Король и спасительница

– Не-е-ет, не спесивое, я же говорю, грустное! У него какое-то несчастье в семье, что ли, Сонь?

– Угу, несчастье, – пробормотала я. – Он сам.

– Зато вы так друг другу подходите! – снова соскочила Ира в привычную для нее сторону разговора. – Вы даже лицами немного похожи.

– Да ну? – развеселилась Натка, глядя на меня. – Слушай, Сонь, когда ты вот так хмуришься и губу выдвигаешь, действительно прямо одно лицо с его величеством!

– Натка! – рявкнула я. – Сейчас я не губу выдвину, я тебе по башке двину, если ты не прекратишь! Чего тебе надо?!

– Ой, ты чего? – испугалась Ира.

– Не обращай внимания, не знаешь, что ли, что запальный шнур у нее короткий, – рассмеялась Натка и взъерошила мне волосы, – ладно, остывай, подруга, больше не буду…

Я махнула рукой и тоже засмеялась.

Выставка-ярмарка самодельных украшений проходила в огромном светлом павильоне. Мы с Наткой, проводив Иру на место, обегали его весь, жадно разглядывая многочисленные прилавки и постанывая при виде цен: денег у нас с собой было совсем немного. В ажиотаже я даже позабыла про короля, и напомнила мне о нем, как это ни странно, подруга:

– Слушай, Сонь, а домой-то ехать не пора? Мы уже, наверное, целый час тут шастаем, как бы наше величество скандалить не начало…

– Ну и пусть скандалит, – раздраженно отозвалась я, бросая обратно на прилавок серьги, которые уже совсем было собралась купить, – он мне надоел уже так, что сил моих нет. Знаешь, Нат, наверное, я все-таки с ним поговорю. Пусть он к себе уходит. Мне, конечно, его народ жалко, но и я ни в чем не виновата!

– Это да, – вздохнула Натка, – ну пусть он тебе хоть пообещает, что мстить не будет… Вроде бы, он пообещал это пообещать?

– Ага.

– Ну вот и все, и не заморачивайся. Когда ты с ним говорить-то собралась?

– Наверное, как родственники уедут, а то еще при них неудобно…

Подруга, подумав, кивнула:

– Да, так будет лучше.

К своему дому я подходила уже без Натки, поскольку та пообещала родителям съездить с ними на дачу. Прошагав по жаркому асфальту, я с облегчением нырнула в прохладный подъезд и звякнула в свою дверь.

Открыл мне Лид. Почти дочитанный «Изумрудный город» он держал наперевес, зажав пальцами нужную страницу.

– Ну как тебе? – не выдержав, улыбнулась я и кивнула на книжку.

– Неплохо. По крайней мере, образы правителей там более адекватны, хотя иногда выглядят излишне сусально…

Я его не дослушала: меня встревожила полная тишина в квартире. В большой комнате никого не оказалось, телевизор не работал, ребенок не орал, но эта тишина почему-то неприятно подействовала мне на нервы.

– А где Леня? – спросила я с тревогой.

– Он пошел, по его словам, в магазин за молоком, но, думаю, он хотел пополнить запасы своего алкоголя.

– Пива, что ли? А, понятно, – я успокоилась. Значит, Леня с Маришкой пошли гулять. – Ну и хорошо, отдохнем от них немного…

– Да, отдых от этих шумных простолюдинов, несомненно, требуется, – согласился король, опускаясь на диван. – Твоя поездка прошла нормально?

– Очень даже хорошо, – откликнулась я с энтузиазмом, распуская растрепавшиеся волосы, чтобы расчесать их и снова завязать в хвост. – Там столько красивых украшений, жалко только, что дорогие очень, не купишь…

– Если ты любишь украшения, то могла бы попросить меня сделать тебе несколько. Деньги тебе теперь не нужны.

– А ты умеешь?

– Конечно, это нетрудно.

Король отложил книгу и выжидающе посмотрел на меня, видимо, ожидая заказов. Некоторое время я постояла среди комнаты, борясь с жадным желанием, прежде чем выгнать Лида, назаказывать ему кучу золота, серебра и драгоценных камней, но потом решила не идти на такие сделки с совестью и с рассеянным видом заявила:

– Да ладно, попозже… И куда подевалась моя расческа…

Так же рассеянно я забрела в свою комнату, не глядя протянула руку к тумбочке, и вдруг мои пальцы наткнулись на холодные металлические прутья.

Удивленно опустив глаза, я увидела довольно изящную полукруглую клетку. А в клетке, занимая чуть ли не весь ее объем, сидел совершенно незнакомый мне зверек. Был он почти шарообразным, с шелковистой бежевой шерсткой и коротенькими лапками, а мордочка была похожа на мышиную, но при этом сильно сплюснутую, будто у персидского кота: влажный коричневый нос находился почти вровень с большими черными глазами. Вместо ушей росли шерстяные кисточки. Создание поглядело на меня, и, беззвучно открывая маленький розовый рот, отчаянно запрыгало в клетке.

– Ой, Лид! – умиленно взвизгнула я. – Это что за зверушка?

– Это лийтан, наше местное животное. Грызун, вроде ваших мышей, но гораздо более безобидный. У него почти тупые зубы и неразвитые голосовые связки.

– Он не может пищать? Жалко… – я, просунув сквозь клетку палец, попыталась погладить лийтана, но он продолжал открывать рот и отчаянно прыгать. У меня мгновенно появилось нехорошее подозрение.

– Лид, – сказала я, резко поворачиваясь к королю, – ты почему его наколдовал?

– Потому что у других наших животных голосовые связки есть, – безмятежно отозвался король, – и они могли бы кричать так же, или даже громче, чем этот плебейский ребенок. Конечно, было бы эффективнее превратить его в предмет, но ты мне это запретила…

– Ребенок?! – пришла в ужас я, глядя в круглые глаза лийтана и находя в них явное сходство с Маришкиными. – Лид, ты что сделал?! Зачем ты ее заколдовал?

– Она мне мешала, – последовал спокойный ответ. Лийтан-Маришка начал биться об клетку, король глядел на это со скучающим лицом.

– Ч-чем она тебе мешала? – еле выдавила из себя я.

– Коротко говоря, всем. Почти сразу после вашего ухода ее отец тоже ушел, по его словам, на десять минут. Я сразу подозревал, что десятью минутами он не ограничится, но это неважно. Главное, что за полчаса этот ребенок успел попросить разных сладостей, сказать, что ему скучно, холодно, жарко, что он хочет к папе и маме, играть и гулять. Я сказал ей, чтобы она перестала, иначе я сделаю так, что она не сможет мне мешать, но она не послушалась, и… – Лид кивнул на клетку. Зверек прижался к прутьям носом и глядел на меня, беззвучно хлопая губами. Чувствовалось, что он плачет. Глядя на Лида и преодолевая сильное желание чем-нибудь в него изо всей силы швырнуть, я прошипела, выдавливая по слову сквозь стиснутые зубы:

– А ну. Немедленно. Преврати. Ее. Обратно.

– Пожалуйста, раз ты пришла и готова терпеть эти бессмысленные крики, – охотно согласился король и щелкнул по прутьям. Клетка почернела и распалась, зверек выпрыгнул из нее на пол, постепенно меняясь в цвете и размере, пока не превратился в скорченную в комочек Маришку. Она подняла голову, глянула на нас полными слез глазами и зашлась пронзительным плачем.

– Ну, ничего-ничего, – бестолково выдавила я, склоняясь над ней, – успокойся…

– Те-тя… Те-тя Соня… – заикаясь, выдавила Маришка. – Я не могла говори-и-и-ить!

– Ты и так редко пользуешься даром речи, – презрительно заметил король.

– А ну уйди! – выпрямившись, рявкнула я. – Даже не разговаривай со мной, колдун чертов! Ты сам хуже ребенка, тебя на минуту оставить нельзя!

– Тебя не было два с половиной часа, а не минуту, – холодно оповестил Лид. – И я не делал ничего такого, чего ты бы мне не разрешила. Я никого не убил и не превратил в предметы. Если ты все равно чем-то недовольна, уточни свои просьбы.

– Да, спасибо тебе, что ты ее не убил, – я с отвращением посмотрела на него. – Только она целых два часа просидела в тесной клетке, жутко испугалась, да еще и билась о прутья. Тебе ее совсем не жалко?

– Нет, металл клетки не драгоценный, и я могу сделать еще.

– Я о ребенке, – прошипела я, гладя по голове ревущую Маришку.

Король недоуменно пожал плечами.

– Ты опять имеешь в виду ваше сострадание, Соня? Чувствовать за нее? Но почему я должен ее жалеть? Она не получила никаких повреждений.

– Ну да, кроме психических… Если ребенок теперь заикой станет, что я Ире скажу?!

– Что она должна научить свою дочь слушаться старших и делать то, что нужно, с первого раза. Иначе в ее жизни это будет иметь последствия похуже превращения в лийтана, – отчеканил Лид и торжественно удалился в сторону своей кровати, видимо, не желая смотреть, как я сюсюскаюсь с плебейским ребенком.

Впрочем, сюсюканье мое затухло в том концерте, который устроила Маришка. Вырвавшись из моих неловких рук, она бегала по всей квартире и громко орала, а я носилась за ней уже не совсем с утешающим, а скорее с воинственным криком: «успокойся!!!». Король предусмотрительно из комнаты не выходил.

В таком виде и застал нас вернувшийся Леня, и сразу же оказалось, что в деле успокаивания дочери он тоже не ас. Попросту говоря, мы начали носиться за Маришкой вместе, предлагая ей конфетки, погулять, порисовать и другие блага. Маришка по ходу дела сдернула скатерть, разбив пару чашек, и мое стремление утешить бедняжку начало уже давать сбои, когда из моей комнаты молча вышел Лид. Направлялся он явно к компьютеру, но по дороге наткнулся на орущую Маришку, брезгливо обошел ее и негромко произнес:

– Замолчи, ты снова мешаешь мне и Соне.

И, будто эти слова были волшебными, Маришка разом захлопнула рот, задрожала и полезла на колени к отцу, испуганно глядя в королевскую спину. Король же, не удостаивая ее больше своим вниманием, залез в интернет и принялся там ковыряться.

– Уф, Ленька, здорово у тебя получается! – восхитился Леня. – Ее обычно даже Ира по три часа успокаивает… Сонь, чайку сделаешь?

– Конечно, – улыбнулась я одной стороной рта и двинулась на кухню. Нет, не буду я откладывать разговор с королем. Хватит с меня. Давно надо было понять, что в нем нет ничего хорошего, и что для него формальности вроде «простолюдин-не простолюдин» и «должен-не должен» важнее любых человеческих чувств, которыми он, впрочем, не обладает. Да, недаром Натка сказала мне тогда про гипотетическую бабу Дусю – и ведь правильно сказала! Это я вечно пытаюсь исправить неисправимое… Ну уж нет, я уже и так достаточно наказана судьбой за то, что его расколдовала. Я прикажу ему уйти не через неделю, а прямо завтра.