Смертельная месть
- -
- 100%
- +
Варрава молчал, уставившись прищуренными глазами на коробку со своим номером.
– Не провоцируй это животное! – предупредил второй офицер, молодой парень в очках, который привел Варраву к стойке. – Иначе у него сейчас случится один из его приступов агрессии, и тогда последние десять лет примерного поведения пойдут насмарку.
– Ты ведь больше не будешь агрессивным, правда, Варрава?
Варрава молчал.
– Твое выступление перед комиссией было первоклассным, но нас тебе не обмануть, – прорычал лысый старик. – Ты животное и всегда им будешь. У тебя не все в порядке с головой, поэтому ты точно облажаешься.
– Но одно не изменилось. – Очкарик засунул большие пальцы за ремень, на котором висели перцовый баллончик и дубинка. – Маленькие мальчики все так же кричат, когда их насилуют, а тела кровоточат, когда их вскрывают.
Варрава хмыкнул, его веко дернулось.
Лысый ухмыльнулся.
– Это навевает приятные воспоминания, верно? Я уверен, мы скоро увидимся снова. Тюрьма Вальдхайм ждет тебя с распростертыми объятиями.
– И тогда уже навсегда, мой друг, – добавил очкарик. – Могу поспорить, что ты не доедешь и тридцати километров до Хемница, прежде чем сорвешься. Твой мозг перегорит, как трубка сломанного телевизора, когда ты увидишь там всех этих парнишек.
– К тому же сейчас лето, – сказал лысый. – Мальчики в шортах.
Варрава сглотнул.
– Бы божете… прекратить?
– Понятия не имею, что ты говоришь. Тебе следовало исправить свою заячью губу, пока у тебя была такая возможность, уродец. – Лысый просунул в щель бланк. – Подпиши это!
Дрожащими пальцами Варрава потянулся к ручке, висевшей на цепочке. И нацарапал ею свое имя на документе: Хельге Варрава. Но из-за того, что он нажал слишком сильно, ручка переломилась посередине, а пружина выскочила.
– Варрава! Ты только что испортил государственную собственность, – сказал очкарик. – Это может стоить тебе еще пяти лет, если мы тебя выдадим…
– Но мы не такие. – Лысый убрал руку с коробки, которая хранилась в подвальном помещении почти три десятилетия, поднял крышку и вытащил опись. – Что у нас тут? Пара старых кожаных ботинок с ломкими шнурками, ремень с пряжкой в виде черепа, рубашка, старое удостоверение личности, пачка презервативов и двести пятьдесят только что отпечатанных марок Германской Демократической Республики. Однако администрация тюрьмы была настолько любезна, что обменяла твои старые купюры на новые немецкие марки. За эти годы ты скопил еще три тысячи марок. – Из пачки банкнот лысый вынул несколько купюр – около тысячи марок – и сунул их в карман брюк.
– Это за то, что мы не расскажем, что ты сломал ручку, – прошептал очкарик.
– И наконец, твой старый складной нож, – сказал лысый. – Довольно длинный клинок. Ты понимаешь, что мы не можем тебе его выдать.
– У него настоясяя золтая ручка.
– Да, знаю, позолоченная деревянная ручка красивая, но это ради твоей же безопасности, Варрава. Смотри… – Лысый просунул оставшиеся немецкие марки в щель. – На это ты сможешь купить новый нож с еще более длинным, широким и острым клинком. А он тебе понадобится, не так ли? На случай, если кто-то из малышей будет сопротивляться.
Сонные артерии Варравы вздулись, вены на висках бешено пульсировали. Он почувствовал, как его лицо покраснело, когда он посмотрел на нож. Это была единственная ценная вещь, которой он когда-либо владел. Бесконечные годы в тюрьме он почти каждый день думал о своем ноже, и эти мысли поддерживали его. Ручку изготовил его отец – настоящий ювелир старой школы.
Лысый спрятал нож под столом и просунул в щель остальные вещи Варравы. Варрава взял только удостоверение личности, деньги и ремень. И ушел, не сказав ни слова.
За воротами тюрьмы в тени дерева стоял большой черный фургон. Фары мигнули один раз, когда Варрава переходил пыльную дорогу. Длинными медленными шагами он направился к фургону. Мимо проехало всего несколько машин. Местность была пустынной, но здесь все равно чувствовался привкус и запах свободы.
У Варравы в тюрьме было всего несколько друзей. Почти никто не хотел иметь с ним дело. Большинство знали, что одного неверного слова было достаточно, чтобы привести его в ярость. В этом фургоне его ждали парни, которые уже освободились из Вальдхайма до него. Он не был уверен, приедут ли они, но они его не подвели. По его щеке даже скатилась слеза. Теперь они его отвезут в город, и он имел достаточно денег, чтобы снять себе небольшое жилье и купить хорошей еды.
Когда он подошел к фургону, боковая дверь открылась и к нему протянулись две руки.
– Привет, Варрава, старина!
Он ухватился за них и забрался внутрь.
– Спаибо, что… всретили мея. Я… – Варрава умолк.
В задней части салона сидели двое мужчин. Пожилой в берете и странных маленьких очках, держащихся на носу без дужек. Второй – немного моложе, загорелый, с белокурыми волосами и в широких черных подтяжках. Третий мужчина сидел за рулем. Варрава был ошеломлен: он не знал никого из троих.
– Кто вы?.. – пробормотал он, вспомнив слова лысого и очкарика. – Я не хочу сноа в тюрьму.
Двое мужчин на заднем сиденье переглянулись.
– Не волнуйся, ты туда не вернешься, – сказал старик в берете.
– Нет? – Варрава снова улыбнулся.
– Нет! Ты вообще никуда больше не пойдешь.
Блондин сделал Варраве укол в плечо. В это же время старик вонзил ему в бедро вторую острую иглу.
Варрава даже не почувствовал уколов.
– Что… это? – Он посмотрел вперед на водителя и увидел в зеркале заднего вида его прищуренные хитрые глаза.
– Полковник? Что, не действует? – спросил водитель. Его голос звучал странно. Варрава знал акцент по тюрьме – это польский.
Варрава тем временем упал и сильно ударился головой о металлический пол. Позади него закрылась раздвижная дверь, а затем фургон тронулся с места.
Последнее, что он увидел, был старик в берете, наклонившийся вперед.
– Погнали, Кшиштоф!
Часть третья
Понедельник, 4 июня
Вечер
Глава 16
Снейдер, Марк и Мийю до вечера просидели в конференц-зале, и большую часть времени Крамер тоже был подключен по видеосвязи.
Поскольку ответа от польской полиции еще не пришло, Крамер попытался связаться с «Польска-Мобил-Ком» в частном порядке, чтобы в обход получить данные о местоположении мобильного телефона в момент звонка.
– Мне пришлось заплатить за это триста евро…
– Для таких случаев у БКА есть счет, – прервал его Снейдер. – И что узнали?
Ответ Крамера был отрезвляющим:
– Где-то в районе Большого Гданьска.
– И это все, что известно вашему контактному лицу?
– Оно не дает больше никакой информации.
– Хочет еще денег?
– Я уже пытался предложить, безрезультатно.
– Вот черт!
Теперь оставалось только ждать. Пока они не получат точное местонахождение от польской полиции, все остальное будет поисками иголки в стоге сена. И как назло в таком городе, как Гданьск! С населением почти в полмиллиона человек портовый город был шестым по величине в Польше. Здесь имелось много глубоких подвалов, извилистых переулков, задних дворов, старых церквей, а также, учитывая Гданьский залив, практически необозримая портовая зона. Мотлава и Мертвая Висла[4], которые протекали через Гданьск, разветвлялись бесчисленное количество раз и даже создавали остров в центре города, еще больше усложняли поиски. Сабину могли держать практически где угодно.
Снейдер уставился на карту, разложенную перед ним на столе. Гданьск находился в ста семидесяти километрах от Калининграда. Путь из российского эксклава пролегал вдоль Гданьского залива, а затем через польскую границу. Сабину либо переправили на лодке, либо везли два с половиной часа на машине, чтобы тайными тропами пересечь границу.
Чем дольше длилось ожидание, тем больше косяков выкуривал Снейдер. Его внутреннее отчаяние нарастало, и он чувствовал, что начинает терять самообладание.
Хотя Марк неоднократно убеждал его не принимать расследование слишком близко к сердцу, ему это не удавалось. Он втянул Сабину в это дело и не смог отговорить ее от возвращения на судно незадолго до того, как оно затонуло. Теперь у него был шанс все исправить, и если он потерпит неудачу и снова ее потеряет – уже безвозвратно, – то никогда не сможет себе этого простить.
Снейдер взял себя в руки и задумался. В настоящий момент им было известно следующее: сразу после того, как судно затонуло в порту Калининграда, Сабина, видимо, попала в руки группы мужчин, чьи голоса они слышали на заднем плане во время телефонного разговора.
Номер телефона им сейчас ничего не давал, а времени оставалось все меньше. Поэтому Крамер связался с коллегой из Европола, которая была координатором в России. Она нелегально организовала доступ к записям с камер видеонаблюдения на территории порта Калининграда и немногочисленных дорожных камер в окрестностях в момент аварии судна. БКА никогда бы не смогло достичь ничего подобного официальным путем, потому что отношения между Германией и Россией уже несколько лет были заморожены. Официально Снейдер никогда бы не смог использовать этот незаконно полученный материал – но он и не собирался. Вместо этого он поручил десяти коллегам из отдела криминалистической техники Висбадена проанализировать видеоматериалы. Они отфильтровали номерные знаки в общей сложности одиннадцати проезжающих автомобилей и грузовиков.
Затем начался трудоемкий процесс установления личности водителей этих автомобилей, чем Марк занимался под руководством координатора в России, используя свои хакерские навыки. Как только он выяснял очередную фамилию, снова подключался криминалистический технический отдел и проверял транспортное средство, чтобы определить, направлялось ли оно в указанное время из Калининграда в Гданьск. Им помогали все переводчики русского языка, которых Снейдер сумел найти.
Эта утомительная работа походила на сборку крошечных мозаичных камней. По крайней мере, в течение следующих нескольких часов им удалось исключить одного водителя за другим. Ни одна из машин не была угнана. У водителей либо была безупречная репутация и ни одной судимости, либо они не имели никакого отношения к Гданьску, либо железное алиби доказывало, что они даже не приближались к порту во время своего ночного путешествия через Калининград. В конце концов не осталось ни одного подозреваемого.
«Бессмысленная трата времени!» Снейдер раздраженно грыз шариковую ручку, пока не откусил зажим, и со злостью швырнул ее на стол. К счастью, в этот момент снова подключился по видеосвязи Крамер.
– Надеюсь, у вас хорошие новости, – прорычал Снейдер, – потому что эти видео абсолютно ничего не дали.
Лицо Крамера вытянулось.
– Мне очень жаль. – На этот раз ему было не до шуток. – Что касается звонка… обычно мы довольно быстро получаем данные по местоположению телефона, когда польская полиция обращается с запросом к оператору сети.
Снейдер ненавидел заявления, которые начинались со слова «обычно».
– И что дальше? – вздохнул он.
– «Польска-Мобил-Ком» почему-то противится. Управляющий директор считает, что не обязан предоставлять точную информацию по соображениям защиты данных. Мы знаем только, что звонок поступил откуда-то из Гданьска или окрестностей.
– Этот директор болван! – взорвался Снейдер. – Какие у нас есть варианты?
– Парень хочет сначала дождаться решения польского судьи. На это могут уйти дни.
Снейдер потянулся за ручкой и щелкнул стержнем.
– У нас нет столько времени! Он вообще знает, о чем речь?
– Да, но говорит, что это не его проблема. Он не может передавать личные данные без постановления суда каждый раз, когда исчезает сотрудница полиции.
Снейдер сломал ручку пополам. На мгновение его зрение затуманилось от напряжения, затем взгляд снова сосредоточился на видеостене перед ним.
– Оставайтесь на связи по мобильному телефону! – рявкнул он Крамеру, потянулся за ноутбуком и отключил соединение. Затем повернулся к Мийю и Марку, которые растерянно смотрели на него. – Мы сделаем по-другому, – сказал он. – Марк, нам нужны твои аудиопрограммы.
Глава 17
– Аудиопрограммы? – переспросил Марк, словно желая убедиться, что правильно расслышал.
Вместо ответа, Снейдер разобрал свой старый смартфон, снял заднюю крышку, вынул аккумулятор и извлек карту памяти. Как только тридцать гигабайт на ней заполнялись аудиофайлами входящих и исходящих звонков, старые данные автоматически удалялись. Если только он специально не помечал отдельные разговоры, чтобы сохранить их. Потому что ему было глубоко плевать на Общий регламент по защите данных. В конце концов, он выписывал не штрафы за парковку, а работал в БКА.
Снейдер передал карточку Марку, лицо которого просветлело.
– Понял – и почему мы не сделали так раньше?
– Потому что я не ожидаю от этого многого, – но, возможно, ты все-таки найдешь зацепку.
Марк вставил карточку в свой ноутбук, отсортировал файлы по дате и времени и спроецировал результаты на стену с помощью проектора.
– О, у тебя почти не осталось памяти, – пробормотал Марк.
Он нашел разговор от воскресенья, 3 июня, и открыл его с помощью программы, которая выглядела как интерфейс секвенсора, используемого звукорежиссерами для редактирования саундтреков.
Разговор длился ровно 15,6 секунды. Марк растянул аудиофайл на всю ширину экрана.
Сначала он запустил алгоритм для файла, но несмотря на то, что аудиофайл был очень коротким, процесс занял несколько минут.
– Три самых громких и доминирующих звука – это твой голос и голос Сабины, а также лай и царапанье твоего бассета в дверь ванной, – объяснил он. – Программа сначала извлекает голоса.
– А лай собаки? – спросил Снейдер.
– Одну минутку, я не волшебник… – Марк кликнул мышкой и запустил другую программу. – Для этого у меня есть плагин для звуков животных… теперь лай будет зациклен для обучения алгоритма…
Несколько секунд был слышен один и тот же лай.
– …С помощью частотного фильтра я ограничиваю рабочий диапазон… и вуаля!.. Теперь извлеченные аудиодорожки изолированы… а затем… удалены. – Он снова нажал несколько клавиш. – Готово!
Как по волшебству, и разговор, и раздражающий лай исчезли.
– А царапанье? – спросил Снейдер.
– Я могу извлечь его, но полностью избавиться от этого звука не удастся. Что-то все равно будет слышно.
Еще через минуту остались фоновый шум и помехи в соединении. После того как Марк с помощью плагина отфильтровал шипение, треск и щелчки и уменьшил их контроллером так, что они стали едва слышны, сохранились только чистые фоновые шумы. Но отзвук голоса Снейдера, эхом отражавшийся от плитки в ванной комнате, все еще мешал.
Мийю посмотрела на часы и закатила глаза.
– Одну минуточку… – пробормотал Марк, – от этого мы… тоже… избавимся… – Он запустил другой алгоритм, пока эхо совсем не исчезло.
– Откуда у тебя все это? – спросила Мийю.
Марк поднял на нее глаза, затем бросил быстрый взгляд на Снейдера.
– Э-э… это программы.
– Программы БКА? – не отставала Мийю
Марк снова посмотрел на Снейдера.
– Нет… их используют Федеральная разведывательная служба и Федеральное ведомство по охране конституции. Будет лучше, если ты забудешь то, что сейчас видела.
– Как я могу забыть то, что видела? – абсолютно серьезно спросила Мийю, быстро щелкая шариковой ручкой. – Я…
– Мийю! – оборвал ее Снейдер. – Сосредоточьтесь на шумовой кулисе!
– Именно это я и делаю.
Марк разделил то, что осталось от аудиофайла, на две части. В одной были слышны только фоновые шумы, во второй – только польские голоса.
Среди шумов был гул автомобилей, звучавший так, как будто они ехали по федеральной дороге или автобану, а также торопливые, быстро приближающиеся шаги и эхо голосов.
– Это все еще эхо из моей ванной? – уточнил Снейдер.
Марк покачал головой:
– Нет, его уже почти не слышно. Это эхо у Сабины на заднем плане. Судя по всему, мужчины разговаривают друг с другом в большом помещении, выложенном плиткой, – подвале, зале или складе.
– Это также может быть старая фабрика или пустой бассейн, – добавил Снейдер. Не особо продуктивно. В Гданьске тысячи возможностей. – А голоса?
Марк открыл второй файл и минуту слушал его на повторе на полной громкости. Наконец он нажал «стоп».
– Это действительно польский.
Снейдер кивнул. Хотя он не очень хорошо понимал этот язык, не говоря уже о том, чтобы говорить на нем, но узнавал его, когда слышал. Кшиштоф, входивший в его старую команду, был поляком и время от времени раздражал Снейдера польскими мудростями.
– Давайте еще раз позвоним Крамеру. Пусть он переведет для нас.
Марк покачал головой.
– Это займет слишком много времени. У меня есть подходящая программа-переводчик. – Он нажал несколько клавиш, а затем раздался женский компьютерный голос, напоминавший плохую озвучку навигатора.
«– …Обязательно будем там, если Нико Демус это планирует.
– Ладно… Я позвоню нескольким людям… мой телефон исчез… черт, он у этой сучки!»
Затем голоса стихли, и послышался звук торопливо приближающихся шагов. Через несколько секунд запись закончилась.
– Нико Демус, – повторил Снейдер. По опыту он знал, что чем чаще он будет слышать это имя, тем быстрее его мозг зациклится на одной версии. Вскоре он уже не сможет разобрать никаких нюансов и станет невосприимчивым к другим вариантам.
Поэтому он сразу же ввел несколько из них в свой ноутбук:
Нико Демус
Никко Темус
Нийко Деймус
Нику Темос
– Мийю, проверьте эти имена в наших базах данных. Может быть, мы найдем совпадение и тогда доберемся до этих типов.
Мийю тут же принялась за работу и прогнала все комбинации имен и фамилий через компьютер, но через некоторое время замерла и покосилась на Марка.
– Что с тобой? – резко спросила она. – Это раздражает!
Только сейчас Снейдер заметил, что Марк стал странно молчаливым и нервно покусывал нижнюю губу, а его нога возбужденно покачивалась вверх-вниз под столом. Он покраснел и наконец пробормотал:
– Ничего, а что такое?
– В чем дело? – спросил Снейдер.
– Вы можете избавить себя от поисков. – Лицо Марка все еще было красным. – Это Никодемус, – наконец объяснил он и произнес имя по буквам.
– Как… иудейский фарисей, помазавший тело Иисуса? – спросила Мийю, после чего Марк вопросительно уставился на нее.
– Никодемус переводится с греческого примерно как «побеждающий народ», – пробормотал Снейдер.
– Без понятия, – Марк пожал плечами, – в любом случае это имя хакера из восточноевропейской криминальной среды.
Мийю снова начала печатать, затем подняла глаза.
– Ты уверен? В базах данных Никодемус не числится.
Снейдер нахмурился.
– Откуда это знает специалист БКА по прослушке, если даже в нашей базе данных нет этого имени?
Марк все еще кусал нижнюю губу. Наконец он придвинулся ближе и понизил голос:
– Я сдал вступительный экзамен в БКА только потому, что хорошо разбираюсь в различных программах.
Снейдер все еще хмурился. Что сейчас последует? Что-то вроде признания?
– И дальше?
– До того, как начал работать в БКА, я был хакером.
Мийю презрительно посмотрела на него:
– В криминальной среде?
Снейдер с нетерпением ждал.
– У левых, – наконец пояснил Марк. – Но всего несколько лет… и у меня нет судимостей, – быстро добавил он.
– Это лишь означает, что тебя не поймали. – Снейдер удовлетворенно кивнул. – Я все задавался вопросом, когда ты наконец расскажешь.
Глаза Марка расширились.
– Ты знал об этом?
– В противном случае я был бы плохим следователем.
– Но ты ничего не говорил.
Снейдер пожал плечами.
– Я хотел предоставить это тебе. У тебя остались связи в этой среде?
– Нет, – вздохнул Марк. – Когда мои коллеги узнали, что я хочу пойти в БКА, они сразу же прервали со мной связь. Но даже тогда – пять лет назад – имя Никодемус то и дело всплывало.
– Это хакер? – спросил Снейдер.
– Хакерша, – объяснил Марк. – Предположительно, за этим именем стоит женщина. Но она никогда не светилась. С самого начала работала подпольно, имея разветвленную сеть с множеством ячеек. Это единственное, что о ней известно. Никто ее не видел. Никто не знает, кто именно за этим стоит. Она легенда. Призрак.
– Но, судя по всему, эти типы ее знают… если это та самая Никодемус, – размышлял Снейдер вслух. Он вытряхнул косяк из коробки, покатал его между пальцами и понюхал траву. – Чем занималась Никодемус в то время?
Марк пожал плечами.
– Взломами в крупном масштабе. Киберпреступностью. Это все, что я знаю.
Если Марк прав, Сабина попала в руки умных и изощренных людей, которым удавалось оставаться в тени в течение пяти лет. «Но каковы их мотивы? И почему они держат Белочку?»
Глава 18
Прогноз погоды оказался верным. Над озером Кульквиц собрались дождевые тучи, и уже заморосил мелкий дождик. Хэтти и Бен, их мать, Герлах и Ясмин как раз успели в ресторан-корабль на ужин, прежде чем поднялся ветер.
С завтрашнего дня должна наступить летняя солнечная погода, и тогда на озеро потянутся толпы людей. Но пока Хэтти ничего такого не замечала. В ресторане ужинало всего несколько гостей, некоторые сидели за стойкой бывшего теплохода «Фрида», а им самим дали столик прямо у большого окна с видом на озеро. Завороженная Хэтти смотрела наружу. Ветер усиливался и поднимал большие волны на озере. С маяком это немного напоминало море. Теперь на горизонте даже сверкнула молния, а через несколько секунд послышался далекий, глухой раскат грома.
– Надеюсь, наша палатка это выдержит, – заметила Ясмин.
– Если нет, приходите к нам в кемпер. Места хватит, если мы немного потеснимся. – Герлах наклонился к Бену, изменил голос и загадочно прошептал: – Чтобы не оставлять твою сестру снаружи, совсем одну в палатке, на растерзание страшному-престрашному медведю… – Он скорчил смешную рожу.
Бен послушно ухмыльнулся, но мать ударила Герлаха салфеткой по предплечью.
– Перестань, ты пугаешь мальчика.
– Да он уже большой.
В этот момент огромная вспышка молнии осветила всю округу и вырвала из сумерек гнувшиеся на ветру деревья. Мимо окна пролетел полиэтиленовый пакет. Бен испуганно посмотрел на мать.
– Хайнц просто пошутил, – заверила она его.
Официант, молодой человек лет двадцати, с татуировками, уже в это время года с бронзовым загаром и с выгоревшими на солнце соломенными волосами, принес им напитки и поставил на стол. Улыбаясь Ясмин, он игнорировал Хэтти, что, вероятно, было связано с ее неприветливостью. Не важно. Она не слушала, о чем они говорили, вместо этого смотрела в окно и разглядывала собственное отражение. Да, на первый взгляд она могла показаться кому-то хмурой. Но разве это было удивительно, учитывая то, что она узнала о Герлахе в последние несколько недель?
Ясмин толкнула ее коленом под столом, заставив развернуться.
«Что?» – собиралась недовольно прошипеть она, когда перехватила загадочный взгляд Ясмин. Та незаметно указала на официанта. «Да, он милый, и что?» Но затем Хэтти сообразила, что Ясмин имела в виду не внешность молодого человека, а то, что он говорил. Он беседовал с Герлахом о кемпинге и прошлогоднем сезоне. Теперь Хэтти поняла, что хотела сказать ей Ясмин. Герлах знает этого официанта по предыдущим годам!
Ясмин наклонилась вперед.
– Вы раньше часто бывали здесь, на озере?
Герлах улыбнулся.
– До того, как я встретил Кристину, да. – Он указал на официанта. – Даниэль может это подтвердить. Я знаю тебя уже… сколько лет… шесть?
Молодой человек кивнул:
– Когда мне было пятнадцать, я провел здесь свои первые летние каникулы. С тех пор обслуживаю гостей во время сезона. – Он протянул им руку, задержав ладонь Ясмин в своей чуть дольше. – Я Даниэль. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне, хорошо? – Он подмигнул девушкам.
«Хорошо, идиот!»
– Было бы неплохо получить еду, для меня классический бургер, – сухо сказала Хэтти.
– Сейчас принесу. – Даниэль принял заказ и исчез на кухне.
– Так вы впервые приехали сюда шесть лет назад? – спросила Ясмин.
Герлах покачал головой:
– Я отдыхаю здесь уже больше тридцати лет, правда раньше в своем старом трейлере. – Он погладил мать Хэтти по щеке. – Когда я встретил Кристину, она отказалась ехать сюда со мной. Но теперь, спустя два года, мне наконец удалось ее убедить.
Она рассмеялась:
– Только условием был новый роскошный автодом, а не твое старое ржавое корыто. К счастью, ты от него избавился.
– Для моей жены только самое лучшее! – пошутил он.