Москва литературная. Новейшая московская одиссея
- -
- 100%
- +
В этих двух произведениях авторы видят героинь, прототипами которых являлась Офросимова, совершенно по-разному. Грибоедов подчеркивает в Хлестовой чудаковатость, бесцеремонность, жеманность и даже безобразие. Толстой же высоко оценивает независимость и здравомыслие своей героини. Так, в «Войне и мире» Марья Дмитриевна смело отчитывает Пьера Безухова и князя Болконского и расстраивает безрассудный план Наташи Ростовой бежать с Анатолем Курагиным.
После пожара Москвы в 1812 году усадебный дом Офросимовых был заново отстроен архитектором Ф.К. Соколовым, который выполнил проект усадьбы по типичному для старомосковских дворянских жилищ плану, а именно: расположенный в глубине участка главный дом и два флигеля по бокам от него. Выстроена была деревянная усадьба, а все ее строения надстроены мезонинами и украшены портиками со стороны улицы. У главного дома появился ионический портик, у флигелей – тосканские.
В 1847 году к главному дому пристроили боковые кирпичные ризалиты, тем самым расширив его. После реконструкции усадьбы в 1878 году фасад главного корпуса получил существующее и по сей день строгое архитектурное оформление с некоторыми элементами эклектики. Тогда же была проведена внутренняя перепланировка здания, изменены интерьеры, над ведущей в мезонин внутренней лестницей повешен стеклянный фонарь.
В 1897 году вдоль линии переулка протянулась кованая ограда с массивными пилонами.
В 1899 году владелицей усадьбы становится Мария Ивановна Протопопова. По традиции купеческих семей того времени домовладение было оформлено на ее имя, хотя фактически его приобрел ее муж Степан Алексеевич Протопопов, московский предприниматель, банкир и щедрый благотворитель.
Супруги Протопоповы занимали главный усадебный дом, их дочь – правый деревянный флигель. Левый флигель был перестроен в каменный особняк и сдавался внаем. На фронтоне фасада главного дома появился пышный вензель «МП», составленный из инициалов собственницы усадьбы – Марии Протопоповой.
В 1918 году усадьба была конфискована и использовалась для размещения жилья и учреждений. После установления дипломатических отношений между Советами и Германией в 1922 году усадьба была отдана под резиденцию посла Германии в Москве. Последним жившим здесь германским послом был граф Фридрих Вернер фон дер Шуленбург, прославившийся тем, что 5 мая 1941 года сообщил представителям советских властей точную дату нападения Германии на СССР, спустя несколько лет примкнул к немецкой антигитлеровской оппозиции и был казнен за это фашистами в 1944 году
С началом Великой Отечественной войны бывшая усадьба Офросимовой, она же бывшая резиденция посла Германии, была подвергнута обыскам и опечатана.
Она пустовала вплоть до 1943 года, пока ее не передали в распоряжение Московской Патриархии. Сегодня в этой усадьбе расположена рабочая резиденция патриарха. Вензель «МП» на фасаде усадьбы теперь читается как «Московская Патриархия».
В доме Марии Дмитриевны останавливались, приехав из деревни, граф Илья Андреевич Ростов с Наташей и Соней.
«Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марии Дмитриевны в Старой Конюшенной. Мария Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе».
С этим домом связано неудавшееся похищение Наташи Анатолем Курагиным.
Удивительно, что на страницах романа Марья Дмитриевна предотвращает похищение Наташи Ростовой Анатолем Курагиным, а в жизни Анастасия Дмитриевна Офросимова, послужившая прототипом героини, сама похитила своего будущего мужа.
Отсюда же уходил просветленный после беседы с Наташей Пьер. «Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света».
На этом большая часть нашей экскурсии, – та, что была посвящена героям «Войны и мира», – закончилась. Но нам предстояло дойти до метро Кропоткинская и по дороге увидеть ещё два дома, связанных с жизнью и творчеством Л. Толстого.
Из Чистого переулка мы вышли на улицу Пречистенка и свернули направо. Дошли до мужской гимназии Л.И. Поливанова (Пречистенка, д. 32), в которой учились сыновья Л. Толстого.
На этом месте некогда располагалась усадьба Талызиных. Она была уничтожена пожаром 1812 года. Новая усадьба гвардии корнета Павла Яковлевича Охотникова была выстроена в стиле классицизма.
С 1882 года здесь размещалась одна из лучших частных гимназий Москвы – мужская гимназия Льва Ивановича Поливанова, литературоведа, переводчика, члена Общества любителей российской словесности.
Здесь учились сыновья Толстого – Илья и Лев.
Мужскую гимназию Поливанов учредил в 30-летнем возрасте. В 37 лет вышел в отставку и полностью посвятил себя ей. Преподаватели этой гимназии прославились своими новаторскими по тем временам учебными программами. Именно здесь учителя работали по 20 и более лет.
Большое значение в гимназии уделялось эстетическому воспитанию и изучению русской и зарубежной литературы. При гимназии существовал театр, в котором ставили пьесы Шекспира. Немало времени Л.И. Поливанов отводил репетиционной технике и сценической речи. Постановки «Гамлета» и «Отелло» силами учеников гимназии признавались современниками профессиональными постановками, заслуживающими серьёзного внимания.
Целью обучения в гимназии было создать личность в полном смысле этого слова, развитую и духовно, и интеллектуально, и физически (обязательным предметом была гимнастика).
Плата за такое обучение была по тем временам очень высокой, не по карману даже иным аристократам: 180 рублей в год в младших классах, 250 – в старших (против 50 рублей в казенных учреждениях).
Учились в частной гимназии дети богатых и именитых родителей, в основном дворянского сословия. Но, получив блестящее образование, дети состоятельных родителей не превращались в прожигателей жизни. Выпускники гимназии Л.И. Поливанова были известны во всей России и даже по всему миру.
Из стен гимназии вышли поэты Владимир Соловьев, Валерий Брюсов, Андрей Белый, Максимилиан Волошин, художник Александр Головин, чемпион мира по шахматам Александр Алехин.
Гимназия занимала главный, трехэтажный дом. Парадный вход украшала ажурная чугунная лестница.
Нижний этаж занимали гардеробная, служебно-хозяйственные помещения и учебные кабинеты.
На втором располагалась квартира Поливанова, классы, двусветный рекреационный зал с мраморными колоннами, за которыми помещались гимнастические снаряды и учительская.
На третьем этаже были дортуары, столовая для пансионеров и две учебные комнаты, где занимались ученики 1—3-х классов.
Во время большой перемены их сводили вниз, в общий зал, где они проводили время под присмотром старшего надзирателя. Каждый урок длился 50 минут, между уроками были десятиминутные перемены. В 12 часов дня объявлялась большая, часовая перемена.
В гимназии не было обязательной униформы и не нужно было «творить» молитву в общем зале. Для того времени это было большой вольностью.
18 сентября 1881 года Лев Николаевич посетил гимназию и познакомился с Поливановым.
Существовала легенда, что Толстой часто приходил в гимназию и спорил в коридорах с преподавателями о русской словесности и методах воспитания.
От величественного здания в стиле классицизма веет духом творчества. Сейчас здесь находятся детские художественная и музыкальная школы. Дворовые строения заняты мастерскими художников.
По дороге мы остановились возле усадьбы Дениса Давыдова (Пречистенка, д. 17/10) и дома Айседоры Дункан (Пречистенка, 20).
Дом на Пречистенке 17/10 ещё до 1835 года, времени, когда его покупает Д. Давыдов, посещали упомянутые в начале экскурсии Пушкин с Гончаровой, знаменитый предок Л. Толстого Фёдор Толстой-«Американец», князь П.А. Вяземский, один из прототипов Пьера Безухова.
Возле дома Айседоры Дункан, бывшего особняка балерины А.М. Балашевой с большим зеркальным репетиционным залом, предоставленного «босоножке» правительством для организации танцевальной школы, вспомнили, что одним из посулов завлекавшего в Россию Дункан наркома просвещения А.В. Луначарского было разрешение танцевать в храме Христа Спасителя! Айседора страстно этого желала, ведь обычные театральные помещения не давали простора для реализации ее экстравагантных замыслов.
Однако великую танцовщицу ждало разочарование: так и не довелось ей показать свое «языческое искусство» в храме Христа Спасителя, выступать пришлось «всего лишь» в Большом театре.
Скоро дошли до Государственного музея Л.Н. Толстого на Пречистенке, 11. Об этом доме писатель мог знать, но никогда в нем не бывал.
Здание построено в 1817–1822 годах по проекту А.Г. Григорьева и О.И. Бове в стиле ампир. Усадьба принадлежала семье Лопухиных. Деревянный дом был возведен на каменном цоколе. Во дворе располагаются флигель и служебные постройки. В конце XIX столетия владелицей усадьбы стала генеральша Е.И. Станицкая. В 1895 году архитектором С.V. Соловьевым был перестроен корпус усадьбы, расположенный по соседнему Лопухинскому переулку (ныне дом 8/11, строение 1). В 1897 году архитектор А.А. Остроградский возвел во дворе усадьбы еще одно служебное здание. Но главный дом сохранился в первоначальном виде. Здание усадьбы практически полностью сохранило свой облик и представляет собой уникальный образец застройки Москвы после пожара 1812 года.
Уличный фасад дома украшен легким шестиколонным ионическим портиком. В глубине его, за колоннами, на фасаде виднеется рельефный многофигурный лепной фриз, треугольный тимпан фронтона декорирован дворянским гербом.
Музей открылся в 1911 году на базе выставки, созданной Толстовским обществом в Историческом музее. В его основании приняли участие В.Я. Брюсов, И.А. Бунин, А.М. Горький, И.Е. Репин, Л.О. Пастернак, К.С. Станиславский, В.И. Немирович-Данченко, жена и дети Толстого.
С филиалами музей насчитывает ныне один миллион единиц хранения. В музее хранятся иллюстрации к произведениям Толстого, фотографии и прижизненные издания его сочинений. В архиве рукописей («Стальной комнате») находятся автографы всех произведений писателя. В фондах и экспозиции – личные вещи, записи голоса Толстого, киноленты 1908–1910 годов.
Во дворе музея находится памятник Толстому работы скульптора С.Д. Меркурова.
Сергей Дмитриевич Меркуров изобразил Толстого естественным и «земным». Гранитный Толстой стоит среди деревьев, задумчиво склонив голову. Мы видим перед собой умудренного житейским опытом старца, облаченного в повседневную просторную рубаху, с натруженными руками, засунутыми за пояс.
Итак, наша экскурсия по следам героев «Войны и мира» неминуемо расширилась, затронув жизнь самого Толстого, его знакомых, обычных людей его эпохи.
Экскурсию мы закончили в кафе у метро Кропоткинская, где за чашкой чая с пирожными поделились впечатлениями об увиденном и услышанном. После этого устроили викторину, посвященную жизни и творчеству Толстого и, прежде всего, героям «Войны и мира». Вспомнили, какие иностранные языки знал Толстой, как прозвали его в детстве за слезливость, что в юности он делал для того, чтобы брови росли не очень густо, в каком лице говорила о себе Наташа Ростова, каким наукам обучал княжну Марью старый князь Болконский, кем наряжалась Соня на Святки.
Библиография
1. Л.Н. Толстой в воспоминаниях современников. – М., 1975.
2. Азарова Н.И., Кострюковская Н.Б., Стрижнева С.Е. Толстой в Москве. – М.: Планета, 1985.
3. Гинзбург Л.Г., Кононова Е.Б. Занимательное литературоведение. – М.: Гелиос АРВ, 2003.
4. Зверев А., Туниманов В. Лев Толстой. – М.: Молодая гвардия, 2006 (серия «Жизнь замечательных людей»).
5. Кузминская Т.А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. – Тула, 1960.
6. Лакшин В.Я. Толстой и Чехов. – М., 1975.
7. Маймин Е.А. Лев Толстой. – М.: Наука, 1978.
8. Пастернак Л.О. Записи разных лет. – М.: Искусство, 1975.
9. Родионов Н. Л.Н. Толстой в Москве. – М.: Московский рабочий, 1958.
10. Стародуб К. Литературная Москва: Историко-краеведческая энциклопедия для школьников. – М.: Просвещение, 1997.
11. Шкловский В. Лев Толстой. – М.: Молодая гвардия, 1963 (серия «Жизнь замечательных людей»).
Интернет-ресурсы
1. http://yspenie-arbat-mogil.prihod.ru/
2. http://um.mos.ru/houses/2033/
3. http://www.peshegrad.ru/articles/moskovskij_sen_zhermen_
velikolepnaya_ prechistenka
«Я люблю этот город бязевый… >: Москва в жизни и творчестве Сергея Есенина
Я люблю этот город вязевый,Пусть обрюзг он и пусть одрях.Золотая дремотная АзияОпочила на куполах.Есенин С. Да! Теперь решено… 1922На «московских изогнутых улицах» Сергей Александрович Есенин прожил около десяти лет. Впервые он приехал сюда летом 1911 года на неделю навестить отца. Александр Никитич Есенин 30 лет работал в Москве в лавке купца Николая Васильевича Крылова и дослужился до приказчика (старшего продавца). А в июле 1912 года после окончания Спас-Клепиковской второклассной учительской школы и семейного совета 17-летний Есенин отправляется продолжать образование во «вторую столицу», взяв рукописный сборник своих стихов «Больные думы».
Небольшой деревянный дом в Большом Строченовском переулке, 24, строение 2, недалеко от Серпуховской площади, в котором жили работники, в том числе и отец Сергея Есенина, стал единственным местом постоянной прописки поэта за все московские годы. Сейчас здесь расположен музей С. Есенина, который был открыт в 1995 году. К сожалению, дом Крылова не сохранился, он сгорел в 1990-х годах, незадолго до открытия музея Сергея Есенина, по всем признакам это был поджог. Здание было восстановлено, и музей открыл свои двери т к столетию со дня рождения поэта.
Когда в 1912 году Есенин приехал в Москву, отцу пришлось устроить его в контору Крылова: «…я должен был поступить в Московский учительский институт. К счастью, этого не случилось. Методика и дидактика мне настолько осточертели, что я и слушать не хотел», – вспоминал поэт[1]. Но и карьера конторщика не привлекала юношу, уже «заболевшего» стихами, что привело к конфликту с отцом, считавшим, что поэтами становятся «люди обеспеченные», которым «хлеб доставать не надо»[2]. В письме к единственному другу юности Грише Панфилову Есенин жаловался, что «попал в тяжелые тиски отца». Проработав несколько дней, осенью 1912 года Есенин бросил работу и ушел из дома отца, написав Грише: «Теперь решено Я один. Жить теперь буду без посторонней помощи. <…> Ну что ж! Я отвоевал свою свободу»[3]. Поэт устроился продавцом в лавку книготорговое товарищества «Культура», затем в типографию И.Д. Сытина, известного издателя, выпускавшего дешёвые учебники, детские книги, сочинения классиков, журнал «Вокруг света».
В течение московской жизни Есенин сменил множество квартир. На карте, составленной В.С. Барановым (она имеется в музее С.А. Есенина) отмечено 144 адреса, включая вокзалы и аэродром, откуда он улетал за границу с Айседорой Дункан. А с учетом мест, где выступал поэт, биографы называют цифру 300. Такое скитальчество объяснимо бытовыми биографическими обстоятельствами: в детстве жил то дома с матерью, то у деда с бабкой из-за семейных неладов, потом в общежитии в Спас-Клепиках, в первые московские годы менять место жительства заставляло безденежье, в пореволюционные годы – пресловутый «квартирный вопрос». Но «дух бродяжий» имеет и философское обоснование. «Беспокойное и мятежное русское скитальчество», согласно философу Н.А. Бердяеву, есть национальная форма духовного искания. Мотив скитания – сквозной во всей поэзии Есенина.
Есенин жил в старой Москве, поэтому почти все адреса находятся внутри Садового кольца. И, тем не менее, чтобы показать всю есенинскую Москву, потребуется не одна экскурсия с разными темами. Мы ограничимся районом между Тверской и Б. Никитской улицами, с одной сторон, а с другой – между Моховой и Тверским бульваром. Эти улицы и близлежащие переулки связаны и с личной биографией поэта, и с литературной Москвой конца 1910-х – первой половины 1920-х годов.
Первый московский период жизни закончится в 1915 году. Есенин уезжает в Петроград, который в эпоху серебряного века был поэтической Меккой. Важной вехой в биографии Есенина будет знакомство с Блоком, который открыл ему путь в литературные салоны столицы, и знакомство с Н.А. Клюевым, ставшим его духовным наставником и учителем. В Петербурге «рязанского Леля» ждал головокружительный успех, там в конце 1915 года (на обложке 1916) выходит первая книга поэта «Радуница», которая получила единодушное одобрение своей «юной непосредственностью» и «грустным лиризмом». В Петрограде же в начале 1918 года печатается второй сборник стихов Есенина «Голубень», закрепивший его место на поэтичском Олимпе. Но весной 1918 года Есенин возвращается в Москву на постоянное жительство. В Москву переехало советское правительство, она вновь стала столицей и Есенин, как, кстати, и Маяковский, «вместе с советской властью покинул Петроград»[4]. П.В. Орешин, входящий в круг «новокрестьянских поэтов, вспоминал: «Весной восемнадцатого года мы перекочевали из Петрограда в Москву, и для Есенина эта весна и этот год были исключительно счастливыми временами. О нем говорили на всех перекрестках литературы того времени. Каждое его стихотворение находило отклик. На каждое его стихотворение обрушивались потоки похвал и ругательств. Есенин работал неутомимо, развивался и расцветал своим великолепным талантом с необыкновенной силой»[5]. Есенин с удовольствием окунулся в московскую литературную жизнь.
На углу Моховой и Тверской улиц находится гостиница «Националь» (до революции «Национальная»), своеобразный музей, сохранивший исторический интерьер. Этот дом был построен в 1903 году по проекту известного российского архитектора Александра Иванова. Он представляет собой уникальный памятник истории и архитектуры, сочетание черты ренессанса и классицизма с декоративными мотивами модерна в интерьере.
В 1918 году после переезда правительства в Москву, пока Кремль, пострадавший в ноябре 1917 года во время артиллерийского обстрела и штурма, был на реконструкции, в «Национале», получившем название «Первый Дом Советов», жили руководители государства, в том числе, несколько дней в марте 1918 В.И. Ленин с семьей. В Первом Доме советов находились также многие советские организации, в частности, издательство ВЦИК. В 1918 году, придя в издательство, Есенин познакомился с литературным секретарем издательства Анатолием Мариенгофом, дружбой с которым отмечен имажинистский период Есенина.
1919–1922 годы – самые сложные, кризисные в творчестве и личной судьбе Есенина. В автобиографии 1925 года он напишет: «В годы революции был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном» «Крестьянский уклон» состоял в том, что поэт верил в «мужицкую» революцию, считая, что именно деревня является хранительницей национальных ценностей в противовес «железному» городу. Через два года он придет к горькой мысли, что нового «крестьянского Назарета» не будет. «Ведь идет совершенно не тот социализм, о котором я думал, а определенный и нарочитый», – пишет он в одном из писем 1920 года[6]. Следствием глубокого кризиса и разлада с собой стали шумные скандалы, «мрачное веселье», «хулиганство», маска городского «дэнди» в цилиндре, покинувшего «родимый дом».
В 1919 вместе с Анатолием Мариенгофом, Вадимом Шершеневичем, Рюриком Ивневым Сергей Есенин организует группу имажинистов (image – образ). К имажинизму присоединились также художники Борис Эрдман, Георгий Якулов, Матвей Ройзман, поэты Иван Грузинов, Александр (Сандро) Кусиков, Сергей Спасский. Интерес поэта к «телесной», предметной метафоре предопределили его имажинизм. Имажинисты объявили образ «самоценным», а содержание – «слепой кишкой искусства». В январе в воронежском журнале «Сирена, а в феврале в общероссийской газете «Советская страна» была опубликована «Декларация» имажинистов. Затем в Москве по инициативе Есенина была учреждена официально зарегистрированная «Ассоциация вольнодумцев», ее ядро составлял «Орден имажинистов». Печатным органом имажинистов стал журнал «Гостиница для путешествующих в прекрасном», а неформальным местом встречи кафе на Тверской. Имажинисты принимали активное участие в поэтических диспутах, дискуссиях, которые часто заканчивались скандалами. В августе 1924 года Есенин в «Правде» опубликовал заявление о роспуске группы имажинистов.
Недалеко от Тверской, в Театральном проезде в здании гостиницы «Метрополь», получившей название 2-м Доме Советов, уже после разрыва Есенина с имажинизмом его друзья по «Ордену» открыли кафе «Калоша», которое просуществовало недолго.
Первые послереволюционные годы были тяжелым испытанием для литературы, прежде всего по внешним обстоятельствам. Не было бумаги, полиграфической базы, не говоря уже о бытовых условиях и материальном обеспечении. В двадцатом году было издано за весь год чуть больше трех тысяч названий книг, тогда как в 1913 году – около тридцати пяти тысяч. В ходу было ироническое выражение «преодолеть Гуттенберга», так как многие издания выходили полукустарным способом (рукописные сборники, литографические книги). Период первых лет революции и начала 1920-х годов исследователи нередко называют «кафейным». Активизировались устные формы литературной жизни – многочисленные литературные вечера в кафе, клубах, в том числе в рабочих и красноармейских клубах, на которых писатели читали свои новые произведения. В Питере скандальной популярностью пользовалось кафе «Привал комедиантов», в Киеве «Хлам» (название-абревиатура: художники, литераторы, артисты, музыканты), в Москве «Стойло Пегаса», «Кафе поэтов», «Десятая муза».
Существование литературных кафе было продолжением традиций «серебряного века». Кроме того, в условиях «военного коммунизма» и начала нэпа кафе были существенной материальной поддержкой неимущим литераторам.
В угловом доме на углу Тверской улицы и Камергерского переулка (дом 1 по Камергерскому) сейчас размещается Школа-студия МХАТ, а сам переулок является пешеходной зоной. Название Камергерский переулок получил по придворным чинам богатых домовладельцев». Четырехэтажное здание под номером один было построено в 1891 году как доходный дом. На первом этаже находились ресторан «Рояль», магазин военных и гражданских вещей павильон фотографа магазин «Садоводство» и др. В здании был большой зал со сценой, который занимал сначала Железнодорожный клуб, а затем театр «Весёлые маски». После реконструкции Тверской улицы во второй половине тридцатых годов основная часть дома была разрушена, а на его месте был выстроен жилой дом, в котором жили многие деятели искусства и литературы, например, народные артисты СССР Л.М. Леонидов и В.Н. Пашенная. А в 1920-х годах здесь находилось популярное артистическое кафе «Десятая муза». Оно было названо в честь «новой» музы XX века – музы кино, вероятно, потому, что неподалеку была открыта первая московская киностудия Александра Ханжонкова, организатора русской кинопромышленности и продюсера. Но посетителями были не только кинематографисты, но и поэты. Часто бывали там футуристы – Вл. Маяковский, Вас. Каменский, Д. Бурлюк, а также имажинисты – С. Есенин, А. Мариенгоф, читал свои стихи В. Брюсов.
Не только Камергерский, но и другие примыкающие к Тверской переулки связаны с жизнью выдающихся деятелей русского искусства. Если перейти по подземному переходу на противоположную сторону Тверской улицы, подняться немного вверх, минуя Центральный телеграф и Газетный переулок, то следующим окажется Брюсов (Брюсовский) переулок, в 60—90-е годы – ул. Нежданова. Название переулка появилось еще в XIII веке и обязано фамилии домовладельцев – сподвижника Петра Первого, генерал-фельдмаршала, участника Азовского похода и Полтавской битвы, и талантливого учёного Я. В. Брюса и его племянника графа А.Р. Брюса
Яков Вилимович Брюс происходил из знатного шотландского рода Брюсов. Предки Я. Брюса жили в России с 1647 года. Его старший брат Роман Вилимович Брюс был первым обер-комендантом Санкт-Петербурга. Он получил в Немецкой слободе прекрасное для того времени домашнее образование, нигде не учился и всего добился сам. Брюс стал одним из образованнейших людей России, свободно владел шестью европейскими языками, имел обширную библиотеку, увлекался математическими и естественными науками, астрономией, заведовал книгопечатанием, первой московской гражданской типографией, где был напечатан календарь, (около 1500 томов, в большинстве своем научно-технического и справочного содержания), получивший название Брюсов календарь. Брюс составил русско-голландский и голландско-русский словари, первый русский учебник по геометрии, «Карту земель от Москвы до Малой Азии». В 1702 Брюс открыл первую в России обсерваторию при Навигацкой школе в Москве, став ее руководителем. Школа помещалась в Сухаревой башне, построенной в 1695 и необычной для Москвы по архтектуре. Возможно, поэтому в народе Брюса считали чернокнижником и чародеем. Он собрал «кабинет курьёзных вещей», который после его смерти был передан в петербургскую кунсткамеру Академии наук. Потомков Брюс не оставил.