Бабье лето любимой жены. Часть III

© Людмила Волынская, 2022

ISBN 978-5-0056-1302-8 (т. 3)

ISBN 978-5-0056-1303-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ч А С Т Ь 3

1

Стоя у окна, Лиза смотрела, как снег заметает землю белым пухом. Жизнь вновь начиналась с чистого листа.

На прошлой неделе, взвесив все «за» и «против», она решила принять предложение отца и позвонила родителям. До сих пор в голове звучали мамины слова. Оказалось, на обратном пути у них случилась авария. Арсений Иванович у сватов угостился. Слегка пригубил, но годы-то уже не те. «Лежит теперь с переломом голени. Сам с ума сходит и меня со свету сживает, – жаловалась мама. – Не приезжай пока. Не поверит он мне, скажет, что я пожаловалась. Помочь, ты ничем не поможешь. Он и меня к себе не подпускает. Петрович сиделку нашел и кровать из травматологии привез. С утра до ночи ворчит – все ему не так».

Пришлось идти по проторенной дорожке – на рынок. И получилось, как в поговорке: «на ловца и зверь бежит». Люсина подруга Света тотчас предложила: «Иди пока ко мне. Я замуж вышла, муж мне работу нашел, чтоб здесь не мерзла. Товар надо распродать».

Но планам ее не суждено было сбыться. Все разрешилось нежданно-негаданно, когда Руслан пришел за своими вещами. Завидев его, Малыш оживился. Да и тот, поглаживая пса по загривку, был непривычно разговорчив. И от предложенной тарелки супа не отказался.

– Привык к твоей еде, – с аппетитом уплетая суп, заметил он, – тебе бы поваром работать.

– Пошла бы, да не берут, – с напускной беззаботностью пошутила Лиза, глядя, как он встает из-за стола. – Опять на рынок пойду.

Тень озабоченности омрачила его лицо.

– Плохо одной. Мужа надо. В бар пойдешь? – неожиданно выпалил он.

– Зачем? – изумилась она.

– Посуду мыть, – ответил Руслан, не сводя с нее серьезного взгляда. Заметив шок в ее глазах, он добавил своим привычным мрачноватым тоном: – Тепло, себя и собаку накормишь.

Где-то признавая его правоту, она все же не могла представить себя еще и в роли посудомойки.

– Вот уж где хорошего мужа можно найти, так это в наших забегаловках, – убирая со стола, проворчала она.

– Зачем так говоришь?! – вспылил Руслан. – Ты видела? Не забегаловка это. Хозяин хороший, никто не обидит.

Лиза задумалась: «Зимой на рынке не сахар, только проблем себе добавишь. А бар, что? Не хуже домработницы. Отец поправится, там видно будет». И согласилась.

– Пошли, – не давая ей времени на раздумье, поторопил ее Руслан. – Спешить надо. Святое место пустым не бывает, – неудачно блеснул он знанием народного фольклора.

Город превратился в зимнюю сказку. Все вокруг дышало первозданной, не ослепительной, а мягкой белизной и покоем. А снег все падал и падал. Ветра не было, снежные хлопья мягко стелились под ноги.

Узнав от Руслана, где находится этот бар, Лиза вспомнила, что раньше ежедневно проезжала мимо него на работу. За этим кафе еще с советских времен закрепилась дурная слава. Вывеска там менялась не единожды. То фотоателье там открывали, то бильярдную. Не менялся только его облезлый вид.

Сейчас все поменялось. Низ здания с некогда ободранной штукатуркой на расписанных стенах был волнообразно выложен отделочным камнем. Стены были мастерски обновлены, старые окна были заменены новыми с тонированными стеклами. И дорожка, и выложенная плиткой парковочная площадка, были аккуратно расчищены. Чувствовалась умелая хозяйская рука.

Минуя гардеробную и кухню, войдя через узкий коридор в зал, Лиза тотчас поняла, что хозяин развернулся основательно. Зал скорее походил на зал небольшого уютного ресторанчика с роскошными пальмами по углам и столиками под белоснежными скатертями.

Вскоре Руслан скрылся за небольшой, находившейся за барной стойкой дверью. Краем глаза она заметила там еще один зал. Застыв у порога, она смотрела, как бармен, время от времени поглядывая в ее сторону, старательно протирал бокалы. Через несколько минут со стопкой тарелок вошла молодая длинноногая девушка. На ней была надета белоснежная блузка и короткая синяя юбка. Походя взглянув на Лизу, девушка поставила тарелки на столик и стала о чем-то шептаться с барменом. Стоя с чувством нарастающей неловкости, Лиза считала, что шептались они про нее. Что она делает здесь? Она, дочь секретаря райкома, жена успешного бизнесмена, с высшим образованием, любящая мать и добропорядочная женщина сейчас скромно стоит в уголке с жалким видом просительницы… чего? Места посудомойки. До чего она дожилась? Кем стала теперь? Даже девушку, и ту не заинтересовала, словно и не женщиной была, а так, ни то ни се, место пустое. Да, да, именно, ни то ни се… Вот, наконец, и отыскалось для нее подходящее слово.

Если бы Руслан открыл дверь минутой позже, скорее всего, он ее здесь не застал бы. Но судьба не зря стучится в дверь, а открывает ее и подавно по своему капризу. Поманив ее рукой, Руслан сам пошел ей навстречу.

– Тебе повезло, хозяин на месте. Видеть тебя хочет. Я на улице подожду, – сказал он, подходя к барной стойке.

Войдя в небольшой зал, Лиза тотчас забыла и про Руслана, и про свои навязчивые мысли. Зал этот был всего на три столика. Большие зеркала на стенах зрительно увеличивали его размеры, а нарядные бра в форме подсвечников придавали ему торжественности. Но внимание ее приковал сидящий за столом перед калькулятором поджарый смуглолицый мужчина кавказской национальности. Собственно, не так он сам, как его взгляд. Многое выражали его глаза – понимание, мудрость, суровость и еще… тоску. Впрочем, если бы не магическая сила этого взгляда, его можно было бы определить одним словом – заинтересованность.

Отодвинув калькулятор, мужчина сомкнул пальцы рук, словно пытался прикрыть лежащие на столе документы.

– Присаживайся, – с еле заметным акцентом хрипловатым голосом сказал он.

Ответив коротким кивком на ее приветствие, он смотрел, как она садилась. Кожей ощущала она его цепкий взгляд.

– Хочешь у меня работать? – без предисловий спросил он.

– Хочу, – так же коротко ответила Лиза.

– Меня Нодаром зовут, – отрекомендовался он и, предвидя ее вопрос, лениво махнул рукой. – Просто Нодар. Все так зовут.

– Лиза, – немного смущенная этой простотой, в свою очередь отрекомендовалась она, вызвав у него добродушную улыбку.

– Паспорт с тобой? Или трудовая? Ну, что-нибудь,… – спросил он.

– Нет, – растерялась Лиза, – я вообще не знала, свободно ли место.

Нодар задумался.

– Давай, так сделаем. Пойди на кухню, тебе расскажут, что и как. Если подойдет, вернешься, тогда и поговорим. Если нет, – пожал он плечами, – я никого не держу.

Она согласилась. Кухня оказалась большой и светлой. Справа от двери находилась двойная мойка, соединенная с длинным столом. По другую сторону тоже находился стол с несколькими микроволновыми печами, холодильники, морозильные камеры, над ними настенные шкафы, напротив – плита с духовкой и стол с разделочной доской, на которой длинноногая девушка нарезала хлеб.

Сейчас при виде Лизы глаза ее весело блеснули. Каштановые волосы ее, схваченные в хвост чуть ли не на самой макушке, открывали ее в меру большой выпуклый лоб, придавая выразительности ее большим светло карим глазам. Матовая кожа ее казалась бархатистой. Губы ее были красиво, но не броско очерчены карандашом.

Вторая девушка, поменьше ростом, такая же стройная, заметно проигрывала во внешности своей напарнице. Ее бледное личико, обрамленное светлыми волосами, было покрыто веснушками. Глаза неопределенного цвета казались словно выцветшими. При виде Лизы она замерла, словно дикий зверек в предчувствии опасности. Неизвестно почему Лиза сразу почувствовала симпатию к первой девушке.

Она же первая и обратилась к Лизе:

– Значит, ты и есть новая посудомойка? – запросто спросила она. – Я – Лена, она – Вика. А ты – Лиза, мы уже знаем.

– Хозяин сказал, что вы меня проинструктируете здесь, – пытаясь выглядеть как можно естественнее, произнесла Лиза.

– А что здесь инструктировать? Как посуду мыть? Ну и пол на кухне подтереть иногда. По утрам сюда приходит уборщица, стирку забирает. Но за день всякое случается, иногда приходится самим шваброй помахать. Моющие средства в кладовке за гардеробной, там же швабры и все такое. Сама увидишь. Вообще-то, здесь одетым находиться нельзя. Работать-то, когда начнешь? – невзирая на разницу в возрасте, спрашивала Лена.

– Если я ему подойду, завтра и начну.

– Еще бы ты ему не подошла, – криво ухмыльнулась Лена, – а нет, пусть сам посуду моет.

– Больно ты умная, – уколола ее Вика, – не за спасибо же ты моешь?

– А я не робот, – огрызнулась Лена, – и без того как волчок вертишься. Иди, выясняй, не тяни только, – по-деловому сказала она Лизе.

Задетая такой фамильярностью, Лиза кивнула и пошла к Нодару. В двух словах определив график ее работы, он назвал причитающуюся ей сумму. Это было лучше, чем ничего. Заметив ее колебание, Нодар объяснил, что здесь же она может и поесть, никому в рот он, в конце концов, не заглядывает. Рабочий график – неделю через неделю. На работе надо быть к двенадцати, но часов до шести, как правило, работы больше у бармена, так что зарплата вполне соответствует занятости. Закрывают они обычно в одиннадцать. Охрана свое дело знает, так что допоздна здесь никто не засиживается. Впрочем, и без его доводов Лиза согласилась, потому что и сама считать умела.

Выйдя на улицу, она увидела со спины Руслана, разговаривающего с высоким стройным мужчиной. Его черные кудри и проникновенный слегка прищуренный взгляд невольно привлекли ее внимание. Прекрасно зная себе цену, он и держался соответственно – стоял, широко расставив ноги, оттопыривая руками карманы поношенной куртки. По всему было видно, что такая малость, как изрядно потертые джинсы и стоптанные ботинки, была для него несущественна.

Руслан оглянулся на скрип двери.

– Решили? – спросил он, когда Лиза подошла к ним.

Под прицелом ироничного взгляда незнакомца Лиза ощутила неловкость за свой неухоженный вид и предстоящую, чего уж греха таить, эту работу.

– Не знаю, – с досадой ответила она, – работать надо допоздна, с Малышом некому будет гулять.

Руслан задумался. Повернувшись к собеседнику, он спросил:

– У тебя пацана знакомого нет?

Мужчина перевел на Руслана заинтересованный взгляд.

– Смотря зачем, – ответил он, – а что отец? – обратился он к Лизе.

– Чей… отец? – недоуменно уставилась на него Лиза.

– Малыша, чей же, – чувствуя подвох, насторожился незнакомец.

– Да я и матери-то его не знаю, – в замешательстве ответила она.

Напряженно следивший за их диалогом Руслан первым сообразил:

– Эй, ты! Собака это! – хлопнул он по плечу собеседника, да так, что тот отшатнулся.

– Это пса малышом зовут? – с недоумением спросил незнакомец. – Надо же до такого додуматься?…

– Ты бы его видел! Не пес, а слон.

– И кто с таким сладит? – развеял оптимизм Руслана собеседник.

– Слушай, сутра погуляешь, потом после работы, – Руслан принялся переубеждать Лизу. – Соглашайся.

– Я, пожалуй, соглашусь, – подумав, ответила она.

– Тогда познакомимся, – улучив удобный момент, ввернул незнакомец, – Андрей, тоже здесь работаю.

– Управляющий, – щегольнул Руслан и для пущей важности добавил: – Правая рука хозяина.

Андрей лишь иронично ухмыльнулся.

– Лиза, – не в силах подавить смятение, представилась она.

– Можно сразу на «ты»? Так проще, – предупредительно спросил Андрей.

– Да, – не зная, куда деваться от его дурманящего взгляда, согласилась Лиза.

Неизвестно сколько бы они здесь стояли, если бы Нодар не окликнул своего помощника.

Кивнув ей на прощание, они втроем сели в машину. Лиза не спеша пошла домой. Странно, теперь все вокруг почему-то казалось ей другим, словно наполнилось новым смыслом. Куда бы она ни бросила взгляд – на дома, на проходящих мимо людей, на вереницу спешащих автомобилей – все это было наполнено присутствием одного-единственного человека, с которым всего несколько минут назад свела ее судьба. На сердце было так легко, как не было до этого долгие годы. Все так же плавно кружились невесомые снежинки, но это были уже другие снежинки – они слетали с небес в мир, в котором жил этот почти незнакомый ей человек. Лизе вдруг так захотелось почувствовать их мягкое прикосновение, что она невольно подставила им ладонь.

2

Пожалуй, именно с того дня Лиза почувствовала, что жизнь ее повернула в новое русло, словно судьбе надоело удерживать ее в тихой заводи, и она отпустила поводья, лениво наблюдая за тем, что изо всего этого получится.

Вернувшись домой, Лиза вывела на прогулку Малыша, до такой степени ей хотелось продлить это ощущение легкости и новизны, уменьшающееся дома до еле ощутимых размеров. Проходя мимо зеркала в передней, она то и дело гляделась в него. Когда она в последний раз переживала из-за своей внешности? Должно быть, еще в той, прошлой жизни.

«Себя не обмануть», – думала она, внимательно рассматривая свое отражение в зеркале. Закрученный узел седых волос, потухший взгляд, плотно сомкнутые губы, темные тени под глазами… «Необратимый процесс», – с сожалением вздыхала она, ища подаренный Люсей восстановитель для волос и заброшенную за ненадобностью импортную косметику. Обследовав свой гардероб, она выбрала пару подходящих вещей (чтобы не выглядеть тусклым пятном на фоне цветущей молодости).

«Ну такое,… – скисла она, глядя на плоды своих стараний, – серая мышка в старых одежках». И около полуночи, словно боясь, как бы мечты ее окончательно не превратились в тыкву, а сама она – в старую крысу, она отправилась на боковую.

В первую неделю своей работы Лиза поняла, что, заняв здесь скромное место посудомойки, она стала частью единого целого, которое составляли не только хозяин, управляющий и официантки, но и охранники (по совместительству – гардеробщики и вышибалы), музыканты, а также уборщица. Оно было чем-то вроде живого организма. Ни на одной из предыдущих работ этого не было.

В доме Сергея Петровича главенствовала его семья, которая и представляла собой единственный полноправный организм. Остальные беспрекословно подчинялись ему.

На рынке и того проще – там в огромном котле, в ежедневно замешиваемом вареве товарно-денежных отношений каждый варился сам по себе. Разве что для удобства процесса выстраивались кратковременные связи, вроде: хозяин – продавец.

Здесь же все было по-другому. Главенствующей руки хозяина почти не ощущалось. По утрам, не глядя по сторонам, коротко кивая при встрече, он с озабоченным видом проходил к себе в кабинет. Говорил он коротко, тихо, подавляя работников уже одним своим присутствием. Андрей появлялся здесь по утрам нечасто. Убедившись, что все в порядке и расспросив, не надо ли чего, он подолгу здесь не задерживался.

С первых же дней внимание ее привлекла к себе уборщица Клавдия Васильевна, женщина шестидесяти лет. Несловоохотливая, неприметная, она добросовестно исполняла свою работу. К двенадцати часам везде были чистота и порядок. В ожидании причитающейся «пайки» она тихо сидела в уголке, покорно положив на колени свои натруженные руки. «Кухня» как таковая была здесь упразднена, поэтому самим приходилось запекать, нарезать, разогревать и накладывать. Старались все. Клиент – прежде всего. А дальше как пойдет.

Вспоминая былые времена, Клавдия Васильевна рассказывала, что раньше здесь работали две женщины постарше. Одна жарила чебуреки, вторая была на раздаче. Хорошо они шли под пиво да под водочку. Жаль, дохода мало приносили. Вот хозяин и решил переделать все по новой моде. В зале красоту навел, бар с разными бутылками. На одни наклейки глянешь, и не захочешь, выпьешь. Кофе там, разные коктейли делают. И бутерброды, если по-быстрому перехватить. Что их там слепить? Ей и самой не раз приходилось девчонок выручать. Намажь соус на хлеб, придави куском колбасы или красной рыбки, сырком потри или лучком посыпь, разогрей – пальчики оближешь. Девчонки научились подавать красиво, вроде не хлеб с колбасой, а незнамо какое диво. Под такую закуску не одну соточку потянешь. На соточках бар и вытягивает. А вечером, когда гульный клиент приходит, ему горячее подавай. Здесь уж в ход идут салаты, картошка, колбаски разные и куриные ножки. И названия хитрые им придумали. Раньше, что? Чебурек, он и есть чебурек. А сейчас – «деревенский сюрприз», «мясная тарелка», «весенняя фантазия». Хозяин дома соус готовит. Андрей окорочка привозит, здесь запекают. Бар лампочками украсил. Когда-то цирк приезжал, на нем так же лампочки мигали. Где сверкает и играет, туда народ и прет. Правда, новый клиент проблемный пошел, с гонором. Он тебе сто рублей бросит, а нервов сделает на тыщу. Летом работы больше. Столы под зонтиками ставят. Качели для детей. Мороженое всякое, пирожное. Только успевай. Хозяин на летнее время еще двух официанток берет. Там у них свой цирк начинается: что не вечер, то скандал. А наше дело маленькое. Что скажут, то и делаем. Лишь бы платили.

Дождавшись обеда, Клавдия Васильевна с молчаливой покорностью приступала к трапезе. Ела она не спеша, шамкая своим беззубым ртом. Хлеб размачивала в горячем чае и несколько завернутых в салфетку кусочков неизменно прятала в сумку. Рабочий день ее всякий раз заканчивался одними и те ми же словами: «Давайте, девчонки, на перекур. Приберусь тут маленько, чтобы вам меньше работы было». И пока девчонки болтали с охранником, или о своем, о девичьем, та ловко водила шваброй по полу, складывала в узел восемь скатертей и, прихватив пару кусочков хлеба, шла восвояси. Официантки о ней худого слова не сказали, хоть ко всему остальному претензий у них было предостаточно. Улучив момент, когда они остались одни, словоохотливая Вика сказала, что Нодар привел ее с улицы, где та попрошайничала, когда зять выгнал ее из квартиры.

– А Нодар здесь при чем? – удивилась Лиза.

– Не знаю, но вселил ее обратно, – многозначительно кивнула Вика. – Теперь все до копейки зятьку отдает. Еще и объесть боится. Хлеб, и тот домой прихватывает.

– Тебя не объела? – одернула ее вошедшая Лена. – Вот и помалкивай. Все мы тут с улицы. Приют блатных и нищих…

– А ты мне не указывай, – фыркнула Вика в ответ. – Сегодня ты в фаворе, а завтра в заднице, – пытаясь склонить Лизу на свою сторону, она продолжала, – говорят, что зять ее – бандит, из тех, что деньги с народа берут. Для них все равно, что свои, что чужие.

Эти слова насторожили Лизу. Мало-помалу привыкнув к Руслану, она перестала его опасаться. А ведь он тоже снимал с торгашей дань. Получалось – и Нодар этот, и Андрей были связаны с криминалом. Так вот куда занесла ее нелегкая. Не зря, видно, Лена держала язык за зубами.

Может, потому, приводя с собой гостей, Нодар обращался с заказом исключительно к Лене.

Несмотря на Викину услужливость, Лена ей больше глянулась. И живее она была, и красивее. Под стать молодому управляющему. Однако в их общении не было даже намека на скрытые отношения.

Впрочем, недели через две выяснилась и причина такого безразличия, когда на кухню к ним заглянула ухоженная женщина бальзаковского возраста. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не слегка выступающая нижняя челюсть.

– Мой Андрюша не у вас? – приоткрыв дверь, промурлыкала она.

Услышав знакомое имя, Лиза резко повернулась, что не укрылось от ее внимания. Пройдясь по Лизе оценивающим взглядом, словно прикидывая, потянет ли новенькая на соперницу, она мягко вонзила в Лену свои коготки. Брысьнув глазами, Лена отрезала:

– У нас. Под столом сидит.

Гостья фыркнула и, спрятав коготки, закрыла дверь.

– Твой, твой, – нарезая хлеб, недовольно проворчала Вика, – кто бы сомневался.

Улучив момент, Лиза рискнула спросить:

– Это его жена?

– Кто, Марта? – переспросила Вика. – Ездовая кобыла. Ревнивая, жуть. Следит, чтобы он на Ленку не запал, по вечерам его подкарауливает, или в зале торчит. Видно, богатая.

– Деньгами мужчину не удержишь, да и на альфонса он не похож, – заметила Лиза.

– На кобеля он похож, – продолжала откровенничать Вика, – только его никто не удержит. Он же, того, – она похлопала ладонью по голове, – контуженный. С ним надо на цырлах ходить.

Лиза перевела на нее удивленный взгляд.

– Да, – кивнула Вика, – он в Афгане служил. Говорят, они все такие.

Сам же «контуженный» выглядел вполне адекватным. По вечерам, освободившись от гнета рутинных дел, настроен он был более благодушно. Не отвечая ни за что конкретно, он тем не менее отвечал за все, поэтому приходилось везде «отметиться»: поговорить с охранниками, с барменом, критично оценить обстановку. С официантками у него установились панибратские отношения. Принимая заказы, он с ленивой снисходительностью выслушивал их бесконечные претензии и девчоночьи междоусобицы. С чем бы к нему ни обратились, у него на все был один ответ: «Я тебе что, стекольщик? Я тебе что, слесарь? Разбирайтесь сами». Всякий раз при этом он протягивал деньги со словами: «Вызови мастера. Приду, проверю. Сдачу оставь себе». Отстегивал он, видно, прилично, так как ни разу не получил отказа. К причудам не переходивших запретную черту поддатых личностей он относился лояльно. Точек пересечения, кроме разве что короткого приветствия, у него не было лишь с посудомойкой.

Впрочем, однажды они пересеклись, да так, что лучше было не вспоминать. Время от времени слыша доносившиеся из кладовки странные звуки, Лиза заподозрила, что там завелись крысы. Стараясь заходить туда как можно реже, она запасалась всем необходимым впрок. Но однажды она столкнулась-таки с двумя «мышами», непонятно как изловчившимися там уместиться. Открыв дверь, она уперлась взглядом в пристроившегося к Ленке мужика. На миг замерев от шока, она хлопнула дверью и вернулась на кухню. Наблюдательная Вика, заподозрив неладное, выбежала в коридор. Пытаясь снять напряжение, Лиза начала сортировать посуду. С мыслями не складывалось, со временем, видимо, тоже. Вскоре или не вскоре она услышала голоса Нодара и Андрея. Замерев, прислушивалась она к обрывкам их разговора. «Это не в первый раз, Андрей. Не в первый», – говорил Нодар. «Я что, полиция нравов, чтобы их выслеживать, – отвечал Андрей. – Не было раньше секса. Вот и прет теперь мужика за все бесцельно прожитые годы». «Пусть прет в другом месте. Человек к нам устроился, подумает всякое», – удаляясь, настаивал на своем Нодар. «А человек здесь, вообще, кто?» – съязвил Андрей. «Вообще-то, женщина, – послышался отдаленный голос Нодара. – И ты здесь, вообще-то, за порядком следишь. Ты моя права рука или чиряк на заднице?» Видно, слова хозяина не особо задели Андрея, так как вскоре он окликнул Вику: «Эй, моралистка! Подь сюды! Че кипишуешь?! Завидуй молча. А хочешь, выручу. Говорят, у меня неплохо получается». «Моралистка» не успела ответить, так как снова раздался голос Нодара: «Работать! Где эта коза? Скажи ей – еще раз увижу, внесу в черный список». «Вноси, я еще за ней не бегал. У меня и так никакой личной жизни. То там, то здесь». «Не больно ты к ней и рвешься». «Рвусь всей душой, но долг не позволяет», – пошутил Андрей. «Потерпи, мой мальчик, – тепло по-отечески сказал Нодар, – я же тебя иногда подменяю». «Так я и не в претензии», – ответил Андрей, открывая дверь на кухню.

Лиза невольно повернулась на звук открываемой двери, но, встретившись с его взглядом, снова принялась за работу.

– Испугалась? – не собираясь проходить дальше, уперся он спиной в стену.

– Нет слов, – коротко ответила она, давая понять, что не собирается обсуждать это непотребство.

– Не думай о ней плохо, – заметив ее настрой, произнес он. – Она с виду бойкая, а дома проблема на проблеме. Этот козел ей денег дает, ну и тащит под занавес в темный угол. По-другому, видно, полшестого.

Выдавив последние капли обезжиривателя, Лиза с досадой ударила губкой о дно мойки и резко повернулась.

– Никого я не осуждаю, – в сердцах ответила она. – А что я думаю, это мое дело. Многих жизнь переломала через колено. Но это не тот случай, чтобы опускаться до скотства. Хватает у нее денег на себя любимую. А то что больше хочется, так это теперь сплошь и рядом. Чему удивляться?

Не ожидая от нее такого выпада, он коротко ответил:

– Понятно.

Видя, что перегнула палку, Лиза мягче добавила:

– Я там крысиный яд положила. Надо убрать, не то еще отравятся.

– Зачем?

– Думала, крысы завелись.

– Че ж мне не сказала?

– Чтобы услышать, что ты не крысолов?

– Я пофигист, – добродушно ответил он, – иначе бы мозгами поехал.

Когда за ним закрылась дверь, Лиза замерла, упершись руками в края мойки. Тупо глядя на губку, она решала, стоит ли сейчас идти в кладовку. Дверь резко открыли, и на кухню с победоносным видом вошла Вика.