Гарь. Красные псы Калахута: том первый

© Вета Янева, 2020

ISBN 978-5-0051-8463-4 (т. 1)

ISBN 978-5-0051-8464-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Красные псы Калахута

Книга первая

Гарь

Пролог, когда все были детьми

Калахут

Маяк мигнул последний раз и погас.

Как показалось последней прибрежной чайке – навсегда.

 Вражка

Солнце плело ажурные узоры из теней, а Вражка выводила их силуэты пальцем на грубом дереве, аккуратно огибая светлые участки. Вокруг царил праздник: родители устроили целый пир в честь её первой декады, украсили двор фонариками, напекли пирожных, пригласили гостей – однокашников, дворовых друзей, соседей, многочисленных тётушек и дядюшек, старую ведьма по имени Скилава, Лизу, Нешу, Одуванчика… Все пришедшие вели себя как полагается: радовались, смеялись и хватали со стола угощение.

Вражка сидела в самом красивом платье – голубом с рюшами, ажурным лифом и пышными рукавами. Волосы она собрала очень аккуратно: сложила мягкие пряди в замысловатый пучок и закрепила незабудками, а щёки натёрла маминой помадой, отчего природный румянец расцвел розой.

Мама подошла и погладила её по волосам:

– Ты довольна, милая?

Вражка окинула взглядом счастливых гостей, их улыбки и смех, их Свет и самые искренние пожелания.

Должно быть, она самая счастливая девочка в мире.

– Да, мамочка. Всё хорошо!

– Ну и славно. Думаю, уже можно распаковывать подарки!

Именинница захлопала в ладоши, спрыгнула со стула и присела на колени перед ясенем, где и были сложены все коробочки и свёртки, яркие и пёстрые, словно цветы.

Вокруг тут же столпились любопытные дети.

Вражка начала распаковывать дары: красивую картину с единорогами, очаровательный чайник, несколько книжек, альбом для рисования, карандаши, ступку, энциклопедию трав, куклу (Вражка только горестно вздохнула – когда уже поймут, что она взрослая?), игрушечную собачку (против которой девочка ничего не имела, это же не кукла), колечко из цветов в смоле, зеркальце из красного дерева, духи с запахом роз и красивый резной браслет с голубыми камешками.

По традиции подарки дарились анонимно, поэтому, открывая очередной пакет Вражка горячо благодарила неизвестного “в воздух” и восхищалась красотой дара, а потом уже, по улыбкам, угадывала, кто это. Вот только на зеркальце никто не отреагировал гордостью дарителя, но Вражка рассудила, что он, должно быть, уже пошёл домой, и не слишком расстроилась. Кто бы что ни говорил, но главное – чтоб подарок остался, а гость ушёл. Не наоборот.

Праздник закончился около полуночи, когда все вдоволь наелись, напелись (а некоторые, особо взрослые гости и напились) и натанцевались. Все три спутника Калахута уже сияли в небе среди бесчисленной россыпи звёзд.

Мама зажгла уличные фонари, гости начали расходиться, сонно прощаясь с хозяевами торжества и желая Вражке всего наилучшего в предстоящей декаде. Вражка вежливо благодарила, надеясь, что они поторопятся и она побыстрее пойдёт спать.

Наконец, двор опустел. В честь праздника девочке разрешили не убираться, поэтому она утащила со стола черничный пирог и малиновый компот, а после сразу же отправилась в комнату, широко зевая на ходу.

В её спальне уже горела свеча, и свежая травяная подушка пахла летом. Вражка скинула платье, бросив его на стул, распустила волосы, натянула сорочку. Сорочка была старой, дырявой, в мелкий цветочек и с ажурной каёмочкой, но именинница так её любила, что не рассталась бы ни за какие коврижки.  На стенах комнаты красовались растительные узоры: мама разрисовала скучные доски, и сама Вражка приложила руку к василькам в углу. Светлые шторы слегка колыхались от сквозняка (надо не забыть закрыть окно), уютная кроватка с толстым пуховым одеялом так и манила, но Вражка хотела ещё раз осмотреть подарки. Отец уже сложил их аккуратной грудой у стола, так что оставалось только вытащить на свет. Один за другим Вражка выудила дары и положила рядом с лампой.

Все книги были очень интересными: одна про собак, ещё одна про какое-то приключение под названием “Дни дружинника-сироты”, рассказы “Дом в грибном королевстве”, “Небесные гимны” (эту Вражка уже читала) и скучный альманах “История Калахута: от взмаха крыльев Мотылька до наших дней” (и кому пришло в голову такое дарить ребёнку?). Отложив книги, Вражка протестировала карандаши, нарисовав себя верхом на драконе, подвинула в сторону чайник – без воды его не опробуешь – аккуратно посадила куклу и собачку на кровать и достала зеркальце. Поднесла его к свече, попыталась разглядеть узор. Красивый, но непонятный. Кажется, какие-то цветы. Повернула отражением к себе, полюбовалась на синие глаза, гладкие русые волосы, хорошенький носик и очаровательную улыбку. Вражка себе нравилась. Повезло ей родиться красивой!

Внезапно что-то белое промелькнуло за её плечом. Девочка обернулась, но увидела лишь привычную стену. Нахмурившись, снова посмотрела в зеркальце. Так и есть: какое-то белое пятно на том месте, где обычно тёмное дерево. Ещё раз обернулась. Снова ничего.

Она поскребла пальцем холодную поверхность зеркальца, пытаясь оттереть пятно, но безуспешно. Тогда, с замирающим от страха и любопытства сердцем, она чуть повернула стекло, поймав больший кусок пространства за спиной.

Сработало: отражение выхватило чьё-то лицо. От испуга Вражка чуть не выронила подарок, но, прикусив губу, взяла себя в руки и вгляделась в изображение.

На кровати сидел молодой мужчина возраста примерно двух декад, не старше: светлые, почти белые волосы до плеч, глаза полуприкрыты и, казалось, были чуть воспалены, словно он не спал уже целую вечность. Из одежды на нём была лишь просторная рубаха и штаны, а обувь отсутствовала вовсе. Мужчина внимательно наблюдал за ней, по-собачьи наклонив голову.

Вражке стало неуютно. Она снова обернулась. Безрезультатно. Прикусила губу, нахмурилась, не отрывая взгляда от пришельца, затем, обернувшись, приветливо помахала рукой туда, где, в теории, должен был сидеть гость.

Быстро обернулась к зеркальцу – там мужчина поднял руку и помахал в ответ, улыбнувшись.

Вражка вскочила. Так значит он здесь! Сидит позади! На её кровати! Он снова помахала, не оборачиваясь, и он продублировал её движение. Словно сам был отражением, а не был в отражении.

Всё внутри девочки задрожало, ладони вспотели. Преодолев комок в горле, она спросила, тихо, но ясно:

– Вы меня слышите?..

Она лишь понадеялась, что её не услышат родители, а вот мужчина кивнул.

Вражка тихонько пискнула от восторга. Вот так поворот! Настоящая сказка: у неё в зеркальце (точнее, за ним, но она ещё не разобралась) настоящий заколдованный человек.

– О! – сказала она. – О, как здорово. Здорово что вы меня слышите.

Он ничего не сказал. Вражке страшно захотелось разглядеть его поближе, и, взяв фонарь, она попятилась к кровати. Жёлтое сияние свечи никак не сказалось на госте, словно в его зеркальном мире был другой источник света, холодный, зимний, из-за чего весь человек казался скованным льдом даже в такую жаркую летнюю ночь. Но лицо Вражка смогла разглядеть: прямой нос, высокие скулы, немного раскосые серые глаза. Красивый, но словно ненастоящий. И грустный.

Незнакомец выглядел как принц с какой-нибудь иллюстрации из книги “Король снежной страны”.

– Маяк горит! – сказала Вражка.

Он снова улыбнулся. В улыбке этой не было тепла, одна усталость, но оно и не удивительно – быть запертым в зеркале! Девочка то и дело оборачивалась, надеясь, что каким-то волшебным образом он появится тут, но этого не происходило, и она снова впивалась взглядом в отражение.

– Как тебя зовут? – спросила она, резко переходя на неформальное общение.

Пришелец немного нахмурился. Пожал плечами.

– Ты не знаешь? – спросила Вражка.

Он помахал рукой.

– Может, ты можешь написать?

Пожал плечами.

– Подожди, пожалуйста. Я запуталась. Ты знаешь, как тебя зовут?

Кивок.

– Но написать не можешь?

Нет.

– М… Ладно, давай пойдём по алфавиту, как в школе? Первая буква твоего имени – А?

Нет.

– Б?

Нет.

– В?

Нет.

– Г?

Да.

Вражка расцвела.

– Г! – воскликнула она! – Это Г! Отлично, просто отлично. О, как я надеюсь, что у тебя короткое имя…. Давай дальше, вторая буква твоего имени – А?..

Через полчаса имя незнакомца было бережно написано в тетради.

– “Гран”, – резюмировала Вражка. – Тебя зовут Гран?

Кивок.

– Ооо…красивое имя! А меня зовут Вражка. Красиво, правда?

Гран подождал несколько секунд, а затем кивнул. Рука Вражки уже устала держать зеркало, пришлось поставить локоть на колено.

– Гран, а ты заперт в зеркале, да?

Он отрицательно покачал головой.

Хрупкая, но уже надёжно построенная теория Вражки рухнула.

– А… А где тогда?

– Милая, ты чего не спишь? С кем ты говоришь?

Дверь распахнулась, и мама заглянула в комнату. Она никогда не стучалась, отчего в доме случались ссоры, но сейчас Вражке было не до этого: она не успела спрятать подарок.

– Ну и ну! – мама сложила руки на груди. – Со своим отражением разговариваешь! Я понимаю, что ты у меня красавица, не не возгордись, а не то накаркаешь! И давай-ка спать, уже поздно! А ну-ка, – она выхватила зеркало и положила его на стол, – давай ложись.

– Но мам….

– Никаких “но”! Я понимаю, что у тебя праздник, но не наглей. Тебе утром в школу вставать, не забывай об этом.

Вражка подумала было показать маме отражение. Увидит ли она там человека? Как отреагирует? Но быстро откинула эту мысль: если мама ничего не заметит – объясняться придётся долго.

Мама потушила лампу и накрыла дочь одеялом. Поцеловала на ночь, закрыла за собой дверь, и как только её шаги стихли, девочка выскользнула из кровати, схватила зеркало и шмыгнула обратно. Спутники светили ярко, и в их голубоватом свете она разглядела своёго ночного гостя. Он всё так же сидел на кровати, глядя на неё.

– О, ты не ушёл! – прошептала она. – Прости, это моя мама, она добрая, но это… дисциплинированная, во! Поэтому я не буду зажигать лампу, чтоб она нас не засекла. Скажи, а она увидит тебя, если посмотрит в зеркало?

Гран пожал плечами. Потом наклонился, положил локти на колени, а ладонями подпёр голову. Улыбнулся.

Поза была такой непринуждённой, и девочке тут же показалось, словно гость – это лучший друг, который пришёл её навестить среди ночи, принёс молоко, печенье, сейчас расскажет интересную историю и споёт колыбельную. И словно знают они друг друга целую вечность, и прошли вместе через огонь, воду и медные трубы.

Её совершенно не смутило, что по факту это незнакомец, непонятно как и почему оказавшийся в зеркальном мире её спальни.

Чувство волшебства переполняло.

– Гран! Гран! А ты человек?

Нет.

– О… ты… ты баш?

Кивок.

– Ооооо! Здорово как! Мне говорили, что вы жуткие, но я не думаю, что это правда. Говорят, Грема на четверть баш, а она такая красивая, но ты её, наверное, не знаешь… Так, хорошо, а ты ведь не в зеркале, да? Ты сказал… Показал. А где тогда?

Он махнул рукой куда-то вдаль. Понять точное направление, очевидно, невозможно.  Вражка зевнула. Усталость навалилась на неё: веки налились свинцовой тяжестью, голова стала тяжёлой.

– Слушай, а если я посплю, ты не исчезнешь, а? Ты же спишь? Баши спят?

Гран демонстративно зевнул и завалился на бок, положив ладони под щёку. Вражка хихикнула и тоже легла. В отражении он лежал совсем рядом, и она украдкой провела рукой там, где должно было быть его плечо, но ощутила лишь пустоту.

– Спокойной ночи, Гран, – прошептала она, покраснев.

Он кивнул, но глаз не закрыл. А она, посмотрев в серебряную поверхность стекла в последний раз, убрала зеркальце под подушку.

***

Прошло около шестидесяти дней с дня рождения. С зеркальцем Вражка теперь не расставалась ни на секунду: оно было с ней и в школе, и на прогулке, и в комнате. Когда рядом не было никого, украдкой доставала зеркало и говорила со своим другом. Она взяла в библиотеке книгу по языку жестов и вдвоём они учили нужные знаки, разбирая их по словам: читать её новый друг не умел и букв не понимал. Диалог выходил весьма сносным, хотя и медленным, и с периодическими конфузами. Один раз Гран рассказывал, как залезал на ель, а Вражка поняла это как “залезал на ежа” и долго не могла уловить контекст, хотя и смеялась.

Её очень беспокоило, что Гран не стал выглядеть лучше: всё та же почти белая кожа, круги под глазами и бесконечная усталость на лице. Девочка старалась развеселить его как могла: показывала свои любимые места, дом и друзей, отражала для него солнечный лес, каждый цветок, каждую зверюшку и птичку, что смогла отыскать. Иногда она ложилась на изумрудную траву, поворачивала зеркальце в небо и давала своему другу полюбоваться облаками. По вечерам заваривала чай, ставила зеркало напротив и вела долгие разговоры, где одно предложение занимало полчаса.

В один вечер Вражка сидела на кровати рядом с открытым окном. Солнце уже уходило спать, сверчки напевали свою колыбельную, пахло сеном и чаем. Зеркальце стояло не тумбе рядом с чашкой и слегка туманилось от пара. Гран наблюдал за клубами с той стороны.

“В этом чае мята, – показала Вражка, сверяясь с книгой. – Ты любишь мяту?”

Для такого предложения ей надо было сложить ладошки вместе – чашка, потом потереть палец о палец – начинка-в-чашку, затем показать жестом росток и показать мятный листочек.

Конечно, она могла говорить и вслух, но в общении жестами была какая-то особая таинственность, хотя у них и без того было немало секретов.

Гран пожал плечами.

“А что ты любишь?” – спросила Вражка (ты – указать на Грана, любовь – приложить ладонь к Свету, прямо под рёбра, и два раза ударить, а затем провести рукой к сердцу).

“Пить!” – он повернул голову направо, налево, пожал плечами.

Он ухмыльнулся.

“Вино”.

Вражка хихикнула.

“Я могу стащить у папы вино и показать тебе, хочешь?”

Баш покачал головой.

“Бесполезно”.

Горестно вздохнув, девочка взяла чашку и отпила немного горячего напитка. За всё время, что она и баш провели вместе, она поняла, что этот бедняга – король, которого злые баши свергли с трона и заперли в какой-то тюрьме, которая одновременно и дерево. Но за что, почему и, самое главное, что с этим всем делать, Вражка так и не узнала.

“Слушай, а сколько тебе декад?” – спросила она.

“Не знаю”.

“Ты застал войну людей с башами?”

“Нет”.

“А правление Елены?”

“Не думаю. Я не помню имён”.

“Может, ты застал деревню, что ушла под воду из-за плотины?”

“Да”.

“Тогда тебе не меньше сорок одной декады!”

“Да. Сорок одна”, – он показал “четыре” и “один”.

Вражка помотала головой, переспросила и получила все тот же ответ. Удивилась: сорок одна декада – это же страшно долго! Так долго даже дедушка Игорн не жил, а он – та ещё развалина!

“Ты очень старый”.

“Да”.

“Все баши такие старые?”

“Некоторые старше”.

“А ты можешь сотворить магию?”

“Да. Но не здесь”.

Гран много раз рассказывал (точнее, показывал) Вражке про волшебство. Она слушала, раскрыв рот, представляла остров Цветов, всю магию растений, ветров и чудеса острова. Конечно, сама она тоже знала несколько ведьм и волшебников, но они не могли делать и половину таких потрясающих вещей, как баши. Гран пообещал научить её магии… когда-нибудь. И этого момента Вражка ждала чуть ли не больше, чем освобождения Грана, потому что когда он освободится – то уйдёт на свой волшебный остров, а если Вражка будет тогда уже ведьмой – он, возможно, возьмёт её с собой.

Конечно же, в силу детской наивности и первой влюбленности, Вражка распланировала уже всю свою жизнь рядом с Граном: представляла, как вместе они будут царить на острове Цветов, как она покажет родителям своего красавца-мужа и они скажут “ну ничего себе”, как она подарит ему свободу и король, выйдя из тюрьмы, как в сказке упадёт на колени и признается, что полюбил её с первого взгляда.

Все эти фантазии царили у неё в голове, заставляли краснеть и смущаться. Прекрасные светлые мысли, не омрачённые ничем, даже суровой реальностью.

Вражка сделала глоток и накинула на плечи мягкую шаль.

“Ты не узнал, где ты?”

“Нет. Пока нет”.

“А что ты видишь?”

Он улыбнулся, указал пальцем на девочку.

“Тебя”.

Она смутилась, но улыбнулась в ответ.

“Я могу подходить к каждому дереву и стучать”.

Он беззвучно рассмеялся. Помахал рукой.

Во дворе залаяла собака. Вдалеке закричал какой-то мужик. Тёплый летний ветер ворвался в комнату, разворошил бумаги на столе, принёс пару соринок и потрепал волосы Вражки, скинув их с плеча. Она с удовольствием зажмурилась, но тут же с грустью подумала, что у Грана-то там ветра нет.

“Я обязательно тебя освобожу, – показала она. – Но только надо узнать, как”.

И он улыбнулся.

****

Тяжелая сумка билась о бедро, юбка путалась в ногах. Вражка бы с удовольствием села на оленя, но там уже ехала Шана – дочка их приятеля, повредившая ногу, поэтому Вражка плелась за остальным караваном, глотая дорожную пыль и надеясь, что привал будет скоро.

Отец шёл вместе с другими торговцами, мама осталась дома, а болтать с кем-либо у девочки не было настроения. Точнее, она с удовольствием поболтала бы с Граном, но не на ходу при всей веренице чужих лиц и любопытных носов.

Олень тоскливо загудел, опустив голову. Он тоже устал: тюки натирали прочную шкуру, а воды он не пил давно. Колокольчики на его рогах и седле звенели всё глуше и глуше.

Караван из тридцати человек и десяти оленей двигался на юг. Обычно Вражка не ездила с отцом на всякие торговые дела – ей это было не интересно – но желание найти дерево-тюрьму было так велико, что девочка, на радость родителей, начала напрашиваться в каждую поездку. Мама гладила её по волосам и отпускала в путь-дорогу, а отец гордо рассказывал коллегам, какая умница и предпринимательница у него растёт.

Раздался звук рога. Привал! Вражка рухнула там, где стояла. Они шли уже неделю и отдыхали очень-очень мало для такого-то долгого пути.

Папа подошёл, протянул флягу с водой:

– Враженька, ну чего ты разлеглась прямо здесь. Вставай, нам ещё обед готовить! Поедим и отдохнём.

Девочка застонала, но кое-как поднялась. Дошла до костра, где уже звенели кастрюли, раскладывались коврики и затевались споры, почистила несколько картофелин, а потом, убедившись, что за ней никто не наблюдает, побежала в лес.

Лес был светлым и просторным: берёзы и дубы, незабудки и одуванчики, ярко-фиолетовые каапы и повсюду – дурманящий аромат полыни. Пели птицы в ветвях, мимо пробежала белка, прошмыгнула земляная лягушка. Дятел ритмично постукивал по дереву. Пахло землей и смолой.

Вражка широко-широко раскинула руки, вдохнула полной грудью. Затем выхватила из сумки зеркало и закружилась, поставив его в переплетение корней.

– Смотри, как тут красиво! – сказала она, не утруждаясь жестами.

Гран любовался миром в своё маленькое окошко реальности.

“Очень. Скучаю по лесу”.

– Ничего, не переживай, скоро ты его снова почувствуешь.

Она села на землю, спиной облокотилась на березу.

– Что теперь?

“Теперь ты должна почувствовать всю землю, все деревья. Каждую тропинку и травинку. И почувствовать меня”.

Вражка пригорюнилась.

– Но мы это делаем каждый день, весь поход. Нет более сильного заклинания? Может, сварить зелье поиска или что-то такое?

На лицо баша легла тень.

“Нет. Придется делать так всё время, пока не найдешь”.

Вражка вздохнула. Ей говорили, что учиться волшебству очень муторно, но она даже не представляла, что это так однообразно! Понятно теперь, почему среди людей так мало колдунов: все померли от скуки.

Но всё же она повторила уже заученный ритуал: почувствовала дерево, землю, мир вокруг. Отринула все мысли из головы и вцепилась в зеркальце. Стала проводником между понятиями “Гран” и “Мир” и начала прощупывать каждый миллиметр леса.

Внезапно распахнула глаза.

– Послушай!..

Гран немного наклонил голову, наблюдая.

– Я чувствую что-то там, справа. Словно какую-то дрожь.

“Может быть, это оно”.

– Попробую ещё раз.

И она снова закрыла глаза. Под веками замерцали звёзды. Со стороны стоянки раздался крик и женский смех: наверное, Вольга опять клеился к девкам. Вражка с раздражением отмела все лишние звуки из своего мира и почувствовала едва уловимую дрожь из мира чужого. Будто сам воздух трепетал вокруг, шёл мелкой рябью и щекотал кожу.

Девочка шагнула вправо. Дрожь усилилась совсем капельку, но всё же.

– Оно там! – сказала она другу. Щёки горели от возбуждения, а глаза лихорадочно блестели. – Точно там, я уверена! Только не знаю, как далеко. Мы-то идём в другую сторону….

В зрачках Грана появился какой-то иной блеск.

“Ну так сходи, проверь,  – показал баш. – всё равно вы отдыхаете”.

Девочка с тоской прислушалась не только к миру, но и к своим ноющим ногам.

“У тебя так замечательно получилось ворожить, – продолжил Гран. – В первый раз вижу такого талантливого человека”.

Этих слов было достаточно, чтобы Вражка, не раздумывая больше ни секунды, отправилась в путь. Может, эта тюрьма где-то поблизости, и она успеет быстро вернуться назад к обеду?

Но лес становился всё глубже и темнее. Ветки кустарников недружелюбно хватали девочку за юбку, будто призывая прекратить, но она игнорировала это предупреждение.

Иногда она останавливалась, сверяясь с ощущением-направлением. Казалось, прошло уже больше двух часов, и папа давно должен был её хватиться, но Вражка была уверена, что когда вернётся вместе с королём острова Цветов – папа быстро всё поймёт.

Земля под ногами захлюпала. На кожу сел комар, которого Вражка рассеянно прихлопнула и смахнула мёртвое тельце на осоку. Запах тины не оставил сомнений: болото.

“Сорви палку и прощупывай путь, – наставлял Гран. – Если уйдёшь в трясину – никакая магия не поможет”.

Вражка послушно подняла с земли ветку и медленно пошла через топи. Дрожь в воздухе и россыпь звёзд перед глазами стали почти невыносимыми, и от этой силы хотелось выть и бегать, но юная ведьма сдержалась.

Лягушки завели свою серенаду. Рогоз выстукивал чечётку.

Внезапно прямо посреди болота девочка увидела Дерево. Именно Дерево с большой буквы, ведь говорить про это Дерево с маленькой было бы оскорблением.

Дерево стояло на небольшой опушке, и было больше любого дуба и, казалось, выше любой сосны. Под его кроной легко могла спрятаться вся Вражкина школа, а узловатые ветки и старая щербатая кора просто призывали к практическому древолазанию.

Вражке пришлось задрать голову до упора, чтобы более-менее разглядеть верхние ветви, но из-за слепящего солнца они терялись в небе. Она почувствовала страшное давление в переносице, вот-вот хлынет кровь. На всякий случай прикрыла нос ладонью.

Всю её суть, Свет, тело тянуло к этому Дереву, но она не потеряла голову и не кинулась через трясину, а продолжала медленно, но уверенно, продвигаться по более-менее сухим местам. В ботинках немилосердно хлюпало, один раз она споткнулась и ушла по колено в тину, но выбралась, ухватившись за какой-то куст.

В конце концов грязная, мокрая и уставшая она рухнула на твёрдую опушку, зарылась лицом в траву, перевернулась на спину и с шумом вдохнула.

Мимо пролетела стрекоза, не обращая на гостью никакого внимания.

Раз-два-три.

Последний рывок.

Все конечности ужасно ныли, голова гудела, а перед глазами расцветали тёмные круги. Страшно хотелось пить, но вода кончилась давно, и теперь в горле неприятно скребло.

Но это всё было неважно.

Сейчас имело значение только Дерево.

Вражка робко приблизилась к нему, дотронулась до шершавого ствола. Он был тёплым и слегка шевелился, словно дышал.