Мы спустились вниз, на минус третий этаж. Там оказались операционные со стеклянными перегородками, за одной из которых уже стоял Ким в медицинской маске. Рядом с ним стоял встревоженный врач. На операционном столе лежало тело, подключенное к датчикам и приборам.

Я зашел внутрь, следом зашли и все остальные. Передо мной стоял Ким и врач, а на столе оказался мужчина, средних лет, без сознания. Ленни с компанией встал позади меня.

– Рикки? Что думаешь, сможет Брайан стать частью команды? – спросил его Ким.

Рикки пожал плечами.

– И тебе он тоже не нравится, – сказал Ким. – Значит, ты мало говоришь, Брайан. Ты тихоня. А что делают все тихони? Они строят планы мести. Ты пришёл сюда отомстить Брайан? Зачем ты здесь? Ну?

– Мне просто нужна работа, – ответил я.

– Работа? Хорошо, – сказал Ким и достал бумажник. – За работу платят деньги. Верно, Брайан? Хочешь заработать деньжат?

Ким достал купюру из бумажника.

– Видишь этот датчик? – показал он на провод, что шёл к грудной клетке мужчины на столе. – Сними его и я дам тебе денег.

Врач недовольно посмотрел на Кима.

– И что произойдет? – спросил я.

– Этот никчемный кусок мяса превратится в товар. Врач вытащит из него все ценное. Мы продадим. И все заработают. Даже ты. Ну? Мы команда, Брайан? Заработаем с тобой легких денег? – говорил Ким потрясывая в воздухе купюрой.

– Давай, Брайан, – услышал я сзади шёпот Ленни. – Не мешкай. Сука, давай… Не стой, слышишь, не стой!

Я стоял и слушал как гудят лампы над моей головой.

– Ты хочешь, чтобы я убил кого-то и доказал свою верность? – спросил я у Кима.

– Это уже второй вопрос, Брайан, на третий умрет не он, а ты. Но ты станешь бесполезным куском мяса. Потому что ты куришь и пьешь. Ты никчемный, да? Я был прав? – давил на меня Ким.

Он кивнул кому-то за моей спиной. Слева от меня появился Дориан. Он держал пистолет и ждал команды.

Вот и всё. Прощай, Брайан Ривз. Я знал, что вороны останутся голодными.

– Если я здесь кого-то и убью, то только тебя, – сказал я Киму. – И это не вопрос.

Ким усмехнулся. Дориан поднял руку с пистолетом.

Я закрыл глаза…

– Первый раз не соврал, – услышал я голос Кима. – Стой. Дай пистолет Ленни. Это его человек. Ленни?

Я обернулся и посмотрел на Ленни. Тот опустил голову. Дориан протягивал ему пистолет.

– Понятно, – сказал Ким. – Ленни может ты тоже хочешь убить меня?

Вместо ответа Ленни подошёл к операционному столу и выдернул датчик. Приборы запищали. Мужчина пытался сделать вдох, но у него не получалось.

– Надоел уже твой цирк, Ким, – сказал Ленни и ушёл.

Ким кивнул врачу. Тот прикрепил датчик обратно. Пульс восстановился.

– Все свободны, – тихо сказал Ким. – Цирк окончен.

Я вышел последним и на ватных ногах поднялся на второй этаж.

Почему-то, я ещё жив.

Но почему?..

Часть третья. Ромео и Джульетта.

Ноги сами привели меня к кабинету Ленни. Он вновь курил. Вид у него был печальный и задумчивый.

– Чего припёрся? – спросил он, посмотрев на меня.

– Хотел узнать, что делать дальше, – ответил я. – Проверку я не прошёл?

– Её никто не прошёл. Кроме Боба. И то, потому что у него своего мнения нет. Если Ким решит, что тебе здесь не место, он трепаться не будет, – сказал Ленни.

– Ясно, – ответил я. – Я, видимо, подвёл тебя?

– Брайан, я дал тебе задание, – холодно ответил Ленни. – Работай.

– Ладно, – сказал я. – Займусь.

Я прошёл в зал, где сидела вся команда Ленни. Меня встретило напряженное молчание. Дориан ковырял ножичком грязь из-под ногтей. Фил и Боб развалились на диване. Рикки пялился в телефон, а Диана смотрела на меня с нескрываемой злостью.

После проверки Кима, я горел и таял словно подожжённая свеча. Доверие Ленни сильно пошатнулось, а его люди окончательно убедились в том, что я здесь чужак. Я тонул в болоте равнодушия и единственное, что могло меня спасти – это решение проблемы с Рикки.

Я подошёл к нему и сказал:

– Нам нужно поговорить.

Рикки удивленно посмотрел на меня и снисходительно улыбнулся – так и есть, теперь никто не будет воспринимать меня всерьёз.

– Говори, – сказал он и развёл руками.

Дориан убрал нож и вальяжно подошёл к нам.

– Ленни попросил меня помочь тебе, – сказал я, покосившись на Дориана. – По вопросу с картелем.

Диана фыркнула. Фил и Боб переглянулись. Дориан нахмурился.

– И как ты мне поможешь? – спросил Рикки, явно повеселев.

– Перестреляет картель ржавым кольтом, – прогнусавил Дориан за моей спиной.

Рыжая захохотала. Фил и Боб смотрели на меня с какой-то жалостью, как на обречённого больного. Я начинал терять самоконтроль. Мне захотелось влепить лысому качку гантелей по его наглой башке.

Обернувшись, я сказал Дориану:

– Кстати, да. Верни мой пистолет.

– Пусть у меня полежит. Вечерком им пиво открою, – ответил он насмешливо.

Я наливался гневом и был готов закипеть. Подойдя к верстаку Дориана, я открыл нижний ящик и вытащил оттуда кобуру с пистолетом. Кобуру я бросил на стол, а пистолет сунул за пояс.

Дориан пришёл в бешенство. Он тут же подбежал ко мне и схватил за глотку:

– Слушай сюда паршивец! – прошипел он. – Ещё раз прикоснешься к моему верстаку, я тебе брюхо вспорю и заставлю сожрать свои кишки вместе говном!

Глаза Дориана краснели от злобы и ярости. Я почувствовал, что задыхаюсь и с размаху ударил его локтем, попав ему в бровь. Дориан взвизгнул и отступил на шаг.

Фил вскочил с дивана и крикнул:

– Дориан, угомонись!

Лицо Дориана залило кровью от рассечения. Он потрогал свою бровь пальцем и увидел кровь. Без лишних слов лысый вытащил нож. Фил подбежал к нему и схватил за руку.

– Остынь, слышишь?!

Он оттолкнул Фила словно котёнка и пошёл на меня. Я достал пистолет. Боб вскочил с дивана и с разбегу снёс Дориана, они покатились по полу и остановились у моих ног. Рикки достал свой пистолет и направил на меня.

– Убери, – сказал он твёрдо.

Я поднял свободную руку вверх и плавно убрал пистолет обратно за пояс, после чего отошёл в сторону от Боба и Дориана.

В дверях появился Ленни.

– Развлекаетесь? – спросил он тихо.

Дориан поднял свой нож и встал с пола, недовольно посмотрев на Боба. Тот лежал, согнув ноги в коленях и тяжело дышал.

– Брайан, почему ты ещё здесь? – спросил меня Ленни.

– Рикки, идём, – сказал я и направился к выходу.

Что происходило дальше я не знал и не хотел знать. Сам вышел на улицу и закурил. Шёл дождь. Сморчок спрятался в доме охранников. Я стоял на крыльце и ждал Рикки. Сейчас Ленни прочитает ему нотацию и он пойдет за мной.

Что делать дальше я не знал. Просто сдохнуть уже не получится. Надо подохнуть красиво и по-геройски. Желательно прихватив с собой половину наркокартеля, а лучше весь. Соорудить шахид-мобиль, самому обмотаться взрывчаткой и уйти в безальтернативную историю со взрывом и огоньком, на фоне которого страстно поцелуются Рикки, со своей Амалией.

Возможно, они назовут своего сына Брайаном. Дориан будет петь ему колыбельные, смахивая слезу и потирая памятный шрам над собственной бровью. На входе синдиката появится мемориал с моим бюстом, днём возле него будет нести свою постовую службу наёмный охранник, а ночью его обоссыт завистливый Сморчок.

На крыльце появился Рикки.

– Ленни сказал идти с тобой, – произнес он поглядывая на серое небо.

– У тебя тачка есть? – спросил я.

Рикки кивнул.

– Поехали, – сказал я, бросив окурок на ступеньки.

Мы сели в его машину.

– Где живёт твоя девушка?

Рикки подозрительно на меня посмотрел.

– Что ты задумал? – спросил он.

– Спрячу вас, на время, – ответил я.

– Зачем? – удивлялся он.

– Давай определимся сразу, ты хочешь сбежать или сдохнуть? – спросил я.

– А что нет других вариантов?

– В твоем вопросе нет. Я спрячу вас, а сам поеду к Родригесу.

– И что ты ему скажешь? Он не станет с тобой разговаривать, – сказал Рикки.

– Станет, если его дочь исчезнет, – ответил я.

– Слушай, это бредовый план. Я вообще не понимаю, чего ты этим добьешься.

– Вези меня к своей девке, Рикки.

– Нет. Ты нас угробишь. Я не верю тебе, – сопротивлялся он.

– Послушай меня. Ленни не знает, как решить твою проблему. Своих людей он тебе в помощь не даст. Ты в дерьме. Меня ему не жалко, как и тебя. О том, что ты натворил скоро узнает Ким. И больше ты свою Джульетту никогда не увидишь. Её увезут, а тебе голову оторвут. Этот план тебе больше нравится?

Рикки принялся грызть ноготь большого пальца.

– Сука, – выругался он и завёл автомобиль.

– Сколько ей лет? – спросил я.

– Девятнадцать, – ответил Рикки, выезжая за ворота фабрики.

– А тебе? – поинтересовался я.

– Двадцать три, – сказал Рикки.

– Понятно, – ответил я.

– Ничего тебе не понятно. Ты и не любил никогда. Как и все вы, – ответил Рикки в сердцах.

Я посмотрел на него. Как он вообще попал на фабрику? Как стал частью команды? Очевидно, Рикки был самым слабым звеном. Избалованным, инфантильным юношей, что страдал от всеобщего непонимания и требовал особого внимания. Тепличный, самолюбивый страдалец, каким всегда везет.

– Любовь – это боль. Слышал что-нибудь об этом? – спросил я.

– У вас всё через боль. Просто вы любить не умеете. Я нашёл человека, с которым счастлив. И всё. Плевать. Какое мне дело до этих наркобаронов? – спрашивал Рикки.

– Любишь и всё? Да?

– Да.

– А как же команда? Братство? О них ты не подумал? – интересовался я.

– Ты их не знаешь. Ты друг Ленни. Ленни тоже их не знает. Вы все ищете проблемы там, где их нет. Никто не хочет жить свободно, без претензий, – рассуждал Рикки.

– Ты должен отвечать за свои действия, так же, как и за свои слова, – качал я головой.

– Ай да идите вы! Вам бы всё морали читать. Хоть бы кто, что новое сказал. Ты как Дориан. Тот тоже всё на своих принципах живёт. Вас, когда жизнь прижимает, вы все зубы скалите, решить ничего не можете. Всё об ответственности говорите. В жизни нет правил! Есть личное счастье. И этим нужно жить. Ваш коммунизм себя не оправдал. Рая на земле не построить, всем насрать.

– Погоди, – не понимал я. – Но что для тебя любовь?

– Любовь – это мой выбор. Мои чувства. Мой смысл. Я люблю Амалию. Мне плевать на все преграды. На фабрику плевать, на тебя, на его папашу, понимаешь? Вы мне ничего не докажите. Я вас не боюсь. Нет у меня принципов, кроме одного, умирать ради собственного счастья. Ради любви к человеку. Я должен видеть её каждое утро. Вот и всё. А остальное идёт в задницу.

– Но ведь у вас семья? Об этом мне сказала Диана, Ленни. Разве они тебя не любят? На чём тогда держится семья?

– Я не верю им. Никого они не любят, кроме самих себя. Я хотя бы смог полюбить кого-то ещё. И при этом они называют меня эгоистом. А когда приезжает бухгалтер Роудс, бегут наперегонки за баблом. Это их любовь? К деньгам? Пошли они все! – ругался Рикки.

Я понял, что вывел его на эмоции и он был готов откровенничать. Говорил Рикки быстро и много, совсем не думая.

– Как ты вообще попал в синдикат? – поинтересовался я.

– Мой папаша умер здесь. Убили его. Ким меня забрал и пристроил. Сказал, что если буду слушаться, то заживу красиво. Мне тогда лет семнадцать было. И что в итоге? Все только воспитывали и жизни учили. А зачем меня учить жизни, если они сами ещё не научились? Ким делает вид, что всё обо всем знает. Ничего он не знает! Здесь каждый за спиной фиги крутит.

– Ты о чём?

– Я о людях! Ты говоришь братство! Верность! Всё это слова! Ленни семью завел и двух любовниц, братство? Он берет шлюх каждую неделю и ездит вместе с Бобом развлекаться в казино. А у самого двое маленьких детей живут в элитном квартале. Через пару лет он бросит всё и растворится в роскоши. Боб и Диана трахались в операционной, когда Фила чуть не пристрелили мексиканцы на рынке. Этот псих Дориан вешал трупы и резал их ножом – тренировался. Он маньяк! Зачем мне это всё, Брайан? Почему я не могу просто любить того, кого хочу?

– Можешь, конечно. Только всегда нужно думать о последствиях. Я об этом. Как ты будешь любить свою Амалию, если тебя пристрелит её отец?

– Любовь вечна, жизнь конечна. Где-то должен быть нормальный мир. Этот больше похож на чистилище. Я всё равно буду стоять на своём. Это единственное, что я могу, – ответил Рикки.

– Тогда зачем тебе синдикат? – задал я провокационный вопрос. – Увози свою Амалию и живите счастливо.

Рикки странно на меня посмотрел.

– Как? – спросил он. – Это невозможно.

– Ты только что распинался здесь о свободе, выборе, любви, а теперь невозможно? Ты что на Библии своему синдикату клялся? Что держит-то?

Рикки задумался. Мы остановились на дороге, рядом с большим особняком.

– Наверное, я не смогу так. Просто бросить всех и уехать, – промямлил Рикки.

– Почему? – допытывался я.

– Потому что это будет предательством, – сказал Рикки.

– Значит тебе не всё равно. Значит не плевать. Значит всё, что ты готов делать ради своей девушки – это трепать языком впустую, – ответил я.

– Ты меня не знаешь, – сказал Рикки. – Ты вообще непонятно откуда взялся. Мы приехали. Дом Родригеса здесь. Что ты собрался делать?

– Сопли за тобой вытирать. Звони Амалии. Мне нужно с ней поговорить.

Рикки мялся. Ему не нравилось, что я давил на него. Но делать он тоже ничего не собирался. Он взял телефон и написал ей смс.

– Сейчас выйдет, – сказал он. – Только общайся с ней вежливо и мягко, понял?!

– Понял, понял, – ответил я слегка улыбаясь.

– Она очень хрупкая и ранимая девушка. Её отец тиран. Когда-нибудь я всё равно увезу её отсюда, – проговорил Рикки.

Я кивнул, отстраненно посматривая в окно. Мне хотелось зевать. Через несколько минут на дороге появилась Амалия.

Светленькая, худенькая девушка. На ней было коротенькое бежевое платьице, которое она смущенно придерживала рукой за край. Она шла быстрой и легкой походкой, широко улыбаясь. На её зубах были брекеты. Она подбежала к машине и поздоровалась. Рикки прижал возлюбленную и страстно её поцеловал. Амалия хихикала и накручивала на палец свои распущенные волосы.

Они жили в сказке. Которую сами себе придумали. И выходить из неё не собирались.

– Посмотри на неё! – восхищенно произнес Рикки. – Разве она не прекрасна?

– Давай я сяду за руль, – сказал я и обошёл его авто.

Они сели на задний диван и принялись трепетно ворковать. Амалия щекотала шею Рикки своим острым носиком и улыбалась. Рикки сиял. Я ждал титров в конце мыльной оперы.

– Как его зовут? – спросила Амалия у Рикки.

– Брайан, – тихо ответил Рикки.

– Он твой друг? – поинтересовалась она.

– Так, компаньон, – уклончиво ответил Рикки.

– А куда мы едем? – не унималась Амалия.

– Он хочет нас спрятать, – ответил Рикки.

– Зачем? – напряглась Амалия.

– Вот у него и спроси, – сказал Рикки.

– Эй, Брайан? Куда ты нас везешь? – спросила она.

– Скоро узнаете, – ответил я.

– Мне он не нравится, – прошептала Амалия Рикки.

Рикки пожал плечами и почесал её ушко пальцем. Она вновь засмеялась.

– Должен же о вас кто-то позаботится, – сказал я.

– Мы и сами можем, правда Рикки? – произнесла Амалия.

Рикки кивнул и полез губами к плечу своей девушки.

Я остановился у своего бывшего магазина. Обернувшись, я сказал:

– Если думать сердцем, то и голова не нужна, – сказал я. – Правда, Рикки?

Рикки с трудом оторвался от своей пассии и недовольно посмотрел на меня.

– Амалия, где сейчас твой папа?

Девушка вмиг стала серьезной.

– Что вы задумали? – сказала она и тревожно посмотрела на Рикки.

– Скажи мне, кто такой Хуан? – спросил я.

– Хуан Мануэль? Это сын бывшего папиного друга. Друг умер недавно. А что?

– Папа хочет вашей с ним свадьбы?

Амалия опустила глаза.

– Хуан мерзкий и холодный. Мне он совсем не нравится. Это всё бизнес. Отец хочет долю своего друга. Он выдаст меня замуж, за его сына, – кротко пролепетала она.

– И, конечно, Амон Рамос, не в курсе этой затеи? – сделал вывод я.

– Амон? Амон друг семьи. Сейчас у них общий бизнес. Он болен. Долго думает и тяжело дышит. Папа мало с ним общается.

– Чем болен Амон?

– У него почки отказывают. Ходит каким-то скрюченным и с палочкой. Папа хочет укрепить своё влияние.

– Понятно, – кивнул я. – Мне нужен адрес Хуана и твоя машина Рикки.

– Нам-то что делать? – спросил Рикки.

– Сидеть в магазине и не высовываться. Никому не звонить, даже нашим. Никто не должен знать, что вы здесь. За складом, внутри магазина, есть пристройка. Там можно спокойно жить. Вот ключи. Вечером я вам пиццу привезу. Ведь это не сложно для вас, побыть наедине пару дней?

Амалия улыбнулась, весело посмотрела на Рикки и повернулась ко мне:

– Хуан живет на севере, крайний дом по улице мира с красной крышей, – сказала Амалия. У него белый внедорожник. Вечером он часто ездит в бар, там они собираются своей компанией. Это всё, что я знаю.

– Этого достаточно, – ответил я. – Ну, идите, развлекайтесь. Я заеду вечерком.

Рикки и Амалия вышли из машины.

– Уверен в том, что делаешь? Может подключить парней? – спросил напоследок Рикки.

– А ты уверен, что они не сдадут тебя, когда обо всём узнает Ким? – резонно спросил я.

– Фил точно не сдаст, в нём я уверен, – сказал Рикки.

– Да кто такой этот Фил? Его мнение даже Киму не интересно, – возразил я.

– Ты ещё узнаешь Фила. Он не пустой звук. И мне будет спокойней, если он поедет с тобой, – ответил Рикки.

– За себя? – спросил я.

– Конечно, – ответил Рикки, набирая сообщение в телефоне. – Фил подъедет. Подожди его. Он рядом.

– Ладно, – неохотно согласился я.

– Думаешь Ким просто избавится от меня? – спросил Рикки.

– А что ещё делают с проблемами? Ты для него проблема. И для Ленни. И для всех.

– Брайан, тебе-то это зачем? – спросил он, напоследок.

– Помнишь ты сказал, что я никогда не любил? Ты ошибся.

Рикки ещё раз посмотрел на меня и хлопнул дверью. Я остался в машине один и закрыл глаза. Надо собраться. Как-то скверно я себя чувствовал. Мне казалось, что я смог избавить свою судьбу от двадцать второго знаменателя, но я вернулся к тупиковым улицам и тёмным переулкам словно бумеранг. Это болото тянуло меня на дно. Меня стало тяготить уныние и безысходность родового гнезда.

Чёрт становится ангелом, если познаёт любовь и благодать. И я увидел светлые души благополучных районов, что не знали жестокости и насилия. Увидел, вечерний пруд с прекрасными птицами. Растворялся в танцах и проникался театральным творчеством. Я научился любить и стал другим. Я чувствовал это. Понимал, что здесь, в своих родных краях я чахну, слабею и медленно умираю. Мне нужна хоть капля света. Хоть мимолетный лучик тепла. Мне был нужен мой человек. Моя лебёдушка…

Я устал кататься в лодке Харона между двух миров. Его черно-белая монета, в игре за мою душу, приземлилась на ребро. Меня потерял Бог. Потерял мой ангел-хранитель. И я потерял любовь. В мире добра и зла, справедливости и подлости, любви и ненависти, силы и слабости – я стал больше никому не нужен. Изгой превратился в монохром.

Вдруг дверь машины резко открылась и ко мне подсел Фил:

– Привет, отчаянный. Ну что, уже придумал героический путь спасения? – задал он странный вопрос.

– Ты о чём? – не понял я.

– О твоих терзаниях. Что делать-то собрался?

Фил был очень бодрым и активным. Обычное серое лицо и крючковатый нос вдруг заострились и выдали в нём прозорливого стратега. Мелкие темные глазки бегали из стороны в сторону, словно читали книжный эпизод.

– Навестить одного человека, – темнил я.

– Хочешь похитить Хуана? – вдруг выдал Фил и обличительно на меня посмотрел.

Я вовремя понял, что Фил куда опаснее чем все, кого я видел в синдикате. Фил – это серый кардинал в команде Ленни. Даже хитрый Ким блекнул перед его дальновидностью.

– Рикки что ли доложил?

– Рикки слишком юн и глуп, чтобы думать о чём-то ещё, кроме своей похоти, – произнес Фил.

– Это точно, – согласился я.

– Ну?! Значит повоюем с наркобаронами?! – сказал Фил и залихватски хлопнул ладонью о приборную панель.

– Ты со мной? – задал я вопрос.

Фил посмотрел на меня с прищуром.

– Конечно, Брайан. Мы все с тобой, – лукаво ответил он. – Сплю и вижу себя в темной деревянной коробке, где-то глубоко под землей. Хватит, пожил уже. Пора и червей покормить.

– Издеваешься? – кивнул я. – А что плохого в этом плане?

– Может и ничего. Может это я слишком тупой, а ты замыслил, что-то грандиозное. Расскажи мне о своей искромётной комбинации, давай вместе подумаем и обсудим каждый шаг, – надменно проговорил Фил с нахальным лицом.

Я понимал, что он просто смеется надо мной и давно просчитал все мои действия. И, тем не менее, я рассказал ему, в надежде, что он придумает что-нибудь получше.

– Я привезу Хуана к Амону… – начал я.

– Так, – сказал Фил посматривая по сторонам. – К старому и больному Амону.

– Да, – подтвердил я. – Расскажу ему о планах Сола, женить свою дочь на Хуане и расширить свой бизнес.

– И он сразу как разозлится, как разозлится, да? – ёрничал Фил сжимая кулаки и поджимая губу.

– Я что по-твоему клоун ряженый? – злился я.

– Извини меня пожалуйста, я больше не буду перебивать, продолжай, – отмахнулся рукой Фил.

Я сделал глубокий вдох.

– Амону наверняка это не понравится, что подобные вещи решаются за его спиной. И он захочет убить Сола. А мы организуем им встречу, прямо у ворот синдиката. Скажем Солу, что его дочь у нас, он приедет за ней, а там его встретит Амон со своими людьми. И ещё было-бы не плохо ему помочь с донорством почек. Тем более, что нам это будет выгодно, – закончил я.

– Ну просто Наполеон, – одобрительно кивал Фил с ехидной мордой. – А как вывел-то, а? Ну голова!

– Слушай, заканчивай, – требовал я. – Если что не так, говори сразу, хватит играть со мной.

– Я что, даже восхититься не могу твоим острым умом и огненной проницательностью? – продолжал Фил свой стёб. – План-то гениален! Жаль, что ты кое-что не учёл…

– Ну? – устало спросил я.

– А что если Амон в курсе того, что творит за его спиной Сол? Мм?

– Тогда почему он сам не решит этот вопрос? – удивлялся я.

– Может потому что все давно знают, кто будет основным боссом? А старикашка Амон хочет уйти на покой с почестями? И кто действительно из его людей настолько верен ему, что не понимает, кто станет главным и за кем будущее? Объясни, зачем солдатам Амона за него сражаться, если Сол будет не только больше платить, сразу после расширения, но и дольше жить?

– Ну, как минимум это семья и у них есть понятие чести…

Фил сделал круглые глаза и растянул свой рот в гадкой ухмылке. Я понял, что сказал наивную глупость.

– Какой же ты моралист Брайан. Всё никак не поймешь, что людям плевать на людей. Нет никакого братства, семьи, вечной любви и принципов, есть только деньги и личная выгода. Думай с этой стороны и всегда выйдешь к истине. Мой тебе совет.

– Иди ты на хрен Фил… – сказал я обидчиво.

– Да не упирайся ты! Не будет Амон с тобой разговаривать. Тебя просто пристрелят на пороге и вежливо отвезут Хуана к себе домой, после обеда или званого ужина. Никому из них нет дела до мнения чужака о справедливости и чести. У него есть деньги, а на власть ему плевать. Он подыхает и все вокруг это знают. И Сол укрепляет своё влияние, понимая, что скоро останется один. Брайан, думай за деньги, а не за честность! Мир уже не стоит на трёх китах, он по орбите вращается! И вся эта орбита целиком состоит из бабла! – сказал Фил.

– Ладно! Твой план? Делать-то что? – сдался я.

– Ты ещё не понял? – удивился Фил.

– Что именно? – спросил я.

– Тебя отправили сдохнуть, Брайан. Тебя и Рикки. Ленни хорошо знает твои повадки и понимает, что ты сейчас изобретёшь что-нибудь великое в своём пытливом уме. А Рикки слишком лоялен и живет в розовом облаке своей безмятежности. И ваш симбиоз геройства и пофигизма, направленный в сторону машины смерти картеля, приведет именно к тому, к чему и должен привести – избавления от всех внутренних проблем. Вы просто сдохните.

– Он сказал, что для меня это будет посвящение, – пробурчал я. – Что я должен решить эту проблему.

– Брайан, – хохотал Фил. – Ленни не станет доверять подобное таким как ты. Извини меня, но это так. Он всё уже решил. Вам надо сдохнуть. А спишут всё на дурака Брайана. Отчаянного и непоколебимого.

– Может он и брал меня под это дело, – задумался я.

<1...910111213...28>