Девятый Журавлик

В полумраке таились сотни и сотни стоунов оборудования. Сетевые интерфейсы, оптические коммутаторы, старые нейрошунты и даже импланты в пластиковых банках, заполненных формалином.

Мой взгляд упал на диванчик. «Кажется, я видел подобный в одном из манхэттенских борделей, – подумал я, припоминая веселые ночи, проведенные там. – Если на правом подлокотнике найдется круглая заплатка от каблука-шпильки той брюнеточки, как ее… Молли, кажется… То я нисколько не удивлюсь»

На диванчике устроились несколько подростков в потрепанной кожаной одежде, с длинными немытыми волосами и торчащими из худых шей портами нейроинтерфейсов. Сопя, они ковыряли арендованные консоли и обменивались невнятными фразами, пытаясь сойти за хакеров. Но я видел, что до настоящих сетевых наездников им предстоит пройти еще очень долгий путь. «Ковбои Сети» выделяются прежде всего по взгляду, в нем есть что-то этакое, нездешнее и призрачное. Возможно, так проявляются разрывы подключений и выжженные сетевыми защитами нейронные цепи. «Безопасны, не несут угрозы».

Я обошел диван и бросил короткий взгляд на подлокотник. Аккуратно заштопанная круглая дырочка там присутствовала. «Может, простое совпадение», – я усмехнулся, – «но мне кажется, если посветить на этот диванчик ультрафиолетовой лампой, он засияет словно Центральный парк в рождественскую ночь».

Стойка, как в баре. И хозяйка, сгорбившаяся на высоком табурете с крутящимся сидением. Никелировка стойки и нескольких стульев облезла, сталь под ней покрыта мелкими пятнышками ржавчины. Только взглянув на владелицу заведения, я сразу понял, почему ее называли Мартышкой. У нее было очень живое подвижное лицо, на котором легко читались разные эмоции. Вот краткий миг торжества, его сменяет страх, который стирается и становится алчностью. Притом глаза почти неподвижны. Повышенная температура тела и незарегистрированные импланты в голове. «Она биохакер, – понял я. – Уровень угрозы средний. Неизвестные импланты. Незарегистрированный софт».

Мое внимание привлекли двое мужчин в углу, громко разговаривавшие на немецком и испанском. Многословные упоминания женщин и секса во всех позах, слетавшие с пухлых губ молодого испанца, напарывались на короткие хлесткие фразы немолодого, широкоплечего немца. Тот заметил мой интерес и окатил меня таким взглядом, что рука едва не потянулась к скрытой под плащом кобуре тяжелого пистолета-пулемета, подаренного Адольфом в знак удачной сделки.

Удивительно «чистый» для своего возраста, без шрамов, особенностей внешности и в неприметной одежде, немец походил на солдата, или скорее наемника. Бывшего. Соскочившего с этого дела32, почистившего перышки, но где-то потерявшего скопленные деньги. И потому подвизавшегося в мелком преступном сообществе. Одна особенность все же притягивала внимание – татуировка немецкого флага на затылке.

«Никого не напоминает?» – кажется, это голос совести. Согласен. Некоторая схожесть присутствует. А шрамы и отметины в наше время легко убрать, если есть нужные знакомства и деньги. Возможно, туда наемник и слил накопления, решив легализоваться в Альянсе. Но взгляд изменить невозможно. Именно такие взгляды, злые, словно тебя уже заживо расчленяют под религиозные завывания, мне доводилось чувствовать на себе в пустыне.

Судя по взглядам, бросаемым и Мартышкой, и этими двумя наемниками на незаметную дверцу в задней части помещения, Тэа была там. И уже умудрилась привлечь внимание к своей персоне. Догадываюсь, чем – армейские препараты с не истекшим сроком годности. Если бы она скидывала их понемногу, то могла бы сюда и не дойти, так что, в данных обстоятельствах можно было сказать: выбрано меньшее из зол.

«Кто настучал? – я сделал вид, что изучаю древний комп, еще на кремниевых схемах, лежавший на стеллаже. – Мартышка выглядит спокойно. Не опускает взгляда и плеч, ведет себя как обычно. И не смотрит в сторону мониторов в ожидании. Значит, дело уже сделано».

Я был уверен, что торговка не упустит возможности навариться на незнакомой богатой девочке, пришедшей «сверху». Получить деньги за услуги, а потом продать еще и заказчика – это распространенная практика у некоторых торговцев. Немец и испанец вышли, но скорее всего ожидают снаружи. Они преследуют свои интересы.

Итого: две группы как минимум. Одна может напасть сразу, вторая – только после выхода за невидимую границу рынка там, наверху. Или внизу, если уходить тоннелями. Но блокировка проходов под землей – первое, что будет сделано негласными хозяевами рынка.

Тэа Мару вышла из каморки совершенно спокойной, и выложила на стол перед Мартышкой тяжелый на вид прибор. Желтоватый корпус в сложенном виде не выдавал предназначения устройства, но даже отсюда я чувствовал, как плотно он набит интеллектроникой, сейчас засыпавшей после сеанса работы. Взгляд владелицы лавки, брошенный на Тэа, блестел жадным предвкушением. Какой процент она получит за наводку? Треть или четверть? Когда пытались пощипать меня, то признались, что должны были поделить прибыль поровну. Но я продавал оружие, а препараты сбывал редко и через проверенных посредников.

Бросив несколько холодных фраз, Мару развернулась и, скользнув по мне взглядом, направилась к выходу. Мне понравилось то, что она не подала виду, будто узнала меня. Все же японцы удивительно умеют держать лицо, и кажется, что это генетическое. Хотя в случае Тэа, скорее, следствие воспитания.

Мартышка, не обращая внимания на шушукающихся клиентов, развернула прибор, оказавшийся считывателем и дешифровщиком информкристаллов. Разочарование на ее лице меня порадовало. Мару все же имела опыт работы с подобными устройствами и вычистила память, сбросив ее в ноль, судя по реакции гребаной торговки.

«Здесь ловить нечего».

5.2. Тэа

Она задержалась у одной из витрин, отойдя от заведения Мартышки на несколько шагов. Хоть витрина и не была зеркальной, но черная драпировка с обратной стороны позволяла различить происходящее за спиной. Тэа сделала вид, что изучает выставленные в витрине образцы снаряжения для экстремалов. Какие-то веревки с карабинами, коробочки предохранителей, универсальные аптечки, крепящиеся на защитный костюм. В кривом зеркале витрины она видела Тэньши. Он задержался только на пару секунд, когда проходил мимо того самого лысого наемника, который зачем-то остановился поодаль и делал вид, будто пытается привести в чувство своего спутника. Выходило плохо. Неприятный тип, похожий на дикого зверя, больше пинал и выдавал тумаков, чем старался помочь своему товарищу. Сука бросил на наемника короткий взгляд. Он уже собирался пойти дальше, когда что-то заставило его остановиться и снова посмотреть на немца. Лысый мужчина медленно выпрямился, перевел взгляд на прохожего и замер. Для Тэа прошла целая вечность, хотя Тэньши замер всего на несколько секунд. Они так и разошлись, ни слова не сказав друг другу, но у Тэа создалось впечатление, будто они давно знакомы. И это знакомство обоим крайне неприятно.

Она двинулась дальше, пытаясь отыскать тот путь, которым ее вел Джо. Можно было просто пройти рынок насквозь, рано или поздно дойдешь до какого-то выхода. Мару решила сделать вид, что знает дорогу. Первые минуты она даже узнавала вывески и переулки, но пестрота и суета вокруг быстро сбили ориентиры. Она шла, не оглядываясь, прекрасно понимая, что ее спутник не отстанет. И найдет способ развернуть ее в нужном направлении.

Так оно и вышло, когда Тэа, свернув в сторону, внезапно уперлась в закрытые магазины. В этой части рынка было темновато. Да и зачем тратить энергию на пустые склады или разбитые витрины?

– Не думал, что управляющая империей Мару опустится до мелкой кражи, – послышался сзади голос Суки. Тэа обернулась, уставившись на шрамы, избороздившие лицо мужчины.

– Можно подумать, ты сохранил все платежные документы после приобретения того, что я взяла, – сказала она.

– Ты засветилась, – коротко сказал он. – Мартышка часто сдает новичков местным бандам.

Сука оглядел Тэа с головы до ног, будто решая, прибить ее прямо тут или вывести с рынка. Затем кивнул своим мыслям, принимая решение, и сказал:

– Выйди из этой помойки, держись левее. Когда дойдешь до алой неоновой вывески, поверни направо и иди прямо до выхода. Я буду сзади.

Тэа кивнула. Она видела, что у него скопилось много вопросов, но знала также, что он не станет их задавать, пока они не окажутся в безопасном месте. А значит, идти можно спокойно. Мару задумалась о том, что осталась совершенно одна в том мире, которого никогда не знала. О котором даже не слышала. Приукрашенные истории подружек насчет вылазок на «эту сторону Луны» она не воспринимала всерьез. Девушки вечно хвастались – в Сети или лично – чей поход был круче, кто дальше зашел за границу привычных кварталов и какие именно ужасы и приключения там встретил. Как правило, все заканчивалось сексом в ночных клубах или на капоте авто. Тэа никогда не думала, сколько в этих историях правды. Зато точно знала, что самым смелым поступком была бы экскурсия в подобное место в сопровождении Салли Блэка. Этот юркий угорь мог пролезть в любую, даже самую вонючую и темную дыру. Мог и захватить кого-то из молодых девушек. Ради того, чтобы покрасоваться, завести знакомство или покуражиться? Вряд ли. А вот заснять компромат на очередную дочку богатея, которая трахается со случайным партнером, пудрит ноздри коксом или угорает в дешевом клубе для работяг и криминала – запросто. Салли любил женщин. Правда, не в том смысле, в котором думали те, кто еще не был с ним достаточно знаком. Салли любил их за ветреность, глупость и готовность к авантюрам, а еще за пренебрежение безопасностью. Они хотели удовольствий, готовы были платить, и им нужен был проводник. А кто и когда там будет разбираться со снимками их голой задницы, не их проблема. Лёгкие деньги, как утверждал Блэк. Девушки соглашались на поход ради острых ощущений, пощекотать нервы, и чтобы потом иметь возможность козырнуть этим перед остальными. Салли снимал то, что можно было невзначай выложить перед их покровителями, отцами или любовниками, если Блэку от них понадобится услуга или уступка. Разумеется, не сам. Неприметный дрон с камерой – вполне достаточно. И показывать снимки покровителям он лично не рисковал. Либо через подставных, либо вообще через виртуальность, что случалось чаще.

Тэа шла, переживая новое и странное в данных обстоятельствах чувство защищенности. Вся ее охрана, дроны, лицензионные киборги и тройная система слежения не смогли уберечь ее в своем же доме. Как и не могли помочь туда вернуться. А какой-то незнакомый мужик, просто идущий позади, внушал чувство защищенности и надежности. Тэа усилием воли оборвала мысли. Не хватало еще начать доверять ему. Спасибо, она уже пробовала доверие. Из этого никогда не выходит ничего хорошего. Только трупы, разрушения и потери. Но Тэньши не отстанет. И где-то в глубине души Тэа малодушно порадовалась этому.

Она не заметила, как добралась до центрального выхода с рынка. Огромный ангар в центре комплекса она миновала, чуть приподняв брови при виде светящейся кровавыми брызгами вывески. Кажется, это было место для проведения боев. Возможно, тут просто устраивали развлечения для широких масс, перемежая мордобой с цирковыми выступлениями и кабаре. Тэа не задумалась над этим. Она уже шагнула к выходу, когда Сука поймал ее за локоть и резко развернул в сторону.

– Пойдем другой дорогой, – бросил он и потащил Тэа прочь. Она попыталась спросить, в чем дело, но получила маловразумительный ответ о чем-то, вроде собственной тупости. в виде характеристики своих умственных способностей.

– Черт. Этот выход тоже перекрыли, – Сука развернулся и потащил Тэа за собой. – Придется пробираться к следующему.

В голосе мужчины слышалась злость и что-то еще. Он как будто бы радовался намечавшимся разборкам. Движения стали плавными и экономными. Сука лавировал в толпе. Тэа несколько раз задели плечами, кто-то ругнулся ей вслед, пригрозив переломать ноги.

– Но я отдала только треть, – запоздало произнесла Тэа, когда им пришлось приостановиться, пропуская древний погрузчик с контейнерами сверху. Она только сейчас в полной мере осознала, почему они так торопятся. – а не высыпала на прилавок все запасы разом.

– И вот теперь некоторым людям стало интересно узнать, где все остальное, – огрызнулся Сука.

Мужчина провел ее кривыми переходами через запутанный лабиринт палаток, лотков и навесов, а затем свернул в темный проход

– Сейчас мы должны выйти где-то в глубоких ebenyah Хантс-Пойнт, – Сука ненадолго остановился, оглядываясь. – Если, конечно, у нас это получится.

Едва Тэа оказалась в проходе, как в ее ладони появился пистолет. Она тоже не надеялась, что этот выход окажется чистым. Возможно, именно у этой точки будет меньше ожидавших их людей, но не более того. Реальность, как оказалось, умеет удивлять.

5.3. Сука

На самом деле, меня не взбесил факт, что Тэа запустила руку в мои запасы. Это как раз показывало ее предприимчивость, и мне нравилось. Но вот опыта работы и жизни в придонном мире, вроде Рынка или бедных кварталов, ей недоставало. Опыт нарабатывается исключительно на ошибках. С другой стороны, связываться с Мартышкой не стоило в принципе. И, если уж идти на риск, то нужно трястись над каждой капсулой и инъектором, как будто они золотые. Тогда стало бы ясно, что их немного, и тебя конкретно прижало. Могли не позариться на остатки.

Я проворачивал эту схему неоднократно, и сбоев почти не бывало.

«Ладно, и не такое проходили, – сохраняя на лице мрачную мину, подумал я. – Прорвемся».

Немец не шел у меня из головы. Они с латиносом привлекли внимание тем, что разговаривали каждый на родном наречии, прекрасно понимая друг друга. То, как лысый дернулся, едва заметив меня, насторожило. Он не выглядел особенно опасным, но влет срисовал мои разогретые импланты, вышедшие не так давно на рабочий режим. А значит, имел в черепе начинку, сравнимую с моей, если не лучше. Но ни одного сигнала в окружающее пространство не излучал, хотя это невозможно при включенном импланте-переводчике. Вот это и привлекло внимание. И то, как он пинал своего напарника – экономными движениями, слегка замедленными, но мощными. Тело привыкает к динамике брони, особенно тяжелой, и инерция сервомышц накладывает отпечаток на динамометрию. Коэффициент замедления не совпадал с броней КВ и Китая. «Не Альянс. Не азиаты. Тогда кто?» Миллисекунда – и извлеченные из глубокой памяти матрицы ложатся на текущие данные. Халифат. Eb tvoiu…

Я знал таких уверенных в себе, мрачных и молчаливых солдат. Правители Халифата предпочитали нанимать немцев или шотландцев, иногда французов, и тем обеспечивали себе высокое качество младшего офицерского состава. Разумеется, с перспективой гравировки имен солдат Пророка, павших в Джихаде, на стены цитадели Каабы. Микрошрифтом.

«Тело чистое. Кроме татуировки, нет иных отличительных признаков. Даже приметных шрамов нет. Импланты не светятся. Кажется, ты, ганс, здесь как агент влияния… – вывод напрашивался сам собой. Немец владел приемом «blank face»33, и скрыл большую часть эмоций, но ненависть и ярость прорывались наружу. Губы напряглись, веко дрогнуло, зрачки сузились. – Где же я тебя видел?»

Мне вспомнился оазис в пустыне, который мы зачистили. Тела врагов тогда особо не считали, времени было в обрез. Кто-то мог уйти глубже в пустыню.

«Да, он похож на младшего командира Халифата», – сомнения отступили окончательно. Их технологии отставали от наших на десяток лет. Два поколения – по вооружению, три – по управляющим системам. Чипы и импланты ставились только командирам и таким, как этот ганс. – «Отсюда – моторика движений и сосредоточенность. Если отступил сейчас, нападет позже. Эти ребята на редкость последовательны».

Если в Йорке появились такие, как этот, агенты влияния Халифата, то у Альянса возникли серьезные проблемы. Прежде всего в секретных и миграционных службах, которые проспали инфильтрацию.

Но сейчас следовало отвлечься от геополитики и вернуться на землю, чтобы заняться насущными проблемами. Местные «смотрящие» готовились напасть на нас с Мару, я уже чувствовал их взгляды и слышал шум перемещения нескольких десятков человек. Судя по взгляду, который Тэа периодически бросала то в одну сторону, то в другую, она тоже заметила подозрительную активность.

Вокруг, в окрестностях рынка, не было серьезных противников, что бы о себе ни думали здешние «смотрящие». Если бы не соглашение между тремя крупнейшими блоками – русскими, японцами и Триадой – по которому Рынок объявлялся свободной зоной, их бы всех построили рядком и отправили в мясницкую. Или расстреляли. А так позволяли считать себя крутыми, устанавливать свои законы, и управлять торговой площадкой, пока это не ущемляло ничьих интересов. Всем нужно место, где можно относительно анонимно прикупить обезличенное оружие, армейские препараты, слабую разбодяженную наркоту или комплект органов по цене фарша.

Они даже нападали по-крысиному, сгорбившись и поглядывая по сторонам. Гражданское оружие, дешевые плащи из синтетической кожи с нашитой броней, черные платки-банданы. А в глазах отражается страх. Задавленный ужас перед сильными людьми.

Судя по всему, засада была подготовлена с расчетом на одну лишь Тэа. Для того, чтобы задержать ее, людей хватало с избытком. На мое появление они явно не рассчитывали. Это увеличивало шансы на успех.

Я оценил потенциальную угрозу, с учетом резервов и возможных подкреплений. Получалось немного больше, чем я мог справиться. Рано или поздно нас сомнут, или завалят трупами. Сложный ландшафт с деформированными контейнерами, наваленными в несколько ярусов, многочисленными разрушенными зданиями и укрытиями давал врагам преимущество.

«Оставим честный бой регулярным войскам, – подумал я. – Пробить проход, бросить за спину светошумовые гранаты, свалить нахрен. Я помню этот чертов лабиринт переулков. Там можно затеряться целым полком вместе с тяжелым вооружением».

Я поделился планом с Мару, и отдал ей пистолет с парой обойм, прихваченный из убежища. Мой «бульдог» пригодится, чтобы внести сумятицу в ряды нападавших.

Из-за прикрытия разбитых мусорных баков, ящиков и оплывших пластиковых контейнеров показывались новые враги. Те, кто ждал нас, рванули вперед. В руках у них были шоковые дубинки, ножи и энергобиты. Сверху, с крыши контейнера, глухо бахнул дробовик, но вся дробь ушла в воздух.

Тэа приняла позицию для стрельбы стоя, но мне она показалась какой-то странной. Сектора обстрела частично перекрывались: лево-верх, право-низ. Я был удивлен, так как знал, что Тэа не имплантирована. Такие стойки принимали мои бойцы, когда им случалось быть при штурме в первых рядах.

Сначала я планировал дать ей пистолет и оставить позади себя. Помнится, в мотеле «Серенгети» Тэа показала себя вполне сносным стрелком, и даже если не убьет врага, то хотя бы отвлечет. Но, увидев стойку имплантированного киберсолдата, я изрядно удивился. И решил посмотреть, что будет дальше.

Я поднял револьвер, но Мару меня опередила. Оба ее пистолета одновременно рявкнули. Сверху упало тело.

Я выбрал цели: стрелок с дробовиком, двое с пистолетами и группа врагов, перекрывавших проход. Оставшиеся микроракеты из барабана полетят в слабые места конструкций, чтобы развалить контейнеры нахрен.

Сопряжение имплантов и интеллектуальной системы оружия позволило отстреляться быстро и эффективно. Меньше трех секунд, и я присел за каким-то ящиком на перезарядку, прислушиваясь к воплям боли и ужаса. Контейнеры завалились с адским скрипом и грохотом, придавив кого-то. «Меньше работы нам, больше проблем им», – подумал я, перекатываясь вперед и выстрелив несколько раз по новым целям. Микроракета разнесла голову щуплого парня со снайперской винтовкой незнакомой конструкции.

Я видел, как Мару, присевшая за грудой шин, дождалась удобного момента и двинулась вперед. Она умудрялась перемещаться рывками, непредсказуемо меняя направление движения. При этом Тэа еще отслеживала все цели, и всаживала пулю за пулей во всех, кто высовывался из укрытий. Без ошибок и промахов. «Да полно вам! – мне стало непонятно, зачем тут я. Девушка справилась бы и в одиночку. – Невозможно так стрелять без имплантов… Или возможно? Да что ты такое, Тэарин, мать твою, Мару?»

Мои микроракеты разорвали в клочья двух бандитов с полицейскими щитами. Проход был свободен.

– Валим! – рявкнул я, бросая гранаты за спину. – Прикрой глаза.

И сам зажмурился. Позади грохнули взрывы, и вспышки проникли даже сквозь сомкнутые веки. Теперь можно было не опасаться преследования в ближайшие минуты. Попавшие в радиус действия светошумовых гранат лишались слуха и зрения на несколько часов – у меня были «шумки» из армейских запасов, их рассчитывали на имплантированных солдат. Полицейские версии, доступные на черном рынке, работали гораздо слабее.

Патроны у Тэа закончились, и она спряталась за выступ стены полуразвалившегося здания. Мару быстрыми движениями сменила магазины, и кивнула мне.

Я схватил женщину за руку, и рванулся в переулок. Отсюда можно было выйти в город. Мару протестующе выругалась на японском, и я разжал пальцы.

Дальше переулок расширялся, образуя небольшой карман, прикрытый сверху листами потемневшего пластика, трещавшего на натянутых тросах от ветра с реки. Мусорные кучи, громоздившиеся в переулках, здесь были сдвинуты к старым облезшим стенам, и расчищенное место занимала импровизированная стоянка. Сейчас на ней светились габаритами три наземных автомобиля, обильно украшенные флуоресцентными граффити и хромированными побрякушками. Из распахнутых задних дверей фургона, разрисованного красным и черным, лился яркий хроматический свет, и доносился визг трэш-рэпа, в ускоренном темпе выстреливавшим в воздух сотнями неразборчивых слов под режущую слух электронную музыку. Говорят, этот жанр придумали имплантированные хакеры для передачи информации через блокаду. Врут, наверное. Фурия о таком ни разу не упоминала. Но, чтобы исполнять трэш-рэп вживую, нужно было заменить гортань и вживить искусственные голосовые связки.

Ближайшая тачка, желто-зеленая, как рвота нарка, выглядела отвратительно, но выведенные наружу из-под капота воздухозаборники турбонаддува подсказывали: двигатель имеет повышенную мощность. Да и корпус казался не слишком уж ржавым. Стекло легко вылетело от удара локтя, рассыпавшись мелкими треугольниками. Я скользнул за руль, не обращая внимания на елозящие по скользкой синтекоже сидения осколки. Тэа бесшумно заняла место на сидении справа, как только двери разблокировались. И сразу развернулась назад, держа оба пистолета над подголовником.

К счастью, автомобиль был старым, и его интеллектроника была на уровне прошлого века. Я нащупал коробочку с контактами и сжал пальцами податливый металл. Двигатель заурчал, а приборная панель расцветилась россыпью огоньков. Топливный датчик показывал треть бака, бортовой компьютер мерцал желтыми предупреждениями по поводу уровня масла и пропущенного техобслуживания. Я вжал педаль газа в пол, машина рванула к выезду. Я зацепил фургончик задним правым крылом, вложив момент инерции поворота, и с трудом вписавшись между двумя кучами какого-то дерьма, вылетел на Эджвотер-роуд, едва не врезавшись в отбойник встречной полосы. Позади раздались одиночные выстрелы, и пули срикошетировали от дорожного покрытия, выбивая искры. Машина прижалась к асфальту от усилившейся тяги и рванула вперед, используя всю мощность своего рычащего старого мотора, захлебывавшегося от перегрузки. Водители немногочисленных автомобилей моментально почуяли, что дело pahnet herosinom, и исчезли с дороги.

5.4. Тэа

Сзади послышался рев чужого мотора. Пули ударили в бронированное стекло, оставляя на нем тонкую сетку трещин. Несколько попаданий – и оно с хрустом осыпалось. Бионические улучшения Тэа давно перестроили зрение на стрельбу в ночном режиме. Она решительно опустила стекло пассажирской двери, высовываясь наружу по пояс. Позади неслись сразу две машины. Первая из них, мельче и вертлявей, светилась от беспорядочно навешанных лампочек и элементов тюнинга. Вторая, побольше и посерьезней, держалась сзади, подпирая первую усиленным бампером и зубастой решеткой радиатора. Стекло второй темной машины опустилось, и в багажник ударила прицельная очередь из пистолета-пулемета. Тэа даже не дернулась. Она вытянула руку с оружием, уцепившись второй рукой за верхнюю скобу в салоне, смерила взглядом расстояние и ощутила настройку четкости зрения. Движения врага замедлились совсем немного, но дрожь и тряска отошли на второй план. Биоулучшения в ее теле выбросили в кровь положенные гормоны и стимуляторы природного действия. От прицела до цели протянулась невидимая алая линия, соединив оружие и жертву. Оба ствола захлопали одновременно. Стрелок в машине сзади и Тэа стреляли друг в друга, как на дуэли, находясь на одной прямой линии. Пули царапали капот авто, заставляя водителя нервничать и уходить с траектории выстрелов. Тэа жалела, что сейчас у нее не было ее оружия, сгинувшего в недрах корпорации. Тогда можно было бы брать сразу две цели – водителя и капот преследующей машины.