Клуб любителей искусства и расследований
- -
- 100%
- +
Как Виктор Лич оказался здесь, в этом районе, а не в четырехстах ярдах отсюда? Она точно видела, откуда выплыло его тело – прямо из-под пирса. Но в каком месте он упал в воду? И из-за чего? Лучше было не лезть не в свое дело – Астрид это знала. Но, честно говоря, в последний раз, когда девушка проявила любопытство, в итоге все сложилось как нельзя лучше. Она вытянула ноги и сделала глоток вина. Если так подумать, вообще-то она в одиночку раскрыла убийства в Шернборн-холле. И если бы не она, вор вышел бы сухим из воды, а жемчужиной последней выставки «Английского фонда» оказался бы поддельный Констебл. На самом видном месте!
Должно быть, у нее талант в таких делах. И если бы она смогла докопаться до причины смерти Виктора, это стало бы утешением для его вдовы, пусть Синтия – бедная Синтия! – пока не знала о своем статусе. Астрид подумала, что расследовать это преступление было ее долгом. По телу разливалось тепло, но не столько от вина, сколько от осознания, что она задумала совершить правое дело.
Торговый флаг Британии[19] намотался на релинг. Не вставая со стула, она дотянулась до него и расправила полотно, перекинув через ограждение.
– Вот так-то. Теперь все в лучшем виде, – раздался голос с понтона.
Астрид обернулась: сверху на нее смотрел мужчина высокого роста, не ниже шести футов. В треугольном вырезе черного джемпера виднелась белая рубашка и галстук; мужчина стоял, заложив большие пальцы в карманы черных брюк.
– Джим Макки, капитан порта, – сказал он дружелюбно. У него было грубое лицо с тяжелыми веками и копна зачесанных назад светлых волос. Он выставил руку козырьком у лба, защищая глаза от солнца. Выглядело так, будто он неумело отдавал честь. – Не возражаете, если я поднимусь на борт?
– Конечно нет! Я Астрид. – Она встала со стула, но держалась на ногах нетвердо.
Гость ловко перешагнул через релинг. Его брюки были заправлены в короткие зеленые резиновые сапоги. Он осмотрел парусник, одобрительно кивая головой.
– Откуда вы прибыли?
– Из залива Пул.
– Должен сказать, вам повезло найти место для швартовки. Учитывая, что грядет Каус-Уик.
– Знаю. Я понятия не имела.
– Не имели понятия? – Он моргнул от изумления.
Сначала Селеста, теперь он, подумала Астрид. Это что, преступление – не знать про этот чертов фестиваль парусного спорта?
Джим указал на свободный раскладной стул. Астрид кивнула, гость разложил его и сел, предварительно отряхнув холстину тыльной стороной ладони.
– Все места забронированы на несколько месяцев вперед. Кто-то отменил бронь в последний момент, и только поэтому вам удалось найти место для швартовки.
– Что ж, значит, повезло. Хотите вина? – Она приподняла пустой стакан.
– Нет-нет, я на работе, – сказал он, выставив в ее сторону ладонь. – Не очень удачная идея.
«Для вас, может, и не очень», – подумала Астрид. Она была рада – приятно провести вечер на паруснике не в одиночестве. Спустившись в каюту, она налила очередную порцию – последнюю, пообещала она сама себе, – и, вернувшись на палубу, села на стул.
– Ну, добро пожаловать на остров Уайт, – произнес капитан порта.
– Будем здоровы! – Астрид подняла стакан, расплескав вино на брюки. – Опля!
– М-м, да… эм… – Джим понаблюдал, как она растирает красное пятно, натянув рукав на тыльную сторону ладони. – Астрид, знаете ли вы что-нибудь про остров?
– Немного. Слышала, у вас до сих пор в ходу черно-белые телевизоры, но это меня просто пытались отговорить от поездки.
– Не волнуйтесь. Мы уже много лет смотрим цветные передачи. – Он придвинулся ближе к ней вместе со стулом. – Тогда вот вам пара интересных фактов.
Астрид поставила стакан в подлокотник стула и выровняла ноги, чтобы поймать равновесие. Вино ударило ей в голову.
– Валяйте, Джим.
– Хорошо… Знаете ли вы, что на острове Уайт расположено самое маленькое графство Англии?
Она заметила, что он говорил громче других. Может быть, потому что ему приходилось перекрикивать ветер на кораблях?
Гость продолжил:
– Но только во время прилива. Во время отлива самым маленьким становится Ратленд.
– Ого, надо же! – оживилась она.
Он продолжил сыпать фактами, словно гид, проводивший первую в своей жизни экскурсию. Например, в среднем на острове одна тысяча девятьсот двадцать три солнечных часа в год. А еще каждый год количество туристов на острове в двадцать один раз превышало число местных жителей.
– Божечки, – сказала она. «Божечки?»
Коренные жители получили прозвище «паклеголовые» – из-за того, что занимались конопаткой, или запечатыванием стыков в корпусе деревянных судов. Между предложениями Джим издавал смешок, который раскатистой волной переходил в хохот. Спустя десять минут Астрид почувствовала, что обстановка стала достаточно непринужденной, и она могла, не вызывая подозрений, перейти к теме, которая ее неотступно волновала: Виктор Лич и его бесславная смерть в воде. Другой возможности могло не представиться.
Астрид кивнула рукой в сторону пирса. Уходя, она видела, что он опустел. Полиция опечатала вход. На спуске стояла машина скорой помощи.
– А вот… Я заметила, что сегодня закрыли пирс. Что-то случилось?
– К сожалению, да, – сказал он серьезно.
– Правда? А что? – Она была сама невинность.
– Ну… – Он помедлил. – К сожалению, я не могу сказать вам. Я разговаривал с полицией, и они предпочитают не разглашать детали происшествия.
– Все понятно, – улыбнулась она. – Но разве у вас нет полномочий проводить расследование? Как у капитана порта?
– Кое-какие полномочия имеются.
– Например?
Он слегка приосанился.
– Я уполномочен проводить расследования или задерживать суда, – сказал он серьезно. – Плюс я могу вынести предупреждение и задержать любого в приливной зоне бухты.
– А пирс входит в эту зону?
– Полагаю, технически входит. – Он встал со стула. – Что ж, мне пора возвращаться к обходу. Заходите в здание администрации, как будет время, и мы уладим вопрос с оплатой. У нас можно принять горячий душ, а в магазинчике «Тысяча мелочей» найдутся чипсы «Кеттл». – Радушный веселый Джим вновь вернулся.
Капитан порта перешагнул через релинг и пошел по деревянному настилу.
– Погодите… – Она поднялась со стула и неуклюже перебралась через ограждение. Это была его вотчина – он знал здесь каждую лодку. Все течения. Кто, как не он, мог выяснить, что случилось с Виктором Личем? И вот Джим уходил. Она ускорила шаг и догнала его в конце деревянного настила, там, где начиналась дорога. – Мистер Макки.
Он остановился.
– Прошу прощения, я правда не могу сказать больше.
Астрид стояла в нерешительности – кажется, все средства были исчерпаны. Разливаясь по желудку, вино согревало грудь. Подпитывая, возможно, костер самой блестящей в ее жизни идеи.
– Джим. – Она достала из кармана брюк письмо, которое ей вручил Энди Марриот. – Я не собиралась пользоваться служебным положением, но в действительности я здесь по заданию от УНТС. Важное дело.
– Вот оно что, – прошептал он.
Развернув письмо, она показала его Джиму. Однако почти тут же убрала, чтобы он успел увидеть только эмблему с изображением короны.
– Почему вы не сказали раньше?
– Хотела решить, можно ли вам доверять. – Она сложила листок и засунула обратно в карман. – И теперь уверена, что можно.
– Спасибо вам… Хм. Ваше полное имя?
– Астрид Свифт.
– Как к вам обращаться? Детектив?
– Нет, просто Астрид. Лишние формальности нам ни к чему. – Она помолчала. – Итак, по версии полиции, Виктор погиб в результате несчастного случая.
– Виктор Лич. Да, именно так они и считают. – Его глаза заблестели. Все сомнения улетучились. – Полиция полагает, что он трагически утонул.
– Понимаю. – Она перешла на американский акцент. – «День выдался прекрасный, бухты открыты, и люди чудесно проводят выходной», – произнесла она, комкая слова. Искаженная цитата из «Челюстей», одного из ее любимых фильмов. Выдала первое, что пришло на ум. Вот что бывает, когда почти все время проводишь в одиночестве. Заржавевшие тормоза не срабатывают вовремя. Вино из коробки только усугубляло ситуацию.
– Не понял.
– Так говорил мэр в фильме «Челюсти», чтобы не распугать туристов. Ну, когда акула начала есть людей. Понимаете, о чем я?
– Не особенно.
Астрид на минуту задумалась. О чем это она? Ах да!
– Видите ли, Джим, грядет Каус-Уик. Для местных предприятий на кону очень многое. Городу дурная слава сейчас совсем не на руку.
– Так вы знали про регату? – Он прикрыл рот ладонью, чтобы сдержать возглас удивления.
– Конечно! Кто же про нее не знает? – Она фыркнула, немного громче приличного.
Джим бросил тревожный взгляд на деревянный настил, который вел на автомобильную парковку. Убедившись, что вокруг никого нет, он снова успокоился.
– Вы считаете, что смерть Виктора была неслучайной?
– Мы пока не знаем. – Астрид потерла подбородок. – Я имею в виду, что полиция, возможно, не сильно старается докопаться до правды.
Он явно заглотил наживку.
– Но ведь в Хэмпшире одно из лучших подразделений полиции в графстве, – сказал он с округлившимися глазами.
– Да, они отличные ребята. Гордость правоохранительных институций. – Это название она просто-напросто выдумала, но Джим, кажется, даже не заметил. – Не забывайте, что все решения принимают на самом верху. Не могу разглашать имена, Джим.
– Конечно.
– И они бы предпочли замять дело. На кону репутация всего острова. – Ну все, точка невозврата пройдена.
– Вы с ними общались?
– С полицией? Эм… нет. Все слишком сложно. Так бывает с ПНБ.
– ПНБ? – Джим был в замешательстве.
– Постановления о необъяснимом благосостоянии. Богатство заставляет людей поступать очень неправильно. Поверьте мне.
– Я верю. – Он вздохнул. – Точно верю.
Пожалуй, Джим – самый доверчивый человек, которого Астрид встречала на своем жизненном пути. Или самый наивный. Пока они шли до здания администрации порта, стало очевидно: он не сомневается, что она работает в вышестоящем ведомстве, даже на более высоком уровне, чем полиция. У автоматических дверей капитан порта остановился и чистосердечно выложил свой план. У него была пара своих людей в полиции, и он собирался задать им несколько вопросов, не привлекая внимания. Провести собственное расследование.
– Джим, вы облечены полномочиями. Давайте их используем, – сказала Астрид, сжимая кулак, словно в нем были обстоятельства дела.
Она поняла, что идея пришлась ему по душе, увидев, как он повторяет ее жест. Он подался вперед.
– Не могу не отметить… Старый, видавший виды парусник. Отличное прикрытие, Астрид.
– Ну конечно. Мне приятно, что вы так считаете. – Астрид почесала нос, чтобы спрятать улыбку.
Возвращаясь обратно на лодку нетвердой походкой, Астрид стала думать, что обвести Джима вокруг пальца было дальновидным шагом. Очень дальновидным. Сама она не могла бы раздобыть сведения у полиции. А он может. Он может поспрашивать разных людей, не привлекая внимания. Поработать дополнительным радаром… маяком… или что там есть в бухте.
Это стоило отметить последним бокалом на сон грядущий. Выдавить остатки вина из серебристого пакета внутри коробки. Вне всяких сомнений. Одна из самых гениальных ее идей.
Глава 10
Астрид разбудило похмелье. Ощущения такие, будто кто-то скребет по внутренней поверхности черепа ржавой ложкой. В сознании также пульсировала мысль – соврать Джиму было ужасной идеей. На самом деле ужасной. О чем она только думала? Он наделен полномочиями… Что он там говорил? Проводить задержания? Именно это он и сделает – посадит ее в тюрьму, как только узнает, что она всего лишь реставратор. В лучшем случае выгонит ее из бухты. Определенно, следующие несколько недель нужно его избегать.
Она встала и медленно добралась до раковины, стараясь держать голову максимально ровно, потому что каждое движение отдавало скребущей болью. Выяснилось, что пакет в коробке вмещает больше, чем можно было подумать. Вернее, его дно. Если хорошенько отжать все до последней капли. Набиралось не меньше двух стаканов. Она достала жестяную кружку, наполнила водой и бросила туда «Берокку» из буфета. Положила поверх руку, потому что шипение таблетки входило в резонанс с пульсирующей болью в висках.
Выпила витамины, а затем еще две кружки воды. Взяла смартфон. В электронной почте обнаружилось сообщение от еще одной огромной ошибки в ее жизни – бывшего мужа Саймона. Девушка выпятила нижнюю губу и издала низкий горловой звук, имитируя тошноту.
Да, подумала она. Детская реакция. Но с некоторых пор она автоматически реагировала так каждый раз, когда видела его имя на экране телефона.
В теме значилось: «Планы на квартиру». Опершись на стол, чтобы сохранять равновесие, она прочитала текст письма. Похоже, цены на недвижимость в Лондоне росли, и поэтому продавать квартиру было бы «безумием». Саймон предлагал сохранить жилье до тех пор, пока цены не стабилизируются. Возможно, пустить туда жильцов. Оформляя развод, они решили все вопросы, кроме квартиры, – последний камень преткновения, и потом Астрид будет совершенно свободна. Она подумала, что, возможно, таким образом он пытается удержать ее в своей жизни. Если и так, ее это не интересовало.
Она выключила телефон и вернулась в кровать, чтобы поспать до тех пор, пока не почувствует себя человеком (примерно до 10:15), чтобы выйти в люди.
Глава 11
Астрид вернулась в Нидлс-Ай и провела на «сигнальном мостике» целых четыре часа, составляя более детальную опись коллекции. Бо́льшая часть неплохо сохранилась. Лучше, чем можно было ожидать от масляной живописи маринистов.
Часто такие сюжеты привлекали купцов, морских офицеров, матросов – людей, так любивших море, что они всегда держались недалеко от побережья, где под воздействием соленого воздуха картины покрывались трещинами и деформировались. Судя по маркировкам на оборотной стороне, многие из полотен Дэвида Уэйда ранее принадлежали галереям Европы и США. Его зал с плотными шторами тоже сделал свое благое дело. Значительных реставрационных работ проводить не потребуется.
Астрид решила закончить с описью и исследовать дом. Просто убедиться, что в других комнатах не осталось ничего ценного, пусть Селеста и утверждала, что это так. Астрид не терпелось разведать обстановку в особняке с того момента, как она переступила его порог.
Надев рюкзак, она начала со второго этажа. Все комнаты там были обустроены под спальни – три гостевых и главная в дальнем от лестницы конце дома. Мебель покрыта белой материей, занавески задернуты. Включая свет поочередно в каждой комнате, она осматривала их, не переступая порог. Запустение перешло и на стены дома. Обои на стыках отклеивались. Картин нигде не было, поэтому девушка спустилась ниже.
Оказавшись на первом этаже, она прошла через большую кухню в передней части дома. Дизайн помещения был выполнен в стиле шейкер[20], а над кухонным островом в центре рядами висели медные сковороды. На этом же этаже располагалась отдельная столовая. А также библиотека, заставленная книгами в кожаных переплетах, и элегантный салон с мягкими диванами с вишневой обивкой. Вполне уютная атмосфера, несмотря на устаревшую обстановку. Дом, словно застывший в девяностых годах, напоминал обложку журнала «Сельская жизнь».
В дальнем крыле располагались еще две комнаты, закрытые. Наконец она нашла кабинет Дэвида Уэйда, из которого открывался вид на сад на заднем дворе. Здесь стоял письменный стол, кресло на колесиках, шкаф для хранения документов и два пустых стеллажа. На ковре – коробки со спешно упакованными вещами.
Над столом висела картина – первая, которую Астрид увидела с тех пор, как покинула «сигнальный мостик». Небольшая лодка около берега. На веслах сидят две светловолосые девочки. Не писали ли эту картину с фотографии? Она присмотрелась. Дети были очень похожи, с небольшой разницей в возрасте. Она бы дала им лет шесть и восемь.
Астрид сняла картину со стены и положила на письменный стол. Подписи не было. Достаточно качественное исполнение. Явно семейный портрет. Она рассмотрела девочек. У той, что постарше, справа, был знакомый оттенок волос и миндалевидное лицо. Почти наверняка юная Селеста. А вот вторая девочка… Подруга? Склонившись над портретом, Астрид бережно обвела пальцем контур ее лица. Форма такая же, как у Селесты. Значит, сестра. Если так, почему Астрид об этом не знала? Потому что не было повода спросить.
Цвета вокруг фигуры младшей девочки выбивались по тону. Под светом от люстры на потолке стало видно: по полотну шла заплатка, напоминавшая по форме цифру семь. Горизонтально она шла над головой девочки, продолжаясь над левым плечом, а дальше загибалась вниз между фигур вплоть до борта лодки. Судя по всему, таким образом кто-то заделал повреждение холста. Однако это надо было проверить.
Астрид быстро вернулась на «сигнальный мостик». Порылась в рабочем чемоданчике и нашла лупу и ультрафиолетовый фонарик – черный прямоугольник размером с коробок каминных спичек. Прихватив их, она вернулась в кабинет и подошла к окну, чтобы задернуть портьеры. Вдали у окраины рощи она, как ей показалось, заметила движение. Тень, промелькнувшая за деревом.
Девушка прищурилась. После многочасового изучения мелких деталей иногда требовалось время, чтобы навести резкость при взгляде вдаль. Когда Астрид снова посмотрела в сад, тень исчезла. Хотя она могла оказаться лишь игрой воображения.
Плотно задернув занавески, Астрид выключила верхний свет. Затем зажгла ультрафиолетовый фонарик в руке. Комната наполнилась мягким голубым свечением. Девушка направила его на портрет, лежавший на столе. Ее догадка оказалась верной. Заделка. В ультрафиолетовом свете более поздние наслоения выглядят темнее. Кусок, похожий на цифру семь, оказался более свежим красочным слоем, который закрывал какое-то повреждение.
Астрид положила фонарик в рюкзак и вернулась к окну, чтобы отдернуть занавески. Затем она снова подошла к столу и перевернула картину. Чтобы как следует рассмотреть холст, она раздвинула клинья подрамника и вытащила подложку. Вот оно, повреждение. Холст был порван. Какой-то неизвестный коллега заклеил прорыв по всей длине заплатками из холстины, наподобие тканых пластырей, которые накладываются на крупные порезы. Если надо подвести края встык.
С помощью лупы удалось разглядеть, что повреждение имело непростую структуру. Сначала чем-то острым сделали прокол. В этом месте края рассеченных нитей были ровными. Судя по разлохмаченным нитям ниже по линии повреждения, при разрыве полотна применили большое усилие.
Дыхание Астрид участилось. За этим повреждением что-то скрывалось. Его нанесли в порыве ярости. Сначала картину ударили острым предметом. Ножом? А затем, пальцами раздвинув края пробоины, резко рванули вниз. В гневной попытке уничтожить картину. Девушка перевернула полотно и снова стала изучать фигуры детей. Они напоминали ангелочков. Двое невинных малышей, наслаждающихся солнечным летним днем. Что за ярость, что за ненависть могла заставить кого-то сотворить с картиной такое? Вполне возможно, этому было какое-то разумное объяснение. Но в тот момент ничего в голову не приходило.
Глава 12
Несколько часов непрерывного изучения насыщенных оттенков синего и серого на полотнах коллекции сотворили чудо. К тому моменту, как Астрид вернулась на лодку, от похмелья почти не осталось следа. Никакого вина всю неделю. Так девушка пообещала самой себе. И в этот раз она была настроена серьезно.
Спустившись в каюту, она заварила в чашке крепкий кофе, который взбодрил ее еще больше. Ну что ж, значит, пять дней. Пять дней без вина, подумала она, – ее решимость улетучивалась. Достав телефон, она набрала в поисковике «селеста уэйд» и «сестра». Уже через десять минут она знала всю историю в изложении новостных изданий. Весьма трагическую историю.
У Селесты была сестра Харлоу. На пару лет младше. Гениальная яхтсменка, которой предрекали титул следующей чемпионки в гонках среди женщин. Гордость острова. Но три года назад, накануне самой крупной регаты Каус-Уик – состязания, которое она предположительно должна была выиграть, – девочка исчезла с лица земли.
Вечером она вышла на «Морской пене», и больше их не видели. В последний раз девушку и ее яхту заметили в районе скал Нидлс. Три недели спустя Харлоу официально объявили пропавшей без вести в море. В интернете сохранился снимок ее отца в черном костюме во время поминальной службы спустя еще месяц. Фотограф подловил его, выходящего из церкви, с небольшого расстояния. Бледное, осунувшееся лицо. Раздавленный горем человек. Разгневанный тем, что газетчик украл этот интимный момент его жизни.
Не в силах больше смотреть на эти статьи и фотографии, Астрид быстро прокрутила страницу браузера, терзаясь чувством вины. Если бы она знала о трагедии этой семьи, то, возможно, не принялась бы с таким энтузиазмом рыскать по дому. Бедная Селеста Уэйд – она потеряла сестру. Такую трагедию пережить непросто – Селеста, должно быть, очень сильная. Вероятно, окунувшись в благотворительную деятельность, она обрела новый смысл жизни.
Астрид решила в ближайшее время позвонить своей сестре. Снова укол совести. Все эти годы Астрид была не самой внимательной сестрой. Но по крайней мере Клэр жива, и можно попробовать загладить вину.
Половина четвертого. Все еще достаточно времени дойти до Эбботсфорда. Возможно, кто-то из участников Клуба любителей искусства сейчас в студии – Астрид необходимо развеяться. Она надела легкую непромокаемую куртку. Над мысом собрались серые тучи. Закрыв замки, девушка отстегнула горный велосипед на палубе, перекинула через ограждение и выкатила его на пристань.
Когда Астрид парковала велосипед у входа в поместье, с неба моросил холодный дождик. Она поспешила в бывшую дворницкую. Фрэнк, как и в прошлый раз, сидел в стоящем в углу кожаном кресле. Аннабель и Рен работали за мольбертами. Под теплые приветствия Астрид повесила куртку на колышек у двери и достала блокнот для рисования.
Аннабель вернулась к разговору с Фрэнком – очевидно, в раздраженных тонах.
– Так вот, Фрэнк… – сказала она, не отрывая взгляда от холста, – ты считаешь, что знаешь, чего хотят женщины?
Тот причмокнул:
– А как же!
– Что ж, давай, просвети нас.
– Ну, судя по моему тридцатилетнему опыту в строительной отрасли… – он закинул ногу на подлокотник кресла и сплел пальцы рук, – женщина хочет туалет на первом этаже с режимом экономичного слива на четыре с половиной литра. Белый «Опель-Астра» перед гаражом. Ну и еще трали-вали, когда ей припрет. – Он посмотрел на Рен. – Прошу прощения за мой французский.
– Не обращайте на меня внимания. – Рен продолжала заниматься картиной.
– Не могу поверить, Фрэнк, – тяжело вздохнула Аннабель. – И это нам говорит мужчина, у которого было три брака?
– Так и есть. Потому и знаю – из горького опыта. – Он поднял глаза к потолку. – Женщины как ураган. Знаешь почему?
– Даже страшно подумать, – сказала Аннабель.
– Так вот… – он задержал дыхание, – они возникают как неукротимый вихрь. А покидая, уносят дом и машину.
Он разразился смехом секунд на двадцать, а Аннабель, качая головой, резкими от раздражения движениями рисовала выдру, плывущую в лучах отраженного заката.
– Какая сексистская чепуха, – пробормотала она.
Астрид решила не вмешиваться. Она открыла чистую страницу в блокноте, достала из сумки карандаш и спросила:
– Фрэнк, ты не против, если я тебя нарисую?
– Валяй, Астрид. – Он откинулся в кресле, все еще посмеиваясь над своей шуткой.
Дверь распахнулась, и на пороге возник грустный Кабир – воротник поднят, мокрые пряди волос свисают со лба. В руке холст. Поплывшие от дождя краски грязным пятном собрались внизу полотна. Он приложил картину к стене и немного отошел.
– А знаете, так даже неплохо, – сказал он удрученно.
– Не волнуйся, Кабир, – сказала Астрид, – нарисуешь еще лучше.
– Спасибо. – Кабир отошел к комоду, включил чайник и вытер лицо и руки полотенцем.
Аннабель достала из сумки жестяную банку и сняла крышку. Внутри было нарезанное прямоугольниками, пропитанное чем-то сладким овсяное печенье «флэпджек»[21].
– Угощайся. – Она протянула банку Кабиру. – Попробуй печенье. Я испекла его сама по рецепту Делии Смит[22]. Делия никогда не подводит.
Кабир взял квадратик печенья и протянул банку остальным. Рен и Астрид взяли по одному. Фрэнк привстал из кресла, забрал банку и, поставив ее на коленях, выбрал самый большой кусок.
– Аннабель, тут есть орехи?
– У тебя на них аллергия? – спросила она.
– Да.
– В таком случае не помню.
Фрэнк положил печенье обратно в банку и вытер руки о штаны. Аннабель, улыбаясь сама себе, взялась за прорисовку выдры.