Заточённый тишиной

Я умер?

Церемония похорон остаётся одной из главных традиций почитания умерших людей. Однако если одни могут радоваться этому событию, как празднику и верят в переселение душ, то другие, наоборот, оплакивают и скорбят о том, кто недавно находился с ними рядом. Одно было неизменно всегда – это возможность увидеть смерть и взглянуть своему страху в глаза.

– Ну как тебе? Нравится? – Щуплый низкорослый мужчина обхватил рядом стоящего парня за плечо. – Это всё для тебя! Празднуй! Веселись!

Где-то вдалеке послышались голоса людей.

– Я знал его ещё с детства… – начал свой рассказ очередной герой спектакля.

Каждый человек в этом цирке вносил свой вклад. Они все наслаждались представлением.

– Л-лиам… – Когда люди разошлись, парень смог прочитать имя, что было выгравировано на могильной плите.

Он шагнул назад, осознавая, что эта могильная плита принадлежала ему.

– Ты умер! – радостно воскликнул мужчина и отодвинулся. – Тебе больше не нужно ходить в школу, навещать своих друзей, влюбляться в девушек. Тебя нет.

С каждым сказанным словом он загибал палец, словно считая ограничения. Жадность к отобранной жизни играла в интонации, глазах и движениях мужчины. Он был одержим этой идеей, представляя себя на месте кукловода, который уже несколько лет воспитывает отпрыска и наконец-то смог дойти до финальной стадии концерта.

Лиам был не в силах оторвать взгляд от своего оппонента. Каждое слово звучало, как удар, выбивающий его из равновесия. Он ощущал, как страх постоянно смешивается с гневом. А внутри возникало стойкое понимание: "ты не прав".

– Мистер Ли, вы настолько глупы?

В этот момент раздался выстрел. Актёры, приглашённые для участия в сцене похорон, закричали в ужасе и бросились в бегство, как стадо овец, испуганное появлением хищника. В воздухе воцарился хаос: каждый стремился покинуть это проклятое место как можно быстрее. Люди толпились, спотыкались друг о друга, а другие, не щадя, топтали их ногами, надеясь на спасение от надвигающейся угрозы.

Картину беспорядка дополняли крики, полные паники, и призывы о помощи, будто сама жизнь начала отступать перед лицом неведомого ужаса. Актёры, забыв о своих ролях, один за другим покидали сцену. В то мгновение, когда выстрел пронзил тишину, всё изменилось. Каждый шаг, каждый вздох были пропитаны отчаянием.

Лиам стоял и смотрел на истекающее кровью тело, что несколько минут назад завистливо смеялось. На губах всё ещё оставалась усмешка, играющая мрачными тенями. Когда-то блестящие от восторга глаза теперь были пусты, а на белоснежной рубашке выступило пятно красной крови. Предсмертные вздохи, которые вырывались изо рта, стихли. После паники наступила безмолвная тишина.

На ещё недавно безмятежном и спокойном небосклоне закружились угрюмые тучи, своей тяжестью задавившие солнце. Светило, словно растерянное, исчезло за их мрачными тяжёлыми боками. В воздухе раздались слабые, вкрадчивые удары капель, медленно предвещая приближение дождя. И вот, пробудившись от молчаливого ожидания, небо скользнуло в слёзы, словно смывая печаль и скорбь с земли.

Парень поднял руку, одним ловким движением руки раскрыв зонт. Он, не отводя взгляда, смотрел на мистера Ли. Теперь он стоял один, потерянный в собственном аду. От этого понимания в сердце распалялся новый огонь – жажда справедливости и желание понять, почему.

В этом мире, где каждый шаг требовал осторожности, он знал: если ошибёшься, тебя убьют; если станешь ненужным – твоя жизнь закончится в ту же секунду; если решишь уйти из этой жизни сам – тебя найдут и заставят покинуть мир лишь от их рук. Таков итог всех, кто оказался в их сети. Конец был лишь вопросом времени и обстоятельств.

Лиам знал: войны не выиграть, не зная своих противников. Однажды, возможно, ему удастся вырваться из этой бездны и подняться к свету.

– Нам пора ехать. Вас ждут.

Парень вздрогнул, когда сзади послышался незнакомый голос. Он до конца не привык ощущать бесшумность каждого человека, который находился в том доме. Все движения были безмолвными, но чёткими, словно тщательно отрегулированный танец.

– Мне нужно заехать в церковь.

– Но мне приказано доставить вас домой в течение сорока минут.

Лиам сложил зонт, резко развернувшись к водителю и выставив его перед собой. На конце этого незамысловатого инструмента сверкал маленький, но смертоносный нож. В этот момент, сейчас, он мог лишить стоящего человека перед ним жизни, а затем попытаться исчезнуть в глубине улиц. Но, как известно, любой уличный пёс бегает быстрее него, и этот замысел оставался лишь иллюзией надежды на мнимую свободу.

– Я понимаю, – ответил Лиам, стремясь удержать голос спокойным, – но это важно для меня.

– У вас есть ровно тридцать минут. – Голос водителя стал ещё более решительным, но в нём оставалась доля сострадания. – Я не могу нарушить приказ.

Дождь усиливался, будто небесный хор напевал о своём возвращении. Капли сталкивались и суетились – каждая из них стремилась первой коснуться обожжённой земли.

Парень последний раз обернулся к своей могиле.

– Это не моя могила, мистер Ли, а ваша.

Лиам не испытывал ни малейшего сожаления к человеку, что был несколько минут назад жив. В нём лишь усиливалась волна презрения, неуловимо переплетённая со скрытым страхом, не позволяющим проскользнуть на его лице.

Церковный ритуал

Парень, словно околдованный, не отрываясь, вчитывался в циферблат наручных часов. Оставалось всего десять минут. Стрелка безжалостно мчалась вперёд, проскальзывая мимо делений. Время играло против него. Оба – и юноша, и водитель – понимали, что такое дерзкое поведение повлечёт за собой последствия. Но риск оказался заманчивее.

Они подъехали к заброшенной церкви.

– Почему именно сюда? – Лиам устремил взгляд в окно, сквозь ряды мелких капель, замечая полуразрушенное здание.

– Сейчас вам нельзя появляться на людях. Это приказ. Поторопитесь.

Парень вздохнул, осознавая, что судьба не оставила ему больше времени. Исполнения собственных желаний не видать, и, оставив машину, он поспешил к церкви.

Лиам шагал по тротуару, обводя взглядом незнакомые улицы, залитые дождём. Под ногами хлюпала земля, а в голове продолжали вертеться слова мистера Ли: «Тебя нет».

Он остановился у церковных дверей, разглядывая величественное здание с его высокими колоннами и каменной кладкой, покрытой мхом. Здесь не было страха и боли, только спокойствие и тишина.

– Заходи, – прошептал сам себе юноша.

Внутри, когда он переступил порог, открывался мир, сохранивший свою красоту. Стены, пропитанные отголосками молитв и тихих размышлений, несмотря на тяготы времени, хранили в себе дыхание былых эпох. Здесь каждый штрих, каждая трещина в стенах рассказывали свою историю. Казалось, будто загадочная сила продолжала оберегать это строение от холодного ветра и палящих солнечных лучей.

Парень передвигался медленно, словно опасаясь нарушить эту хрупкую атмосферу. Каждый его шаг гремел на холодном каменном полу, и он понимал, что здесь, в этом святилище, был единственным, кто мог затаить дыхание времени.

Он остановился перед алтарём, где когда-то горели свечи, и закрыл глаза, чувствуя, как удушающее давление его мыслей начинает постепенно рассеиваться. Они уносили его в минуты, когда всё казалось проще, когда его счастье не было под запретом. И в миг Лиам ощутил ту самую жгучую страсть к жизни, заставляющую его бороться дальше. Он понимал, что не только прошлое хранит свои тайны, но и будущее. Кто знает, что будет, если он попытается?

Парень обернулся к разрушенному окну, сквозь которое завывал ветер. В этом потоке Лиам узнал себя – не только как человека, потерявшего свою жизнь, но и как исследователя и борца, готового к новым испытаниям. Каждый шаг – это шаг к свободе, которая нещадно манила его.

Он приблизился к окну, осторожно приставив небольшую скамью. Схватившись руками за край, ловко взобрался на подоконник и, словно тень, скользнул вдоль стены, стараясь оставаться незамеченным.

Парень обогнул здание, выглядывая из-за угла. Автомобиль находился на своём месте, но водителя не было видно. Он осторожно осмотрел окрестности, стараясь прислушаться к малейшим звукам. Сердце колотилось в груди, подгоняемое чувством тревоги.

– Вы далеко собрались?

Почувствовав приставленный пистолет к спине, Лиам выпрямился и поднял руки.

– Я отошёл в туалет.

– Через окно?

– Да уж. Тебя не обманешь.

– Направляйтесь в машину. У нас не осталось времени. – Водитель ткнул пистолетом в спину, заставляя парня двигаться.

Но Лиам не собирался так быстро сдаваться. Он резко развернулся и захватил руку с пистолетом, сбивая оружие с прицела, после чего ударил мужчину в лицо. Его репутация предшествовала ему – враги боялись, а союзники с уважением отмечали его хладнокровие в критических ситуациях. «Рысь» – это прозвище не было случайным: его ловкость и стремительность поражали воображение, а огненный взгляд, в котором горела ярость, наводил страх.

Словно в замедленной съёмке, взрослый мужчина, ошарашенный внезапным поворотом событий, пытался восстановить контроль. Но Лиам не мог позволить этому случиться – каждый миг был на вес золота. Он уже мчался к машине, готовый рискнуть всем ради обретения свободы.

В этот момент казалось, что скорость и внезапность – верные союзники, однако опыт противника не знал пощады. Водитель, выполняя своё поручение, не оставил шанса на ошибку. После короткого напряжённого противостояния мужчина одолел пыл молодого человека.

Лиам почувствовал, как земля уходит из-под ног, когда водитель, обманув его ожидания, ловко схватил юношу за руки и с силой сжал их вместе, цепляя на запястья холодный метал наручников.

– Ты не сможешь сбежать. Ты ведь сам это понимаешь, не так ли?

Внутри парня бушевали эмоции, но разум постепенно возвращался к реальности. Он понимал, что противник был не просто наёмником, а профессионалом, и любой дальнейший шаг мог стать роковым.

Лиам шумно выдохнул, оказавшись на заднем сиденье, и попытался собраться с мыслями. Водитель, не проявляя лишних эмоций, завёл мотор и вырулил на дорогу. В голове крутились варианты побега, но опытный враг, сидевший впереди, внимательно следил за каждым его движением, словно чувствовал намерения парня.

Юноша знал, что сейчас нужно вести себя максимально спокойно и непринуждённо. Он посмотрел в окно, пытаясь сосредоточиться на окружающих пейзажах – мелькающих деревьях и неоновых вывесках города. Каждая минута казалась вечностью, и напряжение нарастало.

– Куда мы едем? – наконец решил спросить он, стараясь казаться как можно более безразличным.

Водитель бросил на него взгляд через зеркало заднего вида, но не ответил, включив радио. Лиама это насторожило. Он знал, что в таких ситуациях молчание – это не только знак опасности, но и возможность для врага обдумать свои действия.

– Не говори, что мы едем к отцу.

Водитель лишь усмехнулся, не проявляя эмоций, и снова вернул взгляд на дорогу. Напряжение в воздухе стало ощутимым. Лиам почувствовал, как холодный пот начинает выступать на его лбу. Он знал, что если они действительно направляются к его отцу, это будет не просто встреча – это могло означать его конец.

– Почему ты не хочешь говорить? – начал давить на водителя парень, стараясь выведать хоть какую-то информацию.

– Давай сделаем так, – спокойно произнёс мужчина. – Ты будешь держать рот на замке, а я позабочусь о дороге. И всё будет хорошо.

Лиам ощутил, как у него похолодело внутри. Отец. Интриги, предательства, явные и скрытые угрозы – всё это закручивалось вокруг него как паутина. В этой игре у него не было шансов.

– Ты никогда не думал, что мог бы выбрать другой путь? – обратился он к водителю, не ожидая ответа, но надеясь лишь немного отвлечься от гнетущих мыслей.

– Путь, который я выбрал, меня устраивает, – ответил тот.

Лиам проигнорировал его заявление. Он снова взглянул в окно. Проносящиеся мимо здания и жизнь города казались ему чужими и далёкими. Внезапно в голове мелькнула мысль: «А что, если это всё хорошо спланированная игра?» Может быть, у него есть возможность перехитрить своего врага, если тот слишком самодоволен и не замечает, что происходит.

– Знаешь, – сказал он, стараясь сохранить спокойствие, – если ты работаешь на отца, это не значит, что ты тоже должен быть частью его игр.

Водитель усмехнулся, но не ответил. Лиам не сдавался. Он знал, что нужно размыть границы между ними, вызвать сомнения в его действиях.

– Может, он использует тебя? Может, ты не видишь, как он манипулирует людьми вокруг себя?

Водитель резко повернул голову в профиль, его скулы напряглись. Лиам почувствовал, что попал в точку, и продолжил:

– У него нет друзей, только пешки. Подумай, неужели ты хочешь быть одной из них?

В этот момент машина замедлила скорость, и Лиам увидел, что они подбирались к неосвещённому переулку. Водитель выключил радио, и в воздухе повисла тяжёлая тишина. Юноша чувствовал, как напряжение растёт, и ему нужно было действовать быстро.

– Слушай, – произнёс он, наклоняясь вперёд, – может быть, мы можем изменить всё это? Я знаю, как избежать встречи с отцом. Я не хочу этого.

Водитель внимательно выслушал. Лиам засиял надеждой: он готов был предложить любую сделку, чтобы спастись. В конце концов, раньше или позже все пешки выходят из игры, и он не собирался быть одной из них.

– Ты не представляешь, с кем имеешь дело, – наконец вымолвил водитель, его голос стал холодным как лёд. – Это не просто игра, и не я решаю, кто пешка, а кто король. Твой отец – человек, который не прощает ошибок.

Лиам почувствовал, как его внутреннее напряжение возросло. Он знал, что каждое его слово имеет значение, поэтому старался говорить спокойно, не выдавая своих эмоций.

– Я не собираюсь подчиняться ему, – произнёс он решительно. – У меня есть свой план, и я могу помочь тебе избежать его манипуляций. Вместе мы сможем сделать так, что он потеряет контроль.

Мужчина замялся, в его взгляде мелькнуло сомнение. Парень знал, что это шанс, который он искал, и решил играть на страхах своего противника.

– Мы оба знаем, что он использует людей как инструменты. Быть его слугой – это всё равно, что подписать себе приговор. Ты не хочешь обнаружить себя или своих близких в могиле, не так ли? Дай мне шанс, и мы выйдем из этой игры победителями.

Водитель, дрогнув от его слов, наконец встретил взгляд Лиама. В его глазах читалась борьба – страх перед гневом хозяина и искра надежды на лучшую жизнь.

– Ты не понимаешь, о чём говоришь. Он не прощает предательства. Люди исчезают, когда решают идти против него.

На этих словах мужчина словно изменился. Он больше не желал слушать россказни юного подростка о счастливой жизни и борьбе против установленных правил. Это всё звучало как безумие или некое помешательство, не имеющее ничего общего с реальностью.

Времени не осталось. Если он не доставит мальчишку домой, то очень сильно пожалеет об этом. Не оставляя Лиаму шанса, он вернулся к исполнению данного ему приказа.

Отец

– Мы опоздали на тридцать минут, – произнёс Лиам, когда автомобиль остановился. На протяжении всего пути он пытался заставить водителя поговорить с ним, но тот упорно молчал, не смея проронить ни слова.

Мужчина вышел и, распахнув дверь, произнёс:

– Выходите.

Лиам послушно выбрался из автомобиля, чувствуя, как холодный ветер, словно невидимые цепи, обнимает его. Его взгляд метался от одной детали особняка к другой – кованые ограды, ухоженные садики, колючие кусты – каждая мелочь словно указывала на неизбежность встречи, к которой он не был готов.

– Может, хотя бы снимете наручники? – с надеждой в голосе спросил он, но на его просьбу никто не ответил.

Лиам на мгновение замер, собирая мысли в кучу, прежде чем сделать шаг вперёд. Его сердце ритмично отбивало такт, сливаясь с гулом шагов по мощёным дорожкам. А в сознании всплывали моменты, когда душу терзали вопросы «А что если…».

Он продолжал свой путь вперёд, будто каждый новый шаг принадлежал кому-то другому. Парень чувствовал, как холод проникает в тело, заставляя нервничать. Огромные двери особняка, украшенные резьбой, казались ему воротами в другой мир – мир, где его ожидали не только вопросы, но и ответы, которые он так боялся услышать.

Когда, наконец, дверь открылась и они вошли внутрь, резкий запах воска и свежезаваренного чая ударил в нос. Внутреннее убранство было роскошным, но лишённым какой-либо теплоты. Каждая деталь – от тяжёлых занавесок до позолоченных рамок – словно шептала о том, что в этом месте, не зная глубины доброты и человечности, правит холодный, расчётливый разум.

Он огляделся, чувствуя себя не в своей тарелке: величественная лестница с красной ковровой дорожкой вела на второй этаж, а массивные картины с изображениями незнакомых людей внимательно наблюдали за ним с высоких стен. Каждый взгляд, казалось, давил на него, вызывая желание сбежать.

– Пройдите в зал, – холодно произнёс водитель, который словно материализовался из ниоткуда, и указал на дверь в конце коридора. Лиам послушно кивнул.

Собрав всю смелость, он направился в указанную сторону. Его движения напоминали бег по канату на высоте – малейшая ошибка могла стоить ему жизни. На мгновение он остановился, сделав глубокий вдох, силясь прогнать нарастающее чувство тревоги. Закрыв глаза, он попытался вспомнить о том, что скрывалось за этими стенами: о своих страхах, о причинах, по которым он оказался здесь.

Когда он открыл глаза, перед ним предстали величественные двери зала, которые с тихим скрипом открылись, приглашая войти. В помещении находилось несколько человек, увлечённо беседующих между собой. На фоне этих мерцающих разговоров Лиама привлекла фигура в углу: высокая, статная, с жёсткими чертами лица и с пристальным взглядом, который, казалось, способен пронзить самую душу.

Парень взглянул на мужчину рядом с собой, но тот как будто уже не обращал на него никакого внимания. Мальчишка почувствовал, как собственная решимость начинает таять.

– Вы опоздали, – произнёс человек, стоявший в углу. Его голос звучал низко и ровно, подобно спокойному морю, пробуждающемуся от глубокого сна.

– Да. Произошло некоторое… – тут же начал оправдываться водитель.

Фигура в костюме, которую Лиам знал как своего отца, прервала монолог мужчины одним лёгким движением руки. Его взгляд был направлен на парня, и, казалось, он уже и так знал все ответы. Шагнув ближе, он грубо схватил его за запястья и потянул вверх.

– Ты опять? – Отец внимательно рассматривал его руки, скованные наручниками, – Что мне сделать, чтобы ты начал слушаться?

Лиам почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Ни на секунду не ослабляя хватки, отец продолжал изучать его голубые глаза.

– Отпустить меня, – твёрдо произнёс парень, стараясь сделать так, чтобы его голос не дрожал. Он знал, что его слова будут восприняты как вызов, но он больше не хотел прятаться за маской послушного сына.

– Что ты сказал?

Лиам стиснул зубы.

– Я сказал, чтобы ты отпустил меня.

Никогда ранее он не смел перечить этому человеку.

Отец скривил губы в презрительной усмешке, словно не веря своим ушам. Лиам почувствовал, как рука мужчины всё сильнее сжимает его запястье. Парень знал, что гнев у его отца в крови, но чем больше он пытался вырваться, тем крепче его держали.

– Ты думаешь, что можешь делать всё, что захочешь? – Отец наклонился ближе, его голос стал тихим, но каждое слово пронзало Лиама как нож. – Ты моя ответственность, и я не позволю, чтобы ты уничтожил всё, что я строил.

Юноша замер, а мысли забили в голове как молот. Да, он был частью этой жизни, но какую цену за это приходилось платить? Его свобода? Его надежда? Капризы взрослых людей превратили его в марионетку. Почему он должен играть ту роль, которая ему не нравилась, подчиняясь тем, кто совершенно не понимал его?

– Я не буду больше играть в твои игры. Отпусти меня.

– Отпустить? – Мужчина выпрямился. – Хорошо.

Неожиданный резкий жест – и парень оказался на полу.

– Я не могу позволить тебе продолжать так себя вести, – произнёс отец, подзывая кого-то из группы. – Отведите его в комнату. Пускай подумает о своём поведении.

Лиам почувствовал, как его сердце забилось с удвоенной силой, когда несколько сильных рук, словно обвивающие цепи, схватили его подмышки и подняли с пола. Он попытался вырваться, но безуспешно.

Его отец, стоя неподалёку, выглядел совершенно спокойным, как будто только что принял решение, которое не подлежит обсуждению. Парень знал, что его чувства не вызывают у него ни малейшего интереса. Он был просто инструментом – вещью, которую можно было использовать и выбросить, когда он перестанет приносить пользу.

– Подумай о своём поведении, – произнёс отец ещё раз, словно это было нечто меньшее, чем приговор. – Ты должен понять, что у тебя нет выбора.

Когда Лиама вывели в другую комнату, он почувствовал, как его сердце наполнилось яростью. Эта комната была знакома ему – она была полна теней и заброшенных игрушек, которые когда-то принадлежали ему. Она стала своего рода тюрьмой, где он проводил часы, размышляя о жизни, которая выпала на его долю. Как будто он был заключён в клетке, созданной собственным отцом.

– Вам ничего не поможет, – произнёс он вслух, обращаясь к пустоте комнаты.

Комната встретила его немым молчанием, и Лиам почувствовал, как внутри него поднимается волна отчаяния. Он обошёл пространство взглядом, стараясь запомнить каждый угол, каждую деталь, которую он так долго игнорировал. Здесь было всё: старые игрушки, заброшенные рисунки, даже мелкие воспоминания о том, как он смеялся в беззаботные дни. Но сейчас эта комната выглядела как тюрьма, и тени за стенами напоминали о том, что его свобода, похоже, стала лишь привидением.

– Почему я должен подчиняться? – заорал он в пустоту, теряясь среди заброшенных мечтаний. – Я ведь не робот! Я человек!

Лиам резко выдохнул, оказываясь на коленях перед разбитым зеркалом. Он не узнал отражение: это был не тот юноша, который мечтал о приключениях, о жизни вне этих стен. Это было лишь безмолвное лицо испуганного мальчика, которого подавляли неустанные ожидания и нереализованные амбиции его отца.

В глубине души он чувствовал, как страх начинает овладевать им. Он не знал, как долго сможет сопротивляться, но знал одно: оставаться послушной марионеткой – это не для него. Он должен найти способ выбраться из этой ловушки, даже если для этого нужно будет расплатиться собственной жизнью.

Одинокий свет, пробивающийся сквозь жалюзи, освещал его лицо. Лиам закрыл глаза, оперевшись о стену. Ему нужно было собрать мысли и силы, чтобы продолжать борьбу. Да, он был в ловушке, но он всё ещё оставался хозяином своих чувств. И эта мысль давала ему надежду.

Цена преданности

Неожиданно дверь скрипнула, и на пороге показался мужчина в строгом костюме. Его тёмные волосы были тщательно зачёсаны назад, а глаза, сверкающие от яркого света коридора, смотрели на Лиама с холодным безразличием.

– Ваш отец желает видеть вас, – произнёс он монотонным голосом.

– Я не пойду, – отрезал парень, проводя рукой по полу, словно пытаясь что-то найти.

– У вас нет выбора. Он ждёт вас, и не стоит испытывать его терпение.

– Я не пойду, – повторил Лиам, на этот раз с ещё большей настойчивостью. – Если он хочет меня видеть, пусть сам приходит.

Мужчина на мгновение замер, и в его взгляде мелькнуло раздражение. Но вскоре его лицо снова приняло нейтральное выражение, словно маска, которую он надел, была слишком плотно натянута.

– Вы знаете, что ваше неповиновение может иметь последствия, – произнёс он, глубоко вздыхая. – Не стоит разжигать огонь, когда можно потушить искру.

Лиам сжал кулаки, ощутив, как в груди нарастает волнение. Он не собирался поддаваться этому человеку, который вторгся в его пространство с самоуверенными речами.

Это даже выглядело смешно. Охранники, расставленные вдоль периметра дома, напоминали сторожевых псов, послушно исполняющих веления своего хозяина.

– Мне всё равно на последствия.

– Либо вы пойдёте сами, либо я вынужден буду применить силу.

Слова мужчины, произнесённые с ледяным спокойствием, как гремучая волна обрушились на Лиама. Он мельком взглянул на охранников, стоящих неподалёку, – они, казалось, были готовы вмешаться в любой момент, если он начнёт сопротивляться. Мысленно юноша проклял свою беспомощность.

– Хорошо. Я пойду.

В очередной раз это не предвещало ничего хорошего. Если бы у парня был хоть малейший выбор, он бы предпочёл остаться в своей комнате, нежели вновь встретиться с отцом.