Дорогие читатели!
Данная книга имеет самостоятельный сюжет, но чтобы лучше понять контекст, в котором существуют герои,
я рекомендую сначала прочитать первую книгу цикла «Холодные игры» – «Сломай мой лёд».
Вас ждёт невероятная и трогательная
история любви между молодой, полной жизни и азарта фигуристкой и спортивным врачом
с тяжёлым прошлым.
Я оставила в книге для вас несколько
неочевидных пасхалок и символов. Если хотите
разгаать их, приглашаю вас присоединиться к моим социальным сетям. Например, в моём Telegram-канале @writer_anna_h я делюсь
интересными фактами о своих романах и публикую авторский креатив, который вы легко
найдёте по тегу #сердце_на_льду
Спасибо за ваше внимание к моему творчеству!
С любовью, Анна Эйч
Глава 1. Кофе с маршмеллоу
Сена.
Что я здесь делаю?
Каждый день, приходя на групповую тренировку в центр подготовки спортсменов к Олимпийским играм в Монреале, я задаю себе этот вопрос. Групповую! Я уже не помню, когда в последний раз занималась программой на отведённом мне участке льда размером всего два на два метра. Но правила таковы: пока меня не включили в сборную, я выступаю на птичьих правах. Конечно, моя сестра с парнем могли бы устроить для меня персональную арену и нанять лучших наставников, но это ничего не изменило бы. Если я хочу попасть в олимпийскую сборную, придётся тренироваться на равных со всеми, а без гражданства я пока никому не интересна.
– Matreshka, как тебе спалось? Ничего не мешало?
Знакомьтесь, главная стерва нашего двора – Мередит Лэнгтон. Честно говоря, я полагала, что такой персонаж существует лишь в американских романтических комедиях, но оказалось, что реальность порой интереснее. Мередит – классическая блондинка с короной на голове, главная претендентка на золото и единственная, кто в пяти из десяти случаев успешно выполняет четверной прыжок.
Поправка: единственная на данный момент, ведь совсем скоро меня включат в сборную, и нас будет двое. Только я совершаю четверной в восьми из десяти попыток.
Лэнгтон не возлюбила меня ещё на соревнованиях в Лондоне, где я выступала в нейтральном статусе и забрала, как она считает, её золото. Так и началась наша вражда: она со своей свитой подпевал постоянно ищет способ доставить мне неприятности, а я всем своим видом демонстрирую им полное безразличие. Я приехала сюда не для того, чтобы заводить друзей – всё, что мне нужно, это крепкий сон, опытный тренер и круглосуточный доступ к идеально ровному льду. Мередит может хоть захлебнуться собственным ядом, лишь бы это не мешало моим тренировкам и производительности.
– Прекрасно выспалась, Лэнгтон! Спасибо за заботу! – говорю я, снимая чехлы с коньков.
Очевидно, эта сучка подговорила кого-то из общежития: на матрас насыпали мелкие камни и пришили сверху простыню. За изобретательность – десять баллов, я оценила, как быстро и чётко сработали, но забыли учесть изворотливость русской души. Я просто перевернула матрас и спокойно выспалась.
Думай лучше, Мередит, ты играешь против нации, способной починить всё на свете с помощью одной синей изоленты.
– Разминаемся, затем повторяем связку, а потом по очереди отрабатываем прыжки! – громко приказывает наш тренер и заслуженный мастер спорта Рита Пэлтроу, хлопая в ладоши.
Мы начинаем произвольную разминку, точнее я начинаю, а стая куриц за мной что-то лепечет по-французски и хихикает. Руку даю на отсечение – меня обсуждают. Не ожидала, что они окажутся настолько очарованы моим присутствием. Да, я – настоящая звезда, раз им больше заняться нечем.
– Золотова, держи спину ровно! – строго бросает Рита, проезжая мимо.
– Да, тренер! – отвечаю я и, завершив разминку, приступаю к своей связке.
– Что ты творишь? – орёт Пэлтроу в мою сторону.
– Я повторяю программу, – растерянно оправдываюсь, не понимая причины негодования.
– А кто будет разминаться?
– Я как раз размялась…
– Разминайся ещё, мне не нужны ваши сломанные кости и растянутые суставы!
Я не могу понять ее претензий: только что я выполнила стандартную разминку, которую мы всегда проводим перед изучением программы или отработкой нового элемента.
– Но я ведь…
– Ты что, спорить со мной вздумала? – Рита осаживает меня с такой яростью, что я невольно отступаю на шаг. – Разминайся ещё пятнадцать минут, потом займусь тобой.
Она резко отворачивается и переключает внимание на свою любимицу:
– Мередит, на центр! Начинаем со второй части!
Я подавленно возвращаюсь к разминке, выполняя механические движения. Всё это кажется бессмысленным, но я стараюсь не выдавать своего раздражения. Никогда ещё я не тратила время на тренировках так бездарно.
Тренер лучше знает!
Пытаюсь себя успокоить, но ощущение несправедливости не отпускает. Всё больше кажется, что Пэлтроу намеренно игнорирует меня. Она словно делает всё, чтобы я не смогла составить конкуренцию её любимой Мередит.
Когда я убеждаюсь, что внимание Риты полностью сосредоточено на других фигуристках, решаю рискнуть. Перехожу к отработке связки: выпад, прогиб… Здесь бы добавить красивый выход в прыжок. Чёрт, мне нужен нормальный хореограф или хотя бы тренер, который действительно заинтересован в моём успехе!
Я несколько раз прогоняю свою программу, придумываю новый переход к тройному лутцу и выполняю его почти идеально.
– Золотова! – голос Риты резко обрывает моё вдохновение. – Я тебе говорила прыжки отрабатывать? Что за самодеятельность?!
Её крик раздаётся по всей арене, и я чувствую, как на меня устремляются взгляды остальных фигуристок. Но я уже не удивляюсь: кажется, Риту раздражает всё, что я делаю. Особенно то, что не умеет делать Мередит.
Может быть, я просто зазналась?
Мелькает мысль. Но зачем мне страховка на прыжки, которые я уверенно выполняю в своей программе? Даже если ошибусь, знаю, как сгруппироваться и отделаться парой синяков.
Надо будет прийти на лёд ночью.
Эта идея всё чаще приходит мне в голову. С каждым днём я чувствую себя всё более бесполезной. Меня словно посадили на скамейку запасных без шанса выйти на арену. Ну уж нет. Если они не хотят по-хорошему, придётся действовать иначе. Я не позволю им лишить меня Олимпиады.
***
Тренировка заканчивается так же непродуктивно, как и началась. Рита ни разу даже не взглянула в мою сторону. Я снова чувствую себя бедным родственником, который вынужден работать в углу самостоятельно – отрабатываю простые прыжки и прогоняю программу без профессиональной оценки тренера.
Разочарованная и подавленная, я иду в Echo Coffee любимое заведение, которое находится напротив спортивного комплекса. Мне срочно нужны углеводы – иначе я просто не дотяну до вечера. Впереди ещё пара лекций в университете, а это мой отдельный вид мазохизма.
Когда я предлагала сестре переехать в Канаду, мне и в голову не приходило, что помимо тренировок придётся учиться. И если перекинуться парой фраз с тренером или огрызнуться в ответ Мередит ещё можно, то слушать лекции то на английском, то на французском – настоящее испытание.
Я кое-как справляюсь с учёбой, но понимаю: надолго меня не хватит.
– Ками, привет! На тебя вся надежда! – валюсь на барную стойку перед баристой Камиллой. Мы сразу нашли общий язык: обе из России и можем говорить между собой на родном языке.
– Организуй мне большой латте и этот неприлично углеводный эклер, – прошу её с усталым вздохом, подпирая лицо ладонями.
– Привет! А тебе такое можно? – Камилла улыбается и украдкой бросает взгляд куда-то за моё плечо.
– Мне такое нужно! – категорично заявляю и добавляю с горечью: – Иначе к вечеру точно кого-нибудь убью.
Ками так и не двигается с места, продолжая смотреть куда-то мимо меня. Её странное поведение заставляет меня обернуться и посмотреть самой.
– Красавчик, правда? – шепчет Ками, кивая в сторону мужчины, сидящего за столиком. Он сосредоточенно что-то пишет на своём айпаде, будто вокруг него не существует ни людей, ни шума кофейни.
– Кто это? – равнодушно спрашиваю я, отводя взгляд и снова поворачиваясь к подруге.
– Не знаю. Заказал двойной американо, – Камилла пожимает плечами и ставит мой стакан рядом с его.
– Так познакомься.
– Да ну, страшно как-то.
– Страшно? – фыркаю я и подмигиваю ей. – Посмотри на себя, знойная красотка с восточными корнями, да он будет в восторге получить твой номер!
Я провожу картой, оплачивая заказ.
– Ты преувеличиваешь, не думаю, что ему…
– Камилла! – строгий голос управляющей обрывает нас в середине диалога.
Моя подруга вздрагивает и, бросив на меня виноватый взгляд, убегает в подсобку.
– Что бы ты без меня делала? – вздыхаю я, глядя ей вслед.
Оставшись одна, я достаю из сумки маркер и пишу номер Камиллы на стаканчике с американо. Убедившись, что парень ненадолго ушёл в уборную, быстро подхожу к его столу и оставляю стакан на видном месте.
– Пусть хоть у кого-то сегодня будет хороший день – шепчу я с улыбкой, представляя, как он напишет или заговорит с Ками. Она явно растеряется и будет краснеть, но в глубине души обрадуется. Несложно догадаться, кто оставил номер: сегодня за барной стойкой только она и Тони.
– Эй, клубничная зефирка!
Я замираю на месте. Клубничная зефирка? Я правильно перевела или это какой-то местный сленг? Оборачиваюсь на голос и вижу того самого парня из кофейни. Он уверенно шагает ко мне с кофе в руке. Ну вот, заметил! И теперь решил, что это я им заинтересовалась.
– Вы мне? – спрашиваю для приличия, хотя уверена в ответе. Моя розовая толстовка всегда привлекала внимание окружающих. Правда, никогда бы не подумала, что кто-то сравнит её с маршмеллоу.
– Конечно тебе, – улыбается он, обнажая ямочки на щеках. – Знаешь, у тебя не очень получилось остаться незамеченной. Почему просто не подошла?
– Это не моё, – пожимаю плечами и указываю на стакан в его руке.
– Все верно, кофе мой, а вот номер… это ведь твой?
– Нет.
Он хмыкает и качает головой:
– Ладно-ладно… Слушай, ты красивая девушка, но я не из тех…
– О Боже! – закатываю глаза так демонстративно, что могла бы получить за это награду. – Ты серьёзно? Решил меня отшить? Да я вообще тобой не интересуюсь!
Его улыбка становится шире, но я продолжаю:
– Прежде чем ты дойдёшь до фразы «дело не в тебе, дело во мне» или начнёшь рассказывать о том, какой ты гордый волк-одиночка, позволь объяснить ещё раз. – Я вытягиваю руки для наглядности и начинаю жестикулировать. – Там работает моя подруга – Камила. Ты ей понравился, но она постеснялась подойти. Так что я написала её номер и поставила его на твой стол. Всё!
Парень слушает меня с таким выражением лица, будто перед ним ребёнок рассказывает о своём первом рисунке. Умиление светится в его глазах, а улыбка кажется неподдельной.
– Ну что ж… Разобрались, – говорю я и разворачиваюсь к выходу.
– Постой! – окликает он меня снова. – А с чего вы обе взяли, что я не женат? Из-за отсутствия кольца? У меня могла бы быть девушка…
– Ой, нет у тебя никакой девушки! – выпаливаю раньше, чем успеваю подумать.
Он смеётся и запускает руку в карман джинсов. Его расслабленная поза и лёгкая улыбка раздражают меня ещё больше. Эта копия Сэма Клафлина явно наслаждается ситуацией.
– Откуда ты знаешь?
Он, кажется, вообще никуда не торопится, медленно подносит стакан ко рту, и в этот момент я чувствую, как по телу пробегает дрожь. Хоть этот напиток готовила не я, и не мой номер выведен на нем, его губы так чувственно касаются картона, что я будто ощущаю их прикосновение на своей коже. Это мгновение – хрупкое, едва уловимое – пробуждает что-то глубокое внутри, заставляя сердце биться чуть быстрее.
Ксю, тебе нужно отвязаться от него и бежать в университет!
Внутренний голос подсказывает мне дельный совет, и я решаюсь ему последовать.
– Сейчас восемь утра. Если бы у тебя была постоянная девушка, ты либо сидел бы с ней в этой кофейне, либо завтракал дома. А твоя рубашка… Она не выглажена, но выглядит довольно аккуратно. Наверняка, ты пользуешься сушилкой с функцией автоматической глажки. Не идеально, но сойдет. Ты побежал за мной вместо того, чтобы проигнорировать номер на стакане. И это при том, что я тебе даже не понравилась. А если бы ты был тем еще изменщиком, то уж точно не стал бы тратить время на какую-то растрепанную девчонку. – Я замолкаю и только теперь осознаю, сколько всего наговорила. Слишком много, слишком быстро.
– Ого! Ты кто такая? Внучка Шерлока Холмса? – усмехается он, явно развеселившись. И, будто намеренно добавляя масла в огонь, уточняет: – И с чего ты взяла, что не в моем вкусе?
– Ты же сам минуту назад пытался сказать, что ты не из тех парней, которые… – начинаю я, но он перебивает:
– Которые перезванивают на незнакомые номера, – уточняет этот самоуверенный тип и, чуть склонив голову, добавляет: – Я предпочитаю звонить тем, кого видел хотя бы раз в жизни.
– Ну, Ками ты видел. Так что решай сам: звонить ей или нет. – Я пожимаю плечами и поправляю ремень сумки.
Быстро взглянув на часы, понимаю: я ужасно опаздываю.
– Боюсь, Ками не сможет меня так развеселить, как ты, – он поднимает стакан и внимательно рассматривает написанный на нем номер. – Добавишь свой?
– Тебе он ни к чему, – качаю головой и отступаю на шаг назад. – Мне не до отношений.
– А я их и не предлагаю.
– И ни до чего другого тоже, – киваю я, продолжая медленно отдаляться.
– Как тебя зовут? – кричит он вслед, когда я почти достигаю поворота к кампусу.
– Сена! – выкрикиваю упрощенную версию своего имени для иностранцев.
– Курт! – отвечает он с той же громкостью. – Приятно познакомиться, Зефирка!
– И мне, Американо! – смеюсь я и скрываюсь за деревьями.
По дороге до кампуса улыбка не сходит с моего лица. То ли углеводы из утреннего десерта так на меня подействовали, то ли мне действительно понравился этот разговор. В голове крутится странное чувство: а вдруг у нас еще будет шанс встретиться?
Глава 2. Опасные игры
Сена.
Учёба оставляет желать лучшего. Я всё ещё не могу разобраться во многих аспектах и вынуждена сидеть на лекциях с приложением для синхронного перевода. Это, мягко говоря, не лучшая идея: вместо того чтобы совершенствовать профессиональный язык, я наоборот откатываюсь назад. Однако к концу дня мой мозг настолько перегружен, что даже родной русский кажется мне сложным. А уж разобраться в английской литературе – задача из области фантастики.
– Здесь свободно? – раздаётся голос сверху. Я поднимаю взгляд и вижу парня в зелёном худи, который нависает надо мной.
– Как видишь, – киваю я, не прекращая рисовать хаотичные линии на планшете.
– Ты фигуристка? – задаёт он вопрос, раскладывая на столе ноутбук.
– Угадал по сумке или по моим кругам под глазами? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от экрана.
– Ты выглядишь отлично. Не напрашивайся на комплименты, – усмехается он и, слегка толкнув меня плечом, добавляет: – Кстати, я Дон. Дональд. – Он протягивает руку.
Я понимаю, что было бы невежливо продолжать игнорировать его попытки завязать разговор. Может, это шанс завести нового друга?
– Трамп? – поднимаю бровь и смотрю на него с лёгкой усмешкой.
– Боже упаси! – смеётся. – Робинсон.
– Приятно познакомиться. Я Ксения. Можно просто Сена, – пожимаю его руку.
– К… как ты сказала? – парень пытается повторить моё имя.
– К-се-ни-я, – произношу медленно.
– Сложновато… Сена звучит гораздо проще!
– Итак, что же меня выдало? – я откладываю планшет в сторону, откидываюсь на спинку скамьи и поворачиваюсь к нему корпусом.
Дон улыбается ещё шире, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.
– Университет находится рядом со спорткомплексом. Здесь полно хоккеистов и фигуристов. Все они отличаются тем, что полностью игнорируют жизнь вне льда. Ты выглядишь так, словно тебе здесь совсем неинтересно, – заключает он.
– Трудно выглядеть заинтересованной, когда понимаешь лекцию через слово, – признаюсь я.
– Ты вроде неплохо говоришь по-английски. Да, с акцентом, но вполне понятно.
– Понимать и говорить – разные вещи. А если я спрошу что-то, то угадай, на каком языке мне ответят?
– На французском, – понимающе кивает Дон. – Хочешь, я помогу?
– Поможешь выучить французский?
– Могу попробовать. Но это не быстро. А пока можем сидеть вместе на общих парах: я буду переводить тебе то, что непонятно. На пальцах! – он начинает размахивать руками в воздухе, изображая что-то абсурдное. Я не выдерживаю и смеюсь.
– Звучит заманчиво, – улыбаюсь я. – И что я тебе буду за это должна?
Дон делает вид, что задумался. Он театрально хлопает себя по подбородку длинными пальцами и наконец произносит:
– Станцуешь!
Я смотрю на него с выражением лёгкого недоумения. Что значит "станцую"? Если он решил флиртовать, то дальше могут последовать шутки про приватный танец. А если он не такой наглый, то речь может идти о приглашении на вечеринку.
– Ладно-ладно! Прежде чем ты убьёшь меня своим подозрительным взглядом, объясню! – сдаётся он с улыбкой. – Мы с друзьями занимаемся уличными танцами. Точнее сказать, танцы – это наша жизнь. Как для тебя фигурное катание. Скоро у нас баттл, и было бы здорово добавить в программу что-нибудь неожиданное.
– Что-нибудь неожиданное? – уточняю я.
– Да! Или ты из тех… – он рисует руками круги в воздухе. – Нимфы с Олимпа, которые не снисходят до уличного сброда и выступают только на официальных мероприятиях?
– Шутишь? Участвовать в уличных танцах в Монреале и порвать соперников в стиле "Шага вперёд"? – чувствую, как адреналин разливается по венам. – Я в деле!
– Знал, что ты им не подходишь! – довольно ухмыляется он.
– Им? Кому?
– Коньковым, конечно! – отвечает Дон загадочно. Но прежде чем я успеваю переспросить, в аудиторию входит преподаватель, и мы переключаемся на учёбу.
На протяжении всей пары Дон терпеливо объясняет мне непонятные термины, пока я наконец не киваю ему в знак понимания.
После занятий меня ожидала вечерняя тренировка и моя "любимая" кровать с матрасом, набитым камнями. Да, я так и не удосужилась их убрать. Просто перевернула матрас перед уходом, чтобы посыльные Мередит могли доложить, что я действительно сплю на камнях. Или вообще не сплю. Пусть думает, что я вампир, и, может быть, наконец-то начнет меня бояться. Не понимаю, разве ей мало того, что я русская? Ей же в фильмах и новостях постоянно внушают, какие мы безумные. Но нет, она все равно лезет на рожон.
Бессмертная.
– Ты справишься. Просто не обращай внимания на этих куриц. Все, что тебе нужно, – это сосредоточенность.
– Концентрация и здоровый сон – говорю я своему отражению в зеркале пустого туалета. Мои вещи остались в раздевалке, а до начала тренировки еще есть время. Я пришла раньше, успела переодеться и настроиться на нужный лад.
Когда выхожу из туалета, натыкаюсь на высокомерные взгляды Мередит и ее свиты – самопровозглашенной королевы и ее преданных амеб.
– Пришла пораньше в надежде заслужить одобрение тренера? Какая жалость! Она только что зашла и даже не заметила тебя, – звучит писклявый голос одной из фигуристок.
– Аманда, лучше побереги дыхание. Оно тебе еще пригодится, когда в сотый раз будешь отдирать свою задницу от льда, – отвечаю я спокойно.
Она молчит. Вот в чем их главная проблема: они пытаются зацепить, но укусить не способны. Я не привыкла тратить время на долгие перепалки с ними. Все недоразумения предпочитаю выяснять на льду. А там, как известно, я лучшая.
– Боюсь, сегодня тебе даже упасть на лед не удастся. Удачной тренировки! – язвительно бросает Мередит, пока я натягиваю коньки. Но по мере того как моя нога погружается в ботинок, я понимаю, о чем она говорит.
В МОИХ КОНЬКАХ ПЕСОК!
Лэнгтон и ее свита уходят из раздевалки с самодовольными улыбками, уверенные, что сегодня они меня "победили". Как только дверь за ними захлопывается, я принимаюсь вытряхивать песок. Но это бесполезно: часть высыпается, а остальное будто приклеилось к стельке.
До начала тренировки остается три минуты. Если я опоздаю, Рита точно устроит скандал – она уже давно ищет повод избавиться от меня. Мозг судорожно работает в такт секундной стрелке.
Думай, Ксюша, думай.
– Да к черту их! И не в таких условиях выступала! – говорю сама себе и натягиваю коньки как есть. Поднимаюсь и бегу на арену с самой лучезарной улыбкой на лице. Пусть эти змеи подавятся своей желчью – я не покажу им слабости. Меня так просто не сломать.
***
Не сломали. Но покалечили.
Ноги стерты в кровь: старые мозоли разодраны в клочья, новые – тут как тут. На дневную тренировку я прихожу уже с новыми коньками. И теперь непонятно, что хуже: песок или жесткие не разношенные коньки, которые мне предстоит натянуть на свои изувеченные ноги.
Надо кому-то сказать.
Мелькает здравая мысль в голове, но тут же исчезает под гнетом упрямства. Мне нужно тренироваться! Если я сейчас отступлю, это будет означать одно: эта стая тупоголовых куриц победила.
Я захожу в раздевалку как ни в чем не бывало. Единственное, что мне остается сделать – усвоить урок: больше никогда не оставлять свои вещи без присмотра.
– Девчонки, слышали? Нам утвердили нового врача! – голос Аманды звучит так возбужденно, будто она только что выиграла лотерею. – И, честно сказать, я бы не отказалась заболеть, чтобы оказаться на его кушетке.
– Такой хорошенький? – лениво уточняет Элиза, поправляя свои идеально уложенные волосы.
– О, еще как! Эти сильные руки заведут любое сердце, понимаешь, о чем я? – Аманда закатывает глаза, и вся их компания тут же начинает хихикать. Они обсуждают нового сотрудника так, будто он кусок мяса.
Я делаю вид, что меня это не касается. Пусть обсуждают кого угодно, лишь бы меньше цеплялись ко мне. Может, с появлением объекта их внимания, я немного выдохну. Да и конкуренция на льду поубавится – влюбленные амебы вряд ли смогут выкладываться на полную.
Но мое спокойствие длится недолго. Мередит появляется в раздевалке, как всегда эффектно, словно актриса на сцене. Она замечает мои новые коньки и не упускает возможности вставить свое слово.
– Смотрю, обновку себе купила, – усмехается она, легонько пнув носок моего ботинка. – Думаешь, это тебе поможет?
Я поднимаюсь с лавки и оказываюсь с ней лицом к лицу. Ее самодовольная ухмылка раздражает меня до дрожи.
– Ну, если не поможет, задушу тебя и закопаю под комплексом. До весны не найдут – Олимпиада точно будет моей.
– Это угроза? – ее голос звучит уверенно, но я замечаю, как дрогнул уголок её губ.
– Нет, это план, Лэнгтон! – я тычу пальцем ей в висок. – Хочешь жить – прекрати свои детские шалости. Мы в России голыми руками диких животных ловим и едим их на завтрак. Думаешь, меня испугает какой-то песок в коньках?
– Она блефует! – пискнул кто-то из её свиты, но голос прозвучал не слишком уверенно.
Блефую? Забавно. Они всерьез воспринимают мои слова, даже не замечая сарказма. Мередит пытается сохранить лицо, но я вижу, как напряглась жилка у неё на шее. Испугалась? Отлично.
– Если со мной что-то случится, мой отец… – начинает она привычную песню.
– Мне плев-а-ать! – тяну я с напускной весёлостью. – Я отбитая на всю голову. Так что держись от меня подальше! – Проходя мимо неё, намеренно задеваю плечом.
Мне был необходим этот выброс эмоций. Иначе я точно бы сорвалась и покалечила бы её. Как говорится, у нас на районе за меньшее били.
– Девочки! – в раздевалку заглядывает тренер Рита. – Сегодня плановый медосмотр. Начинаем разминку, а потом по одной идете на второй этаж в медпункт.
– Скажите, у нас же новый врач? – тоненьким голоском уточняет Аманда.
– Да, доктор Максвелл. Нам повезло, что он согласился работать с нами. Он будет следить за вашим физическим состоянием и давать рекомендации по питанию и восстановлению мышц. К тому же он сам в прошлом профессиональный хоккеист и прекрасно разбирается в специфике спорта на льду.
– В-а-а-у! Хоккеист! – мечтательно вздыхает Элиза.
Кажется, еще немного – и они зальют весь пол слюной. Но Рита быстро возвращает их к реальности:
– Живо на лед!
Когда тренер уходит, Мередит проходит мимо меня и шепчет:
– Только попробуй подкатить к Максвеллу. Он мой.
Я закатываю глаза. Отлично! Теперь я оказалась героиней подростковой мелодрамы. Похоже, пора пересмотреть «Дрянных девчонок» как пособие по выживанию среди блондинистых куриц.
***
Идя в медпункт, я мысленно прогоняю сценарий стандартного осмотра. Если ничего не беспокоит, врач наверняка поверхностно оценит мое состояние и направит сдавать анализы. Мои ноги ему могут даже не понадобиться. А запястье давно уже в порядке.
– Здравствуйте, доктор! Давайте сделаем это быстро: меня ждет золотая медаль, а вас… – я врываюсь в кабинет с игривым настроением, но тут же останавливаюсь как вкопанная.
– Зефирка?
– Американо?
Мы таращимся друг на друга в немом шоке. Мозг лихорадочно соединяет кусочки пазла: вчера утром он сидел в кафе неподалеку от спорткомплекса в строгом пиджаке с папкой документов, а сегодня уже вовсю осматривает фигуристок? Ну конечно! Он был здесь на собеседовании.
– Ты фигуристка? – кивает Американо, словно подтверждая очевидное. Его голос звучит спокойно, но в глазах читается легкий интерес.
– Капитан Очевидность, могу пройти?
– Конечно. Садись на кушетку, – отвечает он с легкой улыбкой, уже направляясь к раковине.
Доктор Максвелл тщательно моет руки, затем дезинфицирует их и только после этого подходит ко мне. Его движения выверенные и уверенные, как у человека, который привык контролировать каждую деталь.
– Итак, говоришь, тебя ждет золото? – спрашивает он, направляя фонарик мне в глаза. Затем его пальцы плавно перемещаются к шее, осторожно ощупывая область за ушами. Эти стандартные проверки я проходила сотни раз, но никогда раньше они не вызывали у меня такой странной дрожи и необъяснимого напряжения где-то внизу живота.
Ну вот, Золотова, приехали, тебе понравился тот самый доктор, в которого уже вцепилась своими коготками Мередит.
– Да, а иначе зачем я здесь? – отвечаю с вызовом, стараясь скрыть волнение.
– Ты ведь пока не в сборной? У меня ты отмечена как резерв, – его голос звучит буднично, но слова цепляют за живое.
Руки Доктора Максвелла опускаются к моим плечам, проверяя подвижность суставов, а затем останавливаются на колене. Я едва заметно вздрагиваю от прикосновения – оно кажется слишком личным, будто это не просто работа врача. Или мне хочется, чтобы это было не только работой?
– Больно? – спрашивает он, подняв на меня взгляд.
– Нет, просто неожиданно… – поспешно оправдываюсь, лишь бы он не решил заставить меня снимать легинсы для более тщательного осмотра.
– Неожиданно? Ты же профессиональная спортсменка. Или ты впервые на осмотре у врача? – в его голосе звучит легкая насмешка.
– Нет! Просто задумалась! – фыркаю, стараясь выглядеть уверенной.
– Повернись спиной, – его голос становится чуть строже. Это скорее приказ, чем просьба.
Я поворачиваюсь, и Курт начинает осматривать мою спину. Его пальцы движутся вдоль позвоночника, и я чувствую тепло его рук через тонкую ткань. Чтобы разрядить обстановку и избавиться от неловкого молчания, решаю продолжить разговор:
– Я в резерве только потому, что у меня еще нет гражданства. Но это уже почти решенный вопрос. К Олимпиаде я буду "своей" на все сто процентов!
– И ты уверена, что попадешь в основной состав? – его пальцы задерживаются на одной из точек на моей спине.
– Странно было бы не включить действующую чемпионку Европы и Гран-при. Ты так не считаешь?
– Почему ты не выступаешь за свою страну? Откуда ты? – его вопрос звучит просто, но я чувствую подвох.
– Из Ро… Ай!
В этот момент его пальцы нажимают на одну из точек на моей спине, и я непроизвольно вздрагиваю от ноющей боли.
– У тебя зажимы. Нужно походить на массаж, – заключает он спокойно.
– Это обязательно? – спрашиваю с долей надежды на отрицательный ответ.
– Это поможет тебе лучше выполнять элементы. Но твое тело – твое дело, – отвечает он равнодушно, словно давая понять, что решение за мной.
Я выдыхаю с облегчением: похоже, он не из тех врачей, которые будут ходить за мной по пятам и заставлять отдыхать после каждой мелочи.
– Сними лонгслив, – его следующий приказ застает меня врасплох.
– Эм… Зачем? – чувствуя себя неуютно.
– Затем, что мне нужно видеть работу суставов. Через плотную ткань это невозможно сделать корректно.
– Они нормально работают! – поворачиваюсь к нему лицом и оказываюсь слишком близко к его лицу.
– Что-то скрываешь? – он смотрит мне прямо в глаза с таким спокойствием и уверенностью, что я теряюсь.
– Ничего я не скрываю! Просто не хочу тратить время тренировки на это!
– Я здесь для того, чтобы твои тренировки приносили результат. Сними чертов лонгслив! – его голос становится жестче. Мне кажется или он злится? Но даже если так, как же это привлекательно!
Я резко спрыгиваю с кушетки и расстегиваю молнию на груди с показной решимостью. Снимаю его одним движением и остаюсь в спортивном розовом топе и легинсах. Поддеваю край топа пальцами и с вызовом спрашиваю:
– Его тоже снять? Проверять будешь?
Курт даже не удостаивает мой вопрос взглядом.
– Не паясничай. Ложись на живот, – бросает сухо.
Он даже не посмотрел! Обидно.
Я решаю больше не спорить. Складываю руки, утыкаюсь в них лицом и молча жду. Курт начинает прощупывать мою спину – его движения точные, выверенные, абсолютно профессиональные. Ни намёка на какую-либо близость. А с чего бы? Он и тогда, у кафе, едва обратил на меня внимание, а сейчас тем более. У него таких, как я, целая сборная: одна другой краше. Правда, умом не блещут, но ведь многим мужчинам это только на руку.
– Ай! – вскрикиваю я и резко вскакиваю. Даже не заметила, как он перешёл от спины к ступне и схватил её рукой.
– Где больно? – его голос звучит спокойно, но в нём сквозит настойчивость.
– О, нет… нигде! Просто не была готова… – пытаюсь отмахнуться.
– Снова? Сена, говори честно: где болит? – он смотрит на меня с таким видом, будто видит насквозь.
– Ни… – начинаю я, но Курт надавливает пальцами на ступню, и я не выдерживаю – вскрикиваю: – Г-д-е…
Максвелл тут же срывает с моей ноги носок и впивается взглядом в обмотанные пластырями ступни.
– И когда ты собиралась мне об этом сообщить? – настойчивый, грозный вопрос заставляет меня сжаться.
– Никогда! – огрызаюсь я и пытаюсь выдернуть ногу, но он держит её железной хваткой.
– Тебе нельзя на лёд! Ты хочешь без ног остаться? – тон становится ещё жёстче.
– Пусти!
– Нет. Я должен всё осмотреть и обработать.
– Я уже всё сделала! Это обычные мозоли! – пытаюсь оправдаться.
Курт выдерживает мой взгляд. Его глаза сверкают холодным светом, а затем он резко отворачивается и направляется к своему столу. Схватив ручку, он начинает что-то быстро записывать.
– Или ты позволяешь мне осмотреть тебя как следует, или я подписываю официальный запрет на тренировки и отправляюсь к твоему тренеру. В любом случае сегодня на лёд ты не выйдешь! – он поднимает на меня глаза, держа в руке справку, готовую к подписи. Он полон решимости.