Бывшие. Моя первая боль

Глава 1. Ну, привет, принцесса

Соня

Сижу за столом на кухне у подруги, ковыряю чизкейк, который приготовила ее мама, и негодую.

– Сонь, ну вот ты же сама виновата, – говорит Эла, качая головой. Ставит передо мной чашку с чаем и садится напротив. – Я же говорила. Предлагала тебе идти в компанию к моему отцу юристом. А ты… «Нет, я хочу сама», – передразнивает меня. – Ну вот и что тебе дала работа помощником судьи?

– Дань, иди в пень. И без тебя тошно, – закатываю глаза и закидываю кусочек десерта в рот. – Что я должна была, по-твоему, сделать? М?

Все мои проблемы на работе начались, как только я закончила универ и пошла по профессии мечты.

С самого детства видела себя в кресле судьи. Вся такая важная. В моих руках человеческие судьбы. Ну и всякое такое.

«Круто ведь!» – думала я.

Идеальный план начал рушиться в начальной школе, когда я узнала, что чтобы быть судьей, нужно пройти семь кругов ада, но от этого пыл не умерился. Я усердно училась, чтобы на «отлично» закончить школу. Галочка поставлена. Так же не покладая рук училась в нашем местном универе. Еще галочка есть. Потом оставалось только устроиться. И я сделала это! Устроилась помощником судьи!

Только вот судья мне достался… мягко говоря, не очень. Мужчина пятидесяти лет, с ужасным характером, масляным взглядом, который при любой возможности мазал по частям моего тела, с вечным запахом пота, непомерными требованиями и, что самое важное, – с желанием трахать все, что движется. А я на работе не могла не двигаться.

Полгода избегала оставаться с ним один на один, а когда это все же произошло, то при первом же подкате выписала пощечину и сбежала.

Зато теперь сижу на кухне подруги гордая, недоступная и безработная.

– Может, возьмешь меня к себе в салон? – криво улыбаюсь.

– Кем? – фыркает Даниэла. – Волосы стричь пойдешь? Или брови щипать? С красным-то дипломом? Я девочкам говорю, у кого есть профессии идти по ним, а они: «Нам и тут неплохо». Да ты и не сможешь, Сонь… Сама себя возненавидишь, если мечту оставишь. Давай поговорю с папой, пока ему легче?

– Как он? – будто опомнившись, поднимаю взгляд на подругу. И пытаюсь отогнать мысли о согласии на ее предложение.

– Периодически нормально, но в целом… не очень, – тихо договаривает она.

Киваю. Мне сложно представить, что испытала их семья, когда у Николая Матвеевича случился инсульт. Тут был просто хаос. Дарья Валерьевна – мама Даниэлы – круглыми сутками была рядом с мужем, свалив на Даню сеть своих шоурумов и частично компанию отца. Частично, потому что Эла вряд ли могла бы что-то сделать в транспортной компании, но хотя бы иметь связь с замдиректора в ее силах. А у подруги еще и свои салоны. В общем, она несколько недель выглядела как зомби, который дико устал от того, что его воскресили.

Сейчас Николаю Матвеевичу, конечно, лучше, но передвигаться он может только с чьей-то помощью. Так что…

– Кто теперь в компании за главного? – спрашиваю, делая глоток из чашки.

Даня поджимает губы, и ее глаза начинают лихорадочно бегать по всему моему лицу. А в следующее мгновение я слышу, как входная дверь открывается, и от нее исходит до щемящей боли в ребрах знакомый голос:

– Привет, семейка Адамс! Блудный сын вернулся!

Пять лет назад

Смотрю на него глазами, полными слез. Кажется, будто еще вчера была до безумия счастлива: закончила школу, отпраздновала восемнадцатилетие и почувствовала близость самого любимого на свете парня. А сегодня услышала от него же, что он уезжает. Прям вот совсем.

– Не плачь, принцесса, – крупная ладонь легла на мою щеку, и большой палец прошелся по линии губ. – Так бывает. Погоняли вместе, разошлись. Найдешь другого.

Подходит ближе, оставляет невесомый поцелуй на моем лбу и, развернувшись, уходит.

В ушах гудит, и сердце долбит где-то в глотке. Я слышала, как за ним закрывалась дверь подъезда, слышала звук мотора его любимой машины. Но четче всего слышала звук, когда мои колени встретились с каменным подъездным полом.

Рыдала так, что мама выбежала и пыталась помочь встать, но я будто мешком сидела на придверном коврике. Очень долго.

Я даже не до конца помню, как оказалась на своей кровати. Все, что я тогда знала, – меня растоптали. Разбили. Предали.

Наши дни.

Мои глаза, кажется, стали шире раз в десять. Смотрю на подругу, пытаясь взглядом прибить, а она лишь виновато опускает взор, втыкаясь им в стол. Она знала! Заранее знала, что он приедет, и не сказала ни слова!

Боковым зрением вижу, как в проходе кухни появляется массивная фигура. Медленно оборачиваюсь.

Ни капли не изменился: высокий, мускулистый, взгляд только чуть повзрослел, но так и остался хищным, немного ветреным, проникающим в самую суть. Вечная стрижка кроп на русых, почти коричневых волосах, острые скулы, на которых виднеется щетина, до скрипа зубов привычные футболка и джоггеры. И ухмылка на пухлых губах. Чертова ухмылка.

– Привет, сестричка, – вытягивает руки вперед, подзывая Даню к себе.

Она поворачивается на него с широкой улыбкой и, вставая, в несколько шагов подходит ближе к брату. Тонет в его объятиях.

Это то, за что я была готова убить еще года четыре назад. А сейчас я просто готова убить. Его.

Стараюсь внешне расслабиться и немного откидываюсь в стуле с высокой спинкой. Уверена, что он не поверит моим действиям, но я должна хотя бы сделать вид, что в тот день он не сломал меня. Занимаю руки кружкой. Без нее они безбожно трясутся. С ней еще более-менее.

Даниэла отходит от брата и возвращается за стол. Дима провожает ее взглядом синих глаз и переводит их на меня. И снова этот оскал.

– Ну, привет, принцесса.

Глава 2. Ком в горле встает плотно

Соня

Натягиваю улыбку. Вот эту, знаете, когда на ногу в белых кроссовках наступает старушка лет семидесяти, и ты вроде орать хочешь, но при этом растягиваешь губы.

Ком в горле встает плотно. Настолько, что не пытаюсь его проглотить. Всё равно не получится.

А я даже и не думала, что буду так на него реагировать. Злость? Да, возможно. Разочарование? Безусловно. Но внутри, неожиданно, прокатывается волна тепла. Такого сочного, легкого, что мне от самой себя противно.

Да я вообще не думала, что он появится снова! Я просто была уверена, что он уехал совсем. И Эла каждый раз, как тема вскользь заходила о ее брате, говорила, что у него в столице все в ажуре. И почему я, дура, не подумала, что он приедет из-за отца?

– Привет, – прочищая горло, отвечаю.

– Обнимешь? – темная бровь поднимается к линии волос, и улыбка становится опасной.

Встаю со стула и на негнущихся ногах иду к нему. Не в два шага, как Даня, а, кажется, вечность. Когда подхожу вплотную, стараясь ни о чём не думать, обнимаю.

Вдыхаю некогда любимый и сводящий с ума аромат. Не парфюма, а его аромат. Задыхаюсь им. Тяжелые руки обнимают за спину. Не крепко, но я чувствую их так, будто на меня тонну сложили. Тело мгновенно реагирует дрожью и разрядами электричества по венам. Хочется отпрянуть, но вместо этого еле заметно прижимаюсь.

Боюсь, что приникла надолго, и слишком резко отстраняюсь.

– Я поеду домой, – оборачиваясь на подругу, говорю тише, чем хотела.

«Ну же, Соня! Возьми себя в руки!» – мысленно выписываю себе оплеухи.

– Созвонимся, да?

– Ты же помнишь, что мы с девочками встречаемся вечером? – подхожу к маленькому столику, на котором оставила рюкзак, и, забирая его, спрашиваю.

Пячусь к выходу и благодарю всех, за то, что у нас в марте месяце можно не носить куртку.

– Да, – энергично кивает Даня и виновато улыбается. – До вечера.

Бросаю быстрый взгляд на Диму и, не оборачиваясь, ухожу.

Только когда дверь машины захлопнулась за мной, я позволила себе судорожно выдохнуть. Оказывается, я не дышала всю дорогу от входной двери Гротовых до их подъездной дорожки.

Сжимаю руль своей Короллы, чтобы хоть немного успокоить нервы и руки, по которым словно ток проходит.

В носу все еще стоит аромат его парфюма. Грубого, резкого, как он сам. А на спине фантом его рук.

Это просто не может быть правдой! Почему жизненные планы решили скатиться вниз в один момент?

Как в самых тупых мелодрамах. Только это черт возьми не смешно и даже не мило. Минус работа, а теперь еще и минус спокойная жизнь, зная, что Дима вернулся.

Даня не отстанет с работой у ее отца, но теперь я точно туда не пойду. Тем более, если компанией будет заниматься Гротов-младший. Даже представлять не хочу, что будет со мной, проведи я рядом с ним день, а не десять минут.

Из мыслей вытягивает звонок телефона. На экране – Миша. Мой парень.

– Привет, котенок, – раздается в трубке.

Улыбаюсь, несмотря на состояние.

– Привет. Как дела? Как на работе? – пытаюсь сделать голос ровнее.

Ковыряю руль, ниточку, что торчит из обшивки, крошку, что прилипла к панели, даже пылинку, которая лежит себе на магнитоле и никого не трогает, стираю пальцем. Смотрю перед собой на дверь семейного гаража. Внутри, скорей всего, все еще стоит Лексус Димы, на котором он забирал меня с выпускного и вез в отель. Я так думаю, потому что первый год после его уезда, каждый раз, как приходила к подруге в гости, заходила туда, и машина стояла на своем месте. А я сидела возле колеса, как потрепанная собачонка, и плакала.

Сколько раз Даня говорила: «Я ведь просила вас не начинать отношения» и «Я знала, что этим кончится».

Я была влюблена в Диму с лет четырнадцати, наверно. Но было бы глупо ожидать, что он обратит внимание на такую пигалицу, как я. Так, собственно, и было. И только когда мне исполнилось семнадцать, мы начали общаться не как подруга младшей сестры и старший брат подруги, а как парень и девушка.

Все начиналось мило. Я бы даже сказала, невинно. Прогулки вечером, звонки ночью. Никакого намека на отношения, но он был всегда рядом.

А потом мои восемнадцать. Отмечаем с друзьями в кафе, и приходит он. С цветами, по обыкновению в белой футболке и со своей фирменной улыбкой.

Еще через месяц – выпускной. Тот самый день, когда я отдала ему свою девственность. А он через несколько недель разбил мое сердце.

Урод.

– Все круто, в общем, – внезапно начинаю слышать голос Миши и понимаю, что пропустила часть рассказа.

Потираю переносицу двумя пальцами, пытаясь хоть немного привести сознание в порядок.

– Ты вечером с девочками?

– Да, сейчас как раз от Дани отъезжаю.

– Я слышал, что Гротов должен был вернуться, – голос Миши становится напряженным.

Черт! И он знал!

Миша и Дима – одноклассники. Насколько я знаю, по школе дружили, но после жизнь их развела. Почему? Мне не объясняли, очень обтекаемо уходя от ответа. Но и я, собственно, не сильно интересовалась.

– Дома буду – наберу, хорошо? – перевожу тему.

– Давай аккуратно.

– Угу.

Кладу трубку.

В данный момент неимоверно радует, что мы с Мишей до сих пор не съехались: увидь он меня сейчас, стал бы допытываться, что случилось. Даже не так. Он стал бы догадываться. А мне этого ой как не хочется.

Мы вместе уже год. Сошлись в конце моего последнего курса универа, когда я проходила практику в адвокатской фирме. А он – сын начальника. Типо серьезный дядя. Казался. На самом деле Мише двадцать шесть, и у него, как и у меня в двадцать три с хвостиком, до сих пор играет детство в заднице.

А не съехались по одной простой причине – обоим некогда. Было. Но теперь я безработная, и если не исправлю это в кратчайшие сроки, то придется заниматься переездом. Не сказать, что я не хочу, просто… наверное, переживаю, что не уживемся.

Но вообще он идеальный. Цветы без повода? Регулярно. Кафе, ресторан? Пойдем. Мне грустно и хочется сладкого в три ночи? Миша за ним едет. Но без ссор совсем не обходится, конечно. В основном они случаются, когда у него на работе проблемы, а я попадаю под горячую руку. Ну и наоборот.

Запускаю двигатель и выезжаю со двора дома, у которого теперь слишком тяжелая аура.

Надо собраться с подругами, а потом заниматься поиском источника дохода. И желательно не рядом с Гротовым. В идеале – уехать из города совсем.

Глава 3. Эффект прежний

Дима

И снова этот блядский город… Смотрю из окна такси на надоевшие когда-то улицы, и единственное, чего хочется – выпрыгнуть на ходу.

Я, конечно, был расстроен, когда систр позвонила, захлебываясь слезами и соплями, рассказывая про отца, но не собирался возвращаться. Даже помогал дистанционно разбираться в компании папы, надеясь, что все обойдется малой кровью, но, когда уже позвонила матушка и «тонко» намекнула, что отец «никакой», начал собирать “вещи”.

Я хотел свалить из этого города, и я это сделал. Ради этого пришлось даже пройтись по “головам”. А теперь опять двадцать пять. Злит. Оставлять все, что построил за пять лет, не так уж и просто. Но семья важнее. Особенно, когда она нуждается во мне.

Машина останавливается напротив двухэтажного светлого дома. Высокие окна, черепичная крыша, уйма зелени – все как я помню.

Даю водителю пару купюр и выхожу. Из багажа – рюкзак с трусами, парой штанов и документами. Но все равно непонятно, почему никто не встречает.

На подъездной дорожке стоит чья-то полудохлая Королла: надеюсь, не Данина. Мне будет стыдно, если сестра ездит на таком корыте.

Захожу в дом и как можно громче кричу:

– Привет, семейка Адамс! Блудный сын вернулся!

В ответ – тишина.

Слышу шорох на кухне и двигаюсь туда. Стоит зайти в проход, как светлая голова систр поворачивается и смотрит на меня. Только смотрит как-то слишком виновато.

Хочется сказать: «Да ладно, не встретила и хер с ним», но вместо этого вытягиваю руки вперед.

– Привет, сестричка, – говорю и жду, когда она по обыкновению нырнет в мои объятия.

Лет до семнадцати терпеть ее не мог. Меня вечно тыркали, чтобы следил за младшей сестрой, чем неимоверно бесили. Но когда мне исполнилось восемнадцать, а ей пятнадцать, все круто поменялось. Я заебался отгонять от нее табуны ухажеров. А скольким фейс поправил, так вообще не пересчитать.

Даня наконец подходит, обнимает. А после возвращается на место. И только тогда я понимаю, кто сидит с ней. Соня.

Раскинулась на стуле, как обычно уверенная в себе. Точнее, как обычно пытается такой казаться. Даже удивлен, что со временем из нее эту спесь не выбили.

Так же хороша, как и прежде. Только черные волосы зачем-то обрезала под каре. А голубые глаза смотрят по-прежнему с вызовом. Таких барышень хочется наблюдать сверху вниз и когда они на коленях.

Усмехаюсь: член в штанах зашевелился. Еще помнит девственную дырочку этой крошки.

– Ну, привет, принцесса, – здороваюсь, наблюдая за реакцией, как хищник за добычей.

Неужели она еще влюблена в меня? Да не, бред. Даже не слушаю, что говорит, наблюдаю только, как пухлые губки шевелятся.

– Обнимешь? – скалюсь.

Да, я знаю, какой эффект вызываю у нее. Такое не спрячешь ни за расслабленной позой, ни за стеной.

Стоит тонким ручкам обвиться вокруг моего торса, как я чувствую дрожь в ее теле.

Говорю же – эффект прежний.

Ладно, возможно, это будет даже весело.

Наблюдаю за осиной талией и упругой жопой, пока они с Даниэлой разговаривают и Соня мельтешит перед глазами. О чем говорят – похуй. Пока кровь от паха не отлила, вообще ничего вокруг не интересно. Только в голове набатом долбит «Взять!».

Но стоит Соне выйти, как Даня щелкает пальцами перед моим лицом.

– Оглох? – светлая бровь сливается с линией волос. – Как добрался, говорю?

– Нормально, – лениво отвечаю и прохожу к столу.

Беру первую попавшуюся на нем кружку и делаю глоток.

Это чай Софьи. Как я понял? Он клубничный.

– Где предки?

– У папы курсы по восстановлению, мама с ним ездит, – Даня подходит ближе. – Что с компанией? Сейчас поедем или отдохнешь?

– Передохну. Надо же свыкнуться с мыслью, что придется привыкать к костюмам, – фыркаю почти одновременно с сестрой. – Мою комнату еще не заняли?

– Я хотела туда пустить жить бомжей, но твои друзья отказались, – отвечает она, направляясь к выходу из кухни. – И кстати, – резко оборачивается и с прищуром смотрит, – Соню не трогать.

Смеюсь.

– В планах не было, – смакуя клубничный чай, отвечаю.

Оставляет мою реплику без ответа и уходит.

Ну что ж. Самое время вникнуть обратно в местную среду обитания. А для этого надо сначала выспаться.

Воскрес к вечеру, и то с подачи сестры. Залетела в комнату как фурия, накидала подушкой, что-то прожужжала о том, чтобы не ждать ее до утра, и так же внезапно вылетела. Даже не хочу разбираться, что именно она говорила. Но в голове все равно сделал пометку позвонить позже и выслушать все еще раз.

Сажусь на кровати, потирая лицо ладонями. Ладно, все гуд, но надо бы связи возобновить. Кто из моих еще здесь? Зной и не уезжал. У его предков несколько металлургических заводов по области, а сам он всегда тянулся к инженерии, так что, скорей всего, там и промышляет. Не особо это обсуждали при телефонных разговорах

Беру в руки трубу и набираю контакт друга.

– Ну ни хера себе, какие люди, – слышу смех на том конце после нескольких гудков. – О великий Гротов снизошел до простого люда?

– Закрой рот, – ржу тоже. – Я вернулся. Увидимся?

– Кварцу звонил?

– Не-а. Ты первый.

– М-м, так я у тебя во всем первый, получается, – снова ржет. – Давай через час словимся на нашем пятаке. Бору я наберу.

– Оке.

Отвечаю и кладу трубку. Друзья у меня легки на подъем и ни капли не обидчивые.

Только встаю с кровати, чтобы пройти в душ, как в дверь раздается стук и, не дожидаясь ответа, распахивается.

Мама стоит и смотрит на меня глазами, полными слез. Подходит, чтобы обнять, и всхлипывает.

– Ма, ну ты чего. Не увлажняй дом, – смеюсь, поглаживая ее по спине.

Все женщины в этом доме просто миниатюрные. Мне даже интересно, как я такой здоровый вылез из нее, такой маленькой.

– Приезжал бы чаще, не плакала бы, – хмурится, отстраняясь и вытирая слезы. – Как добрался? Прости, что не встретили.

– Мелочи, такси никто не отменял. Как отец?

– Сегодня остался в клинике, завтра заберу. Голодный? – резко спрашивает матушка.

– Немного, но щас поеду с парнями встретиться, заскочим куда-нибудь. Я увезу тебя завтра за создателем.

Мама кивает. Гладит меня по плечу и улыбается, а затем выходит.

Ну а я… морально готовлюсь возглавить компанию отца.

Глава 4. Отмечаем с широким размахом

Дима

После душа практически сразу одел джоггеры и отрыл в шкафу одну из старых футболок, которая теперь обтягивала торс.

Бля, придется ехать в магазин за одеждой.

Спускаюсь вниз и слышу звон посуды на кухне. Заглядываю: мама стоит за стойкой и наливает в дутый бокал красное вино.

– Пить в одиночестве – алкоголизм, – усмехаюсь, останавливаясь в проходе. – Моя машина еще в гараже?

– Нет, продали несколько лет назад, – с грустной улыбкой отвечает она. – Папа все ходил, возмущался, что гниет зря.

– Понял.

Заебись. Теперь еще и машину новую брать.

– Даня куда свалила? – подпираю плечом косяк.

– Понятия не имею, – усмехается мама. – Она перестала отчитываться, как только школу окончила.

Еще один пункт в плане задач: провести лекцию на тему уважения к родителям. Хоть кто-то же должен нормально общаться с обоими родителями, тем более если я столько отсутствовал.

– Позвоню ей позже. Возьму твою тачку?

Вместо ответа мать кидает мне ключи, которые достала из миниатюрной сумки.

– Увижу хоть след нахождения в ней женщин… – начинает она.

– И что, закроешь меня дома? – тихо смеюсь, качая головой.

Из-за чего в меня летит яблоко из вазы, от которого я еле успеваю увернуться. И тут же выхожу, бросая за спину:

– Не жди.

В гараже выбор невелик.

Сажусь за руль Крузака и запускаю движок.

Даже прокат по местным улицам больше не доставляет мне удовольствия. Не, я не зажрался. Просто в какой-то момент понял, что в родном городе я прощупываю дно, в то время как хотелось выбраться наружу. Уехал. Начал жизнь с чистого листа, хоть и с трастовым счетом компании родителей. Благо никто не ограничивал. Просто понимал, что транспортное дело не по мне.

В столице открыл свой бизнес. Сначала несколько кофеен, затем пару ресторанов. Не без геморроя, но, как говорится, лишь бы во благо. Бегал кучу времени по всем инстанциям, пока не кинул на лапу всем, кому только можно. А тут сестра с известиями. Материл все, на что смотрел. А потом не спал ночами, помогая малой разобраться в нюансах. Не сказать, что сам неебический спец, но варился вместе с батей в этом лет с шестнадцати. Кстати, именно поэтому меня так легко подпустили к трасту.

Сворачиваю на кольце к набережной. Еду не спеша. Я больше по комфорту, хотя подростком часто участвовал в уличных гонках. Тихая музыка играет на фоне, а я только успеваю отслеживать мелькающие фонари.

Когда подъезжаю на наш пятак, там уже стоят парни. На удивление, возле одной машины – черной Аудюхи.

Усмехаюсь. Зной не изменился от слова совсем. Все та же светлая челка и бритый затылок, проколотое ухо и татухи по рукам. Как и в двадцать один, угорает по спортивкам и широким футболкам. А, точно. Зовут его Руслан.

А вот Кварц – он же Бор – прилично изменился: раскачался за эти годы, здоровый стоит, руки в карманах. С меня, наверное, будет размерами. Наконец сбрил свою темную гриву и тоже забился.

Я что, последний остался в их секте, кто не разрисовался?

Выхожу из тачки и с довольной лыбой пру на друзей.

– Хвала всем яйцам! Пума прибыл, а мы даже красную дорожку не постелили, – протягивает мне руку Кварц и приобнимает, хлопая по спине. – Я думал, тебя забрали в сексуальное рабство

– Я был бы не против, – усмехаюсь на один бок.

– Чё как оно? – здоровается Рус, протягивая руку тоже.

Как всегда: ноль эмоций, сто похуизма, двести сарказма.

– Нормально, – отвечаю и облокачиваюсь о капот Ауди.

– Ты из-за бати приехал? – спрашивает Бор, протягивая мне пачку сигарет.

Киваю. Беру одну, прикуриваю и тяну, заполняя легкие.

Выпускаю дым через рот и нос одновременно. Все молчим.

– Надолго? – Руслан отходит чуть в сторону: сам не курит и других осуждает.

– Получается, насовсем, – смотрю сначала на одного друга, затем на другого. – У вас как?

– Я у бати на заводах, – жмет плечами Зной, но я и так об этом догадывался.

– А я открыл свои СТО, – усмехается Кварц, когда я смотрю на него, удивленно подняв бровь. – Да-да, говорил, что никогда не стану ковыряться в тачках, а сам вот.

– Красавчик, – хлопаю его по плечу.

Всю школу и универ, пока я не бросил, мы были не разлей вода. Хотя вообще нас было четверо, но еще один… отсекся сам собой на нашем школьном выпускном, когда трахнул на кухонном столе тогда еще мою девушку. Не было предъяв с моей стороны для друзей, просто я разнес ему табло, а он сам собой перестал общаться со всеми нами. Тоже парень из приличной семьи, насколько знаю, сейчас адвокат. Не вдавался в подробности.

Вообще я мало с кем общался. Только с Русом. Редко с Бориславом. Ну и не частое общение с родителями, иногда с сестрой, но больше на семейные темы. Хотел свалить – свалил.

– Какие планы? – спрашивает Зной, засовывая руки в карманы светлых спортивок.

– В глобальном смысле или конкретно сейчас? – бросаю в ответ.

– Во всех.

Пожимаю плечами.

– На днях возьму управление фирмой на себя. Хер знает, как буду к этому привыкать, но придется на ходу осваиваться. А сейчас… не знаю. Есть предложения?

– Погнали в “Баунти”? – внезапно предлагает Кварц.

– Это тот блядюшник что ли?

– Сейчас это очень даже приличное заведение, – усмехается Рус.

– Ты там наверно просто уже всех вылизал, – скалюсь я.

– Завали, а… – бьет кулаком в мое плечо, из-за чего начинаю смеяться.

Оглядываю Борю: ну ладно, на нем хотя бы карго и футболка, по фейсу прокатит. Перевожу взгляд на Руслана.

– А тебя в таком виде пустят? Ты же как гопник из подворотни, – провожу в воздухе по всему его росту.

– Куда они денутся, – слишком хищно улыбается Руслан в ответ.

По-ходу, прибытие домой будет отмечаться с широким размахом…

Глава

5. Узнаю его из тысячи

Соня

– Ты готова? Даня меня забрала, едем за тобой, – слушаю в трубке голос Тани.