День банкира

– Там в заборе дырка. Пойдем, покажу квартиру.

Почему-то Вику не смутило ни обращение на «ты», ни жутковатый облик незнакомца – помимо куртки и ботинок, на нем была круглая черная шапка, низко надвинутая на глаза, а щеки и подбородок наглухо заросли темной щетиной. Но сами глаза сверкали так задорно, что Вика, недолго думая, отправилась вслед за мужчиной вдоль забора. Сразу стало понятно, почему у него настолько грязная обувь: единственным оазисом цивилизации на территории стройки была асфальтовая площадка перед будкой охраны, а все остальное пространство состояло из глинистой земли, безнадежно расползшейся под дождями и мокрым снегом. Не иначе как чудом удалось нашим героям не увязнуть в жиже, смачно чавкающей у них под ногами, а потом еще и отыскать пресловутую дырку, прямо перед которой кто-то умудрился свалить в кучу много железной арматуры. Вика готова была уже отказаться от шальной затеи, поскольку перелезание на каблуках через гору железных прутьев представлялось ей более чем сомнительным занятием, но тут Игорь, даже не спросив ее разрешения, подхватил ее на руки и просто перешагнул через препятствие. Конечно, с двухметровыми-то ногами!..

И когда они, наконец, поднялись по темной лестнице на пятнадцатый этаж и той самой пилкой для ногтей вскрыли замок на двери Викиной квартиры, наступило счастье. Полное, безоговорочное, искрящееся подобно шампанскому счастье. Вика стояла посреди огромной прихожей, смотрела на серые бетонные стены и плакала от радости. Игорь тактично удалился на будущую кухню и что-то там рассматривал, насвистывая приятную мелодию. Когда Вика перестала всхлипывать, они долго стояли перед окном в гостиной – там было не просто окно, а эркер! – и смотрели на ночной пейзаж «замкадья». Пейзаж был, честно говоря, так себе: вдалеке сверкало огнями шоссе, справа светились фонари возле большого торгового центра, а слева… Не было ничего. Только глина, грязь, ухабы огромного поля и где-то очень вдалеке начинался лес. Но это не имело абсолютно никакого значения. В мечтах Вика уже сделала ремонт и въехала в свою замечательно-новую, восхитительно-собственную квартиру.

На самом деле квартира до сих пор не была восхитительной собственностью Вики. За все свои кредиты она приобрела у застройщика – Управления Панельного Строительства – всего лишь вексель, фактически просто ссудив этому УПСу деньги в размере стоимости квартиры. К дорогостоящему векселю прилагалось несколько запутанных договоров, суть которых сводилась к одному: когда дом достроят, вексель будет обменян на квартиру. Естественно, даже не будучи юристом, можно было легко догадаться, что никаких обязательств по продаже квартиры вся эта кипа бумаг на УПСа не накладывала. Знаменитый закон о долевом строительстве в его современной редакции на тот момент еще не был принят, и застройщики сочиняли самые невозможные схемы продажи квартир, позволявшие им сыграть в Колобка – я, мол, и от налоговой инспекции ушел, я и от тебя, покупатель ты мой доверчивый, при желании уйду.

В тот вечер Вика решительно гнала от себя тревожные мысли, осами жужжавшие в ее голове. Да, у нее на руках всего лишь вексель. Да, дом построен уже несколько месяцев тому назад, но все еще не прошел госкомиссию. Да, в квартире есть вода, но она ржавая и плохо пахнет, потому что подают ее не столичные службы, а какая-то местная контора, хотя было обещано, что водопровод протянут именно из Москвы. Собственно, это и было основной проблемой: по какой-то причине УПСу не разрешали сделать врезку в московскую трубу. Кто и что там не поделил – впрочем, глупый вопрос, не поделить можно было только деньги! – Вика точно не знала. До какой-то степени ее утешала активность Игоря, который с помощью инициативных жильцов собирал подписи под воззваниями к совести водоканала и УПСа на всякий случай тоже. А заодно и прокуратуры, местной и московской администрации, антимонопольной службы и прочих инстанций.

Используя в качестве стола и стула одновременно деревянные козлы, застеленные газетой, Вика устроилась поудобнее и достала из сумки бутылку шампанского. Собственно Новый год она планировала встречать в Энске с родителями, заранее не ожидая от семейного торжества ничего веселого, так что пока можно было отметить канун праздника наедине с собой и своей квартирой. На цементном подобии подоконника в эркере стояла толстая свеча на треснувшем блюдце, единственное украшение мрачноватого жилища. Квартира без отделки – это грязно-серые бетонные стены, кажущийся низким серый же потолок и неровный пол, из которого местами торчат куски арматуры. Это голые трубы, дешевые батареи, местами лишенные кожуха – ведь даже никому не нужные железки в нашей стране оказываются кому—нибудь нужны за бесплатно, – мусор под ногами и грязные, заляпанные краской стекла окон. В такой квартире нет фактически нет ничего, кроме стен. Поэтому Вика с определенным ужасом думала о предстоящем ремонте. Ей говорили, что в отделку придется вложить еще минимум треть от стоимости квартиры. Таких денег у Вики не было.

Когда бутылка практически опустела, свеча практически догорела, а Вика изрядно подмерзла, она решила прогуляться по этажам. Казалось забавным, что можно свободно зайти в любую квартиру, как если бы весь дом принадлежал только ей. Вот, например, трехкомнатные хоромы напротив: кто будет здесь жить? В какой из комнат они оборудуют спальню? А в ванной у них будет роскошная джакузи или скромная душевая кабина? Привезут ли они с собой кота, или, может быть, собаку? Этажом выше – такая же однокомнатная квартира, как у Вики, но хозяин ее уже поставил вместо картонной двери настоящую, железную. Значит, договорился как-то с застройщиком и начал ремонт раньше всех. Это хорошо: не будет потом мешать Вике. А на семнадцатом – «двушка» Игоря. Вот было бы забавно сейчас его встретить, подумала Вика и хихикнула. Романтическое застолье на козлах – чем не начало для серьезных отношений?

Подцепив пилкой замок на двери квартиры Игоря, Вика не сразу поняла, почему он не открывается. Выпитое шампанское сделало ее не слишком наблюдательной, и только после третьей попытки взлома она сообразила, что замочная скважина-то выглядит не так, как раньше. Видимо, Игорю не понравилась мысль о том, что к нему в любой момент могут войти сотрудники УПСа, а менять дверь было слишком сложно, вот он и ограничился заменой замка. Вполне понятное стремление защитить свою территорию. Но в Вике проснулся не совсем трезвый азарт, и она с удвоенным рвением принялась ковырять преграду всеми подручными предметами. Совершенно случайно обнаружилось, что один из ключей на Викиной домашней связке можно вставить в замок, и, поднажав, Вика все же дверь открыла. При этом фанера вокруг замочной скважины как-то подозрительно хрустнула, но Вика этого даже не заметила. Она вдруг осознала, что Игорь в своей квартире живет. Нет, там не было евроремонта и из кухни не доносились ароматы свежеприготовленного обеда. Но в комнате стояла простая деревянная кровать из ИКЕА, накрытая пледом, в углу на аскетичном столе мигал лампочками ноутбук, а вокруг него лежали груды документов.

Шурша грязными сапогами по бетонному полу, Вика, не в силах удержаться, подошла к компьютеру. Первое, что бросилось ей в глаза, был логотип ОКБ на одном из документов. Да какое на одном – на целой куче документов! Все еще не испытывая ничего, кроме удивления, Вика выудила из стопки первый попавшийся лист бумаги. Это была страница из середины какого-то договора, и понять сразу, о чем в соглашении шла речь, Вика не смогла – не успела.

Такое обычно бывает в дешевых детективных романах: в кульминационный момент дверь квартиры открывается и Вику застает на месте преступления хозяин. Дверь действительно открылась, но не моментально: Вика успела нырнуть под кровать. И в квартиру действительно вошли люди, но отнюдь не Игорь. Вика осторожно выглянула из-под края пледа: лица двух мужчин, стоявших перед ноутбуком, были ей совершенно не знакомы.

– А замок-то чего сломан? – недовольно пробурчал один из вошедших.

– Да это небось Васильев, как всегда, пьяный был и сломал, – равнодушно ответил второй, щелкая клавишами компьютера.

– Надо Васильева гнать в шею, – еще более мрачным тоном произнес первый. – Нашел?

– Да. Давай диск.

Судя по всему, незваные гости скопировали какую-то информацию из ноутбука на диск и после этого довольно быстро ушли. Вика для верности полежала еще несколько минут под кроватью, а потом в ужасе выскочила на лестницу, где долго отряхивалась, пытаясь привести свое пальто в более-менее приличный вид. Когда она добралась до своей квартиры, свеча окончательно погасла и только огни далекого шоссе освещали серые цементные стены и пустую бутылку из-под шампанского.

На следующий день она чувствовала себя странно, как будто накануне вечером не сама Вика Казанцева побывала в квартире соседа, а какой-то клон Вики, живущий в параллельной реальности. Эта мысль сбивала ее с толку, и она не сразу поняла, зачем к ней в кабинет явился симпатичный зеленоглазый брюнет в стильных очках.

– Марк сказал, что у вас в отделе есть вакансия, – повторил брюнет, покачиваясь на носках.

– И что, вы хотите перейти ко мне в отдел? – спросила Вика. – Простите, я в банке всего неделю работаю, и не запомнила, как вас зовут.

– Алекс…андр Барс, – чуть запнувшись, представился брюнет. – Я не для себя. Моя знакомая работает секретарем Бори…са Игнатьева («Он заикается?» – подумала Вика). Но у нее вообще-то экономическое образование, она школу с серебряной медалью закончила и полгода работала в другом банке. Правда, в бэк-офисе. Может быть, вы бы с ней поговорили? – во время своей тронной речи Алекс подходил к Вике все ближе и ближе, как будто невидимый магнит притягивал его из последних сил, и в итоге Вика обнаружила, что не может встать с кресла, не рискуя в прямом смысле оказаться в объятиях симпатичного просителя.

– Разрешите? – сказала она. Поскольку на лице Алекса появилось глуповатое выражение полной растерянности, Вика уперлась ему в грудь обеими ладошками и слегка оттолкнула от себя. – Так лучше, – заметила она, выпрямляясь.

– Простите, – порозовел Алекс, делая еще пару шагов назад. За те несколько секунд, что длилась их близость, он успел осознать две вещи: во-первых, Вика пользуется какими-то неуловимо-интеллигентными духами, и во-вторых, на ней, кажется, нет бюстгальтера. Накануне свидания с Леночкой эти открытия потрясли его до глубины души.

– Вообще-то, мне нужны сотрудники с опытом кредитного анализа крупных компаний, – сказала Вика. – Кроме того, наверное, не очень этично забирать у директора его секретаршу, вы не думаете?

Нет, все-таки бюстгальтер есть, но он не толстый, с огромными ватными вкладками, призванными увеличить объем груди, а тонюсенький, кружевной, и сквозь его ткань отчетливо проступают…

– Что? – очень глупо переспросил Алекс.

– Ваша знакомая, – терпеливо повторила Вика. – Она ведь секретарь господина Игнатьева. А он – наш с вами начальник. Александр?..

– Да, вы правы, конечно! – ни к селу ни к городу как будто бы обрадовался Алекс. «Не смотри на грудь, идиот, не смотри на грудь!!!»

– И?..

«И эта шелковая блузка так и облегает… Черт, черт, черт!!»

– Я… Вика, простите, я еще зайду! – Алекс попятился к выходу, задел ногой мусорное ведро, выругался и растянулся на полу, подвернув щиколотку.

– О господи! – воскликнула Вика. Ткань ее блузки прошелестела совсем рядом, Алекс даже глаза прикрыл от удовольствия, но в следующую секунду с ужасом почувствовал прикосновение прохладных пальцев к своей ноге.

– Н-не надо, что вы… – забормотал он, судорожно пытаясь подобрать ногу и сесть.

– Не двигайтесь, – приказала Вика. – Вдруг у вас перелом?

– Да я просто упал! – воскликнул Алекс. – Просто упал на пол…

– Я заметила, – кивнула Вика. Пальцы ее творили с ним что-то неописуемое. Алекс застонал.

– Больно? – испугалась Вика и отдернула руку.

– Терпимо… – ответил Алекс. – Ну как… нет там перелома?

– Вроде нет. – Вика встала с колен, и тут Алексу стало совсем плохо, потому что на мгновение ему открылся вид на кружевную резинку чулок. – Но вы сходите к доктору на всякий случай, растяжение связок – вещь малоприятная. Меня тренер в спортклубе предупреждал.

– Я знаю, я же играю в футбол, – с трудом ответил Алекс. – Мы с Марком тоже холим в клуб… два раза в неделю…

Стоп, стоп! Не надо нам этих примитивно-сексуальных описаний животной реакции мужчины на женщину, скажете вы. Разве поведение продвинутых в интеллектуальном плане приматов мужского полу бывает столь откровенно простецким, стоит симпатичной даме всего лишь продемонстрировать им кружевную полоску чулок?..

Спустя пятнадцать лет, возлежа на плюшевом диване в гостиной собственного загородного дома (вы же не сомневались, что со временем у Алекса обязательно появится собственный загородный дом?) и потягивая многолетний виски, сам Алекс будет вспоминать то происшествие в кабинете у Вики и посмеиваться:

– Зеленый был, неопытный. А она меня!.. Как щенка, честное слово!

Но в тот день «зеленый и неопытный» испытывал при мысли о свидании с Леночкой полное смятение чувств. Пожалуй, больше всего он хотел бы променять вечер в клубе ночном на тренировку в клубе спортивном: ведь Вика сказала, что тренируется, так что именно тем вечером могла бы увидеть его не заикающимся от волнения и внезапно накатившей страсти, а ловким, сильным, мускулистым, в меру потным и источающим тот неповторимый, истинно мужской аромат, который состоит из…

Когда Алекс источал неповторимый мужской аромат дома, мама обычно отправляла его в душ. Но то ж мама! А это… Вика!!

На лестнице Алекс столкнулся с Валей. Он был настолько погружен в собственные запутанные размышления, что искренне не услышал, когда она его окликнула:

– Саш!.. А что, сегодня день банкира?

Несколько минут назад мимо нее по лестнице пролетела субтильная брюнетка в кашемировом пальто и на невозможно высоких каблуках. Звонко цокая сапожками по ступенькам, она разговаривала по расцвеченному стразами ярко-розовому мобильному телефону. Неизвестно, что больше поразило Валю – идеальная ли укладка блестящих коротко остриженных волос цвета летней ночи, пальто ли ценой под сто тысяч рублей или невиданный мобильный телефон – со стразами! Когда не у всех есть хоть какой-нибудь мобильный телефон, хоть самый простенький! Но что-то явно привлекло внимание несчастной стажерки, потому что она с повышенным интересом прислушалась к брюнеткиной речи.

– А как же! – вздернув изогнутые бровки, воскликнула брюнетка. – Сегодня же день банкира! Это надо отметить!

Решив про себя, что надо обязательно поздравить с днем банкира Марка, Валя проводила взглядом спину Алекса, потушила сигарету и отправилась в свой кабинет.

Марк наводил чистоту на своем рабочем месте. Раз в неделю, по пятницам, он обязательно разбирал все бумаги, проверял содержимое ящиков и стирал ненужные сообщения в почте. Не доверяя уборщицам, он лично протирал стол влажными салфетками, потому манжеты на его белых рубашках всегда оставались белыми, чего нельзя было сказать о манжетах рубашек Алекса, например. Когда Валя вошла в кабинет, Марк стирал пыль со стеклянной статуэтки, подарка в честь пятилетия его работы в ОКБ. Статуэтка своей формой больше всего напоминала надгробный памятник.

– Поздравляю с профессиональным праздником, – сказала Валя, глядя на памятник.

– С каким? – удивился Марк.

– Так… с днем банкира, – смущенно ответила Валя.

– Надо же – задумчиво проговорил Марк, – оказывается, новые сотрудники куда лучше осведомлены о профессиональных праздниках, чем ископаемые мамонты вроде меня.

– Мамонты?.. – растерянно пробормотала Валя.

– Я просто не знал, что сегодня народ отмечает наш день.

– Я… Ну, я тоже не знала… – Валя почувствовала себя настолько глупо, что еще чуть-чуть – и земля разверзлась бы под ее ногами исключительно от веса неловкости, всеми своими складками навалившейся на плечи стажерки. – Услышала случайно…

– Когда услышала-то? – откашлявшись для приличия, спросил Алекс, которому показалось, что на его месте истинно благородный джентльмен бросился бы спасать подругу, попавшую в неудобное положение.

– Да вот… только что, – мучительно краснея, сказала Валя.

– Понятно, – снисходительно улыбнулся Алекс. – Это просто выражение такое: как пятница – так день банкира. Потому что в пятницу вечером можно забыть про банк и по-настоящему расслабиться.

– Расслабиться?.. – Валя практически провалилась в пропасть, образовавшуюся в земле под весом Неловкости, но именно в этот момент дверь их кабинета распахнулась и комната мгновенно наполнилась ароматом дорогих духов. Валя готова была откусить свой нос: духами пахло именно от той брюнетки в кашемировом пальто, что встретилась ей на лестнице.

– Мила. Привет. – Марк привстал со своего места, отдавая дань красоте и изяществу ворвавшейся в их уютный мирок девушки.

– Здравствуй, Марк! Привет, Алекс! – Мила впорхнула в кабинет и элегантно примостилась на краешке «гостевого» кресла перед столом Марка. – Душа моя, я хотела тебя спросить по поводу лошадок!.. Как ты считаешь, двести – не многовато для меня?!

Валя вдруг осознала, что привстала в кресле и застыла в позе оловянного солдатика, боясь шелохнуться, и даже почти не дышит, пытаясь уследить за молниеносно-сногшибательными движениями брюнетки. Встряхнувшись и мысленно обругав себя за сходство с мокрой собакой, которая бесконечно пытается избавиться от въевшейся в шкуру уличной грязи, Валя снова погрузилась в кресло и в свой компьютер. На экране плыли строчки очередного регламента, а в ушах звенели слова Милы:

– … потому что мне потом по Дмитровке ехать в Волен, а в субботу сам знаешь, какие пробки! Я же в аэропорт никак не успеваю!

– А ты с каких пор на лыжи встала? – тоном ленивой, довольной жизнью кошки спросил Марк.

– Ну как же! – возмутилась Мила. – Я же с Максом в прошлые выходные каталась… Ой, жарко у вас тут! – С этими словами она скинула с плеч то самое кашемировое пальто и пристроила его на спинке кресла, в котором сидел Марк. Это простое действие потребовало от нее недюжинных гимнастических умений, ибо ей пришлось перегнуться через стол Марка, а также через самого Марка, чтобы в итоге дотянуться до спинки его кресла. В процессе вешания пальто, таким образом, практически на грудь Марка была уложена грудь самой Милы.

Валя никогда не видела краснеющего от смущения мужчину. Ее отец как-то не краснел при дочери – видимо, не было повода. Влад Козельских, первый и единственный молодой человек Вали, тоже не краснел, даже при виде кружевного бюстгальтера, приобретенного Валей на Выхинском рынке за сто пятьдесят рублей (польский, девушка! Мужчинам нравится такая форма!). И вот теперь «мамонт» Марк откровенно побагровел при виде полуобнаженного бюста Милы, уткнувшегося ему – Марку – прямо в подбородок. Сама Мила то ли не заметила произведенного беспорядка в мыслях всех присутствующих мужчин (Алекс, кажется, тоже слегка порозовел!), то ли это было сделано настолько… Валя даже потерялась в поисках нужного слова… банальное «нарочно» не подходило Миле. В общем, брюнетка была довольна достигнутым эффектом.

– Ладно, душа моя, я пойду! – воскликнула она, грациозно покидая гостевое кресло. – Я пока тут оставлю вещи, ладно? Мне еще надо в залоги забежать.

– А что тебе нужно в залогах? – слегка скрипучим голосом осведомился Марк. – Может, Валя заберет пока твои документы?

– Валя?.. – Тут брюнетка скользнула по стажерке таким взглядом, что та съежилась в комок и возжелала скорейшей собственной смерти, лишь бы не подвергаться подобному унижению еще раз. – Ну… Пусть заберет, конечно. Только я все равно еще отлучусь, мне к юристам надо. Чао-чао!

Мила покинула кабинет, и в нем сразу стало как-то свободнее. Алекс уподобился героям «Тройки…» Стругацких, потому что несколько раз произнес что-то в духе «Гррм!..» – по крайней мере, настолько же невнятное и настолько же малоосмысленное. Марк сначала углубился в свой монитор, но потом вспомнил про залоги и, соответственно, про Валю.

– Знаешь… – начал он философски, – ты… сходи-ка…

– В залоги, – подсказала Валя, привстав в кресле.

– Да, в залоги… За штопором, – неожиданно договорил Марк.

– Прости?.. – Валя плюхнулась обратно в кресло.

– За штопором. У них точно есть. А мы должны отметить день банкира. Да, Саш?

Алекс сначала поперхнулся, потом чихнул, и только после этого высказался в том ключе, что день банкира – это святое.

– Спроси Женю, – сказал Марк, вылезая из-за стола. – Он даст штопор.

На пути «в залоги» Валя преодолела несколько заковыристых коридоров, сплошь состоящих из серых стен и синего ковролина, и, наконец, вырулила к очередному безбрежному кабинету без окон. Она уже успела понять, что наличие окна в непосредственной близости к рабочему месту считалось истинной роскошью и свидетельствовало либо о высокой должности у-окна-сидящего, либо о высокой степени его, сидящего, блата.

«В залогах» окон не было вообще. То есть они светились где-то вдалеке, но самая активная деятельность разворачивалась в максимальном удалении от источника тусклого сентябрьского солнца.

– Мне бы Женю найти… – робко пробормотала Валя, столкнувшись нос к носу с высоким и крайне презентабельным мужчиной. Она вдруг почувствовала, что на нее направлен внимательный, изучающий и очень мужской взгляд. Презентабельный неторопливо извлек изо рта незажженную сигарету.

– Женя пошел пописать, – спокойно сообщил он. – Меня зовут Ермолай. Тебе по какому вопросу? Может, помогу?

– А… – Валя разозлилась сама на себя за свое блеяние. – Мне штопор нужен, – выпалила она, глядя на «презентабельного» Ермолая снизу вверх. – Чтоб день банкира отметить!

– Это правильно! – воскликнул Ермолай. – А где отмечают день банкира?

– У Марка, – испугавшись собственной смелости, сказала Валя.

– О! Я приду. – И Ермолай интенсивно потряс Валину руку. – Ося! Кирюха! Собирайтесь, Марк отмечает день банкира!

Рядом с Ермолаем материализовался Ося, облаченный в коричневый вельветовый пиджак. В очередной раз отметив про себя, какие у него густые и длинные ресницы, Валя даже улыбнулась от восхищения.

– И по какому поводу? – осведомился Ося.

– Это я сглупила, – сообщила Валя. – Встретила на лестнице красивую брюнетку по имени Мила… То есть я тогда еще не знала, что ее зовут Мила… В общем, она по телефону со стразами кому-то сказала про день банкира… Ну я и подумала, что правда такой праздник есть. Вот. И поздравила Марка.

– Со стразами? – уточнил Ермолай.

– Да… Такой розовый телефон мобильный. Со стразами. – Валя переводила взгляд с Ермолая на Осю и обратно, не понимая, почему они вдруг захохотали, как ненормальные.

– О господи… Мила с розовым телефоном со стразами!.. – повторил уже известные тезисы Ермолай и зашелся в приступе совершенно неприличного гогота.

– Кхм… Так это… можно штопор попросить? – напомнила о себе Валя, и новый взрыв хохота едва не сбил ее с ног.

– Мы его сами принесем… – простонал Ося. – Придем через десять минут… Ждите!!

И они пришли. Ермолай принес две бутылки коньяка. Ося захватил бутылку виски. Женя, оказавшийся откровенно красивым мужчиной в самом расцвете сил, откровенно нес водку. Остальных – а на шум подтянулись, кажется, все сотрудники кредитного управления, – Валя просто не запомнила. Марк поставил на Валин стол три бутылки вина и две бутылки шампанского. Алекс спешно распечатывал упаковки с колбасной нарезкой. Саня, то и дело поправляя круглые очки, резал фрукты.

Когда пластиковые стаканчики, в изобилии нашедшиеся в Санином шкафчике, были наполнены чем угодно, только не соком, и Марк уже приготовился толкать речь, дверь кабинета открылась и взоры празднующих устремились к неожиданной гостье: на пороге стояла Вика Казанцева.

– Я прошу прощения, – произнесла она, моментально оценив обстановку. – Я хотела переговорить с Алексеем…

– Может быть, Александром? – уточнил на всякий случай Алекс.

– Ой… Да, наверное, – Вика улыбнулась, но не столько Алексу, сколько всем сразу – как-то у нее это очень органично получилось. – По поводу… вакансии.

– Так, погодите-ка, – возмутился Марк. – Вы прямо при живом начальнике его сотрудников переманиваете! Лучше вот возьмите… Жень, что это? – он разглядывал на свет стаканчик с брусничного оттенка напитком.

– Это из Липецка, местная настойка. Оччень замечательная! – Женя взял из рук Марка стаканчик и передал его Вике. – Угощайтесь, не пожалеете.

– С-спасибо, я лучше сока вот выпью, – произнесла Вика, взяв со стола другой стакан. – Яблочный?

– Это виски, – вежливо предупредил ее Ермолай. – Впрочем, мы можем сделать вид, что это сок, если угодно.

– О господи. – Вика отдернула руку так поспешно, как будто ей предложили выпить бокал рыбьего жира. – Кхм… В общем, Александр, если для вас это еще актуально, то загляните ко мне, поговорим. Ж-желаю приятно… отметить. – Каблучки ее лаковых туфелек утонули в ворсе ковра, когда она попыталась ретироваться, и она бы обязательно упала, если бы Марк не подхватил ее под локоть.