Влюбленные скитальцы

Глава 2

Неожиданное потрясение при падении прямо на лежавшего рядом с кроватью мужчину превратилось в гнев из-за его неизменно грубого обращения с ней: уже третий раз за вечер он или больно хватал ее, или швырял наземь, или то и другое вместе.

– А ну-ка, отпусти меня сейчас же, а то я тебя застрелю, и стрелять буду не в плечо, имей в виду, – прошипела Джесси.

Еще мгновение краткого напряженного ожидания, пока она осталась как бы пригвожденной к нему: одной рукой мужчина крепко держал за запястье, другой прижимал к себе. Что делать, если он не отпустит ее? А если отпустит? И откуда взялась у нее такая смелость? Неужели смогла бы действительно стрелять в него?

Незнакомец отпустил Джесси так же внезапно, как и схватил. Она скатилась с него на пол и сразу же почувствовала придавившую тяжесть его тела, потому что он уселся на нее верхом. Девушка лишь успела издать испуганный писк, когда те же грубые руки сгребли ее рубашку и приставили к горлу нож. Джесси почувствовала, что глаза вылезают из орбит, сердце рвется из груди, а дыхание прерывается.

– Я спрашиваю тебя, мальчишка! Кто ты, и где я нахожусь? Где мой револьвер? Не из него ли ты собирался в меня стрелять – моего собственного револьвера? – голос звучал низко и хрипло, но не так слабо, как можно было ожидать после всего, что этот человек перенес.

Джесси лихорадочно сглотнула слюну, пытаясь смочить пересохшее горло, чтобы заговорить, пока он не прирезал ее.

– Я… я – Джесси, – пробормотала она, решив отвечать на его вопросы с самого начала, – ты в моем доме, а твой револьвер лежит у меня на кровати.

Сразу же давившая тяжесть исчезла, был убран и страшный нож, Джесси тут же перекатилась на бок и подтянула колени к подбородку. Ей казалось, что сейчас ее вырвет. Несколько раз пришлось судорожно сглотнуть. Джесси закрыла лицо руками. Наконец и дыхание, и желудок пришли в норму. Она не имела представления, что незваный человек рядом делал, но это ее нисколько не интересовало. Он оказался таким же плохим, как и те люди. Девушка возненавидела себя за то, что нежно гладила его по лицу, – надо было вместо этого дать ему несколько хороших пощечин. И непременно бы это сделала, если бы знала, что он такой неблагодарный и бессердечный.

Однако Джесси быстро села, услышав его шаги: человек прошел мимо нее, не останавливаясь, и приблизился к двери. Затем она услышала звуки, определить которые сначала не могла, но потом догадалась, что он закладывал пули в револьвер. Почему-то Джесси была уверена – пули предназначались не для нее. И, кроме того, подумала она, я для него просто ребенок, не убивает же он детей. По крайней мере, хотелось бы надеяться, что это так.

Едва различая в темноте очертания фигуры незнакомца, Джесси наблюдала за ним, стараясь догадаться, что тот собирается делать. Когда он стал отодвигать засов, она сообразила, что нельзя позволять ему выходить из хижины, несмотря на то, как этот негодяй с ней обошелся. Открытая дверь – это верная смерть для нее и для него. И кроме того, у нее тоже были вопросы, на которые хотелось бы получить ответ: ведь не появись он здесь, она не оказалась бы в таком затруднительном положении.

– Если ты откроешь дверь, нам обоим конец, – спокойно произнесла Джесси.

Рука мужчины замерла на засове. Он обернулся и пристально посмотрел на нее. И Джесси не отвела взгляда.

– Значит, они еще там, – на вопрос это не было похоже, но девушка почувствовала, что следует ответить.

– Да, они там. И уверены – ты где-то поблизости.

– Проклятье! – он огляделся в полутьме хижины, заметил кровать родителей.

– А где твои?

– Умерли.

– Они…? – парень махнул рукой, имея в виду тех людей, что находились снаружи.

– Нет. Мои родители умерли до того, как эти сюда заявились.

– Так значит, ты здесь совсем один?

– Был один, пока ты не появился. Теперь у меня народу больше, чем надо.

– Да, похоже так оно и есть, – ответил человек, медленно проведя рукой по волосам.

Джесси не сводила глаз с парня, который сделал несколько шагов по направлению к ней, сидящей на полу. Она заметила, что он шел медленно и неуверенно. Наверное, был еще слаб. Добравшись до нее, уселся – почти упал на пол – и оперся спиной о кровать. Опустил левую руку, а правую положил на согнутое колено. Джесси заметила испарину на лице раненого и услышала тяжелое дыхание. Он откинул голову назад и закрыл глаза.

– Хочешь воды? – нерешительно спросила девушка.

Мужчина выпрямился и пристально досмотрел на нее. Джесси почувствовала себя неуютно под его пронизывающим взглядом, казалось, он впервые заметил ее. Теперь она разглядела, что глаза у него большие, темные и блестящие. Джесси почувствовала, что блестят они не от нездоровья.

– Ты ведь вовсе не мальчик? – спросил незнакомец.

Джесси слишком поздно вспомнила про отцовскую шляпу. Ее темные вьющиеся волосы спадали с плеч и спускались до талии. Она быстро встала и направилась к бочонку с водой.

– Нет, не мальчик. Так ты хочешь воды?

– Это очень любезно с вашей стороны, мэм, – он выделил это обращение – «мэм».

Пока она наполняла жестяную кружку и несла ему, руки у нее дрожали и немного воды выплеснулось на пол.

Джесси подала парню кружку, и он, накрыв ее пальцы своими, поднес воду ко рту. Губы Джесси дрогнули, но она не издала ни звука, беспомощно наблюдая, как ее рука поднимается вместе с его рукой. Напившись, он разжал пальцы.

– Спасибо, – только и сказал, снова откинулся назад и закрыл глаза.

Джесси медленно встала, остро ощущая, какое сильное впечатление он на нее производит. Она все еще чувствовала тепло его руки, от которого запылали щеки. Быстро подошла к бочонку и стала большими глотками пить холодную воду.

Не зная, чем еще заняться, подошла к окну и немного отодвинула занавеску. Видны лишь красные угли бивачного костра. Двое мужчин с винтовками ходят взад-вперед. Наверное, оставлены в карауле, подумала Джесси.

– Как тебя зовут? – раздался мягкий голос позади нее.

– Джесси вздрогнула и резко обернулась – она-то думала, что незнакомец уснул. Сколько же он наблюдал за ней?

– Как тебя зовут? – настойчиво повторил неизвестный.

– Джесси. Джесси Стюарт.

– Джесси? Похоже на мальчишеское имя.

– Ну, вовсе нет, это уменьшительное от Джессика, – немного напряженно ответила девушка. Она решила быть с ним посуровее, пока он вел себя не совсем вежливо, только и поблагодарил что за воду.

– Джессика. Звучит чопорно. И не подходит тебе, особенно, когда ты так одета.

Джесси оглядела свою мужскую одежду и перевела взгляд на молодого человека, упрямо задрав подбородок. «Он что, – решила она, – действительно смеется надо мной?»

– Это все твоих рук дело, Джесси? – спросил раненый, показывая на свое перевязанное плечо.

Джесси, отступив от своего намерения быть жесткой с пришельцем, утвердительно кивнула и сказала:

– Тебе повезло. Пуля прошла насквозь. Мне оставалось лишь промыть и перевязать рану, – поколебавшись минуту, она набралась смелости и спросила: – Почему эти люди хотят тебя застрелить?

– Что они тебе сказали? – взгляд его стал таким же, как голос, суровым, на лице не осталось и следа улыбки. Джесси поняла, что затронула опасную тему. А вдруг он в самом деле был преступником, скрывавшимся от правосудия? Но она решила придерживаться правды.

– Ну они, конечно, многое мне не сказали. Только то, что они, якобы, специальный отряд шерифа, а ты беглец.

– И ты поверила им?

– Нет.

– Почему?

– По одной причине. Здесь нет шерифа, чтобы организовать какой-то отряд. Есть только солдаты в форте, – Джесси вытерла потные ладони об отцовские штаны, что были на ней, но от окна так и не отошла.

– Умница. Что еще?

– Там в погребе ты сказал, что не обидишь меня.

– Я так сказал? Не помню… Постой-ка! Так ты была тем самым мальчишкой, который зашел туда? Не слишком любезно я обошелся с тобой.

Джесси решила, что ей почти принесли извинения, поэтому задала следующий вопрос:

– Кстати, о погребе. Как ты выбрался оттуда? Я сама заперла его после того, как ты… ну, когда я ушла.

– Ты хочешь сказать, что не выпускала меня? Тогда ничего не понимаю. Я был почти без сознания, когда попозже кто-то притащил меня сюда. Я думал, что это была ты, но теперь вижу, что тебе это не по силам, – его глаза скользнули по ее изящной фигурке.

Чувствуя, что заливается краской под его взглядом, Джесси решила оставить последнее слово за собой:

– Ты ведь не считаешь, что кто-то из этих людей помог тебе выйти из погреба и привел сюда?

– Да, конечно, в этом мало смысла – сначала они стреляют в меня, потом спасают. Но если здесь нет никого кроме нас, то можно предположить, это был кто-то из них. Очень интересно, – он потер заросший щетиной подбородок и щеку, и Джесси виновато покраснела, видя, как его рука скользит там же, где чуть раньше блуждали ее пальцы.

Некоторое время она наблюдала за человеком, погруженным в свои мысли, задумчиво смотрела, потом, кашлянув и привлекая его внимание, сказала:

– Ты еще не ответил ни на один из моих вопросов.

Он сразу же перевел взгляд на Джесси и спокойно спросил:

– Какие вопросы?

Джесси почуяла настороженность в его голосе, различила также усталость и боль и решила повременить со своими вопросами, пока раненый не отдохнет. Сама она тоже была измучена и хотела прилечь.

Подойдя к сидевшему на полу мужчине, Джесси протянула к нему руки:

– Позволь мне помочь тебе лечь на кровать. Там будет гораздо удобнее.

Он с подозрением взглянул на девушку снизу вверх. Джесси ждала с протянутыми руками. Видя, что парень колеблется, она попробовала убедить его:

– Если бы я хотела выдать тебя тем людям, то сделала бы это раньше. Сейчас они спят. Тебе тоже надо бы отдохнуть. Когда наступит утро…

– Ты умеешь обращаться с огнестрельным оружием, Джесси?

Она с недоумением опустила руки.

– С оружием?

– Да, наверное, утром это понадобится.

Об этом Джесси не подумала. Раньше она стреляла из старой отцовской винтовки, так как он считал, что ей нужно уметь пользоваться ею: исходила угроза от набегов индейцев, надо было защищаться от диких зверей. Из пистолета она не стреляла и убить человека не смогла бы, нет.

– Настолько, как ты имеешь в виду, – нет, – ответила она.

– Однако только что ты угрожала мне моим собственным револьвером, думаю, если бы от этого зависела твоя жизнь, ты могла бы убить человека?

– Если бы от этого зависела моя жизнь, то да, убила бы.

– Хорошо. Есть здесь еще какое-нибудь оружие кроме моего револьвера?

– Старая винтовка моего отца. Из нее я умею стрелять. Но из его ружья – вряд ли.

– Принеси и то и другое, Джесси.

– Принесу, если ты ляжешь на кровать. Тебе нужно отдохнуть.

Он посмотрел на нее долгим взглядом. Джесси плотно сжала губы, чтобы показать, что не желает слушать никаких возражений. Хмыкнув, молодой человек протянул ей правую руку. Со своей бездействующей левой рукой он был очень неудобным пациентом. Она как можно крепче ухватилась за его правое предплечье, и сильные мускулы напряглись под ее пальцами.

Углубившись в незнакомые до сих пор ощущения, Джесси не ждала, что раненый сам поднимется и приподнимет ее с собой. Ноги Джесси оторвались от пола и, потеряв равновесие, она упала на кровать вместе с ним. Его болезненный стон слился с ее удивленным возгласом. Она оказалась рядом с ним на кровати, совершенно обескураженная, сплетясь в тесном объятии.

Оцепенение моментально сменилось бурным действием: Джесси быстро выкарабкалась, вскочила и стала устраивать своего раненого поудобнее, заметив, что молодой человек слишком высок и широкоплеч, ноги его свешивались с одного конца кровати, а плечи касались краев матраса. Мимоходом взглянув на его лицо, она увидела, что он зажмурился от боли.

Джесси почувствовала угрызения совести оттого, что усилила его мучения, совершая судорожные попытки побыстрее вскочить с постели, наклонилась, желая увидеть его лицо.

– С тобой все в порядке? Извини, если сделала тебе больно. Надо бы снова осмотреть твою рану.

Не получив ответа, Джесси еще ниже склонилась, собираясь снять повязку, но он остановил ее.

– Со мной все нормально. Теперь принеси оружие.

– Сейчас, – ответила Джесси, выпрямилась и взглянула на своего подопечного. – Но сначала все-таки лучше проверить рану.

Джесси снова склонилась над кроватью. К ее неудовольствию, пришлось чуть ли не лечь на его обнаженную грудь, чтобы добраться до перебинтованного плеча. Она сознавала, что ее ничем не стянутая грудь касается тела молодого человека, но другого способа осмотреть рану не было. Когда от этого прикосновения соски затвердели, она затаила дыхание и еще торопливее стала развязывать повязку. И сразу же почувствовала, как большая теплая рука скользит от ее талии вверх по спине к лопаткам. Джесси возмущенно отстранилась.

– Что ты…?

– Твои волосы. Они упали мне на лицо. Я их просто отвел в сторону. Успокойся, я слишком слаб, чтобы воспользоваться удобным случаем прямо сейчас. Придется тебе подождать.

Джесси оцепенела от этих слов и от наглой усмешки, появившейся на его лице. Гнев, возмущение, чувство вины из-за своего влечения к нему, оскорбленная женская гордость – все эти эмоции захлестнули девушку и наконец вылились потоком слов:

– Да как ты смеешь! Даже не пытайся! Оба мы на волосок от смерти, а ты еще думаешь.! Ну и неблагодарный же ты!

Неожиданный настойчивый стук в дверь оборвал Джесси на полуслове. Она обернулась и в то же время почувствовала, как сжали ее запястье. Широко открытыми от страха глазами посмотрела на своего ночного гостя.

– Что они собираются делать? – зашептала чуть слышно. – Они меня слышали? Что если.?

– Тс-с-с! Помоги мне подняться, а потом ответить им.

Помогая раненому встать, Джесси крикнула в сторону двери:

– Подождите, я иду.

Сидя на кровати, он достал из кобуры свой револьвер и жестом показал, чтобы она довела его до двери.

– Сейчас открою, – снова отозвалась Джесси, опасаясь, как бы они не высадили дверь, если она будет молчать. Когда ее раненый уже стоял за дверью с револьвером в руке, опершись о стену, девушка протянула руку к засову, чтобы открыть дверь.

– Джесси, подожди. Твои волосы… найди шляпу!

Рука Джесси метнулась к непокрытой голове. Где же шляпа? Она лихорадочно пыталась вспомнить, куда могла ее деть. Испуганные глаза обежали маленькую комнатку. Снова раздался стук в дверь, и она услышала голоса, требующие открыть дверь. Как раз в этот момент Джесси увидела смятую шляпу на кровати. Радостно вскрикнув, она схватила шляпу и натянула на голову, предварительно забив под нее длинные волосы и опустив поля пониже.

Когда она снова подошла к двери и стала отодвигать засов, ее пациент взвел курок, поднял руку с оружием, приготовившись ко всему. Открывая с бьющимся сердцем и пересохшим ртом, Джесси бросила на него взгляд, а тот ободряюще подмигнул – или это ей показалось?

Думать об этом стало некогда, потому что все ее внимание было обращено на двоих мужчин, стоявших на пороге. Оба держали в руках винтовки. Один из них оказался человеком, разговаривавшим с нею вечером. Он был плотным, небольшого роста и курил вонючие сигары.

– Что вам надо? – спросила Джесси с храбростью, которой у нее и в помине не было. Однако не забыла сделать свой голос более низким.

– Нам ничего не нужно, сынок. Просто проверяем, все ли у тебя в порядке. Вот Скиннеру показалось, что из твоей хижины доносятся голоса, – он показал на подошедшего человека, высокого, здоровенного с виду мужчину с волосами, как пакля.

Сердце у Джесси замерло. Так, значит, они рыскают по ее владениям, может быть, даже постоянно находились рядом с хижиной. Живо чувствуя присутствие мужчины, державшего револьвер наготове, Джесси ответила:

– Здесь никого нет, кроме меня. Я вам уже говорил. Наверное, Скиннеру послышалось.

Тот сделал угрожающий шаг вперед и проворчал:

– Ну ты, молокосос, я тебе…

Его спутник властно придержал вспыльчивого приятеля.

Джесси отступила шаг назад, готовясь отразить нападение, из-за чего человек за дверью мог оказаться на виду. Не поворачивая головы, краем глаза она видела, как он отодвинулся от стены и стоял, напряженно ожидая, всего в нескольких дюймах от двоих мужчин, заглядывавших в хижину снаружи.

– Да брось ты это, Скиннер. Он же еще мальчишка. Незачем ссориться.

Однако говоря со Скиннером, предводитель отряда не спускал с Джесси испытующих глаз. Она не осмеливалась моргнуть и едва дышала. От страха струйки пота бежали по спине. Наконец главный снова заговорил, но в его словах не прозвучало ничего успокоительного для Джесси:

– Мы, пожалуй, вернемся к своим. Но хотим, чтобы ты знал, – мы рядом, если что – зови.

Явная угроза, напоминание о том, что они остаются и будут наблюдать за хижиной, не ускользнули от внимания девушки. Однако ей не понадобилось отвечать – они повернулись и направились обратно к амбару. Джесси быстро закрыла дверь и задвинула засов.

Судорожно наклонившись вперед, она оперлась руками о колени. Только бы ей не стало плохо. Едва переведя дыхание, Джесси хотела понять, насколько они в опасности. Оглядевшись, обнаружила, что ее защитник сидит на полу, откинув назад голову и закрыв глаза. Револьвер лежит рядом.

Джесси не могла дальше выносить это напряжение. Ей нужно знать, что происходит, получить ответ на свои вопросы. Даже не выпрямившись, она пристально взглянула на него и резко спросила:

– Так кто же ты?

Раненый повернул голову и медленно открыл глаза:

– Джосая Таккер, – больше ничего не пожелал добавить.

«Джосая – неподходящее имя, – подумала Джесси, – но есть и другие вопросы».

– Им известно, что ты ранен и находишься здесь. Могли бы обыскать хижину и убить нас обоих.

– Они – трусы, Джесси, и занимаются контрабандой оружия. Я был вместе с ними. Вряд ли знают, насколько серьезно я ранен, и боятся попасть на мушку раньше, чем сами до меня доберутся.

Теперь Джесси села рядом с ним, чтобы лучше слышать. Им приходилось говорить очень тихо, не зная, далеко ли от хижины находятся их враги. Ни в коем случае она не хотела прикасаться к нему, хотя трудно было не обращать внимания на обнаженный мускулистый торс, особенно на темные вьющиеся волосы на груди. Джесси попыталась внушить себе, что он сидит в рубашке. Не отводя глаз от его лица, спросила:

– А ты бы смог?.. Застрелить их?..

И услышала тихий смешок рядом с собой.

– Я уже застрелил… двоих или троих, так что особой разницы нет.

– Почему? Ты не похож на тех, кому нравится убивать. А если вы – одна компания, то почему они охотятся за тобой, почему стреляли в тебя?

– Потому что я взял кое-что, принадлежащее им, Джесси, что они не хотят оставить у меня в руках, – его голос стал жестким. – И я такой же, как они, один из них. Не заблуждайся на этот счет. Убивать я могу с такой же легкостью, как они.

Джесси поежилась, холодок пробежал у нее по коже. Джосая Таккер был убийцей. А она сидела так близко от него, что чувствовала тепло его тела. Бесконечность вопросов не давала покоя. Наконец Джесси задала тот, который казался ей наиболее важным:

– А ты не собираешься меня убить?

Молодой человек смерил ее взглядом, и Джесси уидела его искрящиеся весельем глаза и широкую улыбку.

– Обычно так я не расплачиваюсь с теми, кто спасает мне жизнь.

Джесси смущенно опустила ресницы. «Стоит ему пристально посмотреть на меня – и я чувствую себя обнаженной, маленькой, а может даже беззащитной, наверное, я его боюсь, – мелькали в ее голове мысли. – Почему бы и не бояться? Ведь он сам признался, что убивал людей».

Глубоко погрузившись в свои мысли, Джесси не заметила, как он протянул к ней руку, только почувствовала, что у нее с головы снята шляпа. Волосы шелковистой волной упали на плечи совсем рядом с Джосаей. Это сразу же вернуло ее к действительности. Джесси посмотрела на него снизу вверх широко открытыми вопрошающими глазами и полуоткрыв рот. В своем неведении она была так призывно манящей, что он не устоял.

Взял легко за подбородок и приблизил свой рот к ее губам. Джесси почувствовала слабость во всем теле и поняла, что происходит. По убеждению она никогда не позволила бы этого, но оказалось, что не в силах сопротивляться. Она не стала бы отрицать, как неудержимо ее влечет к этому человеку, в ней возникает невероятное волнение от одного прикосновения и хочется узнать, что будет, если он ее поцелует.

Лишь только их губы нежно соприкоснулись, все мысли и чувства Джесси напряженно сосредоточились на главном в ее жизни событии. Они никогда не предполагала, сколько чувства в губах. И не могла представить пронзившую чувственную дрожь, когда его язык прикасается к ее губам и скользит вокруг них. Поняла теперь, что поцелуй затрагивет каждую частицу ее существа, волнует самые потаенные участки тела, даже низ живота, где возникает слабое томление, заставляющее податься вперед и продлить желанное.

Но прежде чем она успела сделать это, поцелуй кончился. Джесси медленно открыла глаза и увидела его лицо совсем рядом со своим: молодой человек наблюдал за ней, она знала это, но ей было все равно, пусть он видит, какое впечатление произвел на нее.

– Джосая, – выдохнула она, впервые назвав его по имени. Его рука все еще оставалась на ее подбородке.

– Тс-с-с, маленькая Джесси. Так я благодарю за то, что ты спасла меня, – и убрал руку.

Джесси чуть не упала, не представляя себе, что ее поддерживает только эта рука, обхватившая подбородок. Выпрямляясь, она машинально оперлась о его обнаженное тело. Джосая тоже выпрямился и протянул руку, чтобы поддержать ее.

– Они голубые! – выпалила Джесси.

– Кто голубые? – спросил Джосая, улыбаясь.

– Твои глаза. Они голубые. Раньше я не могла рассмотреть, но теперь луна светит прямо на тебя, и я увидела – они голубые.

Джесси, как ребенок, смеялась радостно и возбужденно. И вдруг – такая резкая грань отчуждения. Она не знала, что и думать, когда он отстранился, нахмурил брови, нависшие над глазами, вложил револьвер в кобуру и медленно встал, не прося о помощи. Казалось, он что-то потерял.

Оставшаяся на полу Джесси тоже поднялась, отряхивая пыль со штанов. Что такое она сказала, из-за чего у него так испортилось настроение? Почему он выглядит таким сердитым?