Путь в Лас-Вегас: Флоп, Тëрн и Ривер
- -
- 100%
- +
Бен тонко чувствовал о чём они пели, потому что ощущал похожие эмоции. Все эти крики души, отчаяние и насмешки над легкомысленными девушками – через все это он проходил. Не стесняясь собственной слабости, он говорил, что Роллинг Стоунз по-настоящему могут любить только душевно больные люди, и в чём-то он был прав.
К душевно больным, как и к невротикам и шизофреникам, он относил большинство людей, и себя конечно же в том числе, и не считал это каким-то отклонением. То что встречается почти так же часто как и то, что принято считать нормой, уже нельзя полноценно считать отклонением, объяснял Бен, как плоскостопие, которое раньше позволяло молодым людям избегать военной службы, а потом оно стало таким частым явлением на осмотрах, что на медкомиссиях его определяли у семидесяти процентов призывников. И какое же это теперь отклонение? Естественно медикам пришлось проявить некую гибкость в сторону призыва, и большинство уповающих на сей «недуг» отправлялись на службу, если не имели более весомых контраргументов против выполнения армейского долга. Но об этом позже, не о плоскостопии разумеется, а об отклонениях. Да, отбросим их пока в сторону.
– К чёрту, – произносит тихо Бен, сидя в машине, припарковав её на стоянке. – Выпью банку пива, съем хот дог, успокою нервы, – думает про себя.
Такие мысли всегда накатывали, когда он пытался занять себя перед каким-то мероприятием. Он не выпил пиво с Чаком, потому что надо было еще проделать путь на авто до стадиона, но теперь он на месте, и всё спокойно, можно позволить себе расслабиться. Посмотрев на себя в зеркало, и настроив нужную гримасу, Бен вышел из машины в поисках еды и пива.
Он относился к тому типу людей, которые уже давно не получают былых наслаждений от выпивки, табака или чего-то потяжелее, так как со временем, он стал сам воплощением всех этих дел. Он выглядел как тёмный ром тридцатилетней выдержки, и даже действовал на людей подобным образом. Его ленивая манера общения и изложения мыслей, оказывала на других седативное воздействие. Никто не знал чего от него ждать, будет ли он энергичен или вялым и не способным действовать. Такая алкогольная реакция не могла поддерживать других людей постоянно рядом с ним, да и он сам этого не хотел.
Многие по ошибке думали, что он пьёт не просыхая, и даже будь он тридцать дней подряд трезв, манеры говорили за него обратное. Эти манеры, которые уже просто так не выкинешь из своего арсенала коммуникаций. И открывая очередную банку пива, в голове у него была только одна мысль: «На кой чёрт я это делаю» – и это даже не вопрос, а пассивная самокритика. Смысла в постоянном курении он никогда не находил, смысла в пиве не видел уже лет пятнадцать, а ром и водка просто не могли доставлять такое удовольствие как прежде. Но правда в том, что ничего другого не остается. Всё просто.
Наркотики? О-о-о, несмотря на то что на протяжении всей его жизни, они всегда были где-то рядом, и периодически он прикладывался к ним, однако хоть это и звучит громко, но он видимо просто не родился для того, чтобы стать наркоманом. Понимаете… это люди, которые ведут особый образ жизни, им должно нравится так жить, они должны страдать и быть зависимы, терпеть навязчивых грязных барыг, не спать ночами в компании убитых отравой людей, где-нибудь в душной неубранной квартире, и тому подобное; иначе, в этом нет смысла, иначе никто бы не сидел на наркоте, как бы цинично это не звучало. Такова уж суть наркомании – это жалкая участь, которая Бена не могла привлекать. Он не был таким. Забавно, но иногда он хотел быть таким, отвязным торчком, который мог смело банчить, крутить сделки и всё такое, но он не умел торчать, и никогда не ловил кайф от всего этого. Бывали периоды, когда он хотел участвовать в этих шальных и опасных безобразиях, но очень быстро понимал, что просто не родился для этого. Он всегда тусовался с такими парнями, но был как бы в стороне. А кто любит быть в стороне? По крайней мере не Бен. Ведь эти парни получали всё внимание, и в том числе внимание девчонок. Они казались важными людьми, хотя на самом деле были всего лишь зависимыми, испуганными человечками, пытающимися как-то самоутвердиться. В конце концов, почти все они либо умерли, либо побывали в тюрьме, и присоединиться к их компании, у Бена не вышло. Возможно, он до сих пор не осознал, какой счастливчик. Хотя обо всём этом, он бы мог многое рассказать, и далее вы узнаете почему.
Бен добыл себе того, чего искал, заодно перекинувшись парой фраз с милой девушкой на кассе. Вообще он от природы был кокетлив, и с женским полом всегда был ленив в каких-то действиях, потому что знал, что его улыбки будет достаточно для того, чтоб хотя бы вызвать ответную улыбку. Именно это и напрягло сегодня Чака, когда Бен заигрывал с Кэтти. Чакки был из тех угрюмых мужиков, которые добивались симпатии у кого-либо своей настойчивостью и грубостью. А Бен на самом деле редко с кем-то заигрывал, он просто вызывает такую реакцию у противоположного пола, что тут поделаешь – это химия, харизма, или как угодно называйте. Наоборот, заигрывать он никогда и не умел, он не был соблазнителем, не умел подкатывать к девушкам и делать комплименты, и уж точно никогда не кадрил чужих жен. Зачем это всё? Он знал, что нравился им, и считал что этого вполне достаточно. Он был даже чересчур морален, особенно в связях с женщинами, с друзьями и в отношении семейных пар.
Присев на скамейку, Бен приступил к потреблению пива и аппетитной еды, наблюдая за суматошным движением Лос-Анджелеса. Он постоянно о чём-то думал, в этом была вся проблема, его сознание забивали мысли, о прошлом, о будущем, о настоящем, с годами мечты сменили планы, добавьте сюда муки совести, и вот ответ, почему он всю свою жизнь был лишён хорошего сна. Но сейчас был тот самый редкий случай, когда даже его рассудок ничего не выражал, он просто ел и пил – более пустого и ничего не выражающего лица, которое было на нем в тот момент, не придумаешь.
Был солнечный денёк, отличная погода, чёрт возьми – хорошо! Он страстно поддерживал Лейкерс, и своего героя Коби Брайанта. Бен вообще много знает об истории баскетбола. Майкл Джордан, Аллен Айверсон, Мэджик Джонсон – все эти, и другие легенды НБА, очень хорошо знакомы ему, но предпочтение он отдавал всё-таки Коби, так как считал его героем одиночкой. Каждый матч Брайант превращал в зрелище с непредсказуемой концовкой, и это больше всего нравилось Бену. Его восхищало в спортсменах умение совершить камбэк и поставить победную точку, и Брайант был безусловно тем, кто это умел. Коби считался многими болельщиками лучшим игроком пост-джордановской эпохи, хотя и тех, кто с этим спорил, тоже хватало. В общем, как всегда, люди обычно делятся на три лагеря: кто за, кто против и кому фиолетово – в цвет гостевой формы Лос-Анджелес Лейкерс.
Докушав хот-дог, Бен решил вернуться в машину, послушать песни, короче перенести свое безделье под крышу. Пиво выдохлось уже до того, как он добрался до половины бутылки. Он выкинул его в мусорку и направился к своему Доджу. Подходя к двери водителя своего авто, его останавливает крик: «Бен!» – он обернулся, и в этот момент, в него прилетел дротик со снотворным. Теперь он очнётся в машине, но уже не своей.
Глава вторая
Парни, которые схватили Бена, работали в казино и выполняли разные поручения своего босса. За рулем сидел Тим, справа от него Крис, ну а сзади, их авторитет – Рик, именно он выстрелил в Бена. Все выглядели очень типично для засранцев: небрежные усы и кривые бородки, дурацкие рубашки, и такой лёгкий налет кретинизма на лицах. Хотя Рик был парень не промах, знал самых отвязных воротил и полицейских в штате Невада, много лет он был поручителем под залог, до тех пор, пока его не позвали в команду крупного казино Лас-Вегаса.
В Шевроле Каприс синего цвета, Бен откинулся на заднем сиденье, и как только очнулся, понял, что его руки заперты в наручники, а сам он уже на пути куда-то далеко в сторону от Лос-Анджелеса. «Что-то новенькое» – подумал он. Пользуясь случаем, он решил интеллигентно узнать на какое путешествие его так «любезно» пригласили. Поскольку он догадывался, что этим парням нужен скорее всего живым, а для чего, они ему не скажут, то сразу без колебаний спросил:
– Не знаю кто вы, но что-то вы запоздали.
– Я не понимаю о чём ты, – ответил Рик.
– Да нет, ты у нас в машине дружок, как по часам, – язвительно сказал Крис.
– Да я вас лет десять ждал, – самонадеянно произнёс Бен.
– Мистер Бен, это нормально, ты бредишь от испуга. Советую пока ничего не говорить, чтобы не раздражать моих парней, – объяснил Рик.
Тим молча вел автомобиль, и почти не вмешивался в разговор, разве что недовольно хмыкал после каждой фразы их пленного, который всё же изредка, да что-то спрашивал.
Бен думал: «Странно, неужели это обычные вымогатели денег?»
– Как вы на меня вышли?
– Это было не так уж сложно, твой болтливый друг… – ответил Рик, но не договорив фразу до конца, Бен перебил его и произнёс:
– Джоунс.
– Именно, – спокойно подтвердил Рик, – вот на него выйти было гораздо сложнее. Мы знали, что ты появляешься в букмекерских конторах, но в каких именно, было неизвестно. По непонятным причинам, твоего имени нет в адресных книжках. Тогда нам пришлось звонить всем разговорчивым парням, которые крутились в разных конторах, и может быть эта новость тебя заденет, но о тебе никто не знает.
– А почему это должно меня задевать? – довольно резким тоном огрызается Бен.
– Мы думали, что ты о себе нескромного мнения, – сидя за рулем, впервые вступил в разговор Тим.
– С чего такие ожидания? – с хмурой гримасой критично парировал Бен.
– Спокойно Тим, уважь гостя, не будем заводиться по пустякам, –
вступился Рик.
Тим в ответ фыркнул еще слышнее прежнего, и кажется что-то про себя пробормотал, мол что ему не по душе такая возня, и поездки на пол суток.
Делая вид, что не обратил никакого внимания на тон Бена, и выпады Тима, Рик продолжил:
– Так вот мистер Бен, после бесед с десятками болтунов, нам дали номер Джоунса, а Джоунс моментально сказал где тебя найти.
– Неудивительно, он не дальновидный парень, – про себя подумал Бен.
– Тебе виднее, хотя он всё-таки чего-то заподозрил и не дал твоего адреса, сказал что вы идете на игру и предложил нам всем вместе встретиться на арене перед матчем. По иронии судьбы ты видимо решил приехать на стадион пораньше, мы тоже не стали задерживаться, – сказал Крис, и засмеялись все, кроме Бена.
– Я начинаю думать, что Джоунс меня сдал, успокойте меня.
– Нет, он и понятия не имел, мы сказали ему что хотим сделать ставку и слышали о твоих талантах, поэтому он сказал, что может нас познакомить, но ничего конкретного обещать не может, но а нам как ты понимаешь этого и не нужно было, – ответил Рик, достал пачку сигарет из кармана рубашки и закурил.
– А-а-а… ну тогда можно сказать, что Джоунс позаботился обо мне, – подметил Бен, и теперь уже засмеялись все в машине. – Но как вы поняли, что это я? По фотографии?
– Нет, Брюс дал нам твой мобильник, мы звонили, но ты его отключил, кстати, как не культурно, – покачал головой Рик. – Мы перезвонили ему, объяснили, что не можем до тебя дозвониться и нам срочно нужны твои букмекерские услуги, и спросили где можем тебя найти. Адрес дома и даже твою тачку он не выдал, но сказал, что ты едешь на стадион и он передаст тебе наше сообщение, как только присоединится к тебе на игре. Мы поехали на арену, всё остальное было делом наблюдения. Шансов тебя сразу найти было немного. Мы хотели подождать, чтобы снова позвонить твоему другу и выйти на тебя через него, но на стоянке я заметил человека, подходящего под твое описание. И, к нашему счастью, им оказался ты. Я подошел к тебе, выкрикнул твоё имя, ты отозвался – бум, и ты уже без сознания. Естественно, я посмотрел твои документы, чтобы убедиться, того ли мужика мы вырубили. Потом Тим подогнал нашу тачку и мы с Крисом, заботливо тебя доставили на борт нашего круиза.
«Всё-таки прокололись мы с тобой Брюс, всё-таки прокололись. Потеряли бдительность» – про себя сказал Бен. Он не держал обиду на Джоунса, так как понимал, что рано или поздно это всё равно бы случилось.
– Ладно, не напрягайся ты, мы едем в Лас-Вегас.
– Отлично, сто лет там не был парни, – произнес с иронией Бен.
– Мы забрали твой телефон, но кстати, к тебе он даже может еще вернётся…, хотя гарантии не дам, – улыбается. – Думаю тебе стоит расслабиться и приятно провести с нами время, – тон Рика, даже мог показаться весьма дружелюбным, но он просто не строил из себя злобного головореза.
В свою очередь, Бен это сразу заметил и оценил, он уважал профессионализм, ум и спокойствие: – Без проблем, только музыку включите погромче.
Бен чувствовал какой-то подвох в изложенной Риком истории, слишком уж лихо они описали свой план. Откуда им вообще было известно про то, что он букмекер? Старые знакомые? Возможно. Тут явно замешано прошлое. Все эти мысли крутились как стрелки в его голове, и даже громкая музыка не помогала их заглушить, сам мать его Брюс Спрингстин и Литл Ричард не могли этого сделать.
Осознав это, он сменил тактику и попросил убавить чёртов магнитофон, чтобы наоборот погрузиться глубже в себя и найти состояние смирения. Достаточно быстро, он достиг точки опоры своего сознания. Бен запретил себе впадать в панику, задавать вопросы типа: «Что вам от меня нужно?» – какой в этом смысл? Рыбку поймали, зачем тратить силы и дёргаться? Он откинул голову назад, закрыл глаза и попытался уснуть, под тихий кантри, играющий в приёмнике.
Самое странное в психологии Бена то, что он всегда реагировал на всё по-разному. Сложно было предсказать как он поведёт себя в той или иной ситуации. Много раз он сохранял такое ледяное хладнокровие, что становилось страшно от того, насколько человеку может быть пофиг в такой лихой переделке, но и не перечесть тех случаев, когда Бен впадал в панику на ровном месте. Скорее всего, стоит наверное говорить о том, что его психика адаптирована к адреналиновым ситуациям, и совершенно бездейственна в бытовых условиях – хотя и это тоже совсем не окончательный вывод.
К сожалению, неопределённость и становилась причиной многих проблем в его жизни. До сих пор сложно сказать: хороший он, плохой или злой? Его можно характеризовать столькими человеческими чертами, но ни одна из них не сидит в нём настолько твёрдо, чтобы можно было сделать вывод: да, он вот такой-то человек. Это терзало и его, и тех кто был с ним рядом. Бен всегда говорил, что есть в нём что-то шизофреническое, что он каждый день чувствовал себя немного другим человеком. Вообще он считал, что все люди шизофреники, и объяснял это очень просто.
Человек постоянно играет роль, надевает маски, часто или редко, но так или иначе без этого не обходится почти ни одна личность. Мы везде ведем себя по-разному: на работе, на свидании, дома – наше поведение меняется. Безусловно, кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, но все мы прикидываемся другими персонами. Разве это не шизофрения, хотя бы в начальной стадии? Вопрос лишь в том, насколько она далеко развивается в человеке, и где грань между шизофренией и намеренным лицемерием. Безусловно, зачастую по необходимости, совершенно осознано мы прибегаем к этой актерской игре, чтобы получить выгоду. Но речь сейчас идет именно о непроизвольном поведении человека в разных ситуациях и компаниях. Порой мы видим себя звездами Голливуда, рок музыкантами, чьими-то любовниками, неудачниками, злодеями и жертвами. Все эти типажи живут в нас – и это нормально. Печально, когда человек перестает это контролировать совсем, и шаг за шагом теряет исходное понимание своей личности, если оно конечно вообще было.
Не пугайтесь, с Беном все более-менее в порядке, просто вот эта теория одна из его любимых, из им же придуманных. Единственное что про него можно сказать точно, что он переменчив, но стоит ли сейчас разбрасываться характеристиками, ведь поступки говорят о человеке больше всего, поэтому наша история и продолжается.
Всем плевать на прошлое, и это всегда раздражало Бена. Он не понимал, как люди могут так быстро забывать все заслуги, и словно заново строить свое отношение к тому или иному человеку или событию. Бен не жил прошлым, но придавал ему огромное значение. Возможно местами, это мешало ему жить настоящим, но он точно не был из тех людей, кто брезговал что-либо вспомнить.
С особенным пренебрежением Бен относился к болельщикам, которые сначала возносили игроков и воспевали победы команд, а потом сбрасывали все это на помойку, будь то ничего и не было, будь то эти игроки не дарили им минуты радости и триумфа. Но в этом состоит свинская жестокая суть как спорта так и жизни. Мало найдётся добрых людей, которые будут любить тебя за былые заслуги. Люди ведут себя как журналисты, которые отработали одного героя, и сразу же нашли нового.
Безусловно, он был согласен с тем, что будь ты спортсменом или мужем, ты должен доказывать своему тренеру или соответственно жене свою состоятельность каждый день. Но он не мог смириться с тем, как жестоко люди обходятся с потерпевшими неудачу героями.
К слову, о браке, здесь Бен всегда находился в неудобной позиции. У женщин память еще более короткая чем у болельщиков, особенно если муж не появляется несколько дней дома или давно не дарил цветы. Блин, да девушки вообще не хотят что-либо запоминать. Им нужен ты только сейчас и сегодня, и возможно завтра, если сегодня ты сгодишься. И даже не думай, что все твои прошлые подвиги перед ней, каким-то образом спасут отношения, если давно не было новых заслуг. Женщинам нужно постоянное развлечение, и желательно каждый раз новое. И если ты давненько не устраивал шоу для своей малышки, то максимум на что ты можешь рассчитывать в таком случае – это «спасибо тебе милый за всё, но мне нужен новый аниматор».
Учитывая то, что один человек не может быть бесконечным неисчерпывающим источником женского внимания, всё это обречено на провал, и рано или поздно, она найдёт себе другого, а потом ещё, и ещё. Это не всегда приводит к изменам, бывают действительно верные, в сексуальном смысле, жены и подруги, и их много, но в духовном? Сколько из них будут смотреть на своих мужчин восхищённым взглядом спустя годы? Сколько из них, не будут мечтать о приключениях с красавцем коллегой или случайным соседом по очереди к стоматологу, который любезно уступил место и завёл приятную беседу? Бен считал, что если женщина уже обменивается энергией с другим мужчиной, то если это не измена, то уж точно чёрт побери не идёт на пользу отношениям. В прочем, правила для всех одинаковы, и мужчин они тоже касаются. Поэтому приводя в пример женщин, Бен ни в коем случае не исключал подобного поведения со стороны мужиков – те еще подонки, можете ему поверить.
У Бена была одна система в отношениях, и она заключалась в полном отсутствии какой-либо системы. При его свободолюбии, и размеренности жизни, сложно было постоянно находиться с женщиной. Правда у него всё же были свои инструменты, которыми он пользовался в отношениях. Он никогда не искал себе девушку на один вечер, ему не был интересен просто секс с кем попало. Когда другие хвастались ему о своих сексуальных «подвигах», оргиях и пикапе, он только делал вид что был восторге, но на самом деле, с пренебрежением слушал подобные истории и плевался на такое блядство. Он уважал женщин как людей, и никогда не позволял себе относиться к ним как к резиновым куклам. К сожалению, девушки порой сами превращают себя исключительно в объекты сексуального удовлетворения, и только в это, и ни во что больше. Такой тип женщин его не интересовал, ни в восемнадцать лет, ни в двадцать пять, ни сейчас, ни даже в пьяном или в очень пьяном состоянии.
Сложно сказать откуда взялась его мораль и строгость к отношениям, но ему было плевать на то, что он другой, и на то, что его честность мало кто ценил. Скорее всего он был мишенью для насмешек, но он знал, что сильнее каждого из придурков, пытавшихся ткнуть ему пальцем в свои же преимущества. Он прекрасно обходился без всех этих блядей, которые окружали других пацанов, и так или иначе всегда находил девушек, которые ему нравились. Только выбор у него был не дурной, и это, мягко говоря. Бен влюблялся в самых красивых девчонок, с которыми даже местные мачо не могли справиться. Самое удивительное, что Бен особо ничего не делая, всегда влюблял в себя тех, кого хотел. Он не умел подкатывать и выглядел всегда немного растрёпанным, но цеплял своим неординарным поведением и харизмой. Именно этим он и нравился не только девушкам, но и всем остальным. Вообще с годами, создав себе образ благородного рыцаря, Бен сам того нехотя, притягивал к себе людей больше, чем тогда, когда был шпаной с грубыми манерами.
Бен ценил настоящее… – что это значит? Когда он видел семейные пары, живущие по расчету, он смеялся от радости, потому что знал, что никогда не будет в таком положении – «уж лучше один детка», считал он. Тоже самое он думал и о дружбе. Бену повезло, он не испытывал нужды использовать людей, потому что был самодостаточным человеком. С другой стороны, неумение быть сволочью, во многих ситуациях ослабляло его позиции, и не позволяло идти дальше, дальше тех козлов, которые были на его пути.
Он прекрасно знал правила игры, знал эти джунгли, он в своем роде установил уникальное достижение, живя в кругу «акул» и «хищников», он смог не только выжить, но и не стать таким как они, не уподобился им. Он знал, что если сойдет со своей орбиты, то будет наказан высшими силами, и уже не сможет вернуться обратно. Бен ценил те немногие качества, которые в нём осели так крепко, и несмотря ни на что, не расстался с ними. Он достаточно ветреная натура, человек настроения, всегда разный, но если человеку дана доброта и честность – столь редкие добродетели в наше время, то глупо от них отказываться. И Бен знал, что потеряв свою мораль, он потеряет почву под ногами.
Сильный человек побеждает с помощью силы добра. Сильный не будет бить, не будет нападать в большинстве, сильный будет драться только тогда, когда ему нужно защищать себя и своих близких, и Бен держался именно этих принципов. Он никогда не срывался на близких в те моменты, когда было действительно паршиво, потому что понимал, что всё это должен стерпеть сам. А что такое паршиво он знал не понаслышке.
Бен всегда с пониманием относился к людям, которых общество не принимало, или если угодно, ограничивало их волю, права и возможности. Потому что в какой-то мере был с ними в похожих условиях. Он также испытывал внутреннюю и внешнюю борьбу, терзаемый разногласиями своего мировоззрения и общепринятыми порядками социума. Но в отличии от различных меньшинств, объединяться ему было не с кем, и в этом бою он оставался наедине с собой, пока наконец не принял данность бытия вселенной и не согласился с тем, что всё в жизни происходит если не справедливо, то уж точно закономерно.
Козлы, которые мнят себя бруталами, общаются с другими на повышенных тонах, меряются мускулами, и унижают девушек, как правило, оказываются плаксивыми тряпками. Бен немало повидал подобных «недоразумений» и знал чего от них ждать. Он знал, что при малейших неудачах, поражениях и болях, они начинают ныть и плакать. Сложно сказать почему, но так действительно происходило раз за разом.
Если смысл жизни заключается в том, чтобы подняться «наверх», облизав по пути все промежности – то это не к Бену. Ну неужели, думал он, люди так морально не чистоплотны, что готовы терпеть любые унижения ради того, чтобы грести больше денег и набивать свое пузо, а потом хвастаться перед другими, такими же как они лизунами. Все эти понты, про то сколько у них дорогих безделушек, и каких они девушек трахают, как правило удел очень жалких неуверенных в себе типов, которых скорее всего гнобили в школе или в других местах. Бен недолюбливал таких упырей, потому что они своей наглостью добивались больше него, с одной стороны, но в тяжелых ситуациях всегда бежали к нему за помощью. С другой стороны, добиваться грязных денег, и расположения «левых» людей, он никогда не стремился – пусть другие сидят за директорскими столами и корчат из себя Богов. В свою очередь, Бен, стерпевший немало физической и душевной боли, никогда не жаловался на судьбу, жизнь, гороскоп или что-нибудь ещё.
Когда они преспокойно подъехали к Лас-Вегасу, Бену стало не по себе. Его впервые за долгое время подташнивало, но как-то справившись с этим недугом, он не стал просить об остановке, и молча ждал пока его довезут.
Всю дорогу палило огненное солнце, и только ближе к Лас-Вегасу стало слегка свежее, просто потому что вечерело. От Лос-Анджелеса до Вегаса на машине ехать в среднем часов пять, плюс минус полчаса, если без остановок и приключений. Бен чувствовал себя спокойно, хоть и взмок от жары, но как только они очутились на шоссе Лас-Вегас Фривэй, его охватил мандраж. Все эти новые и видавшие годы казино, негативно сказывались на его психике, но то ли ещё будет, ведь он так и не знал самого главного, и это мучило его гораздо больше, чем вид из окна автомобиля.