Король и спасительница

– Нет, не нужно, – сказала я с расстановкой, поворачиваясь к нему и, задрав голову, глядя в его двухцветные глаза, – эти люди – мои родственники, они скоро приедут и будут неделю жить здесь, в большой комнате. Как хочешь, но надо сделать так, чтобы они не знали, что ты тоже у меня живешь. Понятно?

– Значит, везде, кроме пределов твоей комнаты, мне лучше быть невидимым? – спокойно уточнил король. Облегченно выдохнув, про себя, что он, хотя бы, не спорит, я прикинула и ответила:

– Нет, пожалуй, не надо. Будь видимым, только притворяйся, что явился ко мне в гости откуда-то с улицы. В дверь звони. Они, конечно, подумают, что ты мой поклонник, но в этом ничего особенного нет, в отличие от проживания…

Король кивнул.

– Ну ладно, раз договорились, то хорошо, а теперь иди в мою комнату и не мешайся: я буду убираться.

– Почему ты: для этого есть она, – Лид кивнул на Натку.

– Она тоже будет, – успокоила его я. – Нат, поможешь? А тот тут такой бардак накопился…

– Не робей, подруга! Щас разберемся. Ваше величество, – Натка поклонилась королю чуть ли не в ноги и указала ему на дверь моей комнаты, – пожалуйте в свои покои. Дать вам с собой какое-нибудь увлекательное чтение: журнал «Мурзилка» или что-то в этом роде?

– Нат!

– Молчу-молчу, Сонь. Где у тебя веник?

Подождав, пока оскорбленный Лид, наконец, убредет, мы побежали наводить порядок. Торопились мы изо всех сил, но, конечно же, все равно не успели: приехавшие родственники застали нас взмыленными и со швабрами наперевес. Ирина с порога радостно обняла меня и чмокнула в щеку, оставив на ней пару грамм косметики. Несмотря на мужа и дочку, она была старше меня всего лишь на два года и выглядела соответственно: высокие каблуки, джинсовая мини-юбка и коротенькая красная кожаная курточка. Это еще не считая зверски накрашенных глаз и губ и волнистых каштановых волос до плеч. Ее Леня тоже мало изменился, оставшись все таким же простым крепким парнем небольшого роста, стриженным почти под ноль, тоже в кожаной куртке, только черной и широкой. Он приветственно улыбнулся мне, показав не слишком ровные зубы.

– Ма-а-а-ам… – длинно запищало вдруг что-то около моей коленки. Вздрогнув, я опустила глаза.

– А кто это у нас там? – весело поинтересовалась Натка, умеющая обращаться с детьми. Я же лишь стесненно хмыкнула, глядя, как Ира ловко распаковывает красный комбинезончик, в котором заключается небольшая юркая девчонка с широко расставленными темными глазами и двумя тощенькими, но туго заплетенными русыми косичками.

– Сейчас, Маришка, будем кушать и спать, – сказала Ира, снова повернулась ко мне, и дальнейший наш разговор проходил так:

– Сонь, а я тебя даже не узнала! Ты так изменилась, такая стала взрослая!

– Ма-а-ам, ку-у-ушать…

– Да, Мариша… А мама твои с папой в командировку поехали, да? Все у них нормально на работе?

– Да, все норма…

– Ма-а-ама! КУШАТЬ!!!

– Сейчас, Маришка, сейчас, я разговариваю… Она капризничает, устала после поезда… Куда можно сумки поставить?

– Э-э-э… В комнату.

– Ма-а-а-ама!!!!

– Леня, заноси в комнату вещи. Ой, Наташ, это ты? У тебя прическа другая, да? Вы еще дружите? Вот здорово!

– А-а-а-а-а!!!!

– Мариша, не плачь, сейчас я уже иду… Соня, а ты на каком же теперь курсе учишься? На третьем? А не работаешь пока?

– Нет…

– А я опять работаю после декрета, меня в тот же секретариат взяли… Леня, ты ей туфельки сними. А сюда я на ярмарку приехала, с сережками, браслетиками – я тебе показывала свои браслетики?..

– Нет…

– МАМА!!!

– Да-да, Маришенька, да-да.

– Ира, пойдем в комнату, покормлю вас всех! – взмолилась я, не в силах больше выдерживать этих воплей. И тут раздался громогласный и торжественный звонок в дверь. Мы все, даже неугомонная Маришка, умолкли. Вспомнив про бабушку, я заранее вспотела, но прежде, чем успела что-то предпринять, Ира ничтоже сумняшеся отодвинула щеколду и воскликнула:

– Кто там? Заходите!

На пороге холла с утомленно-недовольным видом нарисовался король в своем обычном полутореадорском костюме с высокими сапогами и белой рубашкой. С некоторым трудом отыскав меня глазами, так как для этого ему пришлось глядеть практически сквозь Иру, он изрек:

– Соня, я пришел к тебе в гости.

– Вот так сюрприз, – вздохнула я, – ну, заходи.

– Это кто? – поинтересовалась Ира в полный голос.

– Да, мой знакомый, – отмахнулась я, – ты проходи, проходи.

– Соня, погоди, ведь ему надо тапочки дать, он же в сапогах не пойдет в комнату…

– Да я разберусь, иди отдыхай, – вытеснила я ее за дверь коридора и, повернувшись, смерила короля таким взглядом, что на его ногах мгновенно оказались тапочки, весьма похожие на папины.

Мы молча прошли друг за другом в квартиру. Оказалось, что за полминуты нашего отсутствия там все успело как-то так измениться, что у меня создалось ощущение, будто я пришла в гости. На кухне шумела вода и слышались Маришкины вопли, а Леня, вольно расположившись на диване, щелкал пультом, выбирая между новостями и футболом. Рядом с ним на столике уже откуда-то появилась бутылка пива. Впрочем, при виде Лида он с готовностью подскочил, протянул крепкую руку и громогласно и весело представился:

– Леонид! Будем знакомы.

Король посмотрел на протянутую ему ладонь, как на дохлую крысу, уселся на другой край дивана и промолчал. За него поспешно ответила я:

– Его зовут Лид.

– Леонид? Тезка, значит! – вольно проинтерпретировал Леня непонятное ему имя и обрадовался еще больше. – Да садись поближе, чего ты грустный такой? Пивка хочешь?

– Нет, – отозвался Лид сквозь зубы, уловив мой зверский взгляд.

– А чего так? – искренне озаботился Леня и даже протянул к королю руку, будто хотел пощупать ему лоб. – Болеешь, что ли? Да ладно, по чуть-чуть можно, за встречу-то!

– Нельзя, – отрезал король. Смотреть на это все без нервного содрогания было невозможно, и поэтому когда меня из кухни позвала Ира, я с радостью капитулировала, предоставив королю самому налаживать контакт с моим родственником. В конце концов Лид и так находится в более выгодном положении…

В кухне был дым коромыслом в буквальном смысле: на плите дымилась большая кастрюля, на табуретке стоял большой таз с налитой водой, и в нем Ира мыла Маришку. Та подпрыгивала и повизгивала, но хоть не орала. Натка тем временем разливала чай и нарезала хлеб.

– Ир, зачем так-то? Ведь ванная есть, – удивилась я, вставая на пороге. Ира, уже успевшая переодеться в коротенький голубой халатик, глянула на меня и убрала с лица мокрые пряди волос:

– А, Сонь, спасибо, да просто она вот так любит плескаться, пока я готовлю. Мне Наташа тазик дала…

– Ма-ма! – требовательно повысила голос Маришка. – Когда кушать?

– А сейчас макарончики сварятся, и будем все кушать, – отозвалась Ира с готовностью, – там еще дядя пришел… Как его зовут, Сонь?

– Лид.

– А, тоже, значит, Леня, – аналогично мужу недослышала она и рассмеялась, – значит, тезки они у нас с тобой! А кем он у тебя…

– Ма-ма! Хо-чу конфетку!

– Да, сейчас, подожди… А кем он у тебя работает?

– Управляющий он у нее, – усмехнувшись, ответила за меня Натка.

– А, вот как, то-то я смотрю, он такой серьезный, – с уважением сказала Ира, доставая из кармана сплющенную конфету и суя ее в Маришкины мокрые руки.

– А почему у дяди волосы длинные? – поинтересовалась Маришка, подняв на меня глаза.

– Ему так нравится, наверное, – неловко пожала я плечами. Маришка помотала головой и заявила строго:

– Дяди должны ходить стричься, чтобы быть аккуратненькими, как коленка!

– Ты даешь! – закатилась Натка. – Маришка, не забудь это при Лиде повторить – то-то он взбесится!

– Бесить его не надо, – сказала я, укоризненно взглянув на подругу.

– Конечно, не надо, – с готовностью согласилась почему-то Ира, – мало ли, как мужчина ходит. Ему лучше знать!

– Да, и почему это не Ирка Лида расколдовала? – шепнула мне Натка, помешивая в кастрюле. – Она бы на него молилась, наверное… Все, народ, макароны сварились! Пошли, Маришка, кушать!

Ира решила, что есть мы должны все вместе за круглым столом в большой комнате: видимо, у нее в семье так было принято. Оставив что-то гнусящую Маришку на Наткино попечение, мы застелили стол скатертью, притащили посуду и дополнительные стулья, и, наконец, уселись. Лид с Леней все это время торчали на диване: король выглядел таким же недовольным, а Леня – таким же довольным происходящей между ними беседой.

Ирина тем временем хозяйничала: навалила всем по горе макарон, налила чаю, нарезала помидоры и плюхнула посреди стола пакет с конфетами. Меня посадили напротив Лида, и мы уставились друг на друга, как двое утопающих, цепляющихся за одну доску в бурном море.

Родственный ужин происходил при уровне шума, близком к невыносимому: по-прежнему вопил что-то телевизор, сквозь него прорывались крики Маришки, требующей не макарон, а сразу конфет, Леня что-то разъяснял королю, который его не слушал, об особенностях работы в автосервисе, а Ира пыталась рассказать сразу все новости за те годы, что мы не виделись. Оказалось, что львиная доля наших общих знакомых тоже переженилась и повыходила замуж и завела детей.

– Так рано? – робко удивилась я насчет одной из девушек.

– А что? Нормально! – тоже удивилась Ира. – Двадцать лет ей уже! Тебе вон сколько? Двадцать один, да?

– Да.

– А тебе, Ленька?

Король, поняв по ее взгляду, что обратилась она к нему, сдвинул брови в явном затруднении. Наверное, он раздумывал, считать ли те несколько веков, что он провел в виде статуи, своим возрастом, но потом, видимо, все-таки решил не считать, потому что сдержанно произнес:

– Тридцать.

– Ну? – почему-то обрадовался Ирин муж. – А мне двадцать девять!

– А вы когда жениться будете? – вдруг доброжелательно поинтересовалась у меня Ира. Я от неожиданности подавилась и фыркнула чаем, Натка сочувственно постучала мне по спине.

– Попозже, – прохрипела я, откашлявшись, – не сейчас. Денег, понимаешь, на свадьбу мало.

– А вы у родителей попросите, неужели не помогут? – озаботилась Ира.

– Помогут, но мы попозже! – воскликнула я в отчаянии, не зная, как отвязаться. К тому же еще король, который мог бы и прервать весь этот дурацкий разговор, безмятежно ковырялся в тарелке, не думая подавать голос.

– Ну ладно, можно и попозже, – наконец разрешил нам Леня, а Ира добавила:

– Только на свадьбу позовите обязательно-обязательно!

– Конечно, как же без вас, – вздохнула я и поспешила перевести разговор в более нормальное русло:

– Ир, а что ты везешь на выставку-то?

– Ой, я тебе сейчас все покажу, только Маришку уложим… Я браслеты делаю, ну, разрисовываю, а еще серьги собираю и из камушков, и из войлока… Выставка через два дня, а мне еще тут надо наборчик браслетов доделать, но Маришка мешала, она у нас чуточку капризная, да, Мариш? А здесь, я думаю, и Леня с ней погуляет, и твой Леня, и ты… А я пока доделаю.

– Ма-ма! Да-а-ай конфетку!

– Ты уже одну скушала, нельзя.

– Ну да-а-а-ай!!!

– Ладно, возьми последнюю и иди.

Маришка, хапнув «последнюю» конфетку в горсть, слезла со стула и резво устремилась к серванту, где начала со скрипом водить пальчиками по стеклу.

– Детей нужно воспитывать в послушании, иначе они будут непригодны даже для плебейской работы, – вдруг подняв голову, сказал король с большим количеством живых интонаций: у него явно наболело. Родственники поняли из его слов все, что могли понять, и, как ни странно, согласились.

– Да, – сказал Леня, – ты прав. Я Ирке и говорю: чего из нее вырастет, если ты ей будешь потакать? Я говорю, с ней построже надо!

– Надо не говорить, а поступать построже, – отозвался король сквозь зубы, но, к счастью, этот его пассаж заглушил рев болельщиков в телевизоре.

Ужин продолжился все в той же аварийной обстановке. Наконец макароны были съедены – даже Лид, кажется, по инерции съел половину своей порции – и Натка по позднему времени удалилась. Мы с Ирой убрали со стола, и все семейство, уютно уместившись втроем на диване, принялось смотреть телик на сон грядущий. Наступила относительная тишина, нарушаемая только ревом и хрипами – фильм, который они глядели, оказался триллером. Улучив момент, я поймала взгляд Лида и, изогнув шею, показала головой в сторону двери. Король медленно поднялся и сообщил голосом плохого актера:

– Мне пора, Соня. Я пойду домой.

– Да-да, иди-иди, – согласилась я. Лид молча прошел в коридор, только у самого выхода из комнаты оглянулся, бросив взгляд на по-прежнему смотрящее ужастик довольное семейство. И взгляд этот опять был, как у бездомной собаки, которую выгоняют за порог. Хотя, конечно, может, я снова приписываю ему чувства, каких у него нет… Но, в принципе, почему бы бесприютному Лиду, у которого не осталось ни дома, ни родителей, не завидовать моим родственникам?

Прочувствованно вздыхая, я пожелала троице на диване спокойной ночи, показала, где лежит постельное белье и вошла к себе в комнату.

Как только щелкнула дверь, в ней тут же проявилась прежняя торжественная обстановка, а посреди нее – недовольный король, который, не дав мне слова сказать, тут же изрек неприятным тоном:

– Не знаю, Соня, как ты решилась терпеть у себя дома этих плебеев в течение целой недели: на мой взгляд, и одного дня общения с ними слишком много. Муж твоей родственницы не понимает половины слов, сама она крайне недоразвита, а их отпрыск вообще находится по развитию где-то на границе между человеком и обезьяной, причем я не поручился бы, что человеческого в ней больше.

Я устало поглядела на Лида, махнула рукой, отвернулась и пошла к своей кровати, по дороге говоря:

– Нормальные родственники. Не нравится – меньше выходи из комнаты. Ребенок просто маленький. Небось сам таким же был. Все. Я хочу спать.

– Хорошо, Соня, спи, – отозвался Лид неопределенным тоном, но все же отошел на свою половину комнаты и, судя по громкому реву пламени, врубил камин…

…Я подскочила на кровати, не понимая, что меня разбудило. В окно било солнце, но еще явно было рано. К тому же в моей комнате было что-то странное, она будто бы уменьшилась в размерах, и в ней чего-то не хватало… Тут до меня дошло, что она просто приняла обычный вид, а не хватает в ней Лида. Сон мигом слетел, меня бросило в жар, а в голове заклубился миллион вариантов произошедшего: пока я спала, родственники довели короля до ручки, он превратил их в пыль, и убоявшись моего гнева, смылся; король все же выпил Ленькиного пива, отравился им и отправился к себе лечиться; король просто решил не иметь со мной больше дела, раз у меня такие родственники, и самоустранился… «Вот радость-то» – как-то неуверенно подумала я и поморгала, потому что в глазах щипало. Может, каминный дым не выветрился?.. Но правда, куда же он подевался, ничего мне не сказав?

Вскочив, я обежала все углы комнаты, зачем-то заглянула под кровать и в шкаф, приоткрыла окно, вывесилась в него, убралась обратно, и, окончательно расстроившись фортелем, который выкинул неблагодарный король после всего, что я для него сделала, без всякой надежды прошептала:

– Лид, ты где?

– Я здесь, – раздался вдруг за моей спиной королевский шепот, от которого я с испугу подскочила на полметра и разом рассердилась:

– Что еще за фокусы?! Почему ты не показываешься?!

– Дверь приоткрыта. Закрой ее, и все появится.

– Действительно, – удивилась я и прихлопнула дверь комнаты, – что это она распахнулась-то?

– Она не распахивалась, – ответил проявившийся Лид. – Просто в течение ночи и утра к нам пять раз приходил этот плебейский ребенок… Кстати говоря, он и сейчас только что ушел. Видимо, этим и разбудил тебя.

– А тебя?

– А я уже не спал.

– Ох, – вздохнула я, присаживаясь на край проявившейся королевской кровати и потягиваясь, – Лид, ну наколдовал бы ты щеколду, что ли. Чего ждал-то?

– Пока ты проснешься. Может быть, среди ваших детей так принято – забегать в комнаты посреди ночи – и я, сделав замок, вызвал бы твое недовольство.

– А ты что, так боишься моего недовольства? – поразилась я. Лид неопределенно приподнял бровь.

– Не боюсь, но и ничего приятного в постоянных спорах тоже нет.

– Это да, – согласилась я, – но я тебе разрешаю, делай щеколду…

Не успела я договорить, как вдруг дверь резко и без стука распахнулась. Лид и его часть комнаты исчезли, а я вместо королевской кровати оказалась верхом на тумбочке и уже было приготовилась рявкнуть на Маришку, но вдруг показалась голова Иры.

– Сонь, ты не спишь? – радостно поинтересовалась она. – Иди кушать, я уже все приготовила.

Я посмотрела на часы: было девять утра. Ну что ж: мои родственники всегда вставали рано… Вздохнув, я прямо в пижаме пошла за своей троюродной сестрой в большую комнату.

Там уже снова был накрыт стол, посреди него опять стояла громадная кастрюлища, только не с макаронами, а с гречкой, и огромная миска салата. Леня в исподней майке и трениках вольготно расположился на диване и играл с гогочущей Маришкой, тыча ее пальцем в живот, на мой взгляд, довольно-таки сильно. Маришка от тычков падала на диван и опять вскакивала, как неваляшка.

– Ой! – спохватилась Ира, усадив меня, и сама тут же вскакивая. – Я же тебе вчера не показала мои вещички!

Сбегав в угол комнаты, она притащила оттуда плотно набитую брезентовую сумку и начала прямо на стол выкладывать разноцветные сережки, браслеты и заколки. Я с любопытством их рассматривала и даже по настоянию Иры примерила кое-что, но для меня ее украшения были чересчур крупными и цветастыми, так что когда я их надевала, у меня напрочь исчезало лицо. Все же по Ириному активному настоянию я приняла в подарок и навесила на уши огромные зеленющие серьги из грозди прозрачных пластмассок. Сестра успокоилась и принялась показывать мне деревянные расписные браслеты, которые понравились мне гораздо больше: на них были разные узорчики вроде цветов, листьев и зверушек. Один зеленый браслет с орнаментом из листочков почему-то напомнил мне о Лиде: чем-то была похожа его лепнина на этот узор…

– Нравится? – допытывалась у меня Ира. – Они у меня очень быстро раскупаются, но эти еще не особенно хорошие. Там на ярмарке будет конкурс деревянных изделий, я для него доделываю комплектик из кулончика и трех браслетов: сегодня докрашу, а завтра уже залакирую.

– Покажешь? – заинтересовалась я, но тут Маришка, которой надоели Ленины тыканья в живот, завопила на всю квартиру: «мама, кушать!!!!» и Ира начала поспешно вываливать кашу ей на тарелку. В это же время позвонили в дверь. Я пошла открывать и, ясное дело, увидела на пороге недовольного Лида, который снова формально пробормотал, что он ко мне в гости, на ходу превратил сапоги в тапочки и двинулся в комнату.

Родственники так обрадовались ему, будто они им сделал хоть что-то хорошее: Ира тут же придвинула ему стул и шлепнула перед ним тарелку, а Леня сказал:

– О, привет, к своей пришел? Давай с нами завтракать.

– Мне не нужно, – холодно отозвался Лид, отодвигая тарелку.

– А что, невкусно? – искренне огорчилась Ира.

– Не обращай на него внимания, он просто дома поел, – поспешно сказала я, – Лид, ты чай будешь?

– Нет. Что это за варварские украшения висят в твоих ушах, Соня?

– Это сережки, – прошептала я, опасливо глядя на сестру, – их Ира сделала.

– В этом я не сомневался…

К счастью все это время, заглушая противную речь короля, снова вопила Маришка, которой срочно понадобилась шоколадка. Шоколадки у нас не оказалось, Ира сунула ребенку очередную конфету и со вздохом облегчения плюхнулась рядом с Леней, который по-хозяйски обнял ее за плечи. Лид смотрел на них исподлобья и постукивал перстнем по краю пустой тарелки. К счастью, родственники оказались совершенно нечувствительными к чужому настроению: единственное, на что хватило Иры, так это заботливо спросить, чего мы такие грустные и не поссорились ли.

– Нет, – ответила я сквозь зубы.

– Вот и хорошо, не ссорьтесь, вы так друг другу подходите, – подумала, что польстила она нам и, встав, начала сгребать свою разноцветную бижутерию со стола обратно в сумку. – Сонь, слушай, я сейчас на ярмарку поеду, ты меня проводишь? Боюсь в метро заблудиться с непривычки.

– Да конечно, провожу с удовольствием. Только…

– А с Маришкой Леня посидит, да, Лень?

– Ну да, мы посидим, – согласился Леня и подмигнул королю, который тут же решительно сообщил:

– Соня, я поеду с тобой.

– Не надо, Лид, – сморщилась я, изо всех сил пытаясь придать голосу дружелюбное и заботливое выражение, – я быстро вернусь, тут ехать-то всего полчаса.

– Но значит, обратно ты поедешь одна?

– Какой ты заботливый! – восхитилась Ира. – Леня меня тоже, когда познакомились, всегда до самого дома провожал и маме сдавал с рук на руки!

Леня польщено гыкнул, король сделал брезгливое лицо и отвернулся, и в этот момент в дверь снова позвонили. Я опять пошла открывать и обнаружила в глазке странный набор: а именно, Натку и мою бабушку.

– Ли-ид! – позвала я короля сладким голосом. – Поди-ка сюда!

Король почти тут же объявился в коридоре и с любопытством на меня посмотрел, но я сразу сменила выражение голоса и прошипела:

– Там бабушка! Иди в ванную, запрись и не выходи, пока она не уйдет!

– Может быть, мне тогда просто стать невидимым?

– Можно, но ванную все равно запри, а то родственники спросят, где ты.

Король деловито кивнул, и, с трудом переступив через батарею папиных ботинок, загораживающих проход, залез куда ему было сказано. Я с облегчением вздохнула и открыла.

– Привет! – воскликнула Натка. – А мы тут с твоей бабушкой по дороге встретились. Я ей сказала, что у тебя гости, но…

– Вот мне и интересно, какие это гости, Софья, – мрачно докончила бабушка. Выглядела она невыспавшейся, под глазами ее были мешки.

– Мои родственники! – улыбаясь, доложила я. – По маминой линии, помнишь, ты их как-то видела?

Бабушка с подозрением приоткрыла коридорную дверь, и к нам влетел шум из комнаты, где Леня опять включил телевизор, а Маришка снова что-то выканючивала. Видимо, этого оказалось достаточно, чтобы бабушка мгновенно потеряла всякую охоту сидеть у меня в гостях. Отпрянув от двери и застегивая пальто обратно, она сухо заявила:

– Не беспокойся, Софья, я только на минутку заглянула, потому что твой отец попросил меня проследить, как ты там. Но, я вижу, за тобой и без меня проследят, так что я пойду. Посплю.

– Что, даже и чайку не попьете? – лицемерно пропела Натка.

– Чайку я попью дома, в тишине, а от этих шумных родственников по линии Софьиной матери у меня может подскочить давление, – бабушка скупо кивнула мне на прощанье, открыла входную дверь и простучала толстыми каблуками по холлу.

– У-у-ф, – Натка, закатив глаза, сползла по зеркалу, – наконец-то она перестанет к тебе являться. А чего твои там в комнате так орут? Передрались, что ли? И где наше величество?

– Я ему сказала запереться в ванной… Лид, выходи, все нормально.

Король послушался и молча вылез. С трудом развернувшись втроем в тесном коридоре, мы вывалились в комнату, где Ира уже успела собраться на свою ярмарку и ждала меня. Мне жутко не хотелось катать короля по метро, поэтому я повторила, что съезжу с Ирой без него, а чтобы не ехать обратно одной, захвачу с собой и Натку.

– Не волнуйся, ваше величество – белый день на дворе! – успокоила его подруга. – А если ты новостей насмотрелся, так там преувеличивают.

– Ну хорошо, – явно с огромным скрипом согласился Лид и посмотрел на меня, – но тебе не стоит сильно задерживаться.

– Не буду, – пообещала я искренне, потому что мне тоже не хотелось оставлять его надолго – мало ли, что он еще может отчебучить. Впрочем, Леня, кажется, с ним вполне ладит, да и Маришку тоже возьмет на себя, так что я имею право немного развеяться.

– Ну, мальчики, мы пошли! – игриво сообщила Ира, закалывая волосы огромной пестрой заколкой, видимо, собственного производства. – Не хулиганьте тут и следите за Маришкой!

Леня сказал «угу», а король молча прошел к книжному шкафу и решительно извлек оттуда книгу «Волшебник Изумрудного города», явно намереваясь скоротать время моего отсутствия за поучительным чтением.

Выйдя на улицу, я с удивлением заметила, какая там теплая погода. Солнце светило так ярко, что свежая июньская листва казалась желтой, а асфальт – белым. Мы взяли друг друга под руки и девичьей шеренгой замаршировали по тротуару, болтая о том-о сем. Натка, конечно, не могла удержаться, чтобы не поинтересоваться у Иры:

– Ну и как тебе новый Сонькин кавалер?

– Он такой красивый, такой серьезный, – отозвалась Ира с почтением, – сразу видно, что много знает. Только лицо у него все время грустное почему-то.

– Ты, может быть, хотела сказать, «спесивое и надутое»? – хмыкнула Натка. Ира заморгала на нее.