1517. МИШЕЛЬ И ДИАНА

ГЛАВА II

Ночь проползла, как анаконда.

Ослы бредут, не отдыхая.

Бейрут исчез за горизонтом,

И впереди лишь даль глухая.

– Какая милая дорога! -

Мишель стал громко щёлкать плетью,

Решив развлечь себя средь смога

Дорожной пыли на рассвете.

Дорогу делали здесь персы,

Когда напали на Ливан.

В дальнейшем, по одной из версий,

По ним вёл полк македонян

Сам Александр Македонский,

А после вторгся Рим Великий.

Их вытеснил довольно жёстко

Каир под боевые крики.

Следы кровавых битв веками

Везде накапливались тут:

Мечи ржавеют под камнями,

Вал с рвом, похожий на редут,

Обломки стрел и лук с верёвкой,

С истлевшей бахромою флаг,

Щиты из стали с кучей клёпок

Пробиты, скинуты в овраг.

И даже конские доспехи

Принц здесь увидел у осин.

Искусно выкованный в цехе

Из металлических пластин

Был панцирь мощною бронёй

И мог прекрасно защищать,

Однако, проигравший бой,

Всё снял, чтоб быстро ускакать.

Мишель с телеги спрыгнул бодро,

Заметив свёрток вдалеке.

Он был потрёпан и изодран

Зубами хищников везде,

Но содержимое казалось

Почти не тронутым внутри.

Принц снял бумагу, что осталась,

Одним движением руки.

Там был платок неприхотливый,

Подписан: “Я тебя люблю”.

В нём ятаган с резьбой красивой,

С клеймом Ахмеда Текелю,

Завёрнут девушкой, похоже,

И передан, как дар, мужчине.

Никто теперь сказать не может,

Как оказался он в лощине.

В те времена был ятаган

Кровавым символом Селима,

Что был безжалостный султан,

Но вместе с тем неповторимый.

Он сделал Турцию достойным

Противником любых империй,

Народ свой снарядив на войны,

И обрекая на потери.

Османы в войнах тех упорно

Искали слабые места

Ливанской власти, чтоб покорной

Она была, и неспроста

Тянули турки руки к трону,

Где восседал седой эмир.

Им нужен был здесь путь торговый,

Что связывал Бейрут и мир.

Бейрут расценивался всеми

Тогда, как мощные ворота

В торгово-рыночной системе,

Ещё и с современным флотом.

Он был способен привечать

Оазисами и уютом

Огромную торговцев рать,

Где каждый с кошельком раздутым.

Вот потому несла к Ливану

Галеры с турками волна,

Чтоб все верблюжьи караваны

Платили бы им дань сполна,

Которые идут с Пекина,

С Аксу, Кашгара, Ферганы

Через пески и по долинам

Под светом Солнца и Луны.

Империя росла так быстро,

Что персов даже потеснила.

Селим своих артиллеристов

Считал за основную силу,

Которые могли мгновенно

Разбить войска любой державы,

И так любой их день военный

Солдатам приносил лишь славу.

Османы всюду шли небрежно

Своею поступью кровавой.

И даже на море безбрежном

Селим судам чинил расправу,

И португальским, и испанским,

Чтоб враг любой склонился, сдался,

И только флаг его султанский

На каждой мачте развевался.

Принц завернул меч аккуратно,

Он брать чужое не приучен,

И кинул вниз, в овраг, обратно,

Назвав особым этот случай,

Который дал возможность тронуть

Клинок из лучшего булата,

Что стал бесспорным эталоном

В сужденьях каждого солдата.

Когда Мишель был очень юным,

В Ливане бунт произошёл,

И с топорами ночью лунной

Народ на штурм дворца пошёл.

Там было тысяч пять, наверно,

Отчаянных бунтовщиков

И прибывших в Ливан военных -

Пятьсот османов-моряков.

Их путь в Аланье брал начало,

Гребли уставшие дня два.

У неглубокого причала

Их судно не легло едва

На мель в ста метрах от Бейрута,

И только опыт капитана,

Присматривающего за маршрутом,

Спас всю команду от капкана.

Османам ставилась задача -

Взять бунтарей под свой контроль.

Огромный был ресурс затрачен

Турецкой знатью, только ноль

Им пользы высадка десанта

Тогда в Ливане принесла -

Дружина Фахра оккупантам

Ущерб огромный нанесла.

Османы были сильно биты,

Как только спрыгнули с галеры.

Отряд береговой защиты

Мечами встретил флибустьеров.

Лиан повёл солдат эмира,

Фалангой оттеснить врага,

Чтоб сразу запросили мира,

Те, кто сошёл на берега.

Но непокорные османы

Влетели всё же во дворец,

И принц запомнил ятаганы,

Что призваны вершить конец

Всему живому в славном доме.

Но он, услышав сабель звон,

Не ждал, пока его надломят,

А сразу спрятался за трон.

А трон был мощный, деревянный,

И сзади дверца в спинке есть.

Там ниша, и вот, как ни странно,

Мишель сумел туда залезть.

Османы дверь открыть пытались,

А после просто подожгли,

Но здесь отец и дед ворвались

И принца из огня спасли.

Мишель хоть был ещё ребёнком,

Держался стойко, как мужчина,

А рядом сталь звенела звонко,

Летели вниз со стен картины.

Кувшины падали на пол,

Осколки разлетались всюду.

Лиан в бою залез на стол

И в турков стал метать посуду.

В ответ же полетели стрелы,

Одна из них Лиану в грудь

Неслась, но он ударом смелым

И быстрым преградил ей путь.

Стрела, разрубленная вдвое

Острейшим лезвием меча, -

Событие не рядовое,

Нужна сноровка бить с плеча.

Османы стол перевернули,

И рухнул на ковёр Лиан,

И чуть уж было не воткнули

В него копьё и ятаган

Два смелых воина султана,

Турецким посланных пашой,

Но у ливанца под кафтаном

Был лист железа не большой.

Железный лист, изящный, тонкий,

Довольно крепок, не пробить,

Висел на лямках, не был ёмким,

Мог и стрелу остановить.

И потому османы сходу

Убить Лиана не смогли.

Вскочив, он дал мечу свободу,

И реки крови потекли.

Один захватчик с ятаганом

Владел оружием своим

Так ловко и так филигранно,

Что был почти неуязвим.

Лиан сначала растерялся:

Осман был явно тренирован,

И потому слегка замялся,

И даже отступал к балкону.

И тот балкон стал местом боя,

В каком Лиан чуть не погиб.

Свой натиск там осман удвоил,

Стараясь повредить изгиб

Руки Лиана возле локтя,

И ранил, кровь заставив течь,

Обрушив прут с железным когтем,

На руку, что держала меч.

Потом нанёс удар с размаху

По шлему враг, но промахнулся:

Лиан ведь голову на плаху

Класть не хотел и увернулся,

И сразу сильно пнул османа,

Ногою в грудь попасть сумел,

И воин вместе с ятаганом

Через перила полетел.

И так летел он десять метров

В бассейн с высокого балкона,

Сначала рухнул в ветки кедра,

Не нанеся себе урона,

Ну а потом скатился в воду,

А вынырнув, вверх кинул взгляд,

Как будто изучал погоду,

Хотя спасению был рад.

Лиан махнул ему рукою

С намёком, чтобы плыл домой.

Осман кивнул, ведь он усвоил,

Чем может завершиться бой.

На траву вылез, отряхнулся,

И воду вылил из сапог,

Но только телом разогнулся -

Стрела вонзилась возле ног.

Кто ту стрелу послал, не важно

Для турка было в тот момент,

Хоть воин яркий и отважный

Считался он, но аргумент

Весомый был, чтобы понять:

У лучника он на ладони,

И надо быстро убегать -

Так намекнули на балконе.

И побежал осман: что делать?

Оставил щит и ятаган,

Припомнив день, когда он смело

Вступил в отряд, чтоб плыть в Ливан.

Теперь не смелость им здесь движет,

Все мысли только лишь о том,

Чтоб голову пригнуть пониже

И плыть назад к семье, в свой дом.

На берегу едва успел он

Забраться ловко на галеру,

Где сто солдат уже сидело

И с ними пара офицеров

Подняли вёсла, чтоб бежать,

Но тут ещё бойцы несутся,

Спешат на родину удрать,

Чтобы без почестей вернуться.

Забрав ещё сто человек,

Галера в море вышла быстро.

Бойцы дрожат, как будто снег

Им бросили на спины чистый.

Но то – не снег, то страх насел,

Ведь каждый, кто сейчас дрожит,

Остался лишь случайно цел,

И по везенью не убит.

И поплыла галера прочь,

Гребли, спешили все солдаты.

Пока не наступила ночь,

Хотелось им сбежать куда-то

Подальше в море от Бейрута,

Что встретил их не хлебом-солью,

А чересчур сурово, люто,

Их шлемы раскидав по полю.

Эмир скомандовал приказ:

“Дворец к утру освободить!”

Но слуги справились за час,

Сумев захват остановить.

Лиан последнего османа

Сам лично выставил за двери.

Уплыли турки из Ливана,

Большие понеся потери.

Пришёл черёд бунтовщиков,

Что лезли через стены дружно,

Но их казнить был не готов

Эмир, отметив, что не нужно

Гневить народ его же кровью,

И потому гонцов послал

Сказать: “Относится с любовью,

И помириться пожелал”.

Мгновенно люди отозвались.

Эмиру принесли пакет,

Где два рисунка оказались:

Дом у реки и горсть монет.

Неграмотные бунтари

Назвали чаянья властям -

Помочь освоить пустыри

И всем дома построить там.

– А что тогда монеты значат? –

Эмир задал гонцам вопрос.

– Изъять казну хотят, иначе,

Они толпой пойдут на снос

Дворца, и всё кругом сожгут,

И деньги всё равно отнимут.

Подумать час всего дают,

И нападение предпримут.

Эмир велел совет военный

В большую залу пригласить,

Где самые глухие стены,

И начал тихо говорить:

– Народ восстал, что делать станем?

Они хотят ограбить нас

И станцевать среди развалин.

Ответ дать надо через час.

Солдаты лучшие Ливана,

Уселись за большим столом.

У всех на теле шрамы, раны,

Любой из них владел мечом

Искусно и соизмеримо

Бойцам отважным всех времён,

И мог стоять несокрушимо,

Хоть против ста повстанцев он.

– Абдулгани, великий воин!

Ты командир полков моих

И слова первого достоин.

Как нам утихомирить их?

– Эмир великий, Фахр эд-Дин,

Бунтовщиков пять тысяч там.

Да я уверен, что один

Их всех отправлю по домам.

Один лишь полк введу я в бой,

Толпу мгновенно раскидаем.

– Абдулгани, товарищ мой,

Ты доблестный боец, я знаю,

Но как без крови обойтись?

– Такой мне метод не знаком.

Ты к Шамсуддину обратись

И с ним поговори о том.

Другие витязи эмира

Кивнули тоже головой.

Когда страна искала мира,

То мудрый Шамсуддин порой

Давал полезные советы.

Эмир послал за ним слугу,

А сам, в халат переодетый,

Потёр разбитую скулу.

Эмир не пропускал сражений,

Не прятался вдали от них,

Наоборот, с особым рвеньем

Бросался на врагов своих,

Чтоб доблестью зажечь солдат

И напугать врага напором,

Что тоже был не простоват,

Не отступал в бою суровом.

И потому эмир имел

И ссадины, и также раны,

Но он бояться не умел,

И это выглядело странно.

Бывало, кровью истекал,

Но всё равно смеялся даже.

Вот так и уважаем стал

У войск своих – бойцов отважных.

Зашёл в зал мудрый Шамсуддин:

– Эмир, война всегда кровава,

Но кто из нынешних мужчин

В сражении не жаждет славы?

Что выдвинули бунтари?

– Хотят казну опустошить.

Их ультиматум принесли -

Дворец грозятся сокрушить.

– Казну разграбить дать нельзя, -

Воскликнул мудрый Шамсуддин. -

Она, по сути, не твоя,

Хозяин у неё один -

Ливанский храбрый наш народ.

Отдать – как кровь пустить из вен.

Об этом должен думать тот,

Кто шантажирует у стен.

– Ну что ж, придётся усмирять,

Другого варианта нет.

Абдулгани, заставь дрожать

Бунтовщиков и скрой их след

Песком из моря привезённым.

Лиан – ты доблестный солдат,

Спрячь принца в комнате укромной

И защитить приставь отряд.

Но что такое? Град камней

Усыпал двор перед дворцом

Из рук непрошеных гостей.

Принц вместе с дедом и отцом

Наружу выскочили вместе.

Вокруг дворца идут бои,

Бунтовщиков примерно двести

Бегут, достав клинки свои.

Лиан взял в руку острый меч

И кинулся врагам навстречу.

Абдулгани колчан снял с плеч

И полетел вперёд, как кречет.

Он вынул на ходу стрелу

И цель наметил, чтоб стрелять,

А за стеной дворца, в углу,

Народ стал кладку разрушать.

Сначала били молотками,

Искали трещины в камнях.

Когда нашли, бить стали в камень

Бревном, держа его в руках.

Другие, лестницы поставив,

На стены лезли там и тут.

Принц боязно прижался к маме -

Найти защиту и уют.

Навал бунтовщиков был жёстким -

Они напали на пять слуг

В сарае у ворот, где доски

Ночлегом стали для гадюк.

Там слуги спрятаться хотели,

Но змей, увидев, испугались,

Однако выйти не успели:

В сарай изменники ворвались.

И этот запах первой крови,

Как спичка, подпалил задор

В умах у нищего сословья.

Убийцы вышли на простор

Из окровавленного сруба,

Чтоб сабли вытереть о траву,

Но их Сапсан окликнул грубо,

Что стал свидетелем расправы.

Сапсан – охранник был из свиты,

Гвардеец лучший у эмира.

Он знал всех пятерых убитых,

Они все были конвоиры

И подчинялись ему лично

И он за них в ответе вечном,

И в своих думах, и публично,

И перед семьями, конечно.

И он с чеканным палашом

Пошёл вперёд без сожаленья,

Начав рубить перед дворцом,

Тех, кто виновен в преступленье.

Их было шесть на одного -

Насильников, убийц кровавых.

Он ни оставил никого,

И сам в крови упал в канаву.

Очнулся он лицом в ручье,

А через миг, с зажатой раной

Он оказался на плече

У вездесущего Лиана.

Под градом стрел его тащил

Отец Мишеля до двери,

И сразу же её закрыл,

Засовом крепким изнутри.

Потом к камину доволок

Солдата быстро на спине,

И рану рваную прижёг

Кувшином, накалив в огне.

Сапсан же в это время плеть

Держал зубами на диване,

Пока пылающая медь

Обеззараживала рану.

Бунт становился всё сильнее.

Толпа, обрушив полстены,

Решила, что зайти сумеет,

Но были сразу сметены

Те, кто пытался это сделать.

Эмир команду дал стрелять

Из двух орудий солью белой,

Чтобы повстанцев напугать.

Сработала задумка эта:

Бунтовщики, отхлынув прочь,

Зачинщиками разогреты,

Второй удар решили в ночь

Эмиру нанести внезапно,

Однако лестниц не хватало,

Чтоб сразу нападать масштабно,

Да и народа было мало.

И вдруг к ним подошла подмога -

Ещё две тысячи людей,

А рядом, перекрыв дорогу,

Толпа отчаянных парней

Ждала солдат, каких помчался

Тревожно звать Абдулгани.

Отряд юнцов не волновался,

Для битвы строились они.

Но что за битва без мечей,

Без лат и даже без кольчуги,

Без быстрых боевых коней

С седлом, притянутым подпругой?

Лишь только несколько имели

Щиты и сабли. В основном,

Мальчишки палками владели,

А кто-то – кухонным ножом.

Дворец бунтовщики не взяли.

Дав сокрушительный отпор,

Их слуги храбро отогнали.

Сперва освободили двор,

Потом мечи и копья в поле

Направили на бунтарей,

И испугался поневоле

Народ сам наглости своей.

Полки эмира из казарм

Как раз к той битве подоспели.

Эмир приказ им лично сам

Отдал, чтобы людей жалели.

Всех главарей арестовали,

Кто убивал – того в острог.

Кого-то плетью отхлестали,

Да так, что шёл и падал с ног.

Был разорён дворец частично,

Посуды перебили много,

Притом и свежей, и античной,

А кто-то даже стены трогал

Из золота в одной из комнат,

Не знал, как взять его с собой,

Так и остался краем согнут

Кусок панели золотой.

Был Фахр эд-Дин расстроен очень,

Что мебель выбросить пришлось,

И стол был древний раскурочен,

Куда Лиану встать пришлось,

Запрыгнув с ловкостью пантеры

От напирающих османов,

Зато не тронули портьеры

С гербами славного Ливана.

Война закончилась неспешно,

Эмир благодарил солдат

И сделал пир весьма потешный,

Чему дворец был очень рад,

Ведь знали слуги и прислуга:

Ворвись бунтовщики в их дом,

Всё пропахали бы, как плугом,

Не уберёшь за день потом.

Мишеля мама обняла

И, крепко сжав в своих объятьях,

Теперь лишь только поняла,

Как тут народ не любит знати.

Но храбрость папы Фахр эд-Дина

И мужа своего Лиана,

Что в битве сохранили сына,

Она хвалила неустанно.

Через неделю после бучи

Эмир собрал народ на встречу.

Он не хотел, чтоб этот случай

С людьми стал ссорой бесконечной.

Глава Ливана объяснил,

Что бунт здесь цель имел одну -

Лишить народ Ливана сил,

Забрав народную казну.

– Вот потому и на галере

Османы по морю приплыли,

Но сразу же и в полной мере

Отпор достойный получили.

На их поддержку полагались

Бунтовщики с ожесточеньем,

И стрелы ими применялись,

Как раз с турецким опереньем.

А что касается домов

Вдоль речки, то их строить станем.

Такой призыв бунтовщиков

Услышан был ещё в их стане,

Куда я посылал гонцов,

Чтобы вести переговоры.

Во имя наших всех отцов -

Забудем прежние раздоры!

Казна нам для того нужна,

Я говорю вам без лукавства,

Чтоб каждый чувствовал – нежна

О нём забота государства.

Величие Ливана в том,

Что мы едины и сплочённы,

И мы не отдадим наш дом

Врагам, войною увлечённым.

Народ эмира поддержал,

И стройка началась большая.

Мишель подрос и понимал,

Что дед здесь власть не потеряет.

Эмир умеет говорить

О том, что все желали слушать.

Таких вождей не победить

Ни в синем море, ни на суше.

Впоследствии Ливан не знал

Подобных бунтов, столь кровавых.

Пока эмир им управлял,

В почёте были честь и право.

Все были сыты и одеты,

Свободны делать, что желали,

В казну рекой текли монеты,

Что сразу в оборот пускали.

Не только лишь морской торговлей,

Отныне славилась страна.

Дома большие с крепкой кровлей

Для нищих строились сполна.

Поля возделывались с рожью,

И сеяли пшеницу рядом,

И стали относиться строже

К грабителям и казнокрадам.

Мишель подрос, но помнил детство

И трон, где прятался от стрел.

Его никто не сдвинул с места,

Принц это лично не хотел,

Но вот залезть за троном в нишу,

Которая его спасла,

У принца ни за что б не вышло -

Для взрослого она мала.

А рядом с троном на стене

Висит оружие османов,

Довольно грозное вполне:

Ножи, мечи и ятаганы.

Эмир к ним подводил гостей,

Показывая силу стали,

И даже опытных людей

Клинки реально изумляли.

А вот османам этот бой

Был откровенно не по нраву,

Поход бесславный и пустой

Стал раздраженьем для султана.

И вот когда на трон Селим

Взошёл, чтоб Порту расширять,

Его был лозунг нерушим -

Ливан турецким должен стать.

ГЛАВА III

Хрустят обломки пней замшелых,

Колёса режут колею.

Внезапно сбоку порыжело,

Принц присмотрелся – там клюют

Пять-шесть песчаных куропаток

С еловых шишек семена,

А рядом бегают цыплята,

Уже насытившись сполна.

В песке и глине вся дорога,

Но и грибов полно кругом,

Ещё базальта очень много -

Тут вулканический разлом,

Наверное, был очень древний,

Вот и остались камни эти,

И ни одной вблизи деревни

Не появилось за столетья.

А это значит, ни водой,

Ни хлебом вьюк набить не сможет

Тот, кто пошёл дорогой той,

Но принц, конечно, не встревожен,

Ведь он везёт с собой запасы,

Чтоб сыто кушать пять-шесть дней,

Так что особо не опасно

Ему здесь ехать меж камней.

А впереди по курсу горы,

И сбоку горы, их массив

Имеет общую опору

И просто сказочно красив.

Маквис, фригана, дуб зелёный,

Ещё алеппская сосна

И небольшие рощи клёна

Растут в любые времена.

Мишель достал из сумки свиху

И откусил большой кусок,

И стал жевать довольно тихо,

Оценивая на глазок,

Насколько та лепёшка сможет,

Ему сейчас добавить сил.

Он, как любой из молодёжи,

За весом тщательно следил.

А так как он держался в форме,

За это нравился девчонкам,

Принц не был щуплым, как при шторме

Повисший парус в море громком.

Чтоб вес соотносился к росту,

Он часто бегал утром в лес,

К тому же под рубашкой пёстрой

Имел он кубиками пресс.

Вообще, в Ливане в ту эпоху

Гордиться силой было нужно,

Так проще в дикой суматохе

Всем доказать, что ты наружно

Подходишь для любых работ,

Хоть моряком, хоть для бондарни,

Вот потому здесь целый год

Тренировали мышцы парни.

Повсюду рыскали солдаты,

Искали тех, кто был готов

С мечами, в наручах и латах,

Приказы выполнять без слов

В рядах передовых отрядов,

С которых начинался бой,

И кто потом на всех парадах

Везли трофеи за собой.

Боеспособность войск в Ливане

Была тогда на высоте.

Тут не тянули на аркане,

Тех, кто в солдаты не хотел.

Насилие не применяли,

Не принуждали никогда,

Того на службу забирали,

Кто шёл осознанно туда.

Битв в ту эпоху было много.

Османы стали досаждать,

И надо было очень строго

Повсюду слухи пресекать.

В народе о семье эмира

И неспособности её

Дать бой османским командирам

И храбро отстоять своё.

Такие слухи распускали

Коварные враги державы.

Ходили всюду и внушали

Сомнений ложную отраву,

Что выгодна была османам,

Желающим в страну прийти,

Чтобы пленить вождя Ливана,

И свой порядок навести.

Набор был и в разведку тоже,

Власть приглашала следопытов,

А вот для штаба писарь должен