Сказочная педагогика – знакомство. Избранные темы и сказки цикла

Жил-был жёлтый Одуванчик.

Больше всего на свете он любил Солнышко. Когда утром, после темной ночи, начинало светать, он чуть-чуть приоткрывал свой жёлтый глазок и дожидался первого солнечного луча. С тех пор, как Одуванчик расцвёл, стояла замечательная погода, и не было дня, чтобы он не увидел восхода.

Убедившись, что Солнышко выглянуло, Одуванчик широко раскрывал своё маленькое пушистое солнышко и до самого вечера поворачивал голову в ту сторону, откуда к нему шли свет и тепло.

Но вот однажды утро выдалось облачное. Приоткрыв глазок, Одуванчик никак не мог дождаться первого луча. Хотя небо и посветлело, оно всё было затянуто серой пеленой. И Одуванчик обиделся. Он думал, что Солнышко тоже любит его и спешит каждое утро коснуться его тёплым лучом. А тут вдруг он остался одиноким и несчастным. Какая несправедливость!.. Какое предательство!..

Так думал молоденький Одуванчик. Он не знал, что Солнышко изо всех сил старалось пробиться сквозь пелену облаков, чтобы согреть землю, но не всегда это получается сразу.

Обиженный Одуванчик решил не раскрываться. Раз так, раз не появился сегодня на небе любимый тёплый взгляд, значит не на что и смотреть вокруг. Так думал расстроенный Одуванчик, погрузившись в свою обиду.

И вдруг прямо к Одуванчику спорхнул с ветки Воробей.

– Простите, прекрасный Одуванчик, что беспокою вас! – прочирикал он. – Вы самый лучший цветок возле моего гнезда. Каждый день мы всей семьей, с Воробьихой и со всеми воробьятами, любуемся вашим золотым венчиком. На Солнце нам, воробьям, смотреть трудно, а тут прямо рядом с нами – маленькое пушистое солнышко!.. Но сегодня вы, Одуванчик, не раскрылись, и всем нам печально. Особенно огорчаются воробьята, которые ещё не знают, что в жизни всякое бывает. Пожалуйста, Одуванчик, улыбнитесь им хоть на минутку!..

И Одуванчик понял, что он тоже для кого-то – солнышко. Значит, нельзя ему капризничать и прятаться в свою обиду. Надо улыбнуться воробьятам.

Одуванчик медленно расправил свой пушистый венчик и повернулся в сторону воробьиного гнезда.

А несколько минут спустя, раздвинув наконец толстый слой облаков, выглянуло и Солнышко. Оно протянуло свой тёплый луч к земле и ласково погладило Одуванчика по золотой ершистой головке.

Обижаться или радовать

Часто ребёнок обижается потому, что это самая простая реакция на неприятное. Малыш может обидеться даже на шкаф, об который он ударился (то есть, понятно, который его ударил). Он пока просто не знает альтернатив. Наше дело – показать ему, что есть другие возможности. Например, прощение. Или – вместо того, чтобы обижаться на того, кто огорчил тебя, найти того, кого ты сможешь порадовать. Об этом и сказка.

Обратим внимание на воробья

Вроде бы сказка про взаимоотношения Одуванчика и Солнышка, то есть они по сюжету главные герои. Но ключевой персонаж здесь, наверное, Воробей. Ведь он тоже мог просто обидеться на то, что Одуванчик не захотел раскрываться. За себя обидеться и за всё своё семейство заодно. Но он выбрал другой путь реагирования, он нашёл альтернативу. Хотя, конечно, и Одуванчик молодец, что всё-таки его послушал. Между прочим, Воробей здесь единственный говорящий герой. Всё остальное – рисунок ситуации. Воробей осмысливает её и предлагает решить по-другому.

Сказка про Одуванчика взята из сказочной повести «За бродячим подсолнухом». И герои этой повести общаются с этим самым Воробьём (его, оказывается, зовут Чичероне) и за пределами самой сказки. Воспитатель, прочитавший детям эту сказку, тоже может поступить таким образом: поговорить подробнее о Воробье, о его семье. Может быть, маленькие воробьята тоже склонны обижаться на что-то. Тогда Одуванчик будет для них теперь не только солнышком, но и примером того, как надо управляться со своей обидой.

Возможные вопросы

– Почему Одуванчик так любил Солнышко? Кто может быть Солнышком для человека?

– За что Одуванчик обиделся на Солнышко? Ведь непогожие дни случаются нередко. Что тут было для него особенного?

– Любило ли Солнышко именно этого Одуванчика? Или оно любит все одуванчики вообще?

– Как обиделся Одуванчик, мы знаем из сказки. А как обижаются люди?

– Чем воробьята похожи на героя сказки?

– Почему к Одуванчику обратился папа-воробей, а не сами воробьята?

– Знал ли раньше Одуванчик, что его так любит воробьиное семейство?

– Знало ли Солнышко, что его любит Одуванчик?

– Что помогло цветку преодолеть свою обиду?

– Получил ли Одуванчик какую-то награду за то, что справился со своей обидой?

– Браво! Браво!.. – совсем рядом с Вагиком раздались чьи-то аплодисменты.

Возле возка на плетёном кресле сидел важный человечек и неторопливо хлопал в ладоши.

– Ну, конечно, – услышал Вагик внутри себя голос Сознателя. – Уж Маркиза-Каприза мы порадовали. Он обожает всё разворачивать по-своему.

Маркиз-Каприз был небольшим, но о-о-очень важным человечком. Он был пышно разодет: кружевной воротник, лиловая шляпа с большим пером, расшитый золотыми узорами костюм и башмаки с загнутыми вверх кончиками. На кресле он сидел странно: задом наперёд. Он положил подбородок на спинку кресла, а ноги просунул под плетёные ручки.

– А может Вагик поворачивать дорожку сам? – спросил Маркиз-Каприз Сознателя.

– Сможет и сам, если ему попадётся Карта странствий. А без неё вот так может – со мной и с лошадкой Воленс вместе.

– Ну-у-у, – протянул Маркиз. – Ещё с вами договариваться надо…

– А что это за Карта странствий? – заинтересовался Вагик.

– Знаю, что есть такая, – сказал Сознатель, – только не видал её. Искать надо.

– А давайте попробуем дорожку закружить, как карусель! – пришло вдруг в голову Маркизу-Капризу. Он даже вскочил на кресло от восторга.

– Да ты что? – возмутился Сознатель. – Мы только путешествие начали, а ты уже хочешь его в карусель превратить.

Вагик подумал, что Маркиз-Каприз предложил очень забавную штуку. Что будет с дорожкой, если она скрутится, как серпантин? Ну ладно, как-нибудь в другой раз…

– И вообще, убрал бы ты своё кресло, Маркиз-Каприз, – попросил Сознатель. – Ты же мешаешь возку ехать дальше.

– Где хочу, там и сижу, – заявил человечек и снова важно расселся на кресле.

На этот раз он развернул его и сидел спиной к спинке. Кончиками башмаков он зацепился за ножки кресла, показывая своим видом, что его не согнать. Потом махнул рукой – и вокруг него закружились пёстрые мухи. Махнул другой – и вокруг запрыгали разноцветные букашки, похожие на крошечных кузнечиков. Все они, кружась и прыгая, понемногу подбирались к Вагику.

– Берегись, Вагик! – забеспокоился Сознатель. – Это же Мухи-капризухи и Капризульки-затаюльки. Будут тебя кусать да щекотать, никакого путешествия не получится, одни капризы пойдут.

А Маркиз-Каприз посмеивался:

– Ничего, ничего!.. Вагик с ними хорошо знаком. Муха-капризуха совсем не больно кусает, даже не заметно укуса. Все вокруг спрашивают: «Какая муха тебя укусила?» – а её уже и нет… А капризулька-затаюлька заберётся в нос или в ухо, от неё никакого беспокойства. Только чего-нибудь непонятного хочется или так приятно хнычется, вот и всё… Мошкара у меня замечательная. Чего её бояться?.. Мало, что ли, Вагик, мы с тобой покапризничали?..

Нет, не мог Вагик сказать, что капризничал мало. Только не знал, что ему помогал Маркиз-Каприз. А вот мама с папой, наверное, знали. Вагик вспомнил, как они говорили ему, когда он хныкал: «Наверное, у тебя в носу капризулька сидит? Давай её высморкаем».

Но сейчас ему эти мухи и козявки совсем ни к чему. Он же – волшебный путешественник. Он ищет сокровища. Он идёт к Источнику!..

Только как же отделаться от Маркиза? Он капризный. Скажешь ему «уходи!», так он нарочно останется. Все эти мысли пронеслись в голове у Вагика очень быстро. И он придумал!

Он почесал нос, как будто туда уже залезла капризулька, и сказал нарочно плаксивым голосом:

– Не хочу сейчас капризничать! Хочу потом. А сейчас хочу идти дальше!..

Тут же Маркиз-Каприз соскочил с кресла. Он был очень доволен.

– О, вот это по-нашему. Капризы надо уважать. Не хочет человек сейчас капризничать – и не надо. Ещё накапризничаемся.

Маркиз замахал руками. Пёстрые мухи и разноцветные букашки закружились вокруг него вихрем. И унеслись невесть куда – вместе со своим повелителем и его плетёным креслом. Можно было продолжать путешествие.

Встреча с Маркизом-Капризом

Само имя Маркиза-Каприза позволяет ребёнку догадаться, о ком пойдёт речь. Мы с вами знаем, что не «о ком», а «о чём». Но ребёнку легче иметь дело не с абстрактным свойством, а с его персонификацией, со сказочным персонажем.

Сказочная повесть «Волшебный возок», из которой взят этот отрывок, рассказывает о волшебном путешествии мальчика Вагика. Спутником его было живое светящееся облачко по имени Сознатель. Вагик шёл вслед за маленьким возком, который везла белая лошадка Воленс. В этот возок можно было залезть – и внутри он оказался удивительно большим. Там жили разнообразные существа, каждое из которых было чем-то знакомо Вагику, потому что все они обитали и в нём самом, в его душе. Одним из них был Маркиз-Каприз.

Появился он рядом с возком как раз тогда, когда Вагик сумел – для пробы – изменить направление той дорожки, по которой он шёл. Правда, для этого Вагику пришлось обратиться к помощи Сознателя и лошадки Воленс. Ведь дорожка изменяла направление тогда, когда этого хотели все трое.

Поговорим о Маркизе-Капризе, мухах-капризухах и капризульках-затаюльках

Как только ребёнок включился в игру, ему уже ясно, кто такой Маркиз-Каприз. Но после прочитанного фрагмента надо поговорить с ним на эту тему. Это поможет усвоению образа, включению его в обиход общения в качестве забавного и понятного термина. Нам уже не нужно будет изрекать занудное «Не капризничай!». Гораздо эффективнее обсуждать не поведение РЕБЁНКА, а выкрутасы Маркиза-Каприза, и вместе учиться хитростям, помогающим управиться с ним. В психологии это называется разотождествлением.

Не обделим вниманием и мух-капризух, и капризулек-затаюлек. Полезно иметь в распоряжении разные варианты разотождествления. Чтобы выбрать тот образ, который больше всего подходит данному ребёнку, чтобы он мог воспринимать каприз не как своё неотъемлемое свойство, а как некий персонаж. Как выяснить, что ему больше подходит? Спросить у него: он-то знает.

Полезно предупредить, кстати, – для поддержания дополнительной интриги – что муха-капризуха появится и в следующем отрывке.

Возможные вопросы

– У каждого ли человека есть свой Маркиз-Каприз?

– У каждого ли есть своя дорожка, по которой он идёт?

– Знаешь ли ты, как справиться с Маркизом-Капризом, если он мешает жить тебе или другим?

– Какие капризы Маркиза можно заметить в этом отрывке из «Волшебного возка»?

– Ощущал ли ты на себе действие мух-капризух и капризулек-затаюлек?

– Почему Маркиз-Каприз оставил Вагика в покое?

– Кто беспокоился о том, чтобы Вагика не одолевали капризы? Только Сознатель или ещё кто-нибудь?

– Как Вагик одолел Маркиза-Каприза? Что ему помогло в этом?

– Можешь ли ты рассказать о каком-нибудь капризе, своём или чужом, и о том, как удалось от него избавиться?

– Капризничают только дети – или взрослые тоже?

Было обидно. Эх!.. Он мог бы сейчас мчаться на быстром коне. А вместо этого плетётся за скрипучей повозкой, которую тянет неказистая белая лошадка. И Сознатель хорош! Тоже – подарок… Он что, теперь всегда будет Вагика от всего интересного отговаривать?..

– Не от интересного, а от неправильного. Ты сам знаешь, что я верно тебе посоветовал, – раздался неожиданно голос Сознателя. – Иначе разве ты согласился бы?..

«Странно, – подумал Вагик, – я же ничего ему не сказал, а он мне отвечает…»

– Ничего странного, – возразил Сознатель. – Просто я слышу твои мысли. И сбрось ты с себя эту Обидюку!..

Вагик вздрогнул, заметив, что у него вокруг левой ноги обвилась тонкая фиолетовая змейка. Он затряс изо всех сил ногой, и ему удалось стряхнуть змейку на землю. Тут же Обидюка метнулась по дорожке – и заскользила к Возку. Скрутившись тугой пружиной, она с силой распрямилась и словно выстрелила вверх, попав точно в щёлку дверцы.

И Вагик тут же почувствовал, что всё на самом деле не так уж плохо.

Он снова увидел улыбающееся Солнце.

– Отлично! – обрадовался Сознатель. – Ловко ты с ней справился. Обидюки, они такие. Главное – стряхнуть её с себя.

– А они не кусаются? – опасливо спросил Вагик.

– Кусаются, ещё как!.. Но когда стряхнёшь Обидюку, всё становится нормально. И укусы проходят…

Но надо ведь выследить, где она там прячется. Скорее в возок!.. И вот он уже внутри, бежит по одному из многочисленных коридоров возка. Ведь внутри его возок был гораздо больше, чем казалось снаружи. Там были запутанные коридоры, комнаты, комнатки и даже залы. А ещё – лестница, ведущая наверх. Но Обидюка направилась не туда.

Скорее, скорее, за ней, а то ускользнёт!..

Вот она снова шмыгнула за угол, Вагик за ней – и они оказались в тупике. И здесь, откуда не было пути дальше, Обидюка исчезла.

Куда?..

А, вот куда!..

Прямо в полу была вделана железная решётчатая дверь, похожая на водосток в мостовой, только пошире. Она была закрыта на засов, но это не помешало Обидюке проскользнуть между прутьями решётки. За дверью виднелись ступеньки, уходящие вниз, в темноту.

Ого! Оказывается, в возке есть не только верхний этаж, но и нижний. Подполье, как в деревенском доме. Слазить туда, что ли?..

– Не стоит, Вагик, – засомневался Сознатель. – Зачем тебе любоваться подпольем? Нет там ничего интересного.

Вагику и самому не очень-то хотелось лезть в эту зарешёченную глубину. Наверное, он послушался бы сознательного совета, если бы не муха-капризуха.

Муха-капризуха летела невесть откуда и невесть куда. Они часто так летают, эти мухи. И прямо на лету она ухитрилась укусить Вагика в шею. Не больно. Вагик, привыкший в деревне к комарам и мухам, даже не обратил особого внимания на этот слабенький укус. Но вдруг ему ужасно захотелось спуститься всё-таки в это подполье.

– Почему же мне туда не заглянуть на минутку? – возразил он Сознателю. – Ведь это мой возок. Надо же мне разбираться в своём хозяйстве. Только посвети мне, пожалуйста.

Сознатель хмыкнул:

– Видел я, видел, какая муха тебя укусила. Лезь, конечно, раз очень хочется, только поосторожнее. Даже мне трудно туда заглядывать. Сверху я тебе посвечу, а чтобы далеко забредать, надо снаряжаться как следует.

Это Вагику было понятно. Папа рассказывал ему про людей, которые спускаются в глубокие тёмные пещеры. Им нужны и фонари, и верёвки с крючьями, и одежда специальная, и даже лодки надувные, если там внизу озеро.

Но у Вагика не было больших планов. Просто заглянуть – и обратно. Он отодвинул засов. С трудом приподнял и раскрыл решётку на скрипучих петлях, которая служила дверцей в подполье.

Вдоль каменной замшелой лесенки не было никаких перил. Вагик спускался осторожно, опасаясь поскользнуться. Сознатель светил ему сверху, и вагикова тень колыхалась впереди, всё удлиняясь и расползаясь.

Наконец Вагик спустился.

Таинственное подземелье с низкими сводами уходило в темноту на все четыре стороны. Вагик нигде не видел стен, только толстые колонны поддерживали потолок.

Кругом была путаница странных предметов и сооружений. Ящики, клетки, большие гнёзда, свитые прямо на полу, – и много всякого другого. Сзади от лестницы, поодаль, начинались заросли непонятных растений. Где-то журчала вода.

Вагик уже стал привыкать, что столько всего помещается в его небольшом возке, который неторопливо катится, поскрипывая, по своей дорожке. Ясно было, что сколько ни лазай по Возку, всегда в нём останется много удивительных мест.

И много таинственных существ!..

До Вагика отовсюду доносилось шевеление, шуршание, шорохи. Здесь было где спрятаться не одной Обидюке, а великому их множеству, и вообще кому угодно.

Откуда взялась Обидюка

Этот ещё один фрагмент из книги «Волшебный возок» рассказывает на этот раз про змейку Обидюку. Волшебный возок, как легко может догадаться взрослый читатель, является метафорой внутреннего мира человека (впрочем, не только человека вообще, но именно Вагика, ведь это его волшебное путешествие). Ребёнок может не понимать этого в явном виде, и не обязательно ему это логически растолковывать. Достаточно, чтобы он это ощущал. Мы можем помогать ему в этом косвенно.

Откуда взялась Обидюка, которой посвящён приведённый ниже эпизод? Ведь не из-под придорожного камня, а из этого самого волшебного возка. То есть это его змейка, самого мальчика Вагика, и об этом стоит поговорить. Не растолковывать, а задать какие-то вопросы, косвенные или наводящие, которые помогут ребёнку самому почувствовать эту взаимосвязь. Разотождествление это хорошо, но представлять, что к чему в собственной душе, тоже надо.

Новый способ общения

Чем хороши сказочные метафоры, так это тем, что они создают для нас дополнительные формы общения. Без конца повторять обидчивому ребёнку: «Ну что ты обижаешься? Не обижайся!» – превращается в надоедливую монотонную присказку, на которую уже трудно обращать внимание. Другое дело спросить у надутого малыша: «К тебе что, Обидюка прицепилась?» И посоветовать: «Стряхни поскорее, пока не укусила» (то есть будем условно считать, что укус ещё не состоялся).

Взрослый заметит, что в конце предыдущего отрывка возникает и более широкая метафора: картинка «подполья». Психология называет его подсознанием, но не стоит растолковывать это малышам. Вполне достаточно поговорить о том, что внутри нас есть места, где так мало света, что их загадочных обитателей и разглядеть трудно. Но бояться этого не надо: на каждого такого внутреннего жителя найдётся своя управа. И Маркиза-Каприза можно обхитрить, и от Обидюки избавиться…

Метафора, ставшая предметом разговора с ребёнком, начинает работать. Она даёт в этом случае не только художественную отдачу, но и психологическую, педагогическую. Становится полезным инструментом для воспитателя, а главное – для самого ребёнка.

Возможные вопросы

– Кто появился у Вагика первым – обида или Обидюка?

– Что похожего произошло у Вагика и у обиженного Одуванчика?

– Кусала ли тебя когда-нибудь Обидюка? Как это ощущается?

– Легко ли стряхнуть с себя Обидюку? Как это сделать не в сказке, а в своей жизни?

– Есть ли в твоей душе таинственные места, куда страшновато заглядывать?

– Вагик полез в подземелье из каприза, из любопытства – или от того и другого вместе?

– Чувствуешь ли ты, что в тебе тоже живут разные существа, которые участвуют в твоей жизни?

– Как по-твоему, Маркиз-Каприз живёт в одной из обычных комнат возка, или в подземелье? Или на верхнем этаже, куда ведёт особая лестница?

– Почему муха-капризуха укусила Вагика как раз возле двери в подземелье?

– Как ты думаешь, Вагик пошёл вглубь подземелья, чтобы осмотреть его?

На небольшом пригорке, недалеко от норки червячка Игнатия, он сам и его старинный приятель жук Дормидонт разговаривали об обидах. Оказывается, каждому из них случалось обижаться. И не так уж редко.

– Неужели и ты, жук Дормидонт, часто обижаешься? – удивлялся червячок Игнатий. – Ты же такой невозмутимый, такой серьёзный…

– Вот я и обижаюсь всерьёз, – кивнул жук Дормидонт. – Особенно если что-то правильное говорю, а меня не слушают. Жжжуть как обидно! Но у меня средство есть против этого.

– Против того, чтобы не слушали?

– Да нет. Против своего обижжжания. Улечу куда-нибудь подальше и разыскиваю капельку росы. Знаешь, червячок Игнатий, такую выпуклую капельку, в которой отражение становится совсем дурацким.

– Понятно. Как в комнате кривых зеркал.

– Во-во. Глаза выпученные, усы словно ветки, сам себе чучелом кажешься. Хочешь, не хочешь – хохотать начинаешь… Похохочу я как следует и говорю себе: «Ну и смешной ты жук, Дормидонт! Чего же на других обижаться?». И возвращаюсь обратно в полном порядке.

– А для меня самое лучшее, когда обижусь, землю порыхлить. Ведь это… – начал червячок Игнатий, но сбился с мысли.

Над ними носилась большущая стрекоза. Она гудела, как военный вертолёт.

– Здравствуйте, уважаемая стрекоза! – червячок Игнатий старался прокричаться сквозь рокот стреколётного двигателя. – Не могли бы вы…

– Во-перррвых я – не она, а он! Ррразве не видно?! – рявкнул стрекозиный буян, пролетая прямо над головами друзей и уносясь прочь.

Ах, если бы совсем прочь!.. Но он тут же вернулся и промчался ещё ниже, заставив жука Дормидонта и червячка Игнатия вжаться в траву.

– Во-вторррых, я один! «Не могли бы вы…» Какие «мы»? Не видишь, что ли: один я?.. – Четырёхкрылый разбойник сделал ещё один зигзаг и снова вернулся. – В-тррретьих, если ты черррвяк, нечего тут рассуждать!

– Да вы что! – возмущённо закричал червячок Игнатий. – Ведёте себя как настоящий пират!..

– ПИРРРАТ?!.. – Стрекозёл завис прямо над червячком Игнатием. Его инопланетные шаровидные глаза свирепо вращались.

И вдруг он вцепился шестью волосатыми лапами в червячка Игнатия. Поднял его вверх, метнулся несколько раз из стороны в сторону – и стремительно понёсся куда-то вдаль.

Жук Дормидонт не успел выдавить из себя ни звука. Но сразу же взлетел, собираясь мчаться в погоню.

Увы, ему тут же стало ясно, что никакой погони не получится. Слишком разные у них со стрекозой были скорости. Тогда жук Дормидонт внимательно проследил за полётом похитителя, заметил, куда тот полетел, – и отправился за помощью.

– Всякий черррвяк будет меня пиррратом обзывать! – возмущённо тарахтел тем временем воздушный хулиган. – Ну, я тебе сейчас покажу!..

Червячок Игнатий хотел поинтересоваться, что же именно собирается ему показать разбойник, обиженный на слово «пират». Но лапы сжимали его слишком крепко, чтобы вести нормальную беседу. Да и происходило всё чересчур быстро. Быстрее всякого разговора.

Они повисли в воздухе над большим колодцем. Глубоким-глубоким!..

– Ага! Как тебе это понравится, черррвяк? Полюбуюсь сейчас, как ты ко дну пойдёшь. Мы, пиррраты, всегда так: раз, и за борррт!..

Лапы, сжимавшие червячка Игнатия, разжались. Инопланетные глаза с интересом следили, как он падает, – всё ближе и ближе к зеркальной глади воды…

Червячок Игнатий сумел расправить свои крылышки в самый последний момент. И даже не задел воду. Мягкими взмахами он спокойно поднимался всё выше.

«Упасть в колодец тоже было бы не очень страшно, – думал он, поднимаясь. – Дождевого червячка водой не очень-то испугаешь… Ой, что это?»

«Это» падало мимо него в колодец!

Увидев взлетевшего червячка, стрекозиный пират был поражён. Он просто ОСТОЛБЕНЕЛ. Его крылья перестали работать, мозги думать, а глаза видеть. Но что происходит со столбом, висящим в воздухе без всякой поддержки? Конечно, он падает. Если внизу земля, то на землю. Если внизу вода, то в воду.

Туда, в колодец, и упал этот подбитый изумлением вертолёт.

Но червячок Игнатий вовсе не собирался спокойно смотреть на такую картину. Вытащить стрекозу из воды он не смог бы. Зато смог снова слететь в колодец, подтащить к стрекозе сухой листик, плававший неподалёку, и подсунуть его под стрекозиную голову. Взявшись за верхнюю пару волосатых лапок, червячок начал делать искусственное дыхание.

– Ну, ты и герой, червячок Игнатий! – раздался сверху басистый голос жука Дормидонта, усиленный стенками колодца. – Как разделался с этим бандюгой!.. А я за пауком Пафнутием залетел, на спину погрузил, вот мы как раз и подоспели.

Червячок Игнатий посмотрел наверх. На краю колодца сидели жук Дормидонт и паук Пафнутий.

– Спасибо, друзья, что пришли на помощь, – отозвался червячок. – Добрый день, паук Пафнутий! Скорее спусти сюда, пожалуйста, что-нибудь для подъёма тяжестей.

Паук Пафнутий быстро сплёл из паутины крепкую верёвку, и скоро они с трудом вытащили из колодца стрекозу – мокрую, подавленную, но всё-таки постепенно приходящую в себя.