Молот Солнца 3: Сердце Дракона
- -
- 100%
- +
– Кто такой?
Один был человек, а второй грил, но оба они были мертвяки. У человека в брюхе зияла черная дыра, в которую можно было с легкостью просунуть руку, а голова грила была разрублена напополам, от макушки до нижней челюсти, и не разваливалась на две части только потому, что ее плотно сжимал шлем. От удара, нанесенного по всей видимости тяжелым мечом, один глаз у грила выскочил из глазницы и свисал на сосудах, а второй был налит кровью и казалось, что он светится изнутри красным.
– Капрал Пиин из охраны караванов, – последовал ответ, который Дикарь подготовил заранее.
– Караваны больше не ходят в Гатлу, – заявил пристав с дырой в брюхе.
– Зато охрана осталась, – сказал Дикарь веско. – Освободите проход, или же я пройду без вашего позволения.
– Оружие придется оставить здесь.
– Вы знаете устав охраны караванов – я не могу оставить вам своего оружия…
Он посмотрел сначала в глаза человеку, а потом глянул в единственный глаз грила. И подумал, что, пожалуй, помнит их обоих – они оба много лет стоят на этом месте, охраняя вход в дом суда. К тому, у которого в брюхе была дыра, каждый день на службу приходила какая-то женщина – жена, видимо – и приносила узелок с едой. А грил с располовиненной головой всегда любил дремать, опираясь на свою алебарду, но спал он очень чутко, проскользнуть мимо него незаметно было невозможно.
Да, они оба помнили устав охраны караванов – правила там были строгие, и за оставление оружия полагалось отсечение руки. Это если действия не имели тяжких последствий. А если имели, то отсекалась уже голова…
– Хорошо, капрал Пиин, ты можешь войти…
Алебарды раздвинулись, освобождая проход, и Дикарь толкнул дверь. Холл оказался довольно просторным для деревенского суда, а потолки были высокими и, мельком глянув наверх, Дикарь подумал, что если придется драться, то удобнее всего ему делать это будет именно здесь, в холле. Во всяком случае, есть где развернуться…
Холл заканчивался арочным проходом, у которого стоял еще один пристав с секирой на плече, и он тоже был мертвяком. Дикарь не стал дожидаться, пока к нему проявят интерес и начнут задавать вопросы – подошел сам и резко спросил:
– Судья у себя?
Пристав взглянул на него с легким удивлением: мол, откуда ты такой взялся? Но все же ответил:
– У себя…
Он сразу проследовал через арочный проход в сумрачный коридор, напряженно ожидая, что его в любой момент могут окликнуть. Но не окликнули. Ладно…
Дойдя до середины коридора, он остановился, прислушиваясь. Откуда-то доносились голоса, но он никак не мог понять откуда именно. Потом понял, что в самом конце коридора имеется еще один арочный проход – точно такой же, как на входе – и звуки исходят именно оттуда.
Коридор заканчивался большим окном, через которое свет в основном сюда и проникал, от двух же масляных ламп на стенах, которые Дикарь приметил по пути, толка было немного. Похоже, их зажгли больше по привычке, следуя каким-то устоявшимся правилам, нежели для освещения.
Дойдя до арочного прохода, Дикарь остановился. Перед ним был зал заседаний. Это была точная копия холла, только вместо входной двери светилось еще одно окно, а большая часть помещения была заставлена скамейками. Все они, впрочем, сейчас пустовали. У стены слева от окна был сооружен невысокий подиум, на котором за широким столом сидел судья в красной мантии и красном же колпаке. Судья был человеком преклонных лет, лицо у него было серое, изможденное, но гладко выбритое – судьи по закону не могли носить бороду и усы.
В клетке рядом с арочным входом сидел давно немытый неандер лет сорока и смотрел на судью с ухмылкой. Клетку охранял четвертый пристав, на поясе у него в красивых парадного вида ножнах висел меч.
Судья лениво вещал:
– На основании пункта два статьи семь законодательного уклада, за воровство в здании городского совета плотник Притус Аран приговаривается к недельному пребыванию в клетке и последующей публичной порке на главной площади. Приговор окончательный и должен быть приведен в исполнение немедленно!
Судья поднял со стола бронзовый колокол и трижды стукнул по нему бронзовым же жезлом, объявляя заседание закрытым. Неандер в клетке неприятно рассмеялся, скаля желтые зубы, а пристав открыл клетку, схватил его за шиворот и вытащил наружу.
– Примите мою глубочайшую благодарность, господин судья! – со смехом крикнул немытый неандер. – Вы самый лучший судья в Гатле!
Пристав толкнул его взашей, и неандер буквально вылетел мимо Дикаря в коридор. Пристав снова поймал его за шиворот и потащил к выходу. Дикарь же прошел в зал заседаний, несколько раз отрывисто хлопнув в ладоши.
– Поздравляю, ваша честь! – сказал он. – Это был очень мягкий приговор за такое преступление. Еще прошлым летом ему за подобное отрезали бы язык и сослали на рудники на пару лет!
Судья устало стянул с головы колпак, обнажив прежде скрытую под ним гладкую лысину. Скомкав колпак, утер им пот со лба.
– За последнее время в Гатле свершилось слишком много разных зверств, чтобы добавлять к ним новые, – ответил он. А потом словно опомнился и вскинулся: – Кто вы такой?! Что вам здесь нужно?!
Раскинув руки в стороны, Дикарь прошелся по залу.
– А разве это не открытое заседание? Разве любой желающий не может на нем присутствовать, чтобы лицезреть, как вершится местное правосудие?
– Заседание уже закончено…
Дикарь остановился напротив подиума.
– Закончено? Замечательно! Тогда перейдем к следующему вопросу: где камень, господин судья?
Судья снова утерся колпаком.
– Какой камень? Кто вы такой, я еще раз спрашиваю?!
– Меня зовут Крас Пиин, по прозвищу Дикарь. Я капрал охраны караванов и жених той девушки, которую вы обвинили в колдовстве и приговорили к смерти через усаживание на кол… Должно быть, в то время у вас были менее гуманные взгляды!
Видно было, что судья растерялся. Сначала он смотрел Дикарю прямо в глаза, а потом вдруг закрутил головой, как будто хотел найти поддержку где-то поблизости. Но пристав уже ушел – голос его доносился издали, из холла.
– Вы же не станете меня убивать, молодой человек, за то, что я просто делал свою работу… – несколько сдавленно сказал судья. – К тому же для девицы Дисан все закончилось как нельзя лучше! Разве это не вы освободили ее из клетки?
Дикарь коротко и не очень весело рассмеялся.
– Вы боитесь умереть, ваша честь? Из этого я могу сделать вывод, что вы пока не стали мертвяком. И это удивительно, учитывая, что я до сих пор не встретил в Гатле ни одного живого сапиенса!
– Потому что я на коленях умолял не убивать меня! – воскликнул судья. – После той ночи, когда девица Дисан сбежала из своей клетки, и хозяин Йон вместе с ней, в Гатле многое поменялось… Мертвым надоело безумие живых, и они решили с этим покончить, не дожидаясь нового полнолуния… Вы знаете, чем это закончилось, капрал?
– Могу догадаться, – ответил Дикарь. – Они перебили всех, кто еще оставался в живых?
– Ну, всех, или почти всех… – Судья завозился в кресле, принимая более удобную позу, а Дикарь подумал, что если бы тот был мертвяком, то ему не пришлось бы этого делать – у мертвых не бывает неудобной позы. – Некоторые все же смогли вымолить себе прощение, и я в их числе. Но нас осталось так мало, что даже если новая «ночь безумия» и настанет, то мертвым уже ничего не грозит…
– А живым? – спросил Дикарь.
Судья даже передернулся всем телом.
– Я с ужасом жду следующей «ночи безумия», – произнес он, глядя при этом куда-то в стол. – И я знаю, что это будет моя последняя ночь… Я мечтал сбежать из Гатлы куда глаза глядят, но мне некуда идти в этом мире! К тому же я стар, я просто не вынесу путь через равнину, которая кишит всякими ужасными тварями… Может быть и к лучшему, молодой человек, что вы пришли, чтобы убить меня сейчас. Тогда я наконец избавлюсь от своего страха… Только прошу вас: сделайте это не очень больно! Я не переношу боли…
Дикарь даже смутился, услышав от старого судьи подобную просьбу. Но одновременно с этим подумал, что для старика, наверное, это был бы лучший выход. Но…
– Я солдат, а не убийца, – сказал Дикарь. – И мне не за что вам мстить, раз моя невеста покинула Гатлу живой.
– Тогда что вы от меня хотите?! – резко спросил судья.
– Я уже сказал вам, что мне нужен камень. Камень, который нашла Лата Дисан, и который по вашему закону принадлежит ей. Я обещаю вернуть ей его… – Дикарь протянул вперед руку с раскрытой ладонью. – Ну! Камень!
Лицо судьи из серого стало белым, и он как-то обмяк в своем кресле. Похоже, ему стало нехорошо.
– Но вы же понимаете, что без отмены приговора я не могу отдать вам его, – пробормотал он. – Он является уликой обвинения, внесен в протокол…
Дикарь выхватил меч и с размаху ударил по столу, прямо по середине столешницы. Стол оказался надежным, он не раскололся, но щепки так и полетели в разные стороны. Судья в испуге отпрянул на спинку кресла и поджал ноги.
– Камень! Отдайте мне камень, ваша честь, и я сразу уйду!
В конце коридора послушался топот – это приставы услышали грохот из зала заседания и кинулись на подмогу. Но судью, похоже, это не особо вдохновило. Он знал, на что способен капрал охраны караванов, и знал, на что способны его приставы.
У них не было шансов.
Но сами они об этом пока не знали. Ворвавшись в зал заседаний, они остановились. Их было трое – один из холла с секирой, и двое с крыльца с алебардами. Четвертый, по всей видимости, удалился закрывать арестанта в клетку и до сей поры не вернулся.
Завидев меч в руках Дикаря, пристав из холла тут же кинулся к нему, вскинув секиру над головой. Дикарь резко развернулся, и меч тоже развернулся вместе с ним, свистнув рассекаемым воздухом. Отрубленная рука с зажатой в ней секирой отлетела в сторону и грохнулась под окном. Глубоко присев, Дикарь снова махнул мечом, и пристав рухнул на пол с подрубленными ногами. Он хватался за воздух единственной рукой и ошарашенно мотал головой, а другие два пристава столь же ошарашенно смотрели на него, опустив свои алебарды.
Дикарь крутанул мечом.
– Кто следующий? – спросил он. – Только очень быстро, я тороплюсь…
Даже мертвые не хотят умирать еще раз, а может потому и не хотят, что один раз уже пробовали и нашли в этом очень мало приятного. Поэтому приставы топтались на месте и не решались атаковать. А когда одни из них – грил с раскроенной головой – все же сделал шаг вперед с поднятой алебардой, судья вдруг вскочил со своего кресла и закричал:
– Не надо! Немедленно все уберите оружие! Я судья в этом городе, я требую выполнять свои приказы!
С усмешкой Дикарь опустил меч. Грил сделал то же самое со своей алебардой.
– Замун, открой хранилище и принеси ящик по делу девицы Дисан, – приказал судья второму приставу.
Коротко кивнув, тот сразу же удалился. Но пару минут спустя в коридоре вновь послышались его шаги, и он внес в зал заседаний опечатанный деревянный ящик с небольшим навесным замком. Судья вынул из стола большую связку ключей, открыл замок и поднял крышку. На самом дне его на охапке соломы лежал камень размером с кулак подростка и мягко светился голубым светом.
Дикарь взял камень и взвесил его на ладони. Он оказался довольно увесистым.
– Дело девицы Дисан считаю закрытым за отсутствием улик, – устало оповестил судья. – Все обвинения сняты и приговор отменен…
Дикарь прищурился.
– Вы знаете, ваша честь, что произойдет, когда я отойду от деревни более, чем на пять миль? – спросил он.
Судья кивнул:
– Тем, кто останется в живых, придется заново обживать Гатлу.
– И хоронить очень много покойников, – заметил Дикарь.
Судья хлопнул его по плечу.
– Ступайте, капрал… Что бы потом здесь не случилось, нам самим с этим разбираться…
Глава 4
Нельзя сказать, что Ягрр Фру сильно удивился. Собственно, заявление Битера Сью о том, что он знает где искать камень, его скорее разозлило, и он даже отвесил мальчишке увесистый подзатыльник, чтобы тот не лез в беседу.
– Захлопни свою пасть!
Битер Сью едва не подавился яблоком и выплюнул изо рта кусок прямо на покрывало, но тут до Ягрра Фру, видимо, дошел смысл сказанного, потому что он сурово сдвинул брови, взял мальчишку за загривок и повернул к себе.
– Я не ослышался, сопляк? Ты знаешь, где искать камень?
Мальчишка хотел согласно покивать, но поскольку голова его была надежно сжата крепкой рукой Ягрра Фру, у него получилось лишь слабо затрепыхаться.
– Да, командир…
Ягрр Фру с силой встряхнул его, отчего у Битера Сью изо рта вывалились последние куски яблока и повисли на подбородке.
– Ты хоть вообще понимаешь, о чем идет речь, сопляк?!
– Да, командир! – Битер Сью снова слабо трепыхнулся. – Понимаю…
– Командир! – окликнул Ягрра Джал. – Ты бы поаккуратнее с мальчонкой… Ты трясешь его так, что у него вот-вот башка отвалится, а если это случится, то он нам точно ничего не сможет рассказать. А с башкой на плечах – сможет… Ты ведь нам все расскажешь, сопляк? – последний вопрос предназначался, соответственно, Битеру Сью.
– К-конечно! – испуганно отозвался мальчишка. – Я и х-хотел…
Вождь Чуис-Фо с интересом наблюдал за всей этой сценой, приглаживая пальцами единственный ус. Каким-то образом вмешиваться в разговор он не собирался.
– Ну так рассказывай! – Ягрр Фру снова встряхнул мальчишку. Тот болезненно наморщился.
– Вы мне голову оторвете, командир… Мне больно…
Ягрр Фру разжал наконец пальцы, и мальчишка сразу откинулся, облегченно выдохнув. Принялся быстро растирать шею, поглядывая на Ягрра не столько со страхом, сколько с обидой.
– Ну?! – Ягрр Фру развел руками. – Говори, поганец, не зли меня! Что тебе известно?
Битер Сью уже было раскрыл рот, но в то же самое мгновение – как по закону жанра – снаружи раздался пронзительный вопль, разом перекрывший все остальные звуки. Вождь моментально вскинулся, вытянув шею. Со стороны крыльца раздался топот ног, и Ягрр Фру с Джалом развернулись к выходу. Пирр и Сак вскочили на ноги, схватившись за оружие.
Дверь распахнулась, в дом ввалился укутанный в шкуру волкогона человек с обнаженным мечом и что-то прокричал на своем языке. Вождь тоже вскочил с покрывала, в руке его откуда-то взялся меч – Ягрр Фру так и не успел заметить, откуда он его выхватил.
Вождь что-то отрывисто каркнул. Пирр и Сак тут же выбежали из комнаты, прихватив с собой человека в волкогоньей шкуре. С недоумением наблюдая за всем этим, Ягрр Фру, Джал и Битер Сью поднялись на ноги. Джал немедленно подхватил свой бочонок.
– В чем дело, вождь?! – резко спросил Ягрр Фру. – Что-то случилось?
– Случилось, воин, – ответил Чуис-Фо и, обойдя порывало, направился к выходу. – Зеленомордые напали на лагерь. Нам придется отложить наш разговор…
Они вышли из дома. Уже почти стемнело, повсюду носились дикари с факелами в руках, и в первое мгновение Ягрру Фру показалось, что они просто бестолково мечутся, создавая панику и хаос. Но очень быстро он понял, что никакой паники нет, а то, что поначалу ему показалось хаосом, было просто очень быстрой передислокацией способных держать оружие воинов со всех концов лагеря к восточной стороне изгороди. Той самой, где находились ворота.
А крики, которые то и дело раздавались вокруг, вовсе не были криками страха или отчаяния – просто таким образом отдавались все необходимые приказы местными командирами.
Ягрр Фру и Джал обнажили свое оружие.
– Жалко, что я не успел доесть, – со вздохом сообщил Джал. – Мясо было исключительным. И еще те жаренные штуки… Ты не пробовал те жаренные штуки, командир? Напрасно!
Ягрр Фру остановился и развернул к себе Битера Сью.
– С тобой, сопляк, мы еще не договорили, – заявил он. – Надеюсь, тебе действительно есть что сказать…
Битер Сью торопливо закивал.
– Тогда не вздумай сдохнуть этой ночью, покуда не расскажешь мне все, что тебе известно!
Мальчишка снова закивал:
– Хорошо, постараюсь не сдохнуть. Я буду очень сильно стараться, обещаю!
Ягрр Фру одобрительно потрепал его по щеке, отчего голова у мальчишки едва не оторвалась от шеи.
– Ты мне нравишься, парень. Не хотелось бы тебя убивать.
– А мне бы как этого не хотелось! – вскричал Битер Сью.
– Тогда держись за моей спиной и никуда не высовывайся…
Вождь Чуис-Фо очень быстрым шагом, почти бегом, несмотря на свой преклонный возраст, направлялся через лагерь к изгороди. Там уже светилась целая стена факелов, то и дело доносились какие-то крики, был слышен свист стрел. Стрельба велась в обе стороны, и когда они были уже у изгороди Ягрр Фру едва успел отбить мечом летящую ему прямо в лицо стрелу. Другая впилась в бочонок на плече Джала и гулко завибрировала. Тот отчего-то расхохотался, но никто так и не понял, что такого веселого он в этом нашел.
– Чуть левее – и в глаз, – с довольным видом сообщил Джал. И проорал за изгородь: – Мазилы! Убивать буду, гадов! На куски изрублю!
Окружающие его дикари вряд ли понимали его слова, но все же посматривали с уважением. Ягрр Фру тем временем всматривался в сумрак за изгородью и не мог поверить своим глазам: нападавших было не больше двух десятков. Они шли со стороны леса с факелами в руках, словно нарочно подсвечивая себя: «Вот мы! Здесь! Стреляйте!»
Они шли неспешно, иногда останавливались, втыкали факелы в землю, снимали с плеч луки и начинали стрелять. Стреляли они, нужно сказать, весьма неплохо – дважды рядом с Ягрром Фру кто-то вскрикивал и падал, пронзенный длинной стрелой. В сравнении с ними дикари были никуда не годными стрелками. Они вели ответную стрельбу, но эффект от этого был крайне низкий. Собственно, никакой. И обороняющиеся очень быстро это поняли. Кто-то рядом издал оглушительный воинственный клич, ему тут же вторили десятки глоток. В воздух взметнулись мечи, несколько человек перемахнули через изгородь и кинулись в сторону нападающих. За ними тут же ломанулись еще не менее трех десятков, едва не завалив изгородь.
– Не нравится мне это, командир, – проворчал Джал, ковыряясь ногтем между зубов. – Это либо самоубийцы, либо какой-то хитрый план… Чувствую, нас всех тут перережут, как баранов. А я не хочу, чтобы меня зарезали, как барана. Я и сам умею это делать, и весьма неплохо…
Ягрр Фру быстро осмотрелся, увидел спину вождя Чуис-Фо у изгороди и подошел к нему, положил руку на плечо. Чуис-Фо обернулся с кровожадной улыбкой, застывшей на его лице. Впрочем, улыбалась только татуированная его половина, губы на второй половине были плотно сжаты.
– Все плохо, вождь, – сказал Ягрр Фру. – Ты должен вернуть своих воинов, если не хочешь, чтобы твой лагерь уничтожили.
И тут вождь расхохотался, на этот раз задействовав обе половины лица.
– Моих воинов во много раз больше, они быстро перебьют проклятых зеленомордых и вернутся в лагерь с трофеями!
– Все твои воины скоро будут мертвы, – заверил его Ягрр Фру.
Он видел, как все новые дикари перебираются через изгородь и устремляются в гущу боя. Видел он и то, что зеленомордых это нисколько не смущает – они хладнокровно выпускали свои длинные стрелы, одну за другой, и почти каждая из них находила свою цель. А когда дикари подбежали к ним на расстояние рукопашной, они спокойно побросали луки, достали из ножен мечи и принялись рубиться с ледяным спокойствием.
Их было меньше, на каждого зеленомордого приходилось по два или по три дикаря (сами же себя они гордо называли «стикори», что означало «горцы», как уже успел выяснить Ягрр Фру у Пирра), но их это нисколько не смущало. Держать оборону они умели, и держали, постепенно отступая в сторону леса. Но длилось это недолго, всего пару минут, а потом с опушки послышались пронзительные крики и на подмогу зеленомордым кинулись из кустов еще десятка два вооруженных воинов.
Ягрр Фру заметил, что очередная толпа дикарей собирается перескочить через ограду, чтобы бежать к месту побоища, и сразу же заорал:
– Назад! Назад, я сказал!
Он схватил за волосы одного из дикарей, который уже наполовину перебрался через изгородь, и откинул его назад. Затем за рысью шкуру перехватил другого и отшвырнул в сторону, да так, что тот не удержался на ногах и упал, завалив с собой еще двоих сотоварищей.
Джал, не выпуская бочонка, подскочил к изгороди и принялся отпихивать от нее желающих кинуться в битву.
– Пошли прочь, уроды! – орал он. – Все отошли от изгороди, пока я вам руки не поотрубал!
Вряд ли эти «стикори» понимали его слова, но он при этом так размахивал своим мечом, что смысл их до них все же дошел. Они отступили от изгороди, глядя на него недоуменно и даже с некоторой агрессией. И они бы кинулись на него, если бы не присутствие вождя.
– Чуис-Фо… послушай меня, вождь… – тяжело дыша прохрипел Ягрр Фру. – Дай мне отряд в двадцать мечей, и еще столько же дай Джалу. Пирр и Сак будут нашими переводчиками. Джал со своим отрядом идет к западной изгороди, а я буду охранять ту, что выходит на холм… Это ловушка, вождь, просто поверь мне!
Вождь сомневался недолго. Всего несколько мгновений он смотрел Ягрру Фру в глаза – очень пронзительно, словно пытался забраться в самую голову. Забрался-таки или нет – кто ж его знает? – но свое согласие он дал коротким кивком, а затем что-то прокричал своим воинам.
– Ви-и-игру! – был ему ответом оглушительный крик десяток горских глоток.
Ягрр Фру не знал, что он означает, но поймав взгляд вождя понял, что вопрос решен. Он привлек к себе внимание Джала, жестами дал ему указание брать двадцать воинов и отправляться к западной изгороди, а сам с таким же количеством мечей бегом направился к южной стороне лагеря. Пирр с обнаженным оружием бежал рядом с ним. Битер Сью, испуганно вжав голову в плечи, семенил следом.
Отряд пересек лагерь в темноте, которая могла бы быть полной, если бы не ущербная луна, которая проглядывала сквозь разрывы туч. К изгороди они выбежали неорганизованной толпой, но сразу рассредоточились и заняли боевые позиции, подгоняемые отрывистыми командами Ягрра Фру, которые немедленно переводил Пирр.
И вовремя. Подбежав к изгороди, Ягрр Фру схватился за перекладину, и сразу же отпрянул, потому что прямо перед ним вдруг выросла широкоплечая бритоголовая фигура с безумно вытаращенными круглыми глазами на зеленом лице. Сильно пахнуло ванилью.
– Ги-и-ия! – завизжал зеленомордый и взмахнул коротким кривым мечом.
– Иди к звездам! – гаркнул Ягрр Фру, одним ударом снеся с плеч зеленую голову.
И пошла потеха! У самой изгороди зеленомордых было десятка полтора, а с холма перло еще не менее сотни. С авангардом расправились быстро – они не ожидали встретить сопротивление и в считанные минуты были перебиты.
– Лучники, к бою! – проорал Ягрр Фру.
Пирр моментально и очень зычно повторил его команду на языке горцев.
– Бить прицельно! – продолжал орать Ягрр Фру. – Каждая стрела должна найти свою зеленую морду! Залп!
– Тикоре пита воя! – вторил ему Пирр. – Астико бара фот бира глафа! Пита!
Воздух всколыхнулся от взметнувшихся стрел. Без промедления снова всколыхнулся. И снова. И снова…
Может быть и не каждая стрела попала в цель, но свою задачу эти залпы сделали – толпа нападавших изрядно поредела. Зеленомордые сообразили, что если и дальше будут столь же неторопливо двигаться вперед, то к изгороди рискуют и не добраться вовсе, и тогда они с воинственными криками бросились к лагерю бегом.
– Лучники, приготовиться! – заорал Ягрр Фру. – Ждать! Никто не двигается без моего приказа! Кто дернется – после боя убью лично!
– Стрикали фот комба! Джато! Арито нота фарта дуга брата! Друва алсо комба укора мона!
Впрочем, многие «стикори» поняли слова Ягрра уже и без перевода, с таким жаром озвученного Пирром. Резко развернувшись, Ягрр схватил Битера Сью за загривок и с силой встряхнул.
– От меня ни на шаг! – рыкнул он. – Если отправишься к Единому Разуму – я тебя и оттуда достану, и наизнанку выверну!
– Кору мия нота футра… – начал было переводить Пирр, глядя на Битера Сью, но под разъяренным взглядом Ягрра Фру сразу же замолчал.
– Заткнись… – сквозь зубы выдавил Ягрр, бешено глядя на него. Потом перевел взгляд на мальчишку. – Ты понял меня, сопляк?!
– Понял, командир!
Ягрр Фру со зловещим оскалом на перекошенном лице распрямился во весь свой рост и поднял меч.
– Пита! – он взмахнул мечом.
И снова с десяток стрел нашли свои цели, ближайший ряд зеленомордых завалился на траву, тут же оказавшись под ногами напирающих сзади. Лучники Ягрра бросили свои луки и выхватили мечи.
– Комба! – заорал Ягрр, когда первый ряд зеленомордых ударился в изгородь.
Как правило, обороняющиеся находятся в более выгодном положении (разумеется, если оборона продумана верно), и потери нападающих всегда выше. А растеряв по пути с холма добрую половину бойцов, зеленомордые добрались до изгороди не в самом боевом расположении духа. К тому же их расчет пробраться в лагерь незамеченными и начать разгром изнутри провалился.