Дасквинг и Отмеченный Драконом
- -
- 100%
- +
Отдав распоряжения и разъяснив задачи, Лаур подошел к Толге и присел рядом. Несколько минут они молчали, разглядывая местную растительность.
– Толга, я могу на тебя положиться? – наконец спросил он. – Ты один из моих лучших мечников, твои клинки нам бы весьма пригодились сегодня. Однако, кроме того, ты еще и мой друг, и я прекрасно вижу, что тебе не нравятся… Мм… Расставленные мной приоритеты.
Толга молчал. Лаур продолжал:
– Ты можешь не участвовать в операции, если не готов. Я прекрасно понимаю, что, становясь дасквингом, ты не намеревался убивать детей… Но… подумай о том, что, если мы не вернем Дыхание, сотни семей в Империи могут пострадать. Включаю твою семью, Толга. Получив второй артефакт, любое государство сможет начать неравную войну с другими и, вероятно, одержать верх, ведь даже одно Дыхание дает огромную силу и власть. Что уж говорить о двух артефактах сразу. Равновесие в мире будет в огромной опасности. Особенно сейчас, когда Великие Драконы по какой-то причине перестали отвечать на зов драконорожденных.
– Да знаю я все, Лаур, не держи меня за идиота, – раздраженно ответил Толга. – Не обращай внимания, это все из-за Велии. Ты же знаешь, у нас с ней скоро будет ребенок и… В силу этого как-то по-другому начинаешь относиться к детям.
– Если ты все же не сможешь сегодня участвовать в операции – тебе лучше остаться здесь, – кивнул Лаур. – Ты же понимаешь, на карту поставлено слишком многое. Я должен быть уверен, что ты будешь действовать согласно плану, и у тебя не возникнет моральной дилеммы в самый неподходящий момент.
– Да, я понимаю твое беспокойство.
Лаур внимательно посмотрел на друга и спросил:
– Так что, ты с нами, или сегодня на тебя не рассчитывать?
Толга долго не отвечал. Однако потом собрался с мыслями и произнес:
– Я постараюсь сохранить мальчишке жизнь, но, если вопрос будет стоять ребром… – мужчина вздохнул. – То я пересилю свои принципы. Слишком часто мы спасали друг другу задницы, дружище. И сегодня ничего не изменится. Я буду прикрывать твой зад, а ты – мой.
Лаур с явным облегчением заливисто рассмеялся.
– Звучало как-то нетрадиционно, ты не находишь? Не будь ты женатым дасквингом, я бы пригласил тебя на свидание, – все еще смеясь, сказал Лаур.
– Смотри, как бы Амели ничего не услышала, а то сидит, навострив уши, – хмыкнул Толга.
Амели, жена Лаура, считающаяся одной из лучших воительниц среди дасквингов, действительно сидела неподалеку и косила в их сторону свои прекрасные голубые глазки. Увидев, что ее раскрыли, она тут же отвернулась и попыталась сделать вид, что просто увлеченно изучает нечто в темноте леса. Однако резкий поворот головы заставил пепельные волосы Амели взметнуться, что и выдало истинные интересы жещины.
– Амели, ты ревнуешь? – игриво спросил свою возлюбленную Лаур.
– Естественно, ты принадлежишь только мне! – поняв, что своим смешным притворством она никого не обманула, сказала Амели с возмущением. – Мы даже на отдых не вдвоем, а вчетвером ездили, о чем ты, Лаур! А ну иди ко мне и загладь свою вину, а то я решу, что у вас с Толгой роман, и мне нужно устранить конкурента!
Толга слегка улыбнулся, вспомнив, как нечто подобное ему накануне сказала и Велия. Возможно, женщины и были правы. Они с Лауром проводили почти все время вместе. Однако более близкого друга, чем Лаур, у Толги никогда не было и не будет. Все то, что они пережили вместе, все то, через что прошли… Нет, такое не забудешь, не перечеркнешь. Их дружба пережила многое и все выдержала. За это время они стали даже больше, чем друзья. Братья – вот куда более подходящее слово.
Лаур, кивнув Толге, встал и подошел к Амели. Подойдя к ней, мужчина наклонился и стал что-то шептать ей на ушко. Амели звонко рассмеялась, притянула Лаура к себе, и они слились в страстном поцелуе.
«Нашли время», – мысленно фыркнул Толга. Хотя, учитывая специфику избранного ими ремесла, когда каждый раз может стать последним… Может, оно и правильно. Толга был рад за них, ведь его лучшие друзья были чудесной парой.
Дасквинги еще долго сидели в засаде на своих местах и ждали сигнала.
Наконец тихий шелест ночного леса прервало уханье совы. Это был знак. Пора. Лаур махнул рукой, и весь отряд выдвинулся в направлении лагеря похитителей.
Их ждали. Отовсюду в сторону дасквингов полетели огненные шары, стрелы и заклятья. Боевиков было много, не меньше, чем в дасквингов.
Толга влетел в гущу сражения, орудуя зачарованным клинком и длинным кинжалом. Его противник был вооружен двуручным мечом. С криком «За свободный Аштенваль!» он кинулся на Толгу, пытаясь разрубить воина на две части огромным лезвием. Промазал. Толга ушел с линии атаки, слегка пригнулся и перерезал нападавшему икры. Тот вскрикнул от боли и припал на колени. Это была ошибка, которую Толга не простил. Едва уловимое движение клинка, и голова врага покатилась по земле.
Толга едва успел нагнуться, избегая огненного шара, просвистевшего в опасной близости с головой и сбрившего небольшую часть волос с его шевелюры. Учитывая тот факт, что воины стригутся коротко, ему очень повезло, что нападавший целил ровно в голову, а не на сантиметр ниже. Толга быстро вернулся в устойчивое положение и за несколько секунд вплотную приблизился к врагу, стрелявшему в него из огнеметателя. Мимолетный взмах смертоносной стали, и еще одна голова взвилась в воздух.
Следующим на его пути оказался один из жрецов. Увидев Толгу, он указал на него пальцем. Дасквинга пробило на смешок, ведь никто уже не успел бы среагировать и защитить жреца от его клинков. И тут разум воина чуть не разорвало от ужасных криков. Эти звуки были так невыносимы, что Толга чуть не позабыл, как его зовут. Страдания наполнили его без остатка, и единственное, о чем он мог думать, это о том, чтобы это скорее прекратилось. А потом он вдруг увидел их – души мертвых. Они выли и тянули к нему свои костлявые руки, а он стоял, парализованный мистическим ужасом. «Убей», – донеслось откуда-то издалека, будто из другого мира.
Дасквинг неожиданно понял, чей это был голос и, воспользовавшись моментом, когда сознание вернулось к нему, вытащил из-за пояса метательный кинжал и наугад бросил его в ту сторону, откуда по его ощущениям доносился звук. У него была лишь одна попытка.
Резкий вскрик, и разум вернулся к Толге. Он упал на колени, и его обильно стошнило. Однако, понимая, что времени рассиживаться нет, воин силой заставил себя прекратить поливать остатками оленины траву и, еще слегка пошатываясь, поднялся на ноги. Однако, когда он увидел тело поверженного им жнеца душ, лежащего на земле в нескольких шагах от него с торчащим из горла кинжалом, то мрачное удовлетворение наполнило его новыми силами.
«Проклятый душелов! И откуда только они берут таких выродков?», – в сердцах успел подумать Толга прежде, чем ему пришлось уклоняться от стрелы, пущенной одним из защитников лагеря. Увернувшись, Дасквинг мгновенным рывком преодолел разделявшее их расстояние и навсегда лишил врага возможности пускать стрелы и делать вообще что-либо. Затем он без особого труда расправился со вторым похитителем, а потом и с третьим.
Мужчина позволил себе на мгновение отвлечься, чтобы оценить обстановку. Несмотря на то, что он сам не получил ни одного серьезного ранения, некоторым его товарищам повезло гораздо меньше. Их отряд понес внушительные потери – погибло уже с дюжину его товарищей, в том числе Меон и Касиус. В самой гуще сражения Лаур и Амели бились сразу с шестью мечниками. Дасквинг понял, что они пытались пробиться к палатке, в которой, если верить словам разведчиков, могло находиться Дыхание. Его друзья тяжело дышали, это было видно по тому, как замедлились их движения в бою. У мужчины был выбор – попытаться пробиться к артефакту или помочь своим братьям по оружию. Хотя, если быть честным, то для такого человека, как Толга, выбора по факту не существовало. Дасквинг поспешил к товарищам на выручку.
Фьюить!
Что-то рубануло Толгу по бедру, заставив выругаться. Дасквинг мгновенно встал в боевую стойку и приготовился к новой атаке. Он оглядывался в поисках противника, но никого не находил.
Фьюить!
Свист стали, Толга едва успел просто заблокировать удар, потому как ни на что другое времени уже не оставалось.
Фьюить! Фьюить!
Удары посыпались на Толгу со всех сторон. Мужчина танцевал, уклонялся, но все равно обзавелся еще несколькими порезами на плече и груди.
– Тут Отрешенный! – задыхаясь от боя на сумасшедших скоростях, воскликнул Толга.
Лаур услышал его и, мгновенно сориентировавшись, выкрикнул заклинание. Отвлекшись, его друг чуть не пропустил смертоносный удар, нацеленный ему в горло, но, к счастью, успел уклониться.
Заклинание Лаура сработало отлично: воздух вокруг дасквинга завибрировал, и он наконец смог увидеть своего противника. Им оказался мужчина средних лет с пепельными волосами и длинным шрамом, тянущимся от скулы к уху. Отрешенный орудовал изогнутыми парными клинками – корсиями. Невероятно быстрый и ловкий, даже несмотря на то, что потерял возможность атаковать из тени, он ускользал ото всех атак дасквинга, а сам в свою очередь оставлял все больше ран на теле воина. Отрешенный атаковал и атаковал, а Толга с каждым отраженным ударом начинал понимать, что силы постепенно покидают его.
И вдруг Отрешенный странно дернулся, хотя и не прекратил нападение. Толга увидел, что у него из спины торчит изогнутый кинжал – любимое оружие Амели. Его друзья вновь спасали ему жизнь.
Стремительно теряя кровь, Отрешенный продолжил атаковать, но уже не мог удерживать ту же скорость, что и Толга. Дасквинг несколько раз ранил своего противника и, видя, что тот почти побежден, позволил себе бросить взгляд в сторону Лаура и Амели. Лаур уже получил несколько легких ранений, но продолжал сдерживать натиск уже только четверых нападавших. Три тела лежали на земле. Два боевика, а рядом с ними… Амели! У нее в боку зияла кровавая рваная рана, но воительница все равно пыталась подняться. Из ее раны активно текла кровь. Много крови.
От этого зрелища Толга впал в настоящую ярость берсерка. Жажда мести и крови заглушили все остальное. Дасквинг коротким движением рубанул Отрешенного по шее и, увидев, что противник рухнул на землю, устремился к осаждавшим Лаура боевикам.
Свист клинка, звон стали – и вот уже двое из нападавших на его друзей упали бездыханными. Чавкающий звук входящего под ребро лезвия, хруст ломающегося позвоночника, а затем звук расслабляющегося сфинктера – одного прикончил Лаур, второго, особенно жестоко, Толга.
На мгновение мужчины остановились и взглянули друг на друга. Толга кивнул на Амели. В его взгляде читалось: «Уводи ее, я прикрою!». Лаур понял это и, взяв свою возлюбленную за руку, стал произносить заклинание; его невероятно редкий и дорогой амулет телепортации, которых на всю Империю насчитывалось не более десятка, задрожал от извергаемой им магии.
БУМ!
Всех сражавшихся разметало по поляне, словно сухие листья.
– Хватит! Немедленно уходите, иначе я убью вас всех! – раздался в охватившей место боя тишине чей-то пронзительный вопль.
Толга поднялся на четвереньки. Он был оглушен, и зрение еще не восстановилось, но мужчина сумел разглядеть кричавшего, поскольку тот находился всего в нескольких десятках шагов от него.
Это был мальчишка лет тринадцати-четырнадцати, не больше. Его светло-русые волосы почти сливались с белой тогой, в которую он был одет, а глаза светились магическим огнем так ярко, что невозможно было определить их настоящий цвет. В руках он удерживал самый могущественный источник магической энергии, существующий в этом мире – Дыхание Дракона.
– Карим, вставай, пожалуйста, вставай, – едва заметно дрогнувшим голосом сказал драконорожденный и направил лучи Дыхания в сторону Отрешенного, с которым недавно сражался Толга.
Отрешенный сразу же встал. Страшные раны на его теле затянулись. У парня же с носа пошла кровь. Он пошатнулся, но его придержал Отрешенный.
– Держись, – услышал Толга слова Отрешенного. – Еще немного…
– Нет! – крикнул Лаур с искаженным от ужаса лицом. – Остановись, парень, ты не понимаешь, что делаешь!
И тут Толга заметил кольцо магического света, расходившегося от палатки. И он все понял. Паренек не участвовал в сражении лишь потому, что знал, что боевики не смогут сдержать элитный отряд дасквингов. Пока защитники лагеря отвлекали на себя внимание, юный чародей создавал портал, пользуясь силой Дыхания. Однако такие могущественные чары, еще и усиленные артефактом, должны были высвободить огромное количество нестабильной магической энергии. Толга не понаслышке знал, насколько опасны нестабильные порталы – его отец погиб, создав один из таких в стремлении спасти от гибели его с мамой и экипаж корабля, на которым они плыли в Аштенваль. Его отцу удалось, он совершил невероятное, но сам заплатил за это деяние жизнью. И не только он. Нестабильная магическая энергия умертвила все живое в радиусе многих сотен лиг. С тех пор океан, омывающий север Аштенваля и стали называть Мертвым.
Но его отец был Верховным магом Империи, а тут… Если мальчишка-драконорожденный закончит портал, одним Драконам известно, насколько мощным будет взрыв. Все, кто останутся на поляне после телепортации, будут в смертельной опасности. Его братья окажутся в смертельной опасности. Такого он не мог допустить.
Толга нажал кнопку амулета тени – еще одного чрезвычайно дорогостоящего и редкого амулета, которыми снабжали исключительно лучших бойцов среди дасквингов. Артефакт позволял своему владельцу ненадолго стать чем-то вроде Отрешенного, уйти в тень. Превозмогая боль во всех мышцах, дасквинг поднялся на ноги и, крадучись, стал продвигаться в сторону юного мага.
– Всем бросить оружие! – крикнул драконорожденный. Кровь у него из носа пошла ручьем. Артефакт стремительно выпивал его жизненные силы. Молодой маг был не в силах контролировать силу Дыхания, и магическое пламя пожирало его изнутри.
Наконец Толга подошел достаточно близко, чтобы нанести решающий удар, но все медлил. Дасквинг окинул взглядом поляну: большая часть их отряда была уничтожена. Его друзья, его братья, пали в бою. Касиус смотрел в небо навсегда остекленевшими глазами. Старый Меон застыл на земле в неестественной позе, его нога валялась в нескольких шагах от тела. Горечь подкатила к горлу комком.
Лаур лежал на земле, обнимая Амели. Он пытался зажать ужасную рану на боку возлюбленной. Отдача от портала той мощности, который создаст Дыхание, прикончит их всех. Толга это знал. Ему нужно было решать, на карту было поставлено слишком многое.
И он решился.
Толга занес зачарованный клинок и отточенным движением нацелил на шею мальчика. Лезвие без единого звука пошло вниз. Но вдруг драконорожденный посмотрел на Толгу проницательным взглядом, как будто мог его увидеть. В глазах у парня промелькнул страх.
– Ты убьешь меня? – прошептал он.
И тут что-то дрогнуло в душе дасквинга, и он остановил клинок в самый последний момент. С диким воем отчаяния и ярости на самого себя Толга набросился на мальчика, намереваясь выбить Дыхание из его рук, пока не случилось непоправимое. У него получилось – от толчка парнишка выронил магический артефакт. Они вместе упали на землю. Однако было уже слишком поздно – поляну накрыла волна ослепительного света. Стало невыносимо жарко. Толга слышал, как закричали люди. Среди плеяды воплей он услышал жуткие голоса Лаура и Амели.
Портал сработал. Мир поглотила тьма.
Глава 3. Гнев
– Жиртрест, а чего ты такой дерганый! Зачем ты сюда пришел, мешок с картошкой? Ладно еще, что жирный, так еще и больной! Ты же и дня в академии не продержишься. Как ты меч-то своими трясущимися руками держать будешь? – смеялся второкурсник над пухлым новеньким с карими глазами.
Парнишка, страдающий тремором, решил сделать вид, что обращаются не к нему, несмотря на то, что во дворе Академии Дасквингов он единственный подходил под описание второкурсника.
– Эй, туша, я с тобой разговариваю! – заметив, что жертва никак не среагировала на его слова, выкрикнул задира.
– Тушу ты видишь каждый раз, когда смотришься в зеркало, понял! – попытался отбиться от нападок новенький.
– Воооу! Смотрите, ребята, Тушка-то умеет исправно открывать ротик. А вот если бы ты поменьше запихивал в этот ротик жратвы, может, и не выглядел бы, как кусок солонины! Эй, ребят, может, стоит научить этого грубияна держать его жирный ротик закрытым. Кто за? – бросил заводила.
Мальчишка с карими глазами покраснел и промолчал, не найдя, что ответить.
– А что, тушка, мамаша у тебя тоже такая же жироба…
Задира не договорил, поскольку полноватый парнишка с неожиданным проворством бросился на него, взял его шею в замок и стал душить.
– НЕ СМЕЙ ОСКОРБЛЯТЬ МОЮ МАТЬ! – взревел он.
Приспешники кинулись на подмогу своему предводителю. Спустя несколько мгновений неравной борьбы, полноватый мальчишка уже тщетно дергался в руках своих обидчиков. Держась за горло, заводила встал и, не говоря не слова, со всей злостью и силой, на которые был способен, ударил в живот беззащитного. Замахнулся еще раз и ударил в нос. Хрустнуло, полилась кровь.
– Ну что, тебе мало, а, туша? Хочешь еще!?
Полноватый мальчишка вызывающе посмотрел на задиру. Разбитый нос горел огнем и взрывался болью. Ему было страшно, что его снова будут бить, но парень не выдал своего страха. Вместо этого он плюнул второкурснику в лицо.
– Ублюдок! – разъярился задира, вытирая слюну с лица. – Ну я тебя…
– Оставьте его! – вдруг прокричал кто-то, кого новенький не мог увидеть за спинами своих обидчиков. – Эй, Бертрам, ты что, оглох?
Компания разом обернулась на голос. Он принадлежал высокому сутуловатому парню с угольно-черными волосами. Тем не менее, телосложения он был поистине атлетического, поэтому следующие его слова не прозвучали как пустой звук:
– Эй, шакалы, ну-ка быстро отпустите новенького, я сказал! Иначе я сейчас собственноручно заставлю вас жрать землю!
Один из державших пухлого пацана поежился. Неуверенность появилась в глазах задир. Связываться с долговязым ни у кого явно не было охоты. Однако их заводила решил не уступать.
– Шел бы ты к себе, Лаур! – явно храбрясь, произнес он. – Этот жиртрест с трясущимися руками не заслуживает стать дасквингом! Ему же будет лучше убраться отсюда, пока…
– Я считаю до трех, потом бью, – не стал слушать Лаур. – Раз…
– Нас вообще-то пятеро тут…
– Два…
– Ты ниче…
Хрясь! Смачным ударом точно в переносицу долговязый отправил задиру в нокдаун. Мальчишка осел на землю и старался прикрыть нос, из которого фонтаном забила кровь.
– Фа ты фнаешь, фто мой отеф! – заскулил он, пытаясь делать вид, что не плачет. – Фа ты фруп!
Хлесткая пощечина быстро заставила предводителя задир умолкнуть и срочно ретироваться с места преступления. За ним спешно потрусили и его приспешники.
– Ублюдки… Всего второй курс, а сколько гонору… – бросил им вслед долговязый парень. – Да, кстати, меня зовут Лаур.
Он подал руку пухлому мальчику с карими глазами и помог подняться.
– А меня – Толга, – ответил мальчишка и улыбнулся, понимая, что только что обрел друга.
Стойкий запах сосны ударил ему в нос. Солнце пробивалось сквозь закрытые веки, а вокруг было слышно пение птиц. Все тело невыносимо болело.
Толга открыл глаза и попытался присесть, опираясь на руки. Мышцы были ватными и плохо слушались. Дасквинг огляделся. Он лежал на совершенно незнакомой ему поляне в сосновом бору. Солнце уже начинало заползать за горизонт, близился закат.
Мужчина попытался встать и тут же шлепнулся на ягодицы. «Проклятая магия порталов», – зло подумал про себя Толга. Дасквинг снова попытался встать, на этот раз действуя медленно и осторожно, помогая себе руками и стараясь соблюдать равновесие. Спустя несколько неудачных попыток у него это получилось.
Однако, стоило ему привстать, как мужчина снова рухнул на землю. Неожиданно пришло осознание случившегося, и на него обрушилась вся тяжесть того, что произошло. Раз он тут – то портал сработал, а значит… О, Создатель! Касиус… Меон… Лаур и Амели! Их крики боли раскаленными прутьями ожгли его сердце. Ужас сковал его душу. Его друзья, его братья… Все они могли быть мертвы… Нет, нет нет, они должны были выжить! Просто обязаны! Но успели ли они уйти достаточно далеко, чтобы отдача от портала их не задела? Вряд ли…
Дасквинг обхватил голову руками. В любом случае, это была его и только его вина. Именно он, Толга, позволил трагедии случиться, он не остановил мальчишку. Будь оно проклято навеки это неуместно проявившееся чувство… Чувство чего? Что это было? Жалость?! Слабость?!
Толга проклинал себя за все сразу.
Чувствуя бессилие что-либо изменить, мужчина яростно закричал. Всепоглощающее чувство вины и скорби захлестнуло его душу. Дасквинг выл и рычал, словно раненый зверь, стараясь унять ощущение полной безнадежности и мрака, заполняющих его сердце. Он жаждал вырваться из этой трясины, но не мог. Мужчина продолжал кричать, пытаясь избавиться от боли.
Через некоторое время все эмоции покинули его. Дасквинг чувствовал себя полностью опустошенным. Толга тупо уставился на догорающее солнце, неспособный более предаваться своим тяжелым размышлениям. Мужчина чувствовал, будто его сердце вынули из груди, оставив на его месте лишь зияющую пустоту.
И все же, несмотря на все это, нужно было найти в себе силы как-то двигаться дальше. Его задание еще не было окончено, и даже если он остался единственным из своего отряда, то миссия еще далека от завершения. Пока дасквинг жив, он обязан выполнять задание, а потому Толга решил, что непременно должен вернуть Дыхание Дракона в Аштенваль.
Подумав обо всем этом, Толга смог ощутить небольшое облегчение. Теперь у него снова была цель. Дасквинг смотрел, как догорает закат и чувствовал, что боль понемногу отступает.
Толга не заметил, как отключился. Когда он открыл глаза, уже занимался рассвет. Неужели он уснул? Видимо, когда все чувства покинули его, вместе с ними ушли и все силы. Однако сейчас дасквинг чувствовал себя немного лучше. По крайней мере, его больше не тянуло вонзить себе клинок под левое ребро.
Мужчина заставил себя думать. Итак, портал сработал, и его забросило в какие-то неведомые леса. Дасквинг был уверен, что находится за пределами Аштенваля, потому как таких безжизненных ландшафтов, какие он видел перед собой, не было в пределах Империи. Хорошо хоть, что не закинуло в какое-нибудь густонаселенное место, город или деревню. Присутствие элитного боевика дасквингов на территории чужого государства было вполне веской причиной, чтобы первый попавшийся на его пути отряд местных вояк напал на него. А привлекать к своей персоне лишнее внимание, как и провоцировать международный конфликт – это как раз те вещи, которых Толга хотел сейчас меньше всего.
Судя по окружающей местности и полному отсутствию фауны, его забросило в леса Терадороса. Толга уже несколько раз бывал в подобных безжизненных местах и не мог не узнать эти печальные ландшафты. Единственными представителями местной живности были отвратительные чудовища и мутанты, оставшиеся после Великой Войны с друидами. В общем, оставаться в этих лесах надолго явно не стоило.
Поскольку Терадорос, насколько знал Толга, расположился южнее Аштенваля, то, чтобы попасть домой, дасквингу нужно было направляться прямиком на север.
Подумав об этом, мужчина поднялся на ноги и стал осматривать поляну, на которой очутился. Перед тем, как уйти, нужно было попробовать поискать поблизости Дыхание. Толга понимал, что шансов найти артефакт здесь практически не было, ведь по всему выходило, что он должен был остаться на поляне, где его выронил драконорожденный. Однако проверить ближайшую местность все-таки стоило, ведь магия порталов – крайне нестабильная штука, и существовал мизерный шанс, что артефакт также могло телепортировать куда-то недалеко отсюда.
Без особой надежды осмотрев округу в пределах нескольких сотен метров в каждую сторону, дасквинг пришел к неутешительному выводу, что провидение не подарило ему простого решения проблемы и не переместило Дыхание вместе с ним. А если переместило, то явно не сюда. Что ж, ничего удивительного. В жизни Толге мало что доставалось просто так. Как правило, чтобы получить что-то, мужчине приходилось бороться за желаемое всеми силами и только так достигать цели, буквально выгрызая себе зубами место под солнцем. И сейчас на поприще его удачи все осталось без изменений.
Итак, стоило сделать логичное предположение, что артефакт остался на той злополучной поляне, либо его забросило в другое случайное место. Также существовал шанс, что, если, хвала Драконам, кто-то из дасквингов все же уцелел, то Дыхание, если оно, конечно, осталось на поляне, уже наверняка было на пути либо уже в столице Империи. В любом случае задерживаться здесь дольше необходимого не имело смысла.