Денетория. Месть изгнанника

Глава 1

Округа спала мирным сном. Тишина, едва нарушаемая свежим летним ветерком, навевала мысли о счастье и спокойствии. Килан осторожно следил за тем, как маленький жук тянет на высокий бугорок длинную, в три раза больше его тела, соломинку. Трудяга очень старается, упорно шевелит лапками, противясь навалившейся на него тяжести. Ему совершенно не важно, доживёт ли он до завтрашнего дня, или будет съеден сегодня ночью какой-нибудь коварной птицей. Для него важно только одно: здесь и сейчас втащить эту тяжёлую ношу на бугор, положить её там наверху, чтобы все видели, какой он молодец, и отправиться дальше в поисках новых свершений.

Килан, задумчиво наблюдал за действиями маленького труженика, невольно сравнивая его жизнь со своей. Конечно, многие скажут – что может быть общего между человеком и жуком? А общего, если подумать, очень много. Они оба тянут каждый свою соломинку, которая в три, а то и в четыре раза больше каждого из них. Они пытаются доказать этому миру, что не слабы, что могут покорить эту вершину, а в случае неудачи вместе скатятся вниз с бугорка и упокоятся на дне глубокой ямы.

Килан перевёл взгляд с жучка на небо – оно было кристально чистым. Ни одно облачко не нарушало вечный покой далёких звёзд, которыми был усыпан весь небосвод. Впадая в мягкую дрёму, Килан предался воспоминаниям о том, что случилось с ним за последние двенадцать месяцев.

Чуть больше года прошло с тех пор, как свершилось великое сражение под стенами Нароса. Сражения, в котором мятежники вышли победителями. Но радость победы была омрачена огромными потерями…

Из пяти тысяч воинов мятежной армии в живых после сражения осталось не больше двух тысяч. В числе павших, навечно отошедших в мир иной, были и два командира мятежной армии, те, с кем принц прошёл долгий путь, его верные друзья – Гайар и Анария.

– Ушло время, – задумчиво сказал Экрон, когда тела Гайара и Анарии предали погребальному костру.

– И в мире сразу стало как-то пусто и холодно… – печальным голосом вторил ему Килан.

Почтить память павших воинов, отдавших свои жизни за правое дело, собралось всё мятежное войско, включая и армию гномов.

Килан винил себя в их смертях. Если бы не его амбиции, если бы не жгучее желание выступить против власти короля, многие из этих людей сейчас были бы живы.

Эти мысли не давали принцу покоя. Он никогда не задумывался, что может потерять кого-нибудь из своих друзей. Сталкиваясь постоянно со смертью, он перестал бояться её, и надеялся, что этой чёрной старухе не удастся утащить в своё царство никого из его друзей. Однако Анария и Гайар мертвы, и мир уже никогда не станет прежним.

Не только над Киланом витали мрачные мысли. Виэтвена несколько недель не могла осознать, что её брата больше нет. Что её храбрый защитник, который был рядом всю его короткую жизнь, упокоился в обиталище предков. Гайар не обладал крепким характером, но он был мягок к окружающим, и относился хорошо даже к тем, кто этого совершенно не заслуживал. Именно благодаря ему Килан и Виэтвена смогли получше узнать друг друга, именно благодаря эльфу, который смог воспрять духом после того, как люди короля уничтожили весь его клан. Он не обозлился, как Виэтвена, не ушёл в себя, а по-прежнему верил людям и считал, что и среди них не все мерзавцы и негодяи. Он надеялся, что в этом ненавистном многими эльфами народе, есть также и благородные люди с честным сердцем и благими помыслами.

Теперь его нет. Как и многих его друзей, его погубила чёрная длань короля, длань мерзавца, для которого всё решает только одно слово – слово звонкой монеты.

Однако, как часто бывает – теряя нечто ценное, приобретаешь то, о чём даже не мог подумать. Жизнь воина всегда состоит из риска, и порой лишь простая случайность может решить судьбу не только отдельного человека, но и всего королевства.

– Сидишь тут на своём троне, купаешься в королевских деньгах, – ворчала над ухом Кибура старая королева.

– А что мне ещё делать?! – гневно осведомился у матери король гномов. – Старый король очень много платит за то, чтобы мы ничего не делали. А людские междоусобицы – это ведь, и правда, не наше дело.

– Но вот только ты пообещал тому мальчику, что поможешь ему, – не унималась его мать, – а на деле обманул его и отправил на верную смерть. Ты ведь знаешь, что он не выстоит один против армии Осдора? Этого старого прощелыги, который и пальцем не повёл для того, чтобы помочь нашей беде!

– Осдор весьма неплохо нам заплатил, – Кибур буквально подскочил на троне, – этого должно быть достаточно!

Старая королева печально покачала головой.

– Слышал бы тебя твой отец, – сказала она, маленькими шагами направляясь к выходу из зала, – порвал бы в клочья свою седую бороду, а может и не только её…

Королева ушла, оставив Кибура наедине со своими мыслями. Властитель Кастер-Тулума и сам прекрасно понимал, что поступил подло, но всё время упорно гнал мысли об этом прочь. Однако же теперь слова матери вновь заставили короля задуматься о своём поступке.

Кибур не спал всю ночь, а наутро, когда нервы его были уже на пределе, приказал позвать к себе того гнома, который привёл с собой принца и его людей. Через несколько часов Теин в абсолютном недоумении явился во дворец.

– Ты пробыл с этим Киланом достаточно много времени. Что ты можешь о нём сказать? Как бы ты его охарактеризовал?

Теин ненадолго призадумался, а после твёрдым голосом произнёс:

– Я мало видел, Ваше Величество, среди людей таких храбрецов, как он. Этот человек обладает исключительным складом ума, наш совместный поход против троллей – наглядное тому подтверждение. Он всегда стоит на своём и готов отдать всю кровь, до последней капли, за своих друзей.

– Ты бы пошёл за ним дальше? – Кибур выпытывающе посмотрел гному в глаза.

Теин не раздумывал над вопросом короля ни секунды.

– Пошёл бы, Ваше Величество, в самую бездну мрака, в самый ад.

– Хорошо, – глаза Кибура загорелись, – скоро тебе представится такая возможность.

Кибур «Остробородый» пересилил свою любовь к богатству, и приказал готовиться к войне. Золото же Старого короля на пятьдесят миллионов досов он приказал вернуть обратно в столицу.

Выбор был сделан, и обратного пути не было – это понимал сам Кибур и должен был понять народ Тёмных Пещер. Именно поэтому король приказал на следующий день устроить общий сбор своего войска, на котором он и объявил, что намерен вступить в войну против режима короля Осдора II на стороне мятежников.

Реакция как генералов, так и простых воинов, к удивлению Кибура, была однозначной. Все поддержали его решение, ведь никому не понравилось, что король отказал в помощи принцу, ещё и после того, как тот освободил северный зал от троллей. Мало кому нравился и сам король Осдор, который ни во что не ставил все остальные народы, населявшие Денеторию. Идея короля вступить в войну на стороне мятежников была принята общим одобрительным гвалтом. На следующий день, под зычный рёв литавр, Великие врата Кастер-Тулума полностью отворились, чтобы выпустить на поверхность огромную армию гномов, которая составляла без малого десять тысяч крепких, хорошо обученных воинов, закованных в железную броню и несущих на плечах остро заточенные секиры.

Кибур пришёл на поле боя вовремя. Опоздай он хотя бы на час, и помогать было бы некому. Но, к счастью, они пришли вовремя, оценив положение дел, Кибур отдал приказ к немедленной атаке и гномы ринулись в бой, попутно уничтожив королевский лагерь, они сразу же занялись и самим войском.

После полной победы мятежников, Килан и Кибур заключили договор, по которому гномье царство отныне переставало подчиняться приказам Старого короля, а переходило под власть принца Килана, законного наследника престола. В свою очередь, после победы Килан должен был объявить гномий народ равным с людским, отныне они будут тесно сотрудничать и помогать друг другу.

Таким образом, слова старой королевы Тёмных Пещер, сказанные в нужное время, напрямую повлияли на то, что войско мятежников выстояло и получило шанс продолжить свою борьбу. И мало кто узнает, что старой королеве в целом была не так важна сама победа мятежников – хотя, несомненно, она видела в этом перспективы, – как помощь её незаконнорождённому сыну Форину. Советуя Кибуру поддержать мятежников, она хотела искупить свою вину перед сыном, которого много лет назад она оставила.

Однако же, о победе в войне пока ещё думать не приходилось.

Старый король пришёл в ярость, узнав о поражении под Наросом его армии и о гибели своего лучшего генерала. Несколько недель Осдор не желал никого видеть. Тех же, кто тем или иным образом случайно попадался ему на глаза, король покрывал резкой бранью, а некоторых и вовсе отправлял в тюрьму.

Гнев короля был и без того ужасен, но, когда из похода вернулись остатки его армии, а это примерно десять тысяч из двадцати, и привезли с собой деньги, посланные обратно королём гномов, Осдор впал в бешенство. Придворным даже пришлось вызывать лекаря, потому что короля вдруг хватил удар.

Но через две недели, когда все уже думали, что Старый король близок к отходу в мир духов, он вдруг пришёл в себя. Осдор принялся постепенно восстанавливать порядок в своих войсках, и для этих целей назначил себе в помощники новых генералов из тех, что остались верными ему.

Несомненно, то, что после сражения у Нароса вернулась назад всего лишь половина королевской армии – вина самого короля. Многие, помня угрозы Осдора, перешли на сторону принца Килана. Таковых же без малого, оказалось, почти пять тысяч человек, из которых около восьмисот были конниками. Таким образом, мятежная армия обзавелась собственной конницей.

Осдор осознал свою ошибку, и начал относиться к воинам как можно мягче. При любых других обстоятельствах, король ни за что не стал бы так церемониться с простыми воинами, но сейчас, когда трон под ним начал шататься, это было необходимо. Нужно было, во что бы то ни стало, удержать армию от распада и дезертирства.

Однако этот процесс уже был запущен. Прознав о том, что великая армия Старого короля больше не была непобедимой, те, кто сомневался в силах принца, или боялся гнева короля, теперь присоединялись к мятежникам. Всего за несколько месяцев весь север Денетории встал на сторону Килана.

Старый король, понимая, что власть ускользает у него из рук, объявил о начале гражданской войны и ввёл военное положение во всех городах королевства. Оно влекло за собой многочисленные проверки и обыски, все сомневающиеся во власти Старого короля лишались своих владений и заполняли собой тюрьмы.

Страна была расколота на два лагеря.

Весь год, когда король пытался навести порядок в армии, принц Килан укреплял свои силы и готовился к наступлению на столицу. Всё лето и осень он активно набирал войска и составлял планы по захвату Доротоса. Зиму мятежники встречали в Кастер-Тулуме, благодаря тому что Кибур дал официальное разрешение, на то, чтобы любой человек, который относится к мятежному движению, мог перезимовать в Тёмных Пещерах.

Весна прошла в тяжёлых сборах и подготовках, и вот сейчас, в начале лета, Килан с небольшим отрядом стоял лагерем вблизи Ивора. Этот важный город на пути к столице было решено захватить первым, чтобы потом сделать его своей базой и переправить сюда всё войско мятежников.

Принц пребывал в бодром расположении духа и его мысли витали высоко. Впервые с начала мятежа Килан начал всерьёз думать о том, что он может закончиться его победой.

– Сегодня замечательный вечер, не правда ли? – мягкий голос Меагорна, который, незаметно подойдя сзади, застал принца в приподнятом настроении, вывел Килана из мечтаний.

– Да, он чудесный, – улыбнувшись, ответил Килан.

Меагорн медленно подошёл к бревну, на котором сидел Килан, присел рядом с ним, и перевёл свой взгляд на звёздное небо.

– Ты не думал, что ещё немного, и все наши мечтанья сбудутся, и мы с триумфом войдём в Доротос? – Килан откинулся назад и мягко улыбнулся, ощущая на коже прикосновения лёгкого летнего ветерка.

– Думал, – сумрачно ответил маг, – и считаю, что всё будет не так просто…

После смерти Анарии Меагорн совершенно перестал улыбаться. Любая радость, которая встречала их отряд на пути – будь то известия о том, что ещё одна крепость перешла на сторону мятежников или какая-нибудь похабная шутка Форина – не могла развеселить тоскующего мага.

Килан всё понимал. Меагорн и Анария только-только нашли друг друга. Наконец они оба могли быть счастливы, в этом горниле войны, уничтожающей всё живое, они могли быть опорой и поддержкой друг для друга, но судьба распорядилась иначе и разлучила их. Килан не мог даже представить, что было бы с ним, если бы он лишился Виэтвены, одна лишь мысль об этом заставляла его сердце болезненно сжиматься, поэтому он старался всячески поддерживать разбитого горем друга.

Килан перевёл сочувствующий взгляд на мага, и хотел было сказать что-то ободряющее, но передумал и вернулся к их прерванному разговору.

– Что же, по твоему мнению, может пойти не так? – с интересом спросил он. – В последнее время удача на нашей стороне, и я сомневаюсь, что Осдору есть что противопоставить нашей силе.

Меагорн неуверенно пожал плечами. Килан был уверен в своём успехе, и какие-либо слова о том, что их отряд потерпит поражение, не воспринимал всерьёз. За всё время, которое принц командовал мятежным войском (не считая битвы под Мистом), он не потерпел ни одного поражения, и уже фактически уверился в неотвратимости своего успеха.

– Я вам не помешаю? – лёгкий голос Виэтвены нарушил опустившуюся тишину.

– Нет, – мотнув головой, произнёс Меагорн. – Я уже ухожу.

Маг быстро поднялся и, дабы не мешать двум влюблённым, отправился в лагерь, унося с собой свои сумрачные мысли.

– О чём беседовали? – эльфийка легко присела около принца.

– Обсуждали наше нынешнее военное положение, – Килан мягко улыбнулся девушке.

– Мы двинемся на Ивор завтра с утра, – Виэтвена придвинулась ближе к возлюбленному, – а сейчас… быть может, пойдём уже в палатку? Тебе стоит хорошо выспаться, завтра будет трудный день.

Килан легко улыбнулся и нежно приобнял девушку за плечи.

– Да, пожалуй, ты права. Завтрашний день станет днём нашего триумфа. Днём, который приблизит нас к победе в этой войне.

Медленно встав, они отправились обратно в лагерь. В течение часа палаточный городок совсем умолк и погрузился в тишину. Все спали в преддверии важного дня.

Старый часовой, прислонившись к дереву, мирно подрёмывал. Ему снилась тёплая постель и уставленный различными яствами стол, молодая красавица, одарившая его нежной улыбкой, и… Неожиданно все видения погасли. Впереди, в нескольких метрах, сильно хрустя ветками, что-то зашевелило кусты.

Стражник мгновенно оправился от сна, и быстро вытянув из ножен свой остро заточенный клинок, маленькими, осторожными шагами отправился к эпицентру шума.

– Кто там? – его голос дрожал, хотя внешне он ничуть не выказывал своего испуга.

В ответ кусты начали шевелиться ещё сильнее. Казалось, кто-то специально хотел его туда заманить. Волнение стражника возрастало всё сильней. Рука с мечом начала предательски дрожать.

– Кто там?! – твёрдо, дабы сбить закрадывающийся в душу страх, проговорил он.

Стражник придвинулся почти вплотную к кустам и дрожащим лезвием легко прикоснулся к шевелившимся веткам.

Через минуту завеса тайны, мрачной пеленой окутывавшая мысли стражника, приоткрылась. Отодвинув две ветки острием меча, он обнаружил запутавшегося в ветвях маленького медвежонка.

– Ну и напугал ты меня, чёртово отродье, – в сердцах проговорил стражник и громко выдохнул.

Заложив клинок в ножны, он принялся кинжалом разрезать ветки, которыми был связан маленький нарушитель спокойствия. Через несколько минут медвежонок был свободен. Что-то промычав в знак благодарности, он весёлым бегом отправился обратно в чащу.

Стражник медленным шагом побрёл обратно к дереву, возле которого он до этого дремал.

Однако вернуться он не успел. Чьи-то крепкие руки впились ему в шею и передавили дыхание, настолько, что стражник не мог произнести даже слова. Он лишь протяжно хрипел, отчаянно пытаясь вырваться из крепкой хватки, однако сделать этого ему никак не удавалось. Мысли стражника метались всё быстрее и быстрее, и, когда враг уже почти добился своего, он вспомнил, что возле пояса висит маленький нож, которым он только что освобождал медведя. Быстро, молниеносным движением выхватив его из-за пояса, он вонзил его в тело нападавшего. Цепкая хватка тут же ослабла, и стражник, вытащив обратно нож, отпихнул своего врага подальше.

В полной темноте, накрывшей землю, когда луна зашла за тучи, увидеть можно было немного. Однако даже этого сумрачного света хватило, чтобы понять – кровь на острие ножа была чёрная, орочья.

– Ах ты, чёртова тварь, – буквально проревел стражник, и, выхватив клинок из ножен, ринулся к месту, где всё ещё корчился от боли его враг.

Секунда, две – и орк бы уже не сумел уйти от приближающегося к нему вражеского меча. Но, когда стражник уже собирался нанести свой удар, он неожиданно попятился, потом остановился, выронил меч из руки и, гулко кашлянув, грузно упал на землю.

Из его спины торчала длинная изящная стрела эльфийской работы. Орк не видел своего спасителя, но знал, что тот близко. Он быстро кивнул в знак благодарности, и, схватив тело стражника, поволок его к ближайшему оврагу.

Лагерь мятежников тем временем окончательно погрузился в сон. Яркие огни, до этого ещё освещавшие некоторые палатки, погасли. Небо же, которое ещё недавно было совершенно чистым, полностью затянуло тучами. Однако, спокойствие и безмятежность, царящие вокруг, были очень обманчивы…

Килан, как ни старался, совсем не мог уснуть. Поначалу его одолевали какие-то жуткие видения, а после он и вовсе вскочил в холодном поту и машинально ухватился за меч.

Принц огляделся вокруг. Всё было спокойно; рядом, мирно посапывая, спала Виэтвена, уткнувшись головой в мягкую подушку. Принц невольно улыбнулся, посмотрев на девушку. Спящая она была похожа на ангела, такого нежного, светлого и совершенно беспомощного перед ужасами этого чёрствого и злого мира. Килан мягким движением прикрыл её плечи тонким одеялом и тихо, почти бесшумно выбрался из палатки.

Тишина и спокойствие, царившие вокруг, слишком сильно действовали ему на нервы. Килану было бы намного спокойнее, если бы был шум и гам, если бы пьяные воины устроили драку в палатке таверны или если бы кто-то до хрипоты горланил песни. Но этого всего не могло произойти – по его же собственному приказу, дебоширство и пьянство в лагере были под запретом. И за то время, пока отряд стоял здесь лагерем, никто ещё не осмелился нарушить этот приказ.

Неожиданно за ближайшим углом раздались грузные чавкающие шаги, и через несколько секунд перед взором Килана возникли три фигуры. По огромному росту и их доспехам, которые при тусклом свете давали странный стальной отблеск, принц быстро догадался, что перед ним орки. Обе стороны невольно замерли на месте, вперив друг в друга изумлённые взгляды. Но вскоре орки оправились от неожиданности и, вытянув из ножен свои кривые мечи, с грозным криком ринулись на принца. Килан же, совершенно ничего не понимающий, в свою очередь достал клинок и приготовился к обороне. Он ясно видел перед собой врагов, и настроены они были решительно. Этого было вполне достаточно для того, чтобы отбросить прочь все мысли и мгновенно приготовиться к бою.

Когда клинки с треском зазвенели, он невольно вспомнил о том, что прошлая его схватка с орками, когда он один убегал от них по дороге к Тарогу, чуть было не завершилась для него смертельным исходом. При этом врагов тогда было только двое, и справиться с ними ему помог хранитель башни. Сейчас орков было трое, хранителя рядом не было, зато под боком спало целое войско.

Лихорадочно отбив очередной выпад врага, Килан принялся громко кричать:

– Орки! Орки в лагере!

Услышав принца, орки рассвирепели ещё больше, и удары начали сыпаться на голову Килана, как снег на землю морозной ночью.

Но дело уже было сделано – лагерь мгновенно пришёл в движение, и первым на выручку принцу ринулся маг. Огромный, пульсирующий огнём шар, буквально впился в одного из орков, и тот вмиг окутался огнём. Воспользовавшись замешательством противников, Килан резким выпадом в живот насквозь пронзил второго орка. Третий же, видя, что дело начинает принимать плохой оборот, немного отступил назад и, приложив два пальца ко рту, протяжно свистнул.

Свист орка перекрыл своей мощью весь шум и возню просыпающегося лагеря. На миг остановившись на месте, орк начал к чему-то прислушиваться. А когда вблизи, за границей лагеря, в ответ ему раздалось протяжное гудение нескольких рогов, он, скаля зубы, мерзко улыбнулся и, к удивлению принца и мага, скрылся за ближайшей палаткой, быстрым бегом уменьшая расстояние от лагеря до леса.

– Что за хрень здесь происходит? – зычный голос Форина, медленно вылезавшего из своей палатки, влился в рой общего гвалта.

– Мне бы тоже хотелось это знать, – маг с тревогой посмотрел на принца.

Мысли Килана метались как лошади в горящей конюшне. В глубине души он понимал, что сейчас произойдёт, но совершенно не был к этому готов.

– Поднимайте войско, – наконец-то собравшись с мыслями, прохрипел он.

– Что случилось? – быстрым шагом, недовольно протирая ещё отошедшие ото сна глаза, к командирам подошли Экрон и Тардор.

Меагорн посмотрел на Килана и, поняв, что тот находится в шоковом состоянии, медленно, тщательно выверяя каждое слово, произнёс:

– Это засада, нужно поднимать войско, – маг мягко положил руку на плечо принца. – Тебе нужно взять себя в руки.

Килан невольно вздрогнул от прикосновения Меагорна, но, быстро осмыслив его слова, твёрдо кивнул и двинулся к центру лагеря, куда уже собирались заспанные и ничего не понимающие воины.

Времени на объяснение происходящего у Килана было немного, но уже в следующую минуту надобность в нём и вовсе отпала – большим отрядом орки вышли из леса, и, поделившись на группы, ринулись в лагерь.

И хотя как таковой эффект неожиданности ночной атаки был потерян, оркам всё равно удалось застать врасплох совершенно не подготовленных к бою воинов.

Наспех собрав в центре лагеря основные силы своего воинства, Килан приготовился к круговой обороне.

– Занять позиции! – скомандовал принц, который теперь полностью контролировал свои эмоции, и направил всю свою энергию на бой.

– Переверните телеги и закидайте их мешками, – отдавал приказы стоявший рядом с ним Меагорн, – нельзя дать им прорваться через нашу оборону.

Покуда солдаты занимались этими приготовлениями, орки, готовясь к атаке, стремительно стягивали свои силы к центру лагеря.

– Вперёд, недомерки! – грозный орк, злобно скалясь своей кривой усмешкой, подгонял замешкавшихся воинов его отряда.

Невольно бросив в его сторону взгляд, Килан буквально остолбенел. Перед ним воочию стоял сам Азаруг, великий вождь орков. Тот, из-за которого и началась Последняя война – безжалостный убийца и непобедимый воин, слава о котором идёт по всей Денетории. За эти десять лет Азаруг, как отметил про себя Килан, совершенно не изменился.

Перехватив изумлённые взгляды друзей, которые тоже признали в грозном орке своего старого врага, принц выразил всеобщее мнение:

– Наше положение гораздо хуже, чем я думал.

Сдвинув телеги и набросав сверху мешки, воины создали неплохие укрепления, которые обещали если не спасти, то хотя бы дать хороший отпор врагам.

Подойдя почти вплотную к созданному укреплению, орки начали применять свою излюбленную тактику: они сняли шлемы и принялись пугать защитников укреплений отвратительными гримасами своих жутких лиц. Для тех, кто впервые столкнулся с орками (а таких в отряде было немало), это было и правда, устрашающе.

– Всем стоять на своих местах, – грозно приказал Килан. – Сейчас мы посмотрим, так ли страшны эти твари, как выглядят. Лучники!

Небольшой отряд лучников, мгновенно положив стрелы на тетиву, отправили их в полёт. Несколько десятков орков упали замертво. Но стоит отдать должное воинам Азаруга – они не сдвинулись ни на шаг.

– Чего они ждут? – в недоумении вопросил Тардор.

Через несколько секунд ответ на этот вопрос сам пришёл к мятежникам в виде острых стрел. Первый залп выкосил несколько десятков воинов принца.

Осторожно спрятавшись за телегой, Килан поднял одну из упавших около него стрел.

– Эльфийская! – прокричал принц. – Чёрт возьми, она эльфийская!

Бросив быстрый взгляд из-за своего укрытия на деревья, тесным строем окружающие лагерь, принц пришёл в бешенство.

Все их ветки были усеяны эльфами, которые, не переставая, накрывали защитников импровизированной «крепости» смертоносным огнём стрел. А всех тех, кто бросался, за её пределы, дабы спасти свою жизнь – уже ждали острые мечи орков.