- -
- 100%
- +
– Возможно, я с тобой и соглашусь. Он мне врал! Специально обманывал, а на самом деле он сам всё это и подстроил. Я тоже думал об этом. Но что это нам даёт? – Арвейнуд резко вскинул голову и в упор взглянул другу в глаза.
Валежник слабо потрескивал, пляшущие сине-алые языки пламени тянулись вверх, прихотливо изгибаясь в такт лёгким порывам ветра; неожиданно стало очень тихо. Словно бездонное, повисло молчание, пострашнее любых слов – от этой беспомощной тишины веяло стылым холодом.
– Об этом мы ещё поговорим, – негромко произнёс Ярве, – а теперь я хотел бы, чтобы ты рассказал, как ты это время провёл. Ты же не просто так пять лет прохлаждался. Вот и к гэмиус ходил. Что смог узнать нового, интересного?
– Что-то мне душно было у гэмиус, – глядя на то, как Ярве ловко готовит на костре еду, – произнёс Нита, – простора у них там нет.
– Поначалу я сходил в Хрустальные горы, – начал, наконец, говорить он, – нашёл там место стоянки вардес-куфапе, но и всё… Там было пусто. Потом я договорился с Шелоной Фарр вместе пойти к гэмиус, попытаться получить у них ещё информацию о летающих лягушках. Одному мне очень не хотелось к ним идти. Я не боялся, просто не хотел, и всё. Так вот, мы осмотрели их корабль, тот так и стоит в целости и сохранности. Странная вещь, я тебе скажу, совершенно не приспособленная для понимания людьми. Гэмиус там его изучают, по винтику разобрали-собрали, а толку чуть. Сам-то пленник – тю-тю. Вардес-куфапе у них нет.
– Подожди, ты сказал – нет. А как же тот, последний, которого мы захватили? Может они вам его просто не показали?
– Мы тоже сначала так думали, но не похоже, что они врут, по крайней мере ни я, ни Шелона Фарр ничего такого не почувствовали, но и выяснить, в чём тут дело, не смогли. Просто в один прекрасный момент он перестал существовать, и всё… Сами гэмиус объясняют это тем, что вардес-куфапе якобы представляют собой сгустки энергии, могут придавать себе любую форму, какую захотят, и типа того, что он как-то сумел просочиться из их ловушки. А Фарр как-то странно сказал про множество миров, в которых могут одновременно жить вардес-куфапе. Только я толком не понял.
– Так что, он теперь может быть где угодно?!
– Я думаю, и он, и, может быть, даже все остальные тоже. Кто сказал, что их можно убить? Как уничтожить сгусток энергии? Только рассеять. И что мешает ей собраться вновь вместе через какое-то время? Так что вполне возможно, они просто копят где-нибудь силы, приводят себя в порядок. Не в этом ли причина того, что они всегда возвращаются? Может, они никуда и не уходят вообще?
– Да, такое вполне вероятно. Сейчас я ещё топлива принесу, у меня тут есть запас, недалеко отсюда, а ты ешь давай пока, – Ярве протянул ему длинный тонкий прут с поджаренным куском.
Палевая, только чуть грызенная луна медленно ползла по тёмному небосклону, неспешно опускаясь к горизонту. Над ними щедро вызвездилось высокое смоляное небо.
– И знаешь, мне и не так много чего удалось узнать, и я так ничего толком и не сумел понять, – проговорил Нита с набитым ртом, – но меня сильно смущает, что с нашей точки зрения, с точки зрения человека, летающих лягушек как будто вообще не существует.
– Как не существует? – изумился Ярве. – Мы же захватили их корабль, взяли в плен одного из них!
– Да, взяли в плен… Я долго пытался понять, что это такое было. Понимаешь, я ведь его не видел толком, ну или, как правильно сказать, только чувствовал, что ли. А ты? Ты сам их видел?
Ярве отрицательно покачал головой.
– Я нет, но я ведь…
– Вот, и если верить приборам, то тоже ничего не было. Пусто. Только роботы и никаких живых существ. Так что вот такие дела… – Нита развёл руками:
– Давай следующую порцию, я ещё голоден как стая волков.
– Ну ладно я, я тогда кто был – простой человек, мог и не видеть ничего, – протягивая еду другу, задумчиво произнёс Ярве. – Да и быстро меня утащили оттуда.
– А приборы? Их-то не обманешь! – закивал головой Нита.
– Но как же так? Как же нет вардес-куфапе! Как так может быть? Мы же с ними сражались. Гэмиус что-то мудрят.
– Это не совсем так. Мы сражались с их роботами. А я видел только сгустки теней, какие-то нечёткие силуэты, а потом я вообще перенёсся в другой, нереальный мир. Я не могу точно сказать, что я видел. Но это выглядело как некие переплетённые нити, комки мрака, мерцающие огни. Это совсем не было похоже на… то, к чему я привык. Всё было такое… странное. А ты, что ты там заметил, в корабле вардес-куфапе?
– Я же не успел ничего толком разглядеть. Мы ворвались. Я выхватил меч. Передо мной были кресла с высокими спинками, я бросился вперёд, но тут меня со всех сторон опутали эти липкие ленты. Сколько-то я обрубил, я боролся с ними, отбивался, сражался изо всех сил, но их было очень много, и скоро они меня уже совсем упаковали и утянули наружу. Так что я тоже не могу сказать, что видел летающих лягушек. Я только чувствовал необычно густой воздух и что-то такое, неправильное, что ли. Не знаю, как это можно назвать…
– Вот и я не знаю. Так и не знаю. Но я ведь их по-прежнему чувствую, ощущаю… – Нита задумчиво ворошил пепел угасающего костра. – Я пытался найти хоть какие-то следы, остатки их присутствия. И ничего нигде не нашёл. Сначала я думал, что гэмиус просто тщательно всё за собой прибрали. Но нет. Это не то. Там нет даже никакого намёка, даже воспоминания. Ни-че-го!
Они опять замолчали. Ярко светила почти круглая луна, на остывающем жёлтом песке таинственно шевелились длинные тени растущей у подножия бархана одинокой пальмы. Глухие ночные звуки замирали в тиши, ещё не родившись, только костёр весело потрескивал.
– Исходя из этого понятнее становится и то, что я хотел с тобой обсудить, – наконец произнёс Ярве. – Ты знаешь, что снова начали пропадать люди?
– Нет, ничего не слышал, я же говорю, я в горах просидел несколько месяцев. Вчера только в Удайе появился, и тут же ты меня сцапал, – Нита замолчал, внимательно глядя в глаза своему другу.
– Вполне возможно то, что ты сказал, очень даже важно, возможно, вардес-куфапе, выбравшись из ловушки гэмиус, опять нападают. Я был у отца на празднике, там мне и рассказали, что в Конахте снова происходят очень загадочные вещи, – Ярве внимательно смотрел на друга. – Странные слухи. Очень странные. Люди говорят о ночах синего солнца и «днях красной луны», но всё такими намёками…
– «День красной луны»? Это как, если день, то почему луна?
– А вот ты послушай. Я прибыл в Каср-аль-Ко́ша вечером, оазис гудел, как встревоженный улей. Арслан готовился к обороне и очень мне обрадовался. Накануне полностью сожгли соседнее селение Каср-аль-Рурк, и все ожидали нападения в ближайшее время. Мы провели всю ночь с оружием в руках, сжимая его побелевшими от напряжения пальцами, но всё было спокойно. Однако народ гарам встревожен, налёты на поселения участились. Мне удалось поговорить с одним из уцелевших при нападении на оазис Каср-аль-Рурк, его зовут Кадмон ибн Амад. Вот что он рассказал.
Ночь была тихая, звёздная и холодная, как всегда бывает в Конахте в это время года. Яркие искры блестели как россыпь драгоценных камней на угольно-чёрном небе. Все огни в поселении уже погасли, только в одном из домов трепетал бледный тоненький лучик, почти ничего не освещавший вокруг. Была очередь Кадмона находиться в дозоре; он уже обошёл весь оазис, кругом царила сонная вязкая тишина, изредка нарушаемая собачим перебрёхом. Да вот ещё Мармаш ибн Кахир не спит, как всегда читает по ночам. Кадмон остановился под его окном. Так и есть, тщедушный старик с костистым носом сгорбился над едва теплящейся лампой и, уткнувшись в громадную книгу, шевелил губами, что-то бормоча.
Кадмон посмотрел на него какое-то время, кивнул своим мыслям и пошёл дальше. Он решил, что сейчас сможет немного побыть в сторожевой будке у ворот поселения. Снаружи уже холодало, а там можно попить ароматного чая, а стража, что же, стража никуда не денется. Ночь обещала быть спокойной. Он поднялся в узкую, казалось, скособочившуюся набок караулку, притулившуюся к самой глинобитной стене, окружавшей оазис. Ещё раз осмотрел сверху всё вокруг и налил себе чаю в пиалу. Усевшись на толстое верблюжье одеяло, он только задумался о том, что будет завтра, как что-то изменившееся в окружающем мире заставило его насторожиться. Он поднялся и подошёл к бойнице, пытаясь понять, что не так.
Подул ветер, пальмы у источника закачались и зашелестели широкими листьями, роняя на землю перезревшие мясистые финики. На небе неизвестно откуда появились мрачные низкие, точно смазанные жиром тучи. Собаки, до этого изредка лениво перелаивающиеся между собой, смолкли все разом, будто поперхнувшись. Облака медленно и неспешно плыли по небу и гасили свет ярких звёзд, тьма, непроглядная и безмолвная, окутывала всё вокруг словно вязкий кисель. В небе над испуганным, сжавшимся в комок поселением будто по волшебству поднималась огромная кроваво-красная луна. Её свет был непривычный и чужой. Она висела очень низко, почти касаясь верхушек пальм, и казалась неправдоподобно большой. Вокруг стало светло почти как днём, только освещение это было будто заревом огромного пожара, и сам воздух стал пахнуть смрадом и горечью, как на пепелище.
Вода в источнике на краю посёлка парила, лёгкие струйки поднимались вверх, заметные в неестественном красном отблеске, идущем от огромного кровавого светила. Раскалённый воздух словно стекал вниз, выжигая и без того нагретую за день землю. Стояла, точно мёртвая, тишина, и вдруг в этом невероятном безмолвии стали раздаваться негромкие хлопки, казавшиеся от этого ещё неправдоподобнее. Это одна за другой вспыхивали и загорались хижины в поселении. Кадмон, будто очнувшись ото сна, рванулся к набату, но в этот момент такой же хлопок раздался ближе, прямо над ним. Пристройка караульной башни пошатнулась и медленно, неспешно стала оседать вниз, осыпаясь, словно состояла из одного песка. Кадмон оказался погребён под её тяжестью, он совершенно не мог пошевелиться, ему с трудом удавалось дышать. Он ещё мог видеть то, что происходило, но выбраться никак не получалось. В тишине раздались громкие крики, испуганные жители выбегали из горящих домов, ничего не понимая метались по неузнаваемому теперь поселению, бестолково суетились, бросаясь в разные стороны и ища укрытия.
«Красная луна! Луна – огромная как солнце! День красной луны!» – кричали они.
Огненные разноцветные молнии, скорее даже не молнии, а целые переливчатые столбы света разом ударили вниз. И те, в кого они попадали, тотчас замирали, а затем медленно оседали кучкой пепла на землю, на том месте какое-то время ещё висел их серый полупрозрачный силуэт, затем таял и он. Так продолжалось ещё долго. Всех жителей настигли ударяющие с неба радуги, и скоро весь оазис был выжжен и уничтожен. Воздух всё накалялся и накалялся, точно рядом была огромная плавильная печь.
Кадмону, и без того заваленному обломками, совсем нечем было дышать, и в какой-то момент он просто потерял сознание. Чем всё закончилось, он не видел, а самого его, полуживого, откопали люди, пришедшие с караваном на развалины, бывшие некогда оазисом Каср-аль-Рурк.
– Так что вот, так теперь обстоят дела, – грустно смотрел на друга Ярве. – Нужно решить, что будем делать?
Нита молчал, вороша веткой угли костра.
– Пить хочешь? – Ярве уселся у костра поудобнее и протянул Ните душистый дымящийся напиток.
Неожиданно краем глаза Нита заметил какое-то лёгкое движение, ему показалось что-то тёмное, точно контуры большой чёрной бабочки, точнее её трепыхающихся крыльев. Он взглянул туда попристальней, но ничего не увидел.
В этот момент что-то вокруг них изменилось, будто мир кругом начал схлопываться. Окружающее пространство неожиданно захрустело, как надкушенный огурец, и они очутились в каком-то пузыре. Друзья словно парили в невесомости в мире, где не было ни верха, ни низа, одна обволакивающая всё вокруг белёсая хмарь.
– Что за нелепица? – слова, казалось, вязли в горле.
Они находились будто внутри белого матового шара. Ничего дальше одного-двух метров видно не было. Нита вытянул руку, но рука точно тонула в вязком киселе, и он уже слабо различал в этой пелене кончики своих пальцев. Он шагнул вперёд, но ничего не изменилось. Словно вокруг него опустился непрозрачный кокон, который мешал ему видеть, ощущать окружающий мир. Ему показалось, что такое с ним уже было, но мозг, будто набитый таким же липким туманом, отказывался вспоминать. Мысли точно увязали и не могли сдвинуться с мёртвой точки. Голова казалась пустой, глаза непроизвольно закрывались, в животе противно тянуло.
Глава III. Дару Шод
«Тьма и Бездна! Убить! Его надо убить! Это был бы следующий приказ Учителя. Просто он не успел его высказать. А я догадался! Сам догадался! Учитель! Он убил его! А я – я должен отомстить! Он не будет жить! Я! Я должен быть вместо него. Я, а не этот никчёмный, самоуглублённый, влюблённый в людей никшчэра, который даже не стал гэмиус. Я всё сделаю как нужно. Я разберусь с ним!
Но как убить? Как справиться с ним? Он умён и хитёр. С оружием к нему не подобраться, нужно что-то другое. Обездвижить, а потом доставить к гэмиус, как велел Райнволд? Интересно, куда Рокс хочет его деть? Явно он не намерен его убивать. Опять будет уговаривать или даже просто заставит стать гэмиус. Для того и обездвижить. Но ведь он вернётся. Он изворотлив, он найдёт лазейку и опять появится здесь. Нет, пока он жив, я не буду спокоен, не смогу быть…
Отравить! Яд! Вот что мне нужно! В нём нет магии, и он не сумеет, не сможет его почувствовать. Но как подсунуть ему яд? Как заставить принять его? Как подобраться к нему так близко? Тьма и Бездна! А если?.. Да, точно. Они и не поймут.
Хорошо, что я его выследил и пошёл за ним следом. А этот глупый никшчэра ничего и не заметил. А это кто ещё с ним? И почему он так его называет? Неужели это в самом деле Ярве? Ну и пусть, так даже лучше, он мне всегда был неприятен.
Что они там готовят на костре? Да впрочем, всё равно. Это будет их последняя пища. Где-то здесь я видел его? Этот куст нериум индикум. Нужно вспомнить где. Найти и тогда… 9
А потом, да, потом я сделаю так, как велел Райнволд. Да, конечно, я не могу его ослушаться, я всё выполню, как он сказал. Только это будет уже не важно. И он не вернётся. Они оба не вернутся. Они умрут! А я – я останусь. Я займу его место. Оно моё по праву. Хотя было бы хорошо отдать его тело марра, чтобы они его полностью уничтожили. Ладно, это сейчас не важно. Потом… Да, это было бы здорово! Просто шикарно! Осталось только сделать это. Я должен, должен это сделать, и я придумаю как! Обязательно придумаю! Тьма и Бездна! Он должен быть мёртв! Он же не гэмиус. Нет, он не гэмиус. Он должен умереть!»
«Тьма и Бездна! Что случилось? Почему они вдруг исчезли? Куда они подевались? Неужели они ушли тёмным путём? Но ведь они ничего для этого не делали. Рокс Райнволд сказал, что эти камни обездвижат любое живое существо, которое окажется внутри пентаграммы, но я ведь даже не выложил последний камень. Вот же он у меня в руках. Что произошло? Ничего не понимаю. А может, они потому и исчезли, что умерли? Не зря же я подложил ту ветку. Но что мне теперь делать? Как узнать, что с ними произошло, узнать наверняка. Правда ли они мертвы? Может, Райнволд обманул меня и кристаллы не замораживают людей, а перемещают их. Пойти посмотреть? Или нет? Может, они не умерли? Я должен знать наверняка! Лучше убедиться самому. Он коварен, умён и хитёр, он мог притвориться мёртвым, лучше посмотреть. А если они переместились к Райнволду, то я как раз приду за ними следом».
Дару Шод, осторожно поднявшись с песка, положил камень и шагнул в ромб, очерченный выложенными им кристаллами. Тотчас всё изменилось, его закружило и понесло вихрем свёртывающихся и захлёстывающихся петель. Горло перехватил спазм. Привычный мир исчез, земля ушла из-под ног. Очнувшись через какое время, Шод не понимал, где он, но находился он совсем в другом месте. Последние события были покрыты какой-то дымкой, и он с трудом вспоминал, что произошло.
Почва под ним была влажная, одежда пропиталась сыростью и намокла, лицо и открытые места рук страшно зудели. Рой насекомых вился над ним, издавая равномерное глухое гудение. Вокруг стоял резкий удушающий и дурманящий гнилостно-сладкий запах, вызывающий головокружение. Глухо ухнула какая-то птица. «Где я? Тьма и Бездна! Что произошло? Почему я здесь? Я же искал Ниту и Ярве, – вспомнил он. – Где же они?» Все эти мысли вихрем пронеслись в его голове, пока Дару в изумлении оглядывался по сторонам.
Вокруг висел густой туман, корявые деревца склонялись почти до самой земли, в нереальной тишине раздавались какие—то утробные чавкающие звуки вдалеке и тонкое противное жужжание насекомых над головой, слившееся в один ровный низкий гул. Пахло сыростью, гнилью и тухлой водой. Его ноги медленно, но неуклонно погружались в болотистую почву. Он попытался выбраться на место посуше, но вместо этого провалился ещё глубже. Трясина чавкнула и удовлетворённо потянула свою добычу вниз. «Срочно уходить! Я же гэмиус, я не могу просто так утонуть в болоте, это же смешно! Но как уйти?»
Дару огляделся по сторонам. В тусклом свете простиравшиеся вокруг необъятные топи и хляби казались безжизненными. Редкие деревья нависали обломанными чёрными ветвями: угрюмые, насупленные, одинаковые.
«Я помню это место. Это Стародавние болота, здесь я нашёл перстень Учителя. Почему я вновь здесь оказался?»
Неожиданный протяжный звук раздался за его спиной. Точно огромный пузырь воздуха вырвался на поверхность и хлопнул с оглушительным грохотом. Почва чавкнула и пошла кругами от того места. Резко запахло тухлыми яйцами и прогорклым маслом.
Шод почувствовал спиной взгляд и быстро оглянулся, боковым зрением он засёк перемещение какой-то массы и услышал треск сминаемых сучьев. Звук приближался и, наконец, Дару увидел нечто огромное, издающее хлюпающие, чавкающие звуки шагов.
Тёмная, с разрывами, размытая масса двигалась к нему. Она словно перекатывалась по поверхности болота, подминая под себя кусты и осоку. Лес вокруг затих, Шод слышал лишь треск деревьев и шелест травы. И тут по его ушам ударил визг, который, усиливаясь, достиг каких-то нереальных высот. Эффект был сногсшибательным. Дару хотелось бежать, но он не мог даже двинуться с места. Ноги будто вросли в трясину.
«Что это?! Что делать? Как спастись?» – мысли панически бились в голове. Неожиданно в раскалывающем голову высоком звуке Дару различил слова: «Ты должен найти мне новое тело! Ты должен помочь мне! Ты обязан это сделать!»
– Учитель? – Дару изумился настолько, что даже перестал бояться надвигающегося монстра. – Это вы?
– Ты должен помочь мне! Ты должен найти мне новое тело! Ты обязан это сделать! – вопль, казалось, разрывал барабанные перепонки, Дару и сам не мог понять, как ему удаётся такое выдерживать.
– Как мне сделать это, Учитель?
– Используй перстень. Иди в… Найди мне новое тело.
Камень в перстне на пальце у Шода резко вспыхнул, и руку словно охватило огнём.
– Что? Куда идти? – в гудящем, почти неразличимом вое Дару не понял, куда Учитель велел ему идти.
– Андлаг! Иди в Андлаг. У меня мало времени. Используй мой перстень и всегда держи при себе стеклянный меч, – неожиданно визжащий звук смолк, точно воздух резко закончился и перестал выходить.
Тёмная размытая масса, почти достигнув его, начала таять и оседать и, наконец, совсем исчезла. Совершенно ошарашенный Дару только тут осознал, что он сидит прямо в болоте, сжимая неизвестно как оказавшийся в руках прозрачный клинок, и его уже довольно сильно затянуло в трясину.
«Значит, мой Учитель – Эйрик Марен – жив! Если, конечно, это можно так назвать. Его дух. Его дух жив. Он велел мне найти ему новое тело. Что-то я ничего не понимаю, – он взглянул на перстень, камень будто пульсировал, отливая багровым светом, но руку больше не жгло. – Андлаг! Никогда о таком даже не слышал. Нужно выбираться отсюда, вот только как? Опять ползти пешком, хлюпая через все болота?»
Шод ещё раз взглянул на меч, свернул его, сократив до тонкой, слегка изогнутой рукояти со странным узором, засунул за пазуху и попытался встать и выбраться на место посуше, с большим трудом ему это удалось. Он уже хотел выломать себе слегу и идти, как всё вокруг заволокло белёсой непрозрачной пеленой, и его словно выдернуло оттуда.
– Ты не справился даже с такой малостью. Я велел тебе обездвижить их… и доставить ко мне, – ледяной голос обволакивал, студил кровь в жилах.
– Я всё сделал, как ты сказал. Я не знаю, почему ничего не получилось, – в горле пересохло, слова давались с трудом, голова страшно болела.
– Бездарь! Найди их и верни. Иначе… – холод, как удар ледяным клинком, почти остановил сердце.
Дару низко наклонил голову и не поднимал глаз. С его мокрой одежды на мраморном полу натекла уже целая лужа. Холод пробирал до последней косточки, даже зубы непроизвольно стучали. «Что же мне теперь делать? Учитель послал в какой-то Андлаг. Райнволд велит срочно искать Арвейнуда. Везёт же мне на учителей и на это болото! Как он меня вообще нашёл там? Знает ли он про Марена? Что мне делать?!»
– Я пытался, – не поднимая глаз, прошептал Дару, стараясь не глядеть на олори. – Я пошёл за ними, вошёл внутрь.
– Зачем? Зачем ты это сделал?
– Я хотел всё исправить, – нос хлюпал, а в горле немилосердно першило.
– И чего же ты тогда делал на Стародавних болотах?
– Я не знаю, как я там оказался. Видимо, я ошибся.
– Дурак, – припечатал Райнволд, – найди и верни! Я не буду больше тебя спасать. Ты должен сам исправить свою ошибку, понять и исправить! Иди.
Дару, не поднимая глаз, медленно пятясь, покинул зал. «Найди и верни» – легко сказать, но как сделать? Что произошло, почему так случилось? Я ведь всё сделал правильно. Ну, только добавил ту ветку олеандра для костра. Но она ведь не могла бы повлиять? Или могла? Что же случилось? Хорошо хоть Рокс меня выдернул из этого болота. Теперь понятно, как я там очутился. Ладно, об этом после. Что же пошло не так? Может быть, кто-то помешал? Но кто? Никого ведь не было. Ночь, темнота, никто не знал, никто не заметил, что я ушёл вслед за этим недоучкой. Никто? Тьма и Бездна! Или всё-таки старый лис Шелона Фарр что-то заподозрил.
И что теперь делать? Как всё исправить? Придётся вернуться обратно. Почему я не могу пройти тёмным путём к ним?! Я же гэмиус. Ну почти гэмиус. Что-то здесь странное. Наверное, Шелона Фарр блокирует, защищает своих. Но раз так не получается, я перехитрю его. Я вернусь туда и снова проведу ритуал. И тогда я найду их. А потом пойду в Андлаг. Или нужно сделать наоборот? Учитель сказал торопиться. А Рокс сказал найти и вернуть. О Великие Звезды, что же мне делать?»
Часть II
Глава I. Лась
Кругом шумел лес, но деревья были совсем не такие, к которым он уже почти привык: чужие, незнакомые, диковинные. Косматые ветви обвисали липкими плетями лишайников, свешиваясь почти до земли. Ярве стоял в этом странном лесу и не мог понять: «Как я здесь очутился? Что я здесь делаю? Что со мной произошло? Что за ерунда?! Почему я ничего не помню, не понимаю?»
Память возвращаться не хотела. В голове вспыхивали только отрывки каких-то воспоминаний, мелькали как яркие точки, проносясь на огромной скорости и не вызывая никакого отклика гасли без следа.
Он стоял, безуспешно вглядываясь во мрак и вдыхая полной грудью незнакомые запахи.
«Незнакомые запахи. Значит, были и знакомые запахи. Но какие? Нет, не могу вспомнить. Может, я сплю? Конечно, я сплю и поэтому ничего не могу понять. А потом я проснусь, и всё будет как прежде. Как прежде! А как было прежде? – мозг опять отказался ответить на этот простой вопрос. – Неважно, я сплю, и это мой сон. Сон не обязательно должен быть понятным. Я сплю».
В траве под ногами что-то слабо светилось. «Что это? Какая любопытная вещь!» Он нагнулся и поднял замысловато отделанный длинный предмет. Тот удобно лёг в руку, слабо вспыхнул и медленно, рывками, словно нехотя погас.
«Да это же мой посох! Как я мог не узнать его!» Ярве поудобнее перехватил посох. В листве раздался какой-то шорох, он насторожился, рука сама собой легла на рукоять меча.
«Так, хорошо, сейчас я приду в себя; наверное, я стукнулся головой, вот ничего и не помню». «Тело помнит больше, чем разум», – будто чужая, возникла мысль. «Хм, где-то я это уже слышал. Ещё бы вспомнить, где? Или когда?» Теперь ему стало почему-то спокойнее. Он ждал, что последует дальше, напрягшись и сосредоточившись на своих ощущениях. Какое-то время ничего не происходило, затем раздались ещё один шорох и стон. Ярве бросился вперёд, но осторожно, как учили. Заходя со стороны, а не ломясь напролом. Он ещё отметил это обстоятельство и опять удивился: «Кто учил и когда? Хорошо, что не нужно думать об этом. Правильно, думать сейчас не нужно, нужно действовать. Лучше слушать своё тело – оно-то уж точно помнит, а со всем остальным я потом разберусь. Сначала посмотреть, кто там стонет, даже если это ловушка».