- -
- 100%
- +
– Неужели я такая же, как Анна?
Роуз вскочила с постели и взглянула на своё отражение в зеркале. Волосы выбились из причёски, глаза опухли от слёз. Какая же она жалкая, «обнаглевшая девочка, которая не знает своего места». Эти слова раззадорили девушку. Нет, она не жалкая. Да, она не знает своего места. Роуз схватила ножницы, лежавшие на столе, и без сожаления принялась остригать золотистые волосы. Она резала их, сглатывая слёзы, до тех пор, пока от прежних волнистых локонов не остались неровные обрезки, торчащие во все стороны. Роуз с удивлением для себя обнаружила, что теперь она похожа на очень смазливого мальчика.
– Дядя упадёт, когда меня увидит, – подумала она.
Впрочем, теперь его мнение не волновало Роуз. Он предал её так же, как и отец. Ключ в замочной скважине провернулся, и в комнату зашла Мария, на подносе держа обед для леди.
– Госпожа Роуз, я…
Мария чуть было не выронила поднос, увидев госпожу. Она застыла, в изумлении и ужасе смотря на копну волос, лежащую на паркете.
– Что Вы с собой сделали, госпожа?
– Тише, Мария, – раздражённо сказала Роуз. – Сейчас важно другое. Я уверена, ты знаешь, где держат Дитриха. Все только об этом и шепчутся, так ведь?
– Вы знаете, что Дитриха арестовали?
– Да, знаю. Ответь на вопрос, Мария, я приказываю!
Камеристка поставила поднос на тумбу и растерянно уставилась на госпожу.
– Кажется, Альта носила ему воду в старый погреб. Дитриха арестовали так быстро, и никто даже не знает, в чём он провинился!
– Значит, служанок туда пускают… Покажешь, где это?
– Конечно, я могла бы, но Вас ведь не выпустят из комнаты.
– Покажи мне, а всё остальное я сама сделаю. И вот ещё что, Мария. Забери с собой еду, только поднос возьми скромнее, и найди мне платье прислуги, такое же, как у твоей Альты. Встретимся внизу, в коморке возле кухни.
Мария хотела возразить, но была грубо вытолкнута из комнаты. Если Роуз не хочет закончить как Анна, всю жизнь страдая от сожалений, нужно действовать.
Девушка скинула туфли, открыла двери балкона и перелезла через перила, осторожно шагая по узкому карнизу. Ей не было страшно, ведь она делала это не впервые. Роуз залезла на балкон соседней гостевой комнаты и тихо, подобно мышке, сбежала по лестнице вниз, к кухне. Мария пришла через десять минут, неся в руках старое тёмное платье. Она помогла госпоже переодеться и натянуть чепец, чтобы скрыть короткие волосы.
– Зачем Вы это делаете, госпожа? Неужели наш разговор был о… нём?
– Я не могу ответить, Мария. Я хочу попрощаться с ним, – сказала она. – Просто покажи мне дорогу.
Роуз забрала поднос и последовала за камеристкой. Они шли через хозяйские постройки к маленькому домику, о существовании которого леди даже не догадывалась.
– Будьте осторожна, госпожа. Если стража Вас узнает, у Вас будут большие неприятности.
Роуз неуверенно кивнула и медленно побрела к двум стражникам. Трава была холодной от дождя, а острые камни неприятно впивались в ступни, облачённые в тонкие шёлковые чулки.
– Что за королевский обед? – насмешливо поинтересовался один из стражников, когда девушка наконец поравнялась с ними.
Роуз замялась. Она опустила голову, чтобы мужчины не разглядели её лицо, и промямлила тоненьким голосом:
– Мне дали приказ отнести еду груму.
– А где Альта? – спросил другой стражник.
– Подвернула ногу.
Стражники переглянулись и пожали плечами.
– Ладно, нелюди мы, что ли. Он там и так уже со вчерашнего вечера без еды сидит.
«Значит, его схватили, как только он вернулся в конюшню», – подумала Роуз.
Один из стражников открыл замок, висящий на люке, и отступил чуть в сторону, давая девушке зайти в погреб.
– Какой позор! Девица с ложечки будет кормить.
– А как по мне очень даже неплохо.
Роуз проигнорировала замечания стражников и осторожно спустилась по лестнице. Вслед за ней шёл стражник. Холод погреба окутал её с ног до головы. Стоять без обуви на ледяном камне было невыносимо, и Роуз сдержала слёзы лишь потому, что плакала сегодня слишком много.
Дитрих был закован в колодки, а на голове у него висел мешок из грубой льняной ткани. Стражник зажёг лампу, повесил её на крючок и снял мешок с головы парня.
– Не бойся, он покладистый мальчик. Если что понадобится, зови, – сказал он и, поёжившись, поднялся на улицу.
Роуз положила поднос на пол и наклонилась к парню. Он выглядел ужасно измученным.
– Дитрих… Сколько ты так уже стоишь?
– Роуз? Зачем Вы пришли? – отстранённо спросил грум. – Посмеяться надо мной хотите?
– Нет, ты что? – прошептала она. – Я переживала. Почему ты так холоден со мной?
– А как Вы думаете? Если хотели сдать меня, то могли бы сделать это сразу. Или Вы так поступили потому, что я не согласился быть Вашим любовником?
– Нет, я здесь ни при чём, клянусь. Я узнала обо всём сегодня утром. Герард, начальник стражи, видел издалека, как ты спас меня тогда в лесу. Он следил за тобой.
Дитрих, кажется, не поверил девушке, но больше задавать вопросов не стал.
– Тогда оставьте меня. У меня нет сил разговаривать, и есть я не хочу.
– Нет, я так просто не уйду. Я хочу спасти тебя, Дитрих.
– Как?
– Ты ведь умеешь колдовать! Используй свою силу, а я тебе помогу.
– Я слишком слаб, а всё моё тело охватывают судороги при малейшей попытке пошевелиться. Что я могу сделать?
– Тогда я освобожу тебя из колодок, – сказала она и, повернувшись к выходу, крикнула: – Мне нужна Ваша помощь.
Один из стражников лениво спустился в погреб и, поравнявшись с девушкой, внимательно посмотрел на её ноги.
– Чего тебе?
– Он не даёт себя кормить.
– И что с того?
– Если бы Вы освободили его, он мог бы поесть сам.
– А если я его выпущу отсюда, то ему и еду не придётся таскать, – засмеялся мужчина и тут же посерьёзнел. – У меня приказ его охранять. А вот что ты делаешь, девочка, мне непонятно. Где туфельки потеряла?
Роуз испуганно вскинула брови, понимая, что её раскрыли.
– Я…
– Или тоже в колодки захотела?
Девушка виновато опустила голову, но вместо слов оправдания рванула связку ключей на поясе стражника и побежала к колодкам. Мужчина попытался поймать леди, но смог только сорвать с её головы чепец.
– Ты в петле сдохнешь, – закричал стражник.
Неожиданно свет погас, а дверь захлопнулась, как от сильного дуновения ветра – погреб погрузился во тьму. Девушка нащупала замок, пытаясь вставить один из ключей, и, удача, он подошёл. Роуз успела открыть колодки, прежде чем стражник схватил её за руку и грубо вжал в холодную стену.
– Отпусти её, – раздался голос колдуна, и комната залилась зловещим светом. – Или я сожгу вас обоих. В моих венах течёт кровь первого колдуна – короля Карстена, – а потому я не чувствую жалости.
Мужчина отпустил руку девушки, забиваясь в угол и закрывая лицо руками. Роуз увидела Дитриха, стоящего в центре погреба, и второго стражника, трусливо убегающего прочь. Девушка подбежала к колдуну, взяла его за руку и прошептала:
– Давай сбежим вместе.
Дитрих кивнул, хоть сам едва стоял на ногах. Они поспешили убраться из особняка так быстро, как только могли. В этот момент Роуз была уверена, что для своей истории она нашла счастливый конец.
Глава 5. Хозяин Охоты
– Этот уродец убил Давида! – прошипел колдун.
Он подобрал револьвер и принялся жестоко избивать Льюиса, повалив того на землю и с остервенением нанося удары. Лорд явно проигрывал в силе даже худощавому разбойнику с узловатыми руками, поэтому не пытался дать отпор.
– Прекрати! – вмешалась Роуз.
Услышав голос девушки, колдун наставил на неё револьвер и заставил встать перед ним на колени. Другой разбойник был в карете: он связал двойняшкам руки и вытащил их на улицу. Джоан пыталась сопротивляться, но поняв, что это бесполезно, заплакала. Роуз с замиранием сердца наблюдала за плачущей дочерью, пока колдун с револьвером не притянул её лицо к себе. Пальцы у него были кривые и длинные.
– Что такое, красавица? Дрожишь от страха, предвкушая скорую смерть? Нет, для тебя всё так легко не закончится.
Роуз презрительно сжала губы.
– Кого мне бояться? Двух заклинателей?
– Ты что несёшь? Я чистый!
Колдун не на шутку разозлился. Он приставил револьвер ко лбу Роуз и взвёл курок, но его окликнул напарник, державший за шиворот в одной руке Джоан, а в другой – Луиса:
– Гарри, не дури! Хозяин говорил доставить её и детей целыми. А вот про пацана речи не шло. Так что лучше его застрели.
– Папа! – закричал Луис.
Колдун пожал плечами и хотел перевести ствол на лорда, но Роуз выхватила серебряный кинжал, спрятанный под подвязкой, и ударила колдуна прямо в живот, свободной рукой перехватывая револьвер. Однако девушка явно была колдуну не ровней: тот смог удержать оружие в руках и даже повалил Роуз на траву.
– Гадина! Ты за всё заплатишь! – прохрипел он. – Посмотрим, какой ты будешь смелой, когда я заставлю тебя вылизывать мои ботинки!
Колдун заткнул револьвер за пояс, сжал шею девушки двумя руками и принялся душить её. Роуз беспомощно сжала его запястья, пытаясь выбраться, но колдун был слишком силён.
– Отпусти маму! – захныкала Джоан.
– Эй, Гарри, прекрати! – потребовал его напарник.
– Я сам знаю, когда нужно будет остановиться!
– Отпусти маму! Ей больно!
– Заткни этих червяков, – рявкнул Гарри и ещё сильнее сжал шею девушки.
Не добившись успеха словами, Джоан закрыла глаза и заорала во всё горло. Тогда камзол колдуна загорелся, и огонь стремительно охватил всё его тело. Гарри упал рядом с девушкой и принялся истошно орать, перекатываясь по траве. Его напарник зашептал заклинание на неизвестном для Роуз языке – колдун потух так же стремительно, как и загорелся, но встать на ноги уже не мог. Роуз выхватила из-за его пояса револьвер и выстрелила сначала в грудь заклинателю, а потом и в голову колдуна.
Леди не могла справиться с дрожью. Она выкинула револьвер и подбежала к плачущим детям, прижимая их к себе.
– Всё хорошо, плохие люди ушли. Мама с вами.
В особняк они приехали уже глубоко за полночь. К рассвету дети наконец заснули, а Роуз словно призрак вернулась в свою комнату, взяла стул и, поставив его на балкон, села напротив перил. Шея ныла тупой болью, а тело трясло.
Роуз слышала, как дверь тихо открылась, и кто-то подошёл со спины. Это был Льюис. Он укрыл девушку пледом, а сам опёрся о перила, сложив руки на груди.
– Честно сказать, я не ожидал, что ты умеешь обращаться с оружием. Этому тебя на уроке шитья учили? – наигранно весело сказал лорд, но, не получив ответа, перевёл тему: – Дети уснули?
Леди кивнула.
– Боюсь, что после увиденного им понадобится доктор. Ну, ничего, я могу найти кого-нибудь из столицы. У меня много знакомых в Ривьере…
Роуз закрыла лицо ладонями и зарыдала.
– Всё будет хорошо, – ласково сказал Льюис. – Они об этом и не вспомнят. Я сделаю всё возможное.
– Не делай вид, будто не понимаешь… Я знаю, что ты видел это. Знаю…
Парень тяжело вздохнул.
– Ты же не думаешь, что это сделала Джоан?
Роуз взглянула на него красными от слёз глазами и истерично закачала головой.
– Ты… С самого начала Льюис… и каждый день их жизни…
– Роуз, тебе нужен отдых.
– Нет, Льюис. Ответь мне.
– Ответить на что?
Роуз вскочила на ноги, сжала кулаки и приблизилась к мужу так близко, что тот ощутил её дрожь.
– Почему ты ни разу не спросил, кто отец моих детей? Даже когда твоя мать пообещала, что меня вздёрнут за измену, даже когда вся твоя семья отвернулась от меня, даже когда слуги шептались о том, какая я потаскуха… Ты ни разу не спросил меня, чьи это дети.
– Потому что я не хочу ставить тебя в неловкое положение. Я знаю, что я отец двойняшек, и если понадобится вновь публично признать их моими наследниками, то без промедления сделаю это.
Роуз всхлипнула.
– Но… их отец не ты, Льюис.
Льюис побледнел. Он посмотрел на девушку так, что той захотелось исчезнуть.
– Скажи что-нибудь, умоляю.
– Здесь не самое лучшее место для таких разговоров.
Лорд Эстен взял жену за руку и повёл обратно в комнату, усадил на кровать, а сам сел на пуфик рядом. Роуз была напугана и раздавлена, она закрыла рот руками, пытаясь подавить рыдания и боясь, что скоро начнётся истерика.
Подумав ещё какое-то время, Льюис сказал:
– То есть ты действительно спала с грумом?
Роуз кивнула.
– Ты любила его?
– Нет, конечно же, нет. Я была околдована.
– Вот же сука, – прошипел он.
– Прости, Льюис, – виновато прошептала девушка. – Я понимаю, что этот позор не смыть даже кровью.
– Грум знал, что ты беременна?
– Нет. Тогда и я не знала об этом.
– Его звали Дитрих, так? – спросил Льюис, хоть прекрасно помнил это ненавистное имя.
– Да.
– Поэтому я тебя никогда не спрашивал, Роуз. Что изменило твоё признание? Он мёртв. Он похитил тебя и насиловал. И умер, даже не узнав о детях. Я вырастил двойняшек, я был с тобой всё это время. Почему тогда не я отец для них, а какой-то мёртвый колдун? Где же справедливость?
Роуз пожала плечами, чувствуя облегчение.
– Только, – продолжил Льюис, – как ты и твой дядя всех обманули? Как совпало, что ты родила их через восемь месяцев после нашей свадьбы? Или доктора вы тоже подговорили соврать, будто они родились недоношенными?
– Всех обманули? Льюис, боюсь, что ни одна живая душа мне не поверила. Твоя мать до сих пор видеть меня не желает. Неужели ты действительно веришь, что ей становится плохо каждый раз, когда речь заходит о моём приезде? – Роуз нервно рассмеялась. – Джоан и Луис родились в мае. Я родила их за несколько дней до своего дня рождения, но дядя подстроил так, чтобы все подумали, будто бы они родились в июне.
– Но на твой день рождения…
– Это была просто ткань под платьем, Льюис.
– То есть вы целый месяц скрывали от меня детей?
– Прости.
– Боюсь, что мне нужно какое-то время, чтобы подумать обо всём, – холодно сказал лорд.
Льюис встал на ноги и уже собирался уйти, но Роуз вдруг выпрямилась и, с тоской посмотрев на мужа, взмолилась:
– Придумай для меня самое страшное наказание, но прошу, не наказывай наших детей. Они ни в чём не виноваты.
– Я и не собирался. Я люблю их.
– А я люблю тебя, Льюис. Всегда любила только тебя.
Парень молча вышел из комнаты. Оставаться в одиночестве Роуз не собиралась. Она умылась, приказала камеристке переплести волосы и, переодевшись в утреннее платье, поспешила в кабинет дяди, громко стуча каблуками.
Дядя садился за работу с самого утра, чтобы побыть один и собраться с мыслями. Он очень не любил, когда его отвлекают, но сегодняшнее утро стало исключением.
– Роуз, милая, как ты? – обеспокоенно спросил Остин, как только племянница зашла в кабинет. – Я был в ужасе, когда увидел, как сильно избили Льюиса, но он уверил, что тебя не тронули.
– Сейчас всё это неважно. Льюис рассказал тебе о том, кем были разбойники?
– Да, я уже написал письмо Кловерду.
Чарльз Кловерд был помощником Верховного Инквизитора, вторым человеком в иерархии охотников на колдунов. Роуз запомнила его человеком строгим, вызывающим страх одним только присутствием. У него были острые черты лица: вздёрнутый нос, ярко выраженные скулы, покатый лоб и тонкие губы, которые больше напоминали нитку.
– Вот это?
Девушка взяла в руки листок бумаги, весь исписанный аккуратным почерком, и, получив утвердительный кивок, разорвала письмо на мелкие кусочки.
– Что ты творишь?
– Инквизиция сейчас сделает только хуже, – сказал она и, чуть помедлив, добавила: – Я рассказала Льюису правду о детях.
Остин схватился за голову и вопросил:
– Зачем?
– Потому что я не хочу, чтобы моих детей сожгли. У нас сложные отношения в последнее время… Если бы он узнал правду не от меня, то никогда не простил бы.
– Как бы он об этом узнал?
Роуз с трудом сглотнула ком в горле и тихо произнесла:
– Джоан подожгла одного из нападавших. Конечно, она сделала это не специально, но… Льюис всё видел и, я уверена, всё понял.
Дядя снял очки и закрыл глаза, сосредотачиваясь на своих мыслях.
– Что ты ему сказала?
– Что Дитрих околдовал меня.
– Правильно.
– Как мне противно от самой себя, дядя, – призналась она. – Я ждала, когда всё кончится, а теперь понимаю, что всё только начинается. Я готова была придумать тысячу оправданий странной внешности Луиса и Джоан, но как оправдать то, что считается самым непростительным грехом?
– Мне жаль, Роуз.
Почувствовав, как тяжело становится стоять, девушка бессильно опустилась в ближайшее кресло.
– То есть Вы не сможете нас защитить?
– Кловерд никогда не отказывал в протекции нашей семье – сама знаешь почему – но если кто-то извне узнает о том, что Джоан колдунья… Я буду бессилен. Все равны перед законом, даже герцогские дети Вессеньер. Но прошу, не отчаивайся. Я клянусь, что сделаю всё возможное, чтобы обезопасить двойняшек, – Остин приблизился к племяннице и сжал её холодную ладонь. – Честно признаться, я предполагал, что дети могут унаследовать силы отца. Я понимал, что стоит быть готовым к этому.
– А я – нет.
– К сожалению, ничего не проходит бесследно, и за наши поступки мы вынуждены отвечать, – с нравоучительной ноткой в голосе сказал мужчина.
– Вам легко говорить.
– Вовсе нет. Я никогда не рассказывал об этом, но… мне было чуть меньше, чем тебе, когда я влюбился в одну горничную. Мы долго скрывали наши отношения, пока твоя бабушка не узнала об этом и с позором не выгнала её. Прошло так много лет, а я до сих пор не могу забыть её испуганное лицо. А ведь то был последний раз, когда я видел её чудное личико.
– Последний раз, когда я видела его, он истекал кровью у меня на руках, – бесцветно произнесла Роуз. – А ведь у него даже нет могилы, куда я бы могла приносить цветочки, и где бы я могла плакаться каждую неделю.
– Я не хотел, чтобы всё так вышло. И не допущу этого впредь. Мы спрячем Джоан здесь, и никто не узнает о её проклятии.
– А если Луис тоже имеет силы? Держать их обоих взаперти? А если кто-то из слуг узнает и расскажет? А если, повзрослев, они возненавидят меня и попытаются выбраться из оков?
– Порой дети могут на нас злиться. Даже если мы делаем всё возможное, – с печальной улыбкой сказал дядя. – Ты как мать должна быть к этому готова.
– Даже если так, дядя… а как же напавшие на нас колдуны? Они действовали по чьему-то приказу.
– Если мы не можем сообщить о нападении Кловерду, то лучшим решением будет оставаться в особняке. Здесь нам ничего не грозит.
Девушка кивнула, хоть понимала, что прятки могут очень плохо кончиться. Но что оставалось? Любой выбор девушки мог оказаться ошибкой, поэтому выжидать казалось самым безопасным сценарием.
Прошла неделя, и Роуз смогла принять – или же притвориться, что смогла принять – мысль, что у её дочери открылись… необычные способности. В конце концов, ей не привыкать делать вид, будто бы всё хорошо, даже если на душе скребут кошки. Улыбка на лице была необходима – дети чувствовали и перенимали все эмоции матери.
К счастью девушки, Джоан не поняла, что стала причиной странного огня. Вот только рано или поздно Роуз придётся рассказать правду. И выбрать это «рано» или «поздно» было очень трудно. С одной стороны, Джоан было бы проще смириться со своими силами, если бы она знала о них с самого детства. С другой стороны, Роуз до ужаса боялась испортить жизнь дочери. Как принять в себе то, о чём с самого рождения тебе твердили только плохое?
– Матушка, спойте про птичек, пожалуйста!
Роуз улыбнулась и, дотронувшись до клавиш фортепиано, запела мелодичную песню о двух непоседливых птицах. Девушка не любила петь, но ради детей она была готова делать это целыми днями. Луис и Джоан взялись за руки и закружились по залу так быстро, что едва не снесли вазон с цветами.
– И как не стыдно, – возмутилась сидевшая на тахте няня Жоэль, но Роуз её остановила.
– Пусть балуются, – сказала она.
– Вы слишком добры, госпожа.
Девушка пожала плечами, пытаясь скрыть довольную улыбку. Теперь Жоэль ничего не могла возразить ей, поэтому Роуз продолжила играть весёлые мотивы, слушая смех детишек. Хоть днём они выглядели по обыкновению озорными, ночью они часто плакали и боялись оставаться одни. Льюис пригласил известного доктора из Ривьера – столицы королевства, но тот до сих пор не приехал.
Когда Роуз закончила играть, дверь открылась, и в зал зашёл Льюис. Он выглядел встревоженно.
– Роуз, нам надо поговорить.
Леди подумала, что наконец-то приехал доктор, но когда она вышла из комнаты, Льюис взял её за плечи и на одном дыхании выпалил:
– Граф Карнесс мёртв.
Роуз вопросительно подняла брови.
– Кто это?
– Мой друг из университета. Он приезжал к нам, помнишь?
Девушка кивнула, вспоминая высокого юношу с широким носом и смешной причёской. Тогда она встретила его только из вежливости и ушла сразу же, как представилась возможность, потому что злилась на мужа. Больше они не виделись – граф гостил в особняке всего два дня.
– Мне очень жаль, Льюис.
– Самое отвратительное, – подавленно произнёс он, – что мне сообщили уже после похорон. Впрочем, здесь вообще написано, будто бы он умер за несколько дней до визита в наш особняк. Не удивлён, что с таким отношением…
Роуз замерла, ощущая, как внутри всё холодеет.
– Подожди, как он умер?
– Его убили в комнате отеля, которую он снимал.
Голова закружилась, а в глазах потемнело – леди обессиленно упала в объятья мужа, теряя сознание. Очнулась она уже на диване в зале. Над ней хлопотали слуги, а сбоку обеспокоенно щебетали дети.
– Госпожа, мы так испугались…
– Жоэль, займите детей снаружи, – перебила няню Роуз, кладя ладонь на лоб. – Пусть все, кроме дяди, выйдут.
Слуги и дети покинули комнату, а Льюис остался стоять у камина, сложив руки на груди.
– У вас двоих есть ещё какие-то тайны от меня?
Девушка привстала на локтях и серьёзно взглянула на мужа.
– Нет.
– Тогда почему ты меня выгоняешь?
– Предлагаю мир, – вмешался в разговор Остин. – Сейчас совсем не время для ругани.
– Я не уйду, пока Ваша племянница не скажет, о чём она хотела поговорить.
– Я знаю, кто напал на нас в лесу.
Остин и Льюис в ожидании уставились на девушку.
– На нас напали колдуны. Я это понял ещё в лесу.
– Нет, Льюис, всё не так просто. Мне кажется, что они подчинялись Хозяину Охоты.
Обыкновенно спокойный и сдержанный, Остин выругался сквозь зубы и хотел что-то возразить, но слова застряли у него в горле. Он принялся мерить шагами комнату от камина до дивана и обратно.
– И что это значит? – спросил Льюис, но был проигнорирован.
– Ты уверена?
– Я была бы рада ошибаться.
– Я ничего не понимаю, – пробубнил парень и повысил голос: – Кто такой Хозяин Охоты?
– Тише, – шикнул на него Остин. – Нельзя, чтобы тебя услышали слуги.
– Простите, но я не понимаю, о чём Вы говорите.
Остин, вздохнув, подошёл к лорду.
– Хозяин Охоты – один из самых могущественных ныне живущих колдунов в Арвуме. Самый жестокий и беспощадный.
Глава 6. Трудности жизни Робина
– Я устала!
Роуз остановилась, задыхаясь от усталости. Идти в огромных туфлях грума было почти невозможно. Ещё и юбка платья то и дело цеплялась за острые ветви кустов.
– Если мы остановимся, то нас поймают, госпожа.
Девушка понимала, что Дитриху сейчас тяжелее: он просидел всю ночь в колодках и пожертвовал ей свою обувь, чтобы она не замёрзла, но…
– Когда мы выйдем к городу?
– Боюсь, что нескоро.
– Я больше не выдержу.
Дитрих тяжело вздохнул и сказал:
– Давайте остановимся здесь, за пригорком нас будет не видно.
Они спрятались за небольшим пригорком, заросшим мхом и усыпанным камнями. Роуз села на землю и с наслаждением вытянула ноги. Дитрих опустился рядом. Оба почувствовали неловкость, парящую в воздухе. Они сидели так какое-то время, пока вдалеке не послышался топот копыт.
– Это ведь не?..
– Чёрт! Так и знал, что нельзя останавливаться.
– Что нам делать? Я не хочу, чтобы нас поймали!
– Тише! – шикнул грум. – Ни звука. У меня есть план.
Роуз закрыла рот ладонями, наблюдая за тем, как Дитрих садится на колени и закрывает глаза. Он пробыл в таком положении около минуты, а потом резко открыл глаза и закатил их к небу так, что был виден только покрасневший белок. Роуз испуганно пискнула в ладошку и услышала совсем рядом чужие голоса и ржание лошадей.
– Дитрих…
Не успела девушка продолжить, как перед ними возникла запряжённая лошадь. На её сбруе Роуз узнала гербы инквизиции.