только за овощами. Даже если пуговицы там и остались, то пусть и лежат там, хотя я сомневаюсь.

– Мужики, я с вами согласен, денег достаточно для старта, может, еще пересечемся, – откупорил пиво Юрик. – Считаем, что нет этих пятнадцати пуговиц, унесли их вместе со счетчиком и старыми колесами. – Эй, жадина, оставь шпроты! Сень, этот еврей в два слоя на бутерброд кладет. Если так шпроты любишь, почему только две банки взял?

– Не жадничай, наворачивай чипсы.

– Зильбер, ты нас без ресторана оставил, а теперь без шпрот. «Пока денег не поделим, в ресторан не пойдем», – подделывая одесский говор, проговорил Волков.

– Пока баксы общие, их легко в ресторане прогулять, а когда свои, то вместо черной икорки и щучья неплохо пойдет. О вас же пекусь. Сколько горе-бизнесменов на рестораны и девочек все спустили?