Цветы на его похороны

Глава 4

В выходные Мередит Алана не видела. Она не звонила ему, а он не звонил ей. Мередит вздыхала: «Интересно, кто из нас кого избегает?»

При встрече они неизбежно начнут обсуждать Рейчел и Алекса, и почти наверняка дело закончится ссорой. А может, впадут в другую крайность и решат вовсе не упоминать о происшествии. Тогда они украдкой станут поглядывать друг на друга и постоянно отводить глаза в сторону. Мередит не знала, что хуже. Наверное, то же самое чувствовал и Алан. Вот почему он не звонил и не приходил.

Но оказалось, что Алан не звонил и не приходил к ней совсем по другой причине. Мередит все выяснила лишь на следующей неделе, когда ее вызвали в Лондон, в Скотленд-Ярд, к суперинтенденту Хокинсу.

Она позвонила Алану и спросила:

– Кто такой Хокинс?

– А я как раз собирался тебе звонить, – ответил он. – Я поеду туда вместе с тобой. Меня… снова вызывают.

– Снова? – удивилась Мередит, и сердце у нее упало.

– Да. Меня… уже вызывали туда после того, как мы… после нашей поездки в Челси.

– Дело в той колючке кактуса или опунции – или как ее там?

Утром она приехала в Лондон на работу, как обычно, а с Аланом встретилась в обеденный перерыв. В половине третьего они должны были явиться в Скотленд-Ярд. Пообедали они без всякого удовольствия: ресторанчик оказался переполнен, по залу носились ошалевшие от обилия заказов официантки, обслуживание небрежное, едва невкусная. Почти все блюда здесь готовили в микроволновке из замороженных полуфабрикатов.

– Хокинс сам тебе все расскажет, – смущенно ответил он.

– А почему не ты? – спросила Мередит. – Только не пудри мне мозги своим профессиональным жаргоном! Я хочу заранее подготовиться к встрече с Хокинсом!

– Тебе запудришь мозги, как же! – Впервые с тех пор, как они сели за стол, Маркби улыбнулся. Правда, улыбка тут же увяла. – Ладно, идет. Только учти, я не могу сказать тебе больше того, что знаю сам. Я думал… мне показалось, экспертам интересно будет взглянуть на эту колючку. Мне стало любопытно, только и всего! Оказалось, что колючку извлекли из растения очень осторожно, а потом чем-то пропитали и обломили кончик. В общем, экспертиза показала, что в колючке сохранились следы… некоего вещества.

Мередит недоверчиво смотрела на него поверх тарелок с остатками еды и мятых салфеток.

– То есть колючку использовали как иглу? Ее превратили в шприц для инъекций? – Видя, что Алан неопределенно пожимает плечами, она продолжила допрос:

– Где же тогда шприц?

– Насколько мне известно, его не нашли.

– Что за вещество? Чем пропитали колючку?

– Пусть они сами тебе скажут. – Маркби посмотрел на часы. – Кстати, Хокинс… Ладно, сама увидишь.

Иногда Алан бывал просто несносен, о чем Мередит ему и сказала.

Вскоре выяснилось, почему Маркби так не хотелось заранее рассказывать ей о Хокинсе. Очень высокий и весь какой-то узкий: узкие плечи, узкое лицо, тонкий длинный нос, близко посаженные глаза, длинные костлявые руки… Мередит решила, что и в целом суперинтендент человек довольно узкий и ограниченный. Хокинс мерил их взглядом, в котором читалась плохо скрываемая злоба.

– Итак, его отравили, – буркнул он, как будто подозревал в злодействе их самих. – Незаметно подкрались сзади и сделали укол аконитина! Старший инспектор, ваши подозрения полностью оправдались: колючку действительно переделали в иглу! – Хокинс посмотрел на Маркби исподлобья. – Хотя шприц мы еще не нашли.

Алан Маркби не отвел взгляда.

– Его действительно убили ядом растительного происхождения? Вытяжкой из аконита?

Хотя Мередит заранее подозревала, что ничего хорошего или обнадеживающего не услышит, сухие, рубленые ответы Хокинса ее потрясли.

– Бедный! – воскликнула она, живо представив себе Алекса. При знакомстве он показался ей таким славным!

– Бедный? – Хокинс повернулся к ней и прищурился. – Погодите, пока ему не начнет перемывать косточки желтая пресса!

Мередит понимала, что суперинтендент, скорее всего, прав. Репортеры падки на такие темы. Убийство на цветочной выставке в Челси, большое состояние жертвы, фотогеничная вдова… Дополнительную пикантность происшествию придавал тот факт, что все произошло буквально перед носом у провинциального сыщика в ранге старшего инспектора…

– Жаль, что я не могу сообщить ничего полезного, – словно извиняясь, сказала Мередит. – Я видела, как он вытащил колючку, а потом уронил ее. Но мне и в голову не пришло, что… Да и кто бы на моем месте что-то заподозрил?

Маркби беспокойно заерзал на стуле.

– А вот вы, старший инспектор, сразу заподозрили неладное, так? – Хокинс неприятно осклабился. – И все же не удосужились остановить злоумышленника и не вызвали вовремя медицинскую помощь!

– Я ведь не догадывался о том, что произошло преступление! – в сердцах воскликнул Маркби. Видимо, он уже не в первый раз оправдывался и отвергал обвинения в свой адрес. – Колючка показалась мне странной, но лишь потому, что я не понял, из какого растения она выпала. Откровенно говоря, именно поэтому я и подобрал ее. Мне захотелось ее получше рассмотреть. Я ведь увлекаюсь цветоводством… Мной руководил, так сказать, ботанический интерес!

Судя по мине, которую скроил Хокинс, ему трудно было представить, что кого-то интересуют колючки неизвестных растений. А слово «ботаника» он вообще в последний раз слышал в средней школе. Суперинтендент окинул Маркби и Мередит задумчивым взглядом, словно не мог решить, кого из них первым повести на расстрел. Наконец, он пришел к какому-то выводу и ткнул длинным, узловатым пальцем в Маркби:

– Давайте еще раз все повторим с начала до конца, только постарайтесь объяснять подоходчивее! Значит, насколько я понял, вы, старший инспектор, были ранее женаты на супруге жертвы, Алексиса Джорджа Константина. Вы, мисс Митчелл… – тычок пальцем в ее сторону, – ходили в школу вместе с упомянутой дамой. В тот роковой день вы со старшим инспектором приехали в Лондон, чтобы посетить выставку цветов в Челси. Там-то вы все и встретились. Можно сказать, семейное торжество!

– Мы встретились совершенно случайно! – Непонятливость суперинтендента начинала действовать Мередит на нервы. – Кстати, мы с упомянутой дамой, как вы выражаетесь, вместе проучились всего пару лет, причем не особенно близко дружили.

Хокинсу, очевидно, не очень верилось в такое совпадение – как, впрочем, и во все, что они говорили. Наверное, решил, что они ведут аморальный образ жизни, создали чуть ли не шведскую семью! В общем, отрицают традиционные семейные ценности при сохранении внешних приличий. И всячески мешают следствию.

– Итак, вы служите в министерстве иностранных дел, – обратился он к Мередит, словно место ее работы – еще одна улика не в ее пользу. Суперинтендент вдруг вскинул голову; глаза его сверкнули. – Кстати, а этот Константин… Несколько лет тому назад он принял британское гражданство. По словам жены, он прибыл в Великобританию с Кипра. Что вам о нем известно?

– Ничего! – искренне ответила Мередит.

Хокинс ей определенно не поверил. Видимо, уже представил, как его награждают за разоблачение опасной государственной преступницы. Сотрудница МИДа передает иностранному шпиону совершенно секретные сведения на выставке цветов! Его дальнейшие слова подтвердили ее подозрения. – Скажите, вы не собираетесь в ближайшее время покинуть страну? Улететь в такое место, где я не смогу вас найти, – например, в Вашингтон, Москву или Бейпин?

– Нет, не собираюсь, – ответила Мередит, – хотя с удовольствием куда-нибудь слетала бы! К сожалению, сейчас я работаю в Лондоне и занимаюсь в основном бумажной волокитой. Кстати, Бейпин уже давно называют по-другому: Пекин.

– Что вы говорите! – злорадно воскликнул Хокинс. Маркби поспешил вмешаться:

– Кстати, вы проверили его фамилию? Не вымышленная ли она? Я вам говорил, он хотел что-то мне сообщить…

Хокинс окинул его ледяным взглядом:

– Проверили, проверили, не сомневайтесь… Спасибо, что напомнили, старший инспектор! – Маркби поморщился от досады. Он не привык к такому сарказму. Правда, вслух он ничего не сказал. – Прежняя фамилия мистера Константина, – продолжал Хокинс, – Вахид. Его звали Джордж Вахид.

– Значит, он и правда сменил фамилию! – вырвалось у Мередит.

– Да, много лет назад, до того, как приехал в Великобританию, еще на Кипре. Не знаю, Маркби, что именно он пытался вам сказать, но его имя и фамилия тут ни при чем. Он сменил фамилию двадцать пять лет назад и приехал к нам уже как Константин. Насколько нам известно, под другим именем он в нашей стране никогда не фигурировал. Вы уверены, что он хотел сообщить вам именно о перемене имени?

– Он умирал! – Раздражение Маркби выплеснулось наружу. – Он говорил с огромным трудом! А насчет имени… да, я уверен! Он велел о чем-то спросить его жену.

– Мы уже спросили ее, – сказал Хокинс. – И об имени мужа, и о многом другом. Например, были ли у него враги. Но врач сделал ей укол успокоительного, и она до сих пор немного не в себе. Ее я не виню – она только что пережила страшное потрясение. Но вы-то, Маркби, вы-то! Вы ведь получили спецподготовку, у вас огромный опыт… Так неужели вы сразу не догадались, что происходит? Ведь он сразу вскрикнул и пожаловался на боль!

Вместо Маркби ответила Мередит:

– Я услышала, как он вскрикнул, и видела, что ему стало нехорошо. Я обратила на это внимание Рейчел.

– Сначала он подумал, что его укусила пчела, – раздраженно заговорил Маркби.

Мередит поняла, что он уже в который раз оправдывается и повторяет одно и то же.

– А Рейч… его жена… говорила, что у него больное сердце. В прошлом году он перенес микроинфаркт.

– Совершенно верно! – поддакнула Мередит. Наступила тишина. Хокинс скрестил пальцы, запрокинул голову на спинку стула и окинул их угрюмым взглядом. А может, подумала Мередит, у него просто манера такая? Может, он на всех так смотрит?

– Вот как, перенес, значит, инфаркт? И все же доконало его не сердце. Позвольте спросить, старший инспектор, а вы-то чем занимались, когда злоумышленник подкрался к нему и вонзил ему в спину шприц с ядом?

– Я фотографировал, – ответил Маркби. – Снимал бывшую жену и мою… подругу мисс Митчелл на фоне цветов.

– То-то репортеры обрадуются, когда узнают! – язвительно заметил Хокинс.

– Я как выжатый лимон, – призналась Мередит, когда они наконец вышли на улицу.

– Ты! А мне каково? Он выставил меня полным идиотом! Алекса убили у меня под носом!

Они отыскали неподалеку небольшой бар – осколок викторианского Лондона. Крошечное питейное заведение чудом сохранилось среди высоких современных зданий. Стены внутри покрывала пожелтевшая резьба по камню, над которой тянулся пыльный фриз из оштукатуренных виноградных листьев, гроздьев винограда и пухленьких младенцев. Заказав бутылку красного вина неизвестного происхождения, они сели за столик и принялись обсуждать случившееся. Ни к каким утешительным выводам они так и не пришли.

– Ведь это ты обратил внимание на колючку, забеспокоился и послал ее в Скотленд-Ярд! – Мередит со свойственным ей здравомыслием постаралась найти в происходящем хоть что-то хорошее.

– Не самый умный мой поступок! – промямлил Маркби.

– По-другому ты поступить и не мог. – Она погладила его по руке. – Выше нос! Я понимаю, как тебе сейчас паршиво, но пусть все распутывает Хокинс. В конце концов, дело ведет он, а не ты!

– Да уж, слава богу. Я по другую сторону баррикады. Должен сознаться, я переживаю совершенно новые, незабываемые ощущения! – Маркби поморщился. – По-моему, Хокинс не в восторге от того, что одним из свидетелей оказался сотрудник полиции. Он считает, что сыщик даже в выходной обязан нюхом чуять всех, кто замышляет недоброе. И вообще, кажется, во всем произошедшем он винит меня.

– Что ты, конечно нет! Ведь не ты впрыснул Алексу смертельную дозу яда растительного происхождения!

– Ты уверена, что Хокинсу не пришла в голову такая мысль? И мотив удобный: ревность к Алексу. Ревность – один из самых частых мотивов для убийства.

– Когда ему впрыснули яд, ты нас фотографировал.

– Мы только предполагаем, что его укололи именно тогда, – уточнил Маркби. – Хотя, скорее всего, так оно и было. Вокруг бурлила толпа. Его толкали со всех сторон. Он ойкнул и пожаловался на боль. Потом вытащил из пиджака колючку и… – Маркби вдруг замолчал и хмуро уставился в свой бокал. – Он выронил колючку, потому что не понял, как она важна! Да, он ее выронил… – Алан отпил вина. Наступило молчание, прерываемое взрывами хохота в другом конце зала. – А оказалось, что все дело именно в колючке. Мне бы сразу догадаться, что его отравили! Кстати, покушение явно обдумано заранее и вполне толково. Ведь убийце пришлось тоже проникнуть на выставку цветов. А билеты, как тебе известно, заказывают заранее, за несколько недель до открытия!

– Значит, убийца – не псих, который убивает наугад, – вздохнула Мередит.

– Да. Кстати, и обитает он совсем не обязательно в Лондоне.

В устремленных на него светло-карих глазах Мередит проступила тревога.

– Думаешь, убийца увязался за Константинами в Челси из той деревушки, где они живут?

– Похоже на то. Чтобы спланировать убийство, требуется время. Кроме того, убийца должен был следить за всеми их передвижениями. Он знал, что в тот день Константины поедут на выставку цветов в Челси; возможно, он слышал и о том, что Алекс перенес сердечный приступ, микроинфаркт. Если Алекс вдруг почувствует боль или другое недомогание, все спишут на больное сердце. Константины, скорее всего, не обратятся к лондонскому врачу, а поспешат домой и вызовут местного семейного врача, который давно ведет своего пациента. Кстати, Хокинс обязательно придет к тому же выводу!

Сотрудникам линстонского участка стоит ждать визита коллеги из столичной полиции.

Мередит порывисто схватила бутылку и налила им обоим еще вина.

– Как бы там ни было, мы с тобой ни при чем. Ты передал им колючку, с нас сняли показания. Хокинс попросил еще раз все вспомнить и сразу звонить ему, если выяснится что-то важное. Общаться с Рейчел нам совсем не обязательно. Во всяком случае, до тех пор, пока убийство не раскроют… Скорее всего, в следующий раз мы с ней увидимся на суде.

– Даже не надейся, – угрюмо возразил Маркби. – Когда у Рейчел неприятности, спасать ее обязаны все окружающие. Вот увидишь, скоро она сама нас найдет!

Глава 5

Первой Мередит разыскала не Рейчел, а совсем другое лицо. Придя на работу, Мередит увидела у себя на столе клочок бумаги с написанной на нем незнакомой фамилией, номером телефона и строгой припиской: «Перезвонить!»

Ее поезд задержался в пути, поэтому на работу она опоздала на полчаса. Швырнув на стол кейс, Мередит взяла записку и спросила:

– Это еще что такое?

Джералд, с которым она делила рабочий кабинет, оторвался от газеты – судя по виду, бульварной. Нормальные, серьезные периодические издания вроде «Таймс» он читал только в одном случае: если находил брошенный экземпляр в вагоне поезда.

– Его фамилия Фостер, и он очень хочет тебя видеть. Все как сговорились, верно? – Джералд ухмыльнулся и с хрустом вскрыл пакетик фруктового драже. Он недавно бросил курить.

– Избавь меня от своих шуточек! Я с трудом доехала, а теперь хочу спокойно поработать. – Мередит посмотрела на клочок бумаги с телефоном, и ею овладело дурное предчувствие. – Кто он такой? Он хоть объяснил, в чем дело?

Не переставая жевать, Джералд смерил ее многозначительным взглядом и возвел глаза к потолку.

– Ах ты… – Мередит вздохнула. – Им-то что от меня понадобилось?

– А чего ты ожидала? – бодро осведомился Джералд. – Раз уж якшаешься с подозрительными иностранными дельцами!

– Алекс вовсе не подозрительный! Иностранцем его можно назвать разве что по рождению, он уже много лет подданный Великобритании. И потом, я с ним не якшалась! А видела его всего один раз в жизни, ясно? Один-единственный раз!

– Да ладно тебе, он ведь оказался мошенником, разве нет?

– С чего ты взял? – в сердцах спросила Мередит.

– С того, что его взяли и прикончили. Добропорядочные граждане умирают в своей постели, а не на выставке цветов. Жуткое дело! Я прочел полный отчет в своей газете.