Хозяин Охоты. Книга I

– Ты куда, Роуз? – пытаясь успеть за юной леди, спросил парень. – Я всё утро только и делаю, что бегаю за тобой. Скоро начнутся уроки пения, а ты никак не успокоишься.

Роуз остановилась, чтобы одарить жениха презрительным взглядом. Получилось у неё настолько красноречиво, что парень сразу же осмотрел свою новенькую синюю жилетку и такого же цвета штаны на наличие дефектов. Нет, вроде бы всё в порядке. Даже волосы не растрепались.

– Роуз…

– Сколько мне повторять, Льюис? Не пойду я на пение.

– Почему?

– Сегодня я уеду домой, и мне не хочется провести последний день в особняке, занимаясь скучными уроками.

– Знаешь, Роуз, а вот нас в школе бы за такое наказали. За малейшую провинность сразу ставят на стул во дворе школы, и при всех зачитывают причину твоего наказания. Меня, бывало, за громкий шёпот на уроке туда ставили. А если бы я сбежал с занятия…

– Ах, как мне повезло, ваша светлость, что я родилась женщиной! Да, и не забудь сказать няне, какая я глупая, что забыла о занятиях.

– Я серьёзно! Вернись немедленно, Роуз! Сегодня приедет твой отец, а ты…

Однако девушку было не остановить. Она выскочила на веранду и со всех ног побежала в сторону конюшен. Конечно же, чтобы её не поймали раньше времени, она бежала через сад, не жалея туфелек. Роуз знала – дядя всё ей простит.

Девушка забежала в конюшню, уверенно направляясь к своей любимой лошади. Её звали Уголёк – фризская лошадь необычайной красоты. Верховая езда была настоящей страстью девушки, о которой знали только самые близкие, и Уголёк определённо являлась одной из важнейших причин для этого.

– Вот мы с тобой и встретились, малышка. Боюсь, что не выдержу расставания.

Девушка приблизилась к стойлу и протянула руки к лошади, чтобы её погладить. Уголёк была очень ласкова и любила нежность.

– Что Вы тут делаете?

Роуз дёрнулась, пугая резким движением лошадь. Та беспокойно заржала и начала мотать головой.

– Тише-тише, Уголёк, – грум, возникший словно из ниоткуда, медленно подошёл к лошади и ласково прошептал: – Всё в порядке, тебя никто не обидит.

Лошадь моментально успокоилась. Роуз каждый раз удивлялась, как ему удавалось так ловко совладать с животными, ведь даже хозяйку Уголёк не слушала так, как его.

– Ах, Декстер, ты меня страшно напугал!

– Простите, госпожа, но меня зовут Дитрих.

– Неважно! Седлай Уголёк, я хочу прогуляться.

Парень покачал головой, и его непослушные чёрные волосы упали на лицо. Он раздражённо снял перчатки и убрал кудрящиеся пряди за уши.

– Что это значит? – возмутилась девушка. – Исполняй приказ!

– Господин Остин попросил меня не отпускать Вас на конные прогулки без его разрешения.

– И что же теперь… Сегодня или завтра я уеду, и даже не смогу нормально попрощаться с Уголёк?

– Простите.

– Уму непостижимо. У тебя нет ни сердца, ни уважения к своей госпоже!

– Я следую приказу господина Остина, – простодушно пожал плечами грум.

– Ах, ну что за жизнь. Меня окружают одни дураки, – сказала она, топнув ножкой. – Ты идиот, Декстер! Если дядюшка спросит, то я сюда не ходила. Понял?

– Понял.

Девушка ушла, обиженно поджав губы. В любой другой день она бы не позволила непослушному груму командовать, но сегодня был особенный случай, ведь тратить свои силы на глупости ей совсем не хотелось. Сегодня должен был приехать отец.

Именно поэтому Роуз с самого утра была взвинчена. Она не могла найти себе места, потому надеялась успокоиться на прогулке. Но, к сожалению, её затея не удалась.

Юная леди очень давно не виделась с родителем. Всё это время она переживала о том, сможет ли найти с ним общий язык, ведь страшные события, произошедшие три года назад, сильно повлияли на отношения в их семье. Матушку Роуз, герцогиню Рейчел, обвинили в изменах мужу – герцог Альберт Вессеньер был вне себя от злости. Роуз не знала, что послужило причиной отвратительных обвинений, но она верила: матушка никогда бы не изменила отцу. Герцог тогда уехал и долго не возвращался домой, а, вернувшись, потребовал развод. Рейчел не выдержала позора. Она поднялась на самый верхний этаж их дома и спрыгнула с балкона одной из гостевых комнат. Альберт с трудом оправлялся от свалившихся на него потрясений, а потому отправил дочь жить к своему младшему брату.

Конечно, он навещал дочь, и в последний свой визит пообещал забрать её обратно домой. Именно поэтому Роуз надеялась успеть попрощаться с местами, ставшими ей приютом на эти долгие три года.

Предаваясь ностальгии и думая, как ей будет не хватать дядюшки и Уголёк, юная леди долго бродила по саду, пока холод не пробрался сквозь тонкую ткань платья. Только тогда девушка решилась вернуться в особняк. Её, конечно же, как следует отчитали, и даже дядюшка Остин погрозил пухлым пальцем. Но Роуз не было ни капельки стыдно.

Для вечера девушка выбрала атласное платье нежно-розового цвета, украшенное вышивкой растений и белым кружевом спереди. Ей не нравились такие фасоны платьев с коротким рукавом, да и цвет она не считала подходящим для себя. Однако отец был без ума от подобных нарядов дочери. Она надела розовые туфельки, приказала заплести часть волос в косу и убрать её в пучок, а чёлку завить, чтобы та спадала локонами на лицо. Завершением своего образа Роуз выбрала фероньерку4 с жемчугом.

Когда юная леди спустилась в парадную комнату, приготовленную для приёма герцога, дядюшка Остин потерял дар речи. Он улыбнулся племяннице и поцеловал её тонкую ладонь, обрамлённую в атласную бежевую перчатку.

– Чудо как хороша! – с гордостью сказал он. – Так похожа на бабушку.

– И вправду, вылитая Айлин! – хихикнула мама Льюиса.

Народу в приёмной зале собралось много. Были приглашены графы и графини, маркизы, конечно же, герцог и герцогиня Эстен с их детьми. Сегодняшний вечер должен был стать первым выходом герцога Альберта в свет спустя три года.

Роуз заняла своё место рядом с Льюисом. Парень, с которым пыталась заигрывать какая-то пожилая графиня, с огромным облегчением переключил всё своё внимание на невесту. Он незаметно сжал её дрожащую руку под столом.

– Всё будет хорошо. Знаешь, тебе очень идёт этот наряд.

– Спасибо, – девушка быстро пробежалась взглядом по тёмно-синему сюртуку и коричневым бриджам лорда Эстен, остановилась на его русых гладко причёсанных волосах и пробормотала: – Да, тебе тоже.

Наконец, в залу зашёл герцог. От волнения Роуз сжала руку парня так, что тот даже приглушённо пискнул. Герцог был не один. Сердце девушки на мгновение остановилось. Рядом шла дама с каштановыми волосами не старше двадцати лет, одетая в зелёное пышное платье с объёмными рукавами, украшенными золотыми нитями. Платье было таким воздушным, что девушка в нём казалась хрупкой куклой.

Гости оживились. Роуз, казалось, напротив – превратилась в статую. Она всё поняла. Герцог отодвинул стул, позволив даме сесть, а затем и сам опустился на стул. Сегодня он был не менее наряден, чем его дама: чёрный сюртук, зелёный жилет из бархата, брюки и кожаные туфли на невысоком каблуке.

Все гости были в сборе. Дядюшка Остин поднялся, чтобы произнести вступительную речь, но Роуз его не слышала. В ушах звенело, а взгляд её был прикован к отцу, влюблённо смотрящему на свою спутницу.

– … И конечно же, я хочу поздравить моего дорогого брата с женитьбой. Мы рады приветствовать герцогиню Вессеньер, пусть мой дом будет и Вашим домом!

Гости зааплодировали. Все были так счастливы в это вечер, пили и ели, не заботясь ни о чём. Только Роуз не притронулась к своей тарелке. К концу вечера, когда многие гости уже собирались уходить, она всё же решилась выйти из-за стола и подойти к стоящему у колонны отцу, который только что закончил беседовать с графом Герштейн.

– Здравствуйте, – сделав реверанс, тихо сказала она.

– Роуз, – мужчина улыбнулся и учтиво наклонил голову, но почему-то девушке казалось, что он не рад её видеть. – Как твои дела?

– Хорошо, – соврала она. – Поздравляю Вас с женитьбой. Я и не знала, что у меня теперь есть мачеха.

– Неужели Остин тебе не сказал?

Роуз покачала головой.

– Извини, что не получилось сказать тебе лично. Будем считать это сюрпризом.

– И много ещё сюрпризов Вы мне приготовили? – пытаясь улыбнуться, спросила она.

Отец долго не отвечал, отводя взгляд куда-то в сторону окна. Наконец, он наклонился к дочери и прошептал:

– Скоро у тебя родится брат.

– Что?

– Это секрет. Ты ведь никому не скажешь, правда?

– Не скажу.

Разговор выходил настолько неловким, что Роуз хотела провалиться под землю.

– Не печалься, – сказал отец, – мы с Корнелией останемся здесь на выходные, так что у нас ещё будет время поговорить по душам.

– Ясно. Очень рада. Тогда я пойду?

– Да, конечно. Не смею тратить время прекрасной леди.

Роуз почувствовала, как глаза наполняются слезами, поэтому поспешила как можно быстрее покинуть залу. По пути с ней пытались завести диалог несколько графинь, но всем она лишь дарила мимолётную улыбку и, кланяясь, бормотала: «я хотела бы подышать свежим воздухом».

Выбежав в пустой коридор, Роуз опустилась на колени. Сил не было даже на то, чтобы дойти до своей комнаты. В таком состоянии её нашёл дворецкий и, не сумев добиться внятного ответа от девушки, позвал Остина.

– Что случилось, милая? – Остин опустился на колено и, обратившись к дворецкому, сказал: – Ступай, Джек.

Роуз проглотила очередной всхлип, сжав губы, и повернулась к дяде. Выражения бездонной грусти на её лице сменилось злостью.

– Вы! Вы знали с самого начала, но ничего мне не сказали.

– Роуз, я не понимаю, о чём ты говоришь.

– Ложь! Вы наглый лжец.

Девушка выпрямилась, сжимая руки в кулаки.

– Тебе сейчас дурно…

– Нет, я чувствую себя более чем прекрасно. Я чувствую себя человеком, которому врали в лицо. Вы знали, что отец не заберёт меня домой, и ничего не сказали.

Остин выпрямился.

– Роуз, я…

– Вы знали, о ней. Об этой мерзкой женщине, которую я должна называть матерью, – девушка приблизилась к дяде так близко, что тому пришлось попятиться назад. – Вы знали о том, что она в положении, и вот-вот у его светлости родится ещё один ребёнок, а меня выкинут из дома, как ненужное напоминание о моей милой матушке, которую злые языки оклеветали. И вместо того, чтобы докопаться до правды, папа просто бросил её в трудный момент!

– Роуз, не смей говорить со мной в таком тоне. Ты сейчас сказала много лишнего, и тебе не стоит продолжать. Я признаю свою вину, мне следовало сказать тебе сразу, но я…

– Что? Может, Вы тоже просто забыли о моём существовании?

– Мне жаль, что так вышло. Я надеюсь, ты не говорила ничего отцу?

– И об этом Вы беспокоитесь? О моём отце? Стало быть, Вы такой же, как он. Никогда не прощу!

Чувствуя, как горит лицо, девушка развернулась на каблуках и кинулась прочь. Она не слышала голос дяди, не видела ничего вокруг себя из-за слёз. Она бежала до тех пор, пока бежать стало некуда – впереди находилась дверь конюшни. В то же мгновение в голове появилась странная идея, и, не думая больше ни секунды, Роуз принялась за её исполнение.

Тихо, чтобы не разбудить спящего конюха, юная леди оседлала Уголёк. Она никогда не седлала лошадей своими руками, но много раз видела, как это делает грум. Когда всё было готово, девушка с трудом забралась в своё дамское седло и пустила лошадь в галоп.

От топота копыт проснулся конюх. Он протёр слипшиеся от сна и алкоголя глаза и попытался кинуться вдогонку леди, но, не успев встать, сразу же упал.

На поиски леди подняли весь особняк. Остин Вессеньер был вне себя от злости, когда старый конюх сообщил новость о побеге Роуз.

– Старая ты пьяница! Почему лошади находились без присмотра?

– Так это не я, милорд. Это Дитрих виноват.

– Знаю я твои оправдания. Достаточно пустых слов.

Остин приказал ему запрячь всех лошадей, а главе стражи – немедленно отправляться на поиски девушки.

Вернувшись в конюшню, конюх первым делом разбудил грума и врезал ему хорошенько по голове.

– Ты, тупица, почему спишь? Страшное у нас случилось, а ты дрыхнешь.

– Что такое? – потирая голову, спросил грум.

– Он ещё и спрашивает! Дочка герцога сбежала. Ты мне сейчас поможешь лошадей запрячь, а потом пойдёшь Уголёк искать.

– Но ведь леди Роуз наверняка уже ищут стражники. Они и приведут лошадь.

– Дурья твоя башка! – заорал конюх, пристёгивая переднюю подпругу. – Уголёк – одна из самых дорогих кобыл у нас. Если с ней что-то случится, мы с тобой будем до конца жизни бесплатно работать.

– Как же я её найду?

– А это уже, тупица, твои проблемы.

Когда все лошади были осёдланы, Дитрих отправился на поиски Уголёк. К счастью, у него было одно маленькое преимущество, которое он мог использовать в своих поисках.

Тем временем Роуз мчалась в самую чащу леса. Деревья тёмными линиями извивались к небу, а тропа давно закончилась. Вдалеке выли волки. Девушка натянула поводья, пытаясь остановить лошадь, но та не послушалась. Роуз всерьёз испугалась. Она попыталась ещё раз остановить Уголёк, но безуспешно.

– Хватит, пожалуйста, остановись!

Кажется, вой волков стал громче. Уголёк резко остановилась и вздыбилась – не удержавшись, Роуз вместе с седлом упала на землю, а лошадь продолжила хрипеть и вставать на дыбы. Девушка с отвращением осмотрела своё испачканное в грязи платье. Похоже, по возвращении домой её ждут серьёзные проблемы.

– Уголёк, успокойся, – как можно ласковее сказала она, вспоминая, что делал обычно грум, чтобы успокоить лошадь.

Роуз поднялась на ноги, ойкая от боли, и медленно протянула руку к лошади.

– Давай выбираться отсюда, ладно? Ты же не оставишь меня одну, Уголёк?

Вновь послышался волчий вой, и лошадь, испуганно заржав, бросилась прочь. Роуз похолодела от страха. Ветер пронизывал до костей, а над головой каркали вороны. Девушка поспешила за лошадью, стараясь внимательно смотреть под ноги. Туфли то и дело застревали среди корней, а земля издавала неприятный хлюпающий звук. Девушка старалась не поддаваться панике, только выходило из рук вон плохо. Сердце грозилось выскочить из груди.

– Всё будет хорошо, – успокаивала она себя. – Дочь герцога не может умереть в лесу.

За спиной хрустнули ветки и зашуршали кусты. Роуз остановилась, задерживая дыхание. Нет, это точно не волки…

– Госпожа…

Девушка обернулась и увидела грума. Никогда в своей жизни она бы и не подумала, что будет так рада его видеть.

– Декстер!

Голос дрогнул, и слёзы сами собой покатились из глаз.

– Я здесь. Я Вас нашёл.

Дитрих осторожно подошёл к девушке и протянул руку, успокаивая леди, словно лошадь. Роуз истерично рассмеялась ему в лицо.

– Я выведу Вас. Я оставил лошадь здесь недалеко.

– А как же Уголёк?

– Даю слово, с ней всё будет в порядке.

– Хорошо. Я тебе верю.

Из тишины в очередной раз донёсся приглушённый волчий вой, и несколько пар голодных глаз сверкнули среди деревьев. Роуз испуганно вскрикнула, когда из-за кустов начали вырисовываться очертания дикого зверя. Она вцепилась в грязную рубашку парня, скрываясь за его широкой спиной.

– Мы умрём, Декстер, мы умрём!

Ещё двое волков, скаля зубы, медленно подступали к незваным гостям.

– Бог, спаси нас… – сквозь слёзы прошептала девушка.

– Дитрих.

– Что?

– Меня зовут Дитрих.

– Тебе, правда, так важно сказать об этом сейчас?

– Госпожа, закройте глаза.

– Зачем?

– Верьте мне.

Роуз зажмурилась изо всех сил. Она была готова к смерти, хоть и до ужаса этого не хотела. То, что произошло дальше, девушка долго не могла принять. Странное дуновение ветра подняло подол платья, оголяя её белые чулки, и закружило опавшие листья подобно водовороту. Волки испуганно заскулили. Вопреки обещанию девушка открыла глаза и увидела странное свечение, которое мягко обволакивало её и грума. Она подняла взгляд на протянутую руку парня и поняла, что свечение исходит из его руки. Волки медленно пятились назад, а когда ветер усилился, и вовсе бросились бежать. Дитрих опустил руку, и чертовщина прекратилась.

– Т-ты… – Роуз упала на землю, со страхом смотря на грума. – Кто ты, дьявол?

Что было дальше, Роуз помнила смутно. Она, наверное, потеряла сознание и наслаждалась яркими снами, пока её и грума не нашла стража. И вот буквально спустя мгновение девушка очнулась в своей постели. Она лежала и бездумно рассматривала зелёный балдахин. Такой же цвет, как и в её сне, такой же, как и на платье Корнелии. Всего за один вечер зелёный перестал ассоциироваться с вечноцветущей оранжереей и со славными предками семьи Вессеньер. Теперь в голове девушки возникал образ мачехи. Роуз знала, что Корнелия ни в чём не виновата, но сердцу это было не объяснить.

– Доброе утро, юная леди, – строгим голосом сказал дядя, войдя в комнату.

– Доброе, – ответила она равнодушно. – Не тратьте свои силы. Я и без этого знаю, что поступила ужасно.

– И всё?

– И мне очень жаль. Я прошу прощения.

Остин нахмурился, но продолжать не стал. Он подвинул стул ближе к кровати, сел на него и, подперев голову рукой, уставился на девушку.

– Я волновался, Роуз. Да что там, я чуть с ума не сошёл! Нам очень повезло, что страже удалось быстро отыскать тебя.

– Страже?

– Да. Ты не помнишь?

Роуз лениво повернула голову в сторону дяди. Мысли крутились в голове как рой пчёл – говорить ничего не хотелось. Впрочем, она и не знала, что сказать. Перед глазами возник образ грума, держащего в своей руке кусочек света. Разве такое возможно забыть?

– Не помню. То есть, – замялась она, – помню, но смутно.

– Это из-за пережитого страха. Надеюсь, ты вынесешь урок о своём поведении.

Девушка кивнула и отвернулась. Стоило ли ей рассказывать о груме? О Дитрихе. Его зовут Дитрих. Наконец она запомнила это странное имя, звучавшее теперь как проклятие. Вдруг он придёт, чтобы убить Роуз? Но если так, зачем ему было спасать её в лесу? Мог оставить умирать, а сам уйти. Тогда бы он не раскрыл своих богомерзких способностей.

Дядя, решив, что Роуз более не желает разговаривать, встал со стула и направился к двери.

– Подождите, дядя!

– Да?

– Мне нужно кое-что Вам рассказать.

Дядя вернулся к постели.

– Ты что-то вспомнила?

Девушка кивнула. Она ведь никогда не обманывала его, как может обмануть в этот раз? Однако… про женитьбу отца дядя ведь ей не сказал.

– Я, – она поджала губы, – видела что-то странное в лесу.

– В лесу всё покажется «странным» для юной леди.

– Нет, я говорю о чём-то… дьявольском.

Остин улыбнулся.

– Душа моя, ты просто ударилась головой, когда упала с лошади. Уверяю, если бы в лесу произошло что-то «дьявольское», то стражники мне бы уже сообщили.

Роуз неуверенно кивнула. Нет, она не будет рассказывать о Дитрихе. Кем бы он ни был, он спас ей жизнь.

Несколько дней юная леди провела в постели. За это время к ней часто захаживал Льюис, рассказывая свои скучные истории о школе. Несколько раз пришла даже его матушка, чтобы удостовериться, всё ли в порядке. Отец навестил единожды и сообщил, что разозлён поведением девушки. Когда он и Корнелия уехали, Роуз даже ни капельки не пожалела. Ей не хотелось его больше видеть. Нет, она обижалась не из-за себя, а из-за матушки. Как он мог так быстро променять её на какую-то Корнелию?

На протяжении всех этих дней юная леди хотела поговорить только с одним человеком. Поэтому когда состояние девушки улучшилось, и Роуз смогла посещать занятия, первым же делом она отправилась к груму.

Роуз зашла в конюшню, внимательно вглядываясь в каждую тень. Она боялась и надеялась одновременно, что встретит его. И ей одновременно повезло и не повезло, ведь Дитрих был здесь. Он расчёсывал гриву породистой лошади, тихонько напевая какую-то песню. Роуз не могла понять слова, ведь не знала этого языка.

– Здравствуй.

Дитрих повернул голову и застыл на месте. Он не был напуган, скорее удивлён, поэтому быстро вернул спокойное выражение лица.

– Здравствуйте, госпожа.

Роуз сложила руки за спиной в замок, стараясь не показывать волнения. Она посмотрела на лошадь и спросила:

– Как его зовут?

– Вихрь. Подарок Вашего отца господину Остину на двадцатипятилетие.

– Красивый.

Девушка искоса взглянула на грума. Тот положил расчёску в корзину и неожиданно весело улыбнулся.

– Я знаю, зачем Вы пришли, поэтому можете не тратить время на предисловия. Признаюсь, я удивлён.

– Почему удивлён?

– Честно?

– Отвечай честно.

– Я ждал смерти.

Прежде Роуз не обращала внимания на то, какие тёмные веснушки под глазами и на носу слуги. Дитрих не был уродлив, но что-то в его внешности будоражило взгляд юной леди. И это что-то поглощало все мысли, а когда девушка закрывала глаза, то не могла представить ничего, кроме его странного лица. Она отчаянно пыталась найти в нём страшный изъян, взять хотя бы его грубое, отнюдь не аристократическое телосложение, каким должен обладать, пожалуй, любой мужчина его рода деятельности или, например, его дурацкие спутанные волосы. Хоть что-то, чтобы объяснить это чувство смятения и то, почему она до сих пор не рассказала дяде правду.

– Твоя смерть будет страшной, долгой и мучительной, – сказала Роуз, гордо подняв голову.

– Пусть будет так.

– Неужели ты не боишься?

– Для меня есть вещи страшнее смерти.

– Адские муки?

Дитрих рассмеялся, заставляя девушку покраснеть от стыда и злости.

– Как ты смеешь смеяться над моими словами? В моих руках твоя жизнь!

– Если бы Вы желали мне смерти, то я не стоял тут. После той ночи я ждал, что за мной придут. Прислушивался к каждому шороху… Вы никому не рассказали, я уверен в этом.

Роуз раздражал самоуверенный взгляд грума, который смотрел сверху вниз. Он был намного старше и выше её, но причиной этого взгляда была совсем не разница между ними. Дитрих чувствовал свою безнаказанность.

– Пока не рассказала, но я могу поменять своё решение в любой момент.

– То будет Ваша воля, моя госпожа.

Девушка натянуто улыбнулась.

– Верно. Поэтому я хочу знать, зачем ты это сделал.

– Зачем? Здесь нет скрытых смыслов. Я не мог позволить Вам умереть. Вы племянница моего господина, человека, который подарил мне второй дом, – отстранённо произнёс Дитрих, поглаживая Вихрь по голове.

– Ты давно работаешь у дяди?

– С восьми лет.

– А сейчас тебе сколько?

– Около двадцати.

Разговор их прервал пьяный вопль, и в конюшню зашёл конюх.

– Тупица, ты почему… – увидев юную леди, мужчина замялся. – Наверное, я не вовремя. Дитрих, как освободишься, выйди на улицу.

Конюх спешно покинул конюшню, оставляя за собой шлейф из «аромата» крепкого алкоголя, что тут же смешался с запахом лошадиного навоза.

– Похоже, мне пора идти, госпожа.

– Подожди, – она перекрыла ему путь своим телом, широко разведя руки. – Я должна знать, что не ошиблась.

– Говорите тише, пожалуйста.

– С самого детства мне твердили, что колдовство – это чистое зло, – шёпотом сказала Роуз. – Все сказки, все легенды, что мне рассказывали… нигде не было добрых колдунов. А те рассказы, где они были, мне читать не разрешали. Как же тогда мне поверить в твоё благородство? Люди сжигают колдунов десятками в год, а ты не держишь зла и спасаешь меня, потомка Теодора Вессеньера, который убил твоего предка короля Карстена?

Дитрих подошёл практически вплотную к девушке и наклонился, чтобы прошептать на ухо:

– Если бы я был таким, как рассказывают, я бы уже сжёг всю вашу семью дотла.

Роуз испуганно отшатнулась. Её щёки пылали.

– За двенадцать лет, я имею в виду, у меня было много возможностей, – пояснил парень. – В любом случае я доверил Вам свою жизнь тогда в лесу. И не ошибся. Клянусь, я сделаю всё возможное, чтобы и Вы не ошиблись в своём решении.

Дитрих ушёл, оставляя девушку в смятении.