Барон ВВВ. Небылицы, поведанные одним достойным человеком
- -
- 100%
- +
Звучавшая сейчас флейта манила, ноги сами понесли Вовчика по мосту вниз.
Он дошёл до ребят, остановился у края перил, облокотился на них.
Те трое, что сидели, занимались своими инструментами. На мосту никого. От моста до входа в кремль – никого.
Одинокого путника в пустыне всегда заметят.
– Закурить? – спросил Вовчика паренёк с гитарой. Он сидел на гранитном парапете в одних шортах. Причёска его представляла собою объёмную «диаграмму» из острых пучков стриженых волос, расположенных в пересечениях параллелей и меридианов.
– Спасибо, я наверху только что курил.
Вовчик улыбнулся и махнул рукой назад, за себя, обозначая точку курения. Добавил:
– Мне понравилась флейта.
Девушка, игравшая на волшебном инструменте посреди асфальтированной площадки, предваряющей подъём на мост, озорно оглянулась и вернулась к своим друзьям.
– А Вы прикольный! – задорно бросила она реплику. – Вы играете?
– Не, я просто прикольный.
Вовчик улыбался и лукаво щурился, чем расположил к себе молодёжь.
– Так Вы играете? – настойчиво повторила барышня. Её огромные чёрные глаза и короткая туника на мгновение придушили разум, не оставив шансов сосредоточиться.
– Как Вам сказать… – он не продолжил свою фразу, и девушка этим воспользовалась.
– Саш, дай ему гитару.
– Нет, Санёк, – он подошёл к пареньку с меридианами на голове и присел рядом. – Можете сыграть одну вещь на слух?
– Можем, – удивился Саша, – пожалуй. А что Вы хотите?
Вовчик неспешно оглядел всех четверых.
– Извините. Вы же… репетируете, наверное?
Они согласно кивнули. Сашка добавил:
– Мы тут вечером выступаем. Аншлаги! – похвастался.
– Отлично! А можете сыграть?.. – Вовчик достал из кармана мобильник любопытного дизайна, что-то начал искать в списке. – Вот это.
После флейты телефон, показалось, просто запищал. Через пару секунд девушка со скрипкой воскликнула:
– Я уже пробовала играть этот трек!
Все повернулись в её сторону.
– Пробовала, мне нравится, но скрипки мало!
– Владимир! – Вовчик подал ей руку.
– Аня…
– Ты – Саша, – Вовчик пожал руку гитаристу.
– Ксюха! – смешно присела флейтистка, чуть не уронив инструмент.
– Андрей, – представился второй парень.
Вовчик повернулся опять к девушке со скрипкой.
– Так Вы…
– Давайте на «ты», – предложил Санёк. – Вы нам нравитесь.
– Так ты, говоришь, играла? – продолжил Вовчик начатую фразу.
– Играла. Не всё. Тут разные инструменты нужны…
Вовчик внимательно слушал.
– Вот вступление, например. Играет только бас. Ощущение, что назревает буря, или какой-то взрыв эмоций. И вот она, средняя, главная часть. После вступления сильная атака, попробуем сыграть в две гитары. Это насыщенный инструментальный отрывок. Играют все инструменты. Взрыв эмоций постепенно замещается спокойствием и удовлетворением, но главная тема продолжает довлеть. Третья часть – неожиданная, рок-н-ролльная, это красивая точка.
– Я тоже слышал, – сказал Санёк. – Не помню, где…
– Я вас всех сейчас удивлю, – захлопала в ладошки Ксюша, – но я слышала эту вещь на местной радиостанции.
– Точно! – Аня широко открыла глаза. – Я вспомнила! Давайте попробуем сыграть. Мне очень нравится! Андрей, ты на басах, с тебя начало.
– Я ни разу не слышал!
– Да у тебя самая простая партия. Эх, тут бы контрабас! Владимир, можно включить ещё раз?
– Не вопрос. – Вовчик положил защитного цвета телефон с небольшими конусами по бокам на парапет. Рядом, сняв с плеча, поставил кожаную сумку. – Вот, кнопка на экране «play-stop». Как везде, ничего трудного. Я пока прогуляюсь.
Он сделал несколько шагов к лестнице, ведущей на пляж, и, оглянувшись, серьёзно добавил:
– Телефон в руки не брать, опасно для жизни.
Молодёжь приветствовала шутку смехом.
Вниз вели всего несколько десятков ступенек. С последней он спрыгнул прямо на песок. Скинул туфли, снял носки. Какая холодная вода в Волхове! С купанием, как и с горячим чаем, у него были проблемы. Когда-то, классе в десятом, они поехали с Димкой и Владом за город, на Веряжу, небольшую речку. Влад ржал и пытался кинуть его в реку, плескал в лицо водой, веселился, словно щенок. У Вовчика же был какой-то непреодолимый барьер. Он боялся воды. Дело дошло до перебранки.
Он стоял на берегу после «купания» с Владом. Его трясло как тощую псину зимой, выбравшуюся из полыньи. Дима же спокойно взял его за руку и повёл в воду.
– Садись потихоньку, я тебя держу, – сказал, когда они дошли до места, где плавки могли намокнуть. Вовчик уже согрелся на солнышке, да и со спокойным Димкой было не страшно. Он, дрожа вовсе не от холода, присел и быстро встал.
– Давай, не бойся, – подбодрил друг.
Он садился тогда несколько раз, осмелел настолько, что только голова оставалась на поверхности. Плавать, правда, так и не научился.
На берегу Влад опять начал задирать:
– Ну, чё, пошли, скупнёмся?
– С Димкой пойду. С тобой – нет, – ответил Вовчик.
Сейчас он ходил по пляжу, едва заходя в воду, закатав до колен брюки, и прислушивался к тому, что происходило наверху, у входа на мост.
«Толковые ребята, – подумал, – ещё пару раз прорепетируют, и можно подниматься к ним».
Минут через двадцать, когда он уже сидел на пляжной скамейке и грелся на солнышке, услышал смешливое:
– Вовчик! Ой, извините! Владимир! Идите к нам!
«Странно, – подумал, – они намного моложе меня, а тоже тянет назвать Вовчиком. Видно, не отделаюсь от этой напасти никогда».
Они выстроились перед ним: две гитары, скрипка и флейта. Он успел только подумать, как здесь можно использовать флейту, и тут они начали играть.
Вступление. Басист старательно передавал томительное ожидание, нетерпение. Вовчик увидел летящую под колёса шершавую серую ленту.
«Дорога. Машина. Мелькают деревья, поля, дома. Пауза несколько тактов… Сейчас должен быть взрыв эмоций, вознаграждение слушателя. Да! Вторая гитара, скрипка, флейта соревнуются, но не мешают друг другу, рассказывая историю. Вот оно, ощущение того, что я дома. Вот Волхов, вот кремль, вот горбатый мост и эти милые юные существа, только вступающие в жизнь, но так сильно её чувствующие! Снижение накала. Это дом, мама. Школа рядом. Опять зелень улиц, бульваров, перезвон колоколов. Боже, у меня заложен перезвон, но как они его смогли передать этими инструментами? Рок-н-ролльная концовка. Пошли клипы: вид города с самолёта, церкви, кремлёвские башни…»
– Владимир. Всё нормально?
Он отлепил мокрые ладони от лица.
– Да, да…
Когда он закрыл глаза?
Вовчик присел на парапет. Оказывается, он не один слушал ребят. Человек десять хлопали музыкантам и, кажется, ждали продолжения.
Ксюша склонилась над ним.
– Что с Вами? Вам плохо?
– Спасибо, Ксюш, это я от счастья.
– Это Ваша музыка играет на радио?
– Моя, смышлёная ты моя.
Он сунул в карман телефон, собираясь прощаться. Понял, что не может здесь больше оставаться.
– Владимир! – эта молодая симпатяшка с флейтой, прижатой к груди, и не собиралась уступать ему дорогу. – Владимир, мне нужен номер Вашего телефона.
Аня копалась в своей сумочке, наконец, подала подруге блокнот и ручку.
– Вы напишите свой телефончик и ещё… Можно нам исполнять эту композицию?
Ещё не пришедший в себя Вовчик записал в блокнотик номер и имя. Его немного колотило.
– Можно? – снова спросила Ксюша. – Не бойтесь, мы будем объявлять автора.
– А, нет-нет, – он растерянно оглянулся на ребят и неожиданно расслабился, вновь заулыбался. – Играйте, конечно.
Дописав название, он вернул канцтовары владельцам.
– «Домой» называется. Играйте… И автора не надо…
Девчонки облегчённо вздохнули.
Вовчик коснулся ладонью Ксюшиного плеча и пошёл прочь.
– Спасибо Вам! – донеслось сзади.
– Спасибо вам! – оглянулся он и помахал им рукой.
– Я Вам позвоню! – крикнула Ксюша.
«Хорошая девочка. Сколько ей? Восемнадцать? А мне? Стыдно, Владимир Валентинович!»
Закусив от нахлынувшей злости губу до крови, он свернул налево и медленно зашагал вдоль кремлёвской стены. Он шёл, опустив голову и сунув руки в карманы, а в голове звучала только что слышанная им музыка. Когда-то он записал её на компьютере, затем знакомый поработал с композицией в студии. Получилось достаточно качественно, чтобы предложить местной радиостанции. Но от этого испытанное им потрясение было ещё больше. И ребята не сыгрались, и ошибки он кое-где улавливал, но звук… живой звук…
Пляж слева закончился.
А вот и «памятник коню». Так они в детстве называли памятное сооружение. Огромный железный конь с воином, вскинувшим меч, попирал своей массой искорёженную немецкую свастику.
На берегу внизу, прямо под памятником, они соберутся в пять вечера.
А через полчаса, пройдя парк, проехав несколько остановок, он увидит маму.
Глава 2. В ожидании встречи
«Ну, вот я и дома».
Он быстро, через две-три ступеньки, поднялся на пятый этаж, взволнованно ожидая, пока дверь откроется.
Александра Михайловна не любила телефонов и прочих гаджетов. Из прошлого она оставила телевизор (теперь плоский; повешенный на стену, он ей даже нравился) и механический будильник. Вовчик, навещая её один-два раза в год, уговаривал установить телефон. Будучи сам упрямым, купил наконец ей мобильник. Приучал неделю, а может, и дольше, как собаку Павлова, звоня из Москвы и европейских городов. Сначала мама просто игнорировала звонки, затем гаджет разрядился. А зачем ей заряжать «ненужну игрульку»? Договорился с соседкой, что телефон будет лежать у неё, что она может им пользоваться, но в случае звонка от него обязуется относить трубку маме.
Случилось то, чего он боялся. Просто однажды Александра Михайловна послала соседку куда подальше, оставив свой телефон у себя. Тут же ей вернули и зарядное устройство. «Игрулька» разрядилась. Вовчик сгладил это происшествие в очередной свой приезд деликатесами из столицы, попросив соседку всё же заходить к маме и, если возникнет необходимость, звонить ему. Одна проблема была улажена.
Теперь, по прошествии нескольких лет, звонки для его мамы стали обычным делом. Конечно, мама не церемонилась, посылая зачастую «висевшего на проводе» сына. Но это был прогресс. Правда, для этого Вовчику пришлось догадаться купить ретро-телефон с современной электронной начинкой. Такие выпускались в семидесятые годы, но звонить теперь приходилось через интернет. Мама была довольна. Зарядное устройство отпало само собой, база со встроенным модемом включалась в сеть. Трубку с базой связывал витой шнур, но мама наотрез отказалась убрать эту бутафорию. Была бы связь, рассуждал он, боясь спугнуть союз самого родного человека с безотказным чудом связи.
…За дверью послышалось шарканье ног и ворчание. Звякнул замок, дверь распахнулась. Войдя внутрь, он обнял маму, она по привычке оттолкнула его, метясь ложкой в лоб, он по привычке подставил руку.
Ничего удивительного. Обычные тёплые отношения мамы с сыном.
– Я думала, ты с какой-нибудь девкой приедешь. А ты опять один. Нестоиха?
В тёплых залатанных штанах, в которых когда-то работала на овощебазе, мама прошла на кухню, махнув Вовке рукой.
– Да всё нормально, ма. Девчонок и тут пруд пруди.
– Может, московские лучше…
Вовчик в привезённых для такого случая тапках из Москвы прошёл вслед за мамой, сел на табурет.
– И те ничего.
Он улыбнулся, а она завелась от его слов, от наведённых на неё прищуренных глаз. Ложка снова едва не попала в цель.
– Блин! – отбившись, вскрикнул Вовка. – Я крутой человек, а ты… По заграницам езжу, а ты…
– Мамку-то бросил, ай-ай-ай! Крутой. Девку не привёз. Крутой… – она вытерла махом глаза кухонным полотенцем, что свисало с плеча. – У других внуки, а я тут… Картошка тебе с пельменями и сметаной, как любишь.
– А у меня вот что есть, – откликнулся Вовчик, огорчённый таким приёмом. Впрочем, примерно так же происходила каждая встреча.
Он начал сооружать на столе гору из цветных упаковок, что привёз в сумке.
– Ну… – мама вновь показала ложку. Вовчик отступил. – Дурень. Ешь!
Последними на горку сверху легли упаковки с таблетками, привезённые из Европы. Обрадовавшись ненадолго, мама продолжила террор.
– Привёз фантиков красивых, – ворчала она, пока он, давно не едавший незамысловатой маминой стряпни, опустошал эмалированную миску, исходившую паром, – а что там внутри? Говорят, в Москве питаются такой вот дрянью, – мама покосилась на привезённое Вовчиком «богатство», – так и дохнут.
– Не знаю, дохнут ли, – с набитым ртом вещал Вовчик, – а здесь так вкусно.
За что получил ладонью в лоб. Ложка-то у него. Другие ложки мама доставала только при гостях, да и то не всегда.
– Ну, пойдёшь куда?
«К чему бы это она спросила?»
– Не, ночь не спал.
Мама пошла стелить, а, вернувшись, продолжила гнуть свою линию:
– А то хошь, Ленку позову, ты её не знаешь, только въехали.
– Мам, я один как-нибудь.
– Кобель! – фыркнула мама напоследок. – Иди… как-нибудь он!
«Да, дома – это тебе не… не дома», – успел подумать Вовчик, прежде чем заснул.
Милые девушки окружили господина Владимира, обсуждая, какой костюм ему сегодня наиболее подойдёт. Он ждал вердикта. Пусть отрабатывают свои деньги, зря платить он не будет.
Девушки расступились перед экраном. Одна из них комментировала комплекты нижнего белья, появлявшиеся чередой на огромной настенной панели. Мужские трусы присутствовали в каждой комбинации. Классические чёрные, укороченные синие в горошек, белые с пуговичками спереди и сзади. Трусы шли в разных сочетаниях с мужским топиком. Но главные страсти разгорелись вокруг галстука. Девчонки начали кричать, невзирая на присутствие шефа, отстаивая свои позиции. «Шеф – это я», – с удовлетворением понял Вовка, и рявкнул на распоясавшихся баб. Те быстро выбрали комплект.
Ему поднесли несколько бутылок: водка, виски, водка, ещё водка, Мерло 1956 года. Пришлось рыкнуть: дуры, туда-сюда! Какое, нафиг, Мерло? Вино исчезло. Девки тоже.
Вовка себя вдруг осознал.
Он жил тут не единожды. Несколько раз в год он становился счастливейшим человеком. Чёрт, при чём тут бельё? Неважно, это потом.
Сейчас – пить, пить. На закусь девчонки оставили несколько конфеток. Зачем? Первый раз, что ли? Можно и без конфет.
Первая бутылка – так, разогнаться. Ничего водочка, но через фильтры недостаточно прогнали. Вкус на троечку.
Вторая. Карамельку? Рано…
О! Виски захотелось… он зевнул… тепло по телу… карамелька к виски? Не, ну, на…
…Завтра как сегодня, только начинается сразу с приятного, без баб.
…Неделя, полёт нормальный.
…Две…
Чёрт! Бабы всегда влезут!
«Куда, вы говорите? Важно? Надо идти?»
Он вздохнул… А-а, вот и комплект. Ну, девочки, ну, спасибо. Не зря плачу вам. Настоящий деловой костюм. Трусы в горошек, мини-топик. Идеально, со вкусом подобрана бабочка под трусы с горошком. Не, Ляля, пошатывать не должно. Тебе показалось. Дай-ка вон ту бутылку… правее. Их там две? Ну, ты держишь ту, что посередине… ага, давай. Не, шатать не будет.
– …рассьти, – после приветствия в адрес альфа-самца Вовка сделал дежурный комплимент, – какие у Вас усы! Вы знаете, они будут нам мешать э… работать. Я? Работать пришёл, что за вопросы. В качестве кого? Я умелая… я умелый.
…Судорожно вдохнув побольше воздуха, Вовка перевернулся на другой бок…
– Давайте Вашу рукопись, – мужчина в усах протянул руку.
– К-какую рукопись? – опешил Вовчик.
– Вы же хотите печататься?
Этот нелепый коротышка протянул ему рукопись, одёрнув свой элегантный топик.
Мужчина полистал и уставился на гостя.
– Как часто вы пьёте?
Вовка смутился, но принял вызов:
– Каждый день!
– Сколько?
– Это… а Вы кто?
– Психотерапевт.
– Две бутылки. Три. Бывает.
Он оглянулся на дверь, в которую вошёл.
– Извините, это ред-дакция?
– Да. Пьёте постоянно?
– Не-а. Меня девчонки останавливают.
– Это они на Вас топик с бабочкой нацепили?
– А-га…
– Как они Вас останавливают?
– Говорят: одевайся, и иди.
– А Вы?
– Ну, пришёл ведь!
– А иначе?
– Отказали бы, – прошептал посетитель, – в близости.
Сильно шевеля усами, мужик походил по кабинету. Подвинул стул к Вовчику.
– Как я понял, – сказал он громко, – Вам приходится делать перерывы, чтобы испытывать радость общения с противоположным полом. Не так ли?
Вова с готовностью мотнул головой.
– Может, я Вас и удивлю, – продолжил собеседник, – но как вра… э… как друг могу посоветовать… Кстати, после этого… будем называть прямо – после запоев – Вы какие ощущения испытываете? Можете рассказать?
– О, да! – Вовка оживился. – Меня радует каждая мелочь. Чищу зубы, принимаю ванны. Тащусь, надевая белую сорочку с накрахмаленным воротничком. Вдыхаю ароматы распускающихся листиков, прогуливаясь по парку. Здороваюсь со всеми встречными. Невероятные ощущения, их хочется испытывать почаще… увы.
– Вы начинаете снова пить?
Вова снова кивнул.
– Вы сейчас, так сказать, – мужчина направил пухлый указательный сосиско-палец в потолок, – «наверху»?
Коротышка подтвердил его предположение.
– М-да, м-да… Мой Вам совет, любезный. Увеличивайте время нахождения «внизу». Да, а что Вы думали? – он перешёл на шёпот. Вовчик почувствовал доверие к собеседнику, чьи жёсткие усы щекотали деликатную точку ниже уха. – А теперь представьте, как Вы возвращаетесь оттуда. Рубашка с воротничком, душ два раза в день, зубная паста… Вы испытаете небывалое счастье!
– Да, – Вовка обрадовался его предложению, – а вы, психологи, не зря едите свой хлеб. Спасибо. До свиданья.
Он встал. И уже у двери вспомнил:
– Рукопись! Напечатаете?
– Безусловно, мил человек, – врач-редактор подхватил гостя под локоток, – безусловно…
«К чему бы это?» – Вовка ещё некоторое время лежал на боку, опираясь на локоть.
– Ма! – крикнул он. – Какой сегодня день недели?
– Пятница, – откликнулась мама.
«С четверга на пятницу, – с досадой подумал Вовчик, но тут же повеселел. – Тьфу, ты! Я же утром в пятницу уснул, на часок прилёг!»
– С бабой не пущу! – напутствовала его мама, когда он, накинув ремень сумки на плечо, открыл дверь на лестничную площадку.
Так же, как двадцать лет назад, отправляясь на завод, он легко сбежал по ступенькам вниз, поздоровался с сидевшими на скамейке у подъезда бабульками.
– Здрасьте, – озадаченно отвечали те, так и не привыкнув к его опрятной одежде и ухоженному лицу с аккуратными усиками и бородкой.
Сделав несколько шагов, он остановился под деревцами с круглыми кронами, обдумывая дальнейший свой путь.
Ивушки качали головами, привечая гостя. Продумав маршрут, Вовка вырулил на тротуар, вынужденно подставив себя солнцу. Он здоровался, встречая знакомых, которые, завидев лишь знакомую фигуру и лицо, бесцеремонно «тыкали», толкали в грудь или плечо, имея целью лишь поправить то, что они называли здоровьем.
С некоторых пор он стал обходить таких личностей стороной, но то в Москве. Здесь его все знали и помнили. Ему приходилось вежливо отказываться от предлагаемого пойла, либо давать сотню, чтобы отвязались.
В небольшом прохладном магазинчике Вова задержался. Мужиков десять, также не торопясь, рассматривали, выбирая, добычу. Он взял одну бутылку водки и встал в очередь.
Неожиданно у того мужчины, что стоял возле кассы, разорвал тишину телефон. Покупатель достал аппарат из кармана и выругался. То же самое происходило с каждым, кто начинал расплачиваться у кассы.
– Идиоты! – услышал Вовчик за спиной знакомый голос, заставивший его обернуться. Позади стоял пожилой человек. Сжимая в руке корзину с бутылкой, он раздражённо наблюдал очередную сцену возле продавца.
– Идиоты! – повторил мужчина. И посмотрел на Вовчика, собираясь поделиться с первым встречным своим негодованием.
– Степаныч! – обрадовался Вовка.
– Вовчик, ё-моё! – просиял мужчина, показав в верхнем ряду зубов, ровно посередине, щёлочку. – Давай, твоя очередь.
«Сейчас у меня зазвенит», – подумал Вовка, протягивая кассиру карту и довольно поглядывая на знакомого, но телефон молчал.
– Уважуха, чувак! – крикнул кто-то из конца очереди.
Спектакль тут же продолжился. Это у Степаныча в кармане грянул марш.
Они вышли, оставив магазин и нескольких гудящих от возмущения покупателей.
– Давно не виделись! – Степаныч не смог сдержать порыва, крепко прижав к себе одной рукой невысокого друга своего сына. – Какими судьбами?
– Живу я тут, – как только освободился из объятий, прищурился Вовчик.
– Да ладно, я знаю, ты в Москве, Лигу Чемпионов долбишь. Димка говорил.
– Слухи, – всё так же улыбаясь, откликнулся Вовчик.
Они присели на скамеечке. Мимо почти никто не проходил, все прятались в тень, прижимаясь к домам.
– Слушай, дядь Паш, а чего это там весь магазин загудел, как пчелиный рой?
– А… – Павел Степанович помрачнел. Он отвернулся, стукнул себя по коленке. – Гловас, мать его, отслеживает, – кто, в каком магазине, какие покупки совершает.
– Может, ГЛОНАСС? – поинтересовался Вовчик.
– И вас тоже, – отшутился Степаныч, – вот смотри…
Он достал свой телефон, что-то выискивая.
– Ага! Слушай! «Уважаемый Павел Степанович! В этом месяце Вами закуплено алкогольной продукции на сумму, превышающую две тысячи рублей. Настоятельно рекомендуем Вам отказаться от данной покупки. Напоминаем, что с первого августа текущего года вступит в силу Закон о душевом потреблении алкогольной продукции. После исчерпания лимита в 2000 руб. в месяц все магазины будут обязаны отказывать Вам в приобретении напитков, содержащих алкоголь. Региональная антиалкогольная служба».
– Мм? – удивился Вовчик. – И что, все мужики, галдевшие в магазине, получили такие сообщения?
– В том-то и дело!
Вовчик присвистнул. Он вмиг оценил, что это значит для любителей «зелёного змия».
Степаныч грустно смотрел на Вовку, собираясь крутануть пробку на бутылке.
– Ну, что? За встречу?
«Денег мало, не хочет свою открывать», – мелькнуло в голове Вовчика. Но он ошибся. Опустив бутылку на скамейку между ног, Степаныч произнёс:
– Не хотелось бы пить. Жарко. Да и возраст.
– Ну, и правильно, – поддержал Вовка. – Я десять лет не пил, и тебе не советую. Кстати, а чего ты её купил-то?
– Да так, про запас. Тяпнуть иногда соточку для здоровья.
– Да-а… – Вовка потёр нос, посмотрел оценивающе на отца друга-одноклассника. – Дядь Паш, ты торопишься?
– Я на пенсии, Вовчик. Тебе помочь чего?
– Ну. Надо было в супермаркет идти, а я сюда сунулся. Там и водку, и закуску сразу купил бы.
– Пойдём, провожу. Заодно с твоей сумкой у магазина постою.
Вовчик плёлся позади пенсионера по узкой дорожке, выбранной Степанычем, отвечая на вопросы о закулисной жизни ставших великими на его глазах футболистов.
«А он молоток, – думал в паузах, – держится бодро, почти не пьёт, не заплывает жирком. Животик пивной немного. Ходит пешком, много ходит… Ему бы сбрить эти три длинные волосины, что он любовно зачёсывает назад, прикрывая лысину… А одеваемся мы с ним одинаково, рубашка с длинным рукавом. Я-то к ним привычен, а он чего? Открыл бы руки. С другой стороны, можно спросить, почему он не в шортах. Глупо. Зато Димка его не вылезает из маек».
Вопросы о футбольных тайнах неожиданно прервались занимательной фразой:
– Дима тебя бароном называет. «Сегодня приедет барон, встречаемся у коня вечером». Уже не первый раз. Титул купил, что ли?
Отец друга оглянулся, ожидая ответа. Они подходили к супермаркету. Прежде чем скрыться в магазине, Вовка отдал ему сумку.
– Ну, колись, – продолжил вскоре нажим Степаныч, пока Вовчик складывал покупки.
– Титула, увы, нет. Это всё показуха. Друзья важнее. – сумка теперь заметно давила на плечо. – Уже много лет, приезжая в отпуск, я встречаюсь с Димкой и Владом… Слушай, дядь Паш! Неси свою бутылку домой и приходи к нам. До пяти ещё долго. Заодно и узнаешь про барона.
Степаныч потоптался, поглядывая по сторонам, провёл ладонью по блестящему на лысине солнцу, вздохнул и вдруг решился.
– А-а… Чего терять! Ходить туда-сюда… Я иду с тобой. Вот мой взнос, – он поднял полиэтиленовый пакет со своей бутылкой. – Соточку мне нальёте, про футбол поговорим…
– А тётя Нина? – с нотками сомнения спросил Вовка. – Она у вас строгая, ругаться будет.
Дядя Паша отмахнулся.
– Позвоню. Скажу, что с Димой, она и успокоится.
Пройдя не торопясь полчаса по пеклу, они вошли в парк.
Глава 3. Влипли!
Тысячи горожан, несмотря на рабочий день, устроили в этой обители зелёного блаженства броуновское движение. Тем же, кто хотел отдохнуть, скамеек в тени не хватало, и люди садились под деревьями прямо на газон.